Рагнарёк

      Ворона назвали Невермор. Птица оказалась умной, но агрессивной. Она с гордостью, важно шествовала к предложенному мясу, громко каркала и клевалась на любую попытку помочь. Локи даже дела свои забросил из-за неё. Первый же день заботы о живом существе отнял у него слишком много сил.       Ворон как-то ухитрился расклевать большое зеркало, разбить компьютерный монитор, изгадить клавиатуру, распотрошить все «важные» бумаги. При этом он неотрывно следовал за Локи, который всё же вправил ему крылья. Сначала казалось, что это из благодарности, но всё было хуже. Как только Кевин покинул дом по каким-то своим делам, ворон неожиданно взлетел, будто бы и не был ранен никогда. Он кинулся на Локи и начал долбить его клювом в висок.       Трикстер закрывался руками, пытался сбить противную птицу, но та, казалось, пролетала плоть насквозь и долбила, долбила, долбила. В итоге, вернувшийся Кевин нашёл Локи на полу с ореолом растекающейся крови под головой. Тот едва дышал, ворона в доме уже не было. Прибывшие на место врачи были удивлены. Висок был разбит до кости, над солнечным сплетением был выклеван кусок мяса едва ли не до костей, но сам пациент… спал. Просто мирно спал и видел сны. Так его и доставили в больницу. Привести в сознание его не могли, серьёзных травм не было, но всё же он не проснулся, поэтому было решено оставить его в больнице до того момента, когда он очнётся.

***

      А сам Локи был счастлив. В своих снах, пока вокруг суетились врачи и медицинский персонал, он видел двух беззаботных мальчишек, несущихся сломя голову по коридору, уставленному доспехами. А потом черноволосый мальчик слишком резко свернул, впечатался в стоящий доспех и тот с громким звоном упал на него. Такого испуга в глазах белокурого ребёнка он никогда не помнил. На весь коридор поднялся крик, сразу прибежали солдаты, служанки, учителя. Блондин уже руками расшвыривал куски доспеха. — Брат, как ты? — Нормально, — пробурчал зеленоглазый мальчик, — чего расшумелись?       От этого в груди Локи становилось тепло. Он начал узнавать эти моменты и радость заполняла его душу. У него была семья, он не был одинок. И многие моменты, вихрем проносящиеся в этом сне только подтверждали, что он был нужен.       А потом пришли другие воспоминания. Обида, непонимание на ровном месте, отчаяние и боль. Много боли, и жажда мстить и синие глаза брата, наполненные слезами и ужасом в тот момент, когда он «умирал» на камнях Свартальвхейма. И даже тогда его любили, он был нужен. А сейчас? Очень хотелось проснуться, подбежать к зеркалу и увидеть там своё отражение. Детское отражение, а потом рассказывать брату обо всём и смеяться над глупым сном, но эта роскошь была недоступна. Он спал и видел сны, память ему вернули насильно, и от этого не становилось легче, увы.

***

      Время для Тони Старка неслось с дикой скоростью. Апелляция была проиграна. В вину ему поставили даже то, к чему он не был причастен. Оставалась слабая надежда, что Щ.И.Т, лишённый финансирования попытается изменить приговор на пожизненное заключение, а там уже можно будет думать, но нет. Железный Человек слишком многим мешал, а Тони Старк имел дурной неуправляемый характер, за что и поплатился. Сердце, которое с трудом вылечили, билось как у мустанга, и на Тони накатывали волны страха и паники. Тогда, в пещере, он не паниковал. Тогда были бандиты, было оружие, и погибнуть от пули было не то чтобы не страшно, а не так уж и стыдно. А здесь, в одиночной клетке, забранной железной решёткой выкрашенной белой краской, было стыдно и унизительно. Рядом с сортиром не было даже перегородки, пост охраны находился прямо напротив камеры, и Тони со всеми надобностями терпел до ночи. Впрочем, разницы не было. В этом блоке свет на ночь не гасили, а только приглушали. Кормили хорошо, но еда вставала поперёк горла. Старк похудел и побледнел, не позволял себя брить. Глядя в кусок полированного металла, вмонтированного в стену, он понимал, что это его конец. До приведения приговора в исполнение оставалось ещё три дня, можно было надеяться на помилование, подписанное губернатором штата. Только вряд ли оно будет подписано. Теперь у гениального механика тряслись руки, а в душе стало пусто и холодно. Никто не сказал ему, что с ним добиваются свидания Стивен Стрендж, прилипчивый Питер Паркер, верная Пеппер. Адвокат не подумал, а администрация тюрьмы видела в этом высшую справедливость и хотела сделать последние дни Тони сущим кошмаром. И им это прекрасно удавалось.

***

      Стрендж сейчас тихо пил. Он пытался обойти рунную защиту и так и эдак, но его просто отшвыривало от тюрьмы в разные точки континента. В конце концов, он сдался и ушёл в запой.

***

      А Хеймдаллю просто не было дела до смертных. Строился новый Асгард, продолжалась жизнь и ничто уже не нарушало её течения. Разве что чёрный ворон, сидящий на плече Тора, с тоской взирал на всё происходящее. Громовержца тоже одолевали сны. Сны, в которых его брат возвращался, в которых была жива его мать, в которых всё было хорошо. Государственные хлопоты стирали из его сердца мидгардских «друзей». сейчас он думал о том, как не допустить прошлых ошибок. Как обезопасить свой народ от вторжений. Все чувства его замерли и остался только долг. Долг перед своим народом. Именно в эти дни Тор стал истинным королём.