Все первые свидания (All the First Dates)

Лен чертовски боится, что все догадаются, куда он собирается. — Пойду выгуляю Бенза, — объявляет он, конкретно ни к кому не обращаясь, после чего тут же попадает под перекрестный огонь чужих взглядов. Они не зря удивляются — Лен вообще-то четко дал понять, что собака под опекой Мика, так как именно он требовал оставить пса (и дал ему эту дурацкую кличку) Но прямо сейчас Лену нужна причина, хотя бы хлипенькая, чтобы вернуться в парк и снова увидеть парня, который преследовал его во снах, а пес — отличное оправдание. Пыль после их последнего ограбления еще не улеглась, да и Негодяи считали, что Лен больно быстро притащил их обратно в убежище. Но Лиза, которая никогда за словом в карман не лезла, хитро молчит и самодовольно ухмыляется. Лен ерзает, не зная, как быстрее свалить, но в конце концов берет себя в руки и уходит. Весь город цветет, хотя сейчас только конец апреля, так что Бенз несется вперед, изучая незнакомую весеннюю местность. Дорога до парка занимает какое-то время, и в животе Лена завязывается в тугой клубок пульсирующих нервов, стоит ему дойти до ворот, ведущих к озеру — Лен помнил водную гладь покрытой льдом. Из-за цветущих деревьев, растущих на берегу, пейзаж немного изменился, но Лен все еще может узнать холмики, которые раньше были покрыты снегом, скамейки, которые теперь защищала от солнца листва. Он почти воочию видит знакомую фигуру, но стоит лишь повернуть голову, Лен понимает — этот мужчина слишком высокий, слишком полный… слишком не тот, кого он ищет. Черт, как же он смешон. Прошло несколько месяцев с их последней встречи, и даже если сегодня пятница, нет никакой гарантии, что Барри сейчас где-то здесь и ждет, пока его сестра закончит заниматься йогой. Вполне вероятно, с тех пор Барри вообще забыл о Лене, и Лен бы соврал, если бы не считал это хорошим фактом. Проблемы с памятью Барри не позволили бы копам использовать парня против самого Лена (ему точно не пришлось бы лгать полиции и покрывать преступника). И Лену все это нравилось — у него никогда не было возможности встречаться с кем-то безо всяких проблем и обязательств, без риска. Учитывая свой образ жизни, Лен и мечтать о таком не мог. Это должно было быть просто — свидание, поцелуй, может, совместная ночь, а потом — отъезд из Централ Сити, побег из жизни Барри и движение вперед. За исключением того, что теперь простые вещи для Леонарда Снарта больше не были простыми. Видимо, он родился под самой несчастливой звездой, потому что последние недели, помимо того, что его команда благополучно залегла на дно, он не мог перестать мысленно возвращаться в парк и не вспоминать карие глаза и теплую улыбку. У него еще никогда не появлялось такое навязчивое желание найти кого-то, не оставлять попыток, даже если ничего не получается… и Лен не мог перестать спрашивать себя, какой бы стала его жизнь, если бы Барри его помнил. Эта крошечная романтичная часть его мозга, которая не была поглощена цинизмом и прагматизмом, продолжала рисовать яркие образы в его голове — улыбающийся Барри, который говорит, что не забыл его… не забыл голос Лена, его руки, или поцелуй в День святого Валентина, больше похожий на первый поцелуй двух застенчивых подростков. Лен хотел, чтобы Барри вспомнил, но из-за своей собственной осторожности он никак не мог связаться с ним. Оставалось таскаться по парку и надеяться на чудо, которое никогда не произойдет. Бенз прибегает обратно, и Лен понимает, что в это время Барри уже точно не появится в парке. Солнце садится и золотит верхушки деревьев, и Лен почему-то вспоминает о Барри, о том, как краснели его щеки и блестели глаза. В груди необъяснимо тяжелеет, становится трудно дышать, но Лен прекрасно знает — сейчас, еще минута, и это ощущение пройдет. Однако оставаться в парке Лен больше не может — он дергает поводок, но Бенз упрямо не двигается с места, нюхая какой-то листок бумаги. — Бенз! — рычит Лен, но пес даже не шевелится. Раздраженно вздохнув, Лен идет к нему, собираясь бросить листок в урну, как вдруг столбенеет, слепо таращась на смазанные буквы. Если вы Лен, у которого было свидание с Барри в День святого Валентина, позвоните по этому ном… Цифры внизу страницы размазаны, но Лен поднимает листок с земли прежде, чем успевает сообразить, что делает. Он мокрый, но Лен старается не думать, где побывала эта бумажка, пока копирует то, что можно прочесть, в память телефона, а потом еще и щелкает камерой, на всякий случай. Сердце в груди грохочет, искра надежды снова разгорается в пламя. По-хорошему нужно подождать и все как следует обдумать, но в убежище вряд ли получится нормально позвонить (из-за Лизы, Мика и Акселя). Лен даже не знает, что собирается сказать, для него это в новинку. Он редко бросается куда-либо очертя голову и без плана, но телефон в его кармане буквально горит, поэтому Лен сдается, сделав всего десять шагов по направлению к выходу из парка. Первые две попытки проваливаются — один вариант номера отключен, а второй это доставка пиццы. Лен пытается не думать, давно ли тут повесили это объявление. Барри его искал? Он вспомнил что-то? От этих мыслей вокруг горла Лена будто сжимается стальной кулак, и он почти задыхается, когда на другом конце провода ему отвечает женский голос: — Алло? От голоса у Лена тяжелеет в животе, хотя у него есть еще несколько попыток проверить номер с другими цифрами. Он открывает рот, чтобы сказать «простите, я ошибся», когда женщина произносит его имя. — Лен? Паранойя накрывает его пугающей волной вперемешку с полицейскими огнями, но затем он задается резонным вопросом, правильный ли это номер. Немногие люди называют его Лен, определенно не те, кто хочет засадить его в тюрьму. Но Барри называл его именно так. От этого Лен чувствует себя просто абсурдно счастливым. — Кто вы? — спрашивает он. Женщина тут же реагирует на его суровый тон, отвечая мягче и как-то спокойнее: — Я Айрис, сестра Барри. Вы звоните из-за объявления? Я не ожидала, что вы выйдете на связь, столько времени прошло. В последних словах Лен четко слышит осуждение, и его скручивает чувством вины. — Командировка. Я только что увидел объявление. — Значит, вы вернулись в Централ Сити? Он не должен отвечать на такие вопросы по телефону, который могут прослушивать. Его собственный телефон — бомба замедленного действия, и он все еще может подвергнуть Барри и его семью опасности. С другой стороны, Лену так хочется увидеть Барри, хочется понять, что он может быть одержим не только бриллиантами или произведениями искусства, поэтому на этот раз его эгоизм берет верх над осторожностью, и он отвечает: — Да. — Где вы ужинали с Барри в День святого Валентина? Вопрос застает его врасплох. Лен хмурится и сжимает телефон, таща Бенза прочь от грязной лужи на тротуаре. — Простите? — Вы меня слышали, — говорит Айрис, и ее тон похож на наглый тон Лизы. — Ответьте на вопрос, пожалуйста. Вы представить не можете, сколько всяких придурков звонили мне из-за этого объявления. Лен даже представлять не хочет, поэтому с улыбкой отвечает: — Мы не ужинали. Пили кофе в кофейне рядом с парком. — Хорошо. — Айрис вздыхает с облегчением, но после этого ее голос становится строже. — Почему вы позвонили? Еще один неприятный момент. Лен обдумывает все возможные ответы, все, в которых будет полуправда, и те, которые выставят его в пригодном свете, но в итоге отвечает то, что чувствует на самом деле: — Я скучаю по нему. Тишина на другом конце провода оглушает, и Лену кажется, что она повисает прямо перед ним. — Мы можем встретиться? То есть… не обижайтесь, но я хочу поговорить с вами, прежде чем расскажу Барри о вашем звонке. Просьба застает Лена врасплох, но он не может обижаться на разумную осторожность. Наверное, он бы точно так же отреагировал, если бы какой-то придурок пригласил Лизу на свидание, а потом испарился на два месяца. — Конечно. — Он выдыхает, но вопрос вырывается сам собой. — Как он? — Встретимся у меня в Джиттерс через час, и я все расскажу. — Голос Айрис звучит слишком довольно, видимо, она даже не сомневается в том, что Лен придет. — Увидимся там, Лен.

***

Лену едва хватает времени, чтобы привести Бенза домой и потратить целую минуту на переодевание во что-то более презентабельное, чем обычная рубашка, кожаная куртка и пара его любимых джинсов. В голове Лена на целых пять секунд возникает вопрос, не слишком ли сильно он волнуется перед встречей с сестрой Барри… которая может только лишь взглянув на него, сразу же решить, что он слишком стар для ее брата, независимо от того, что он сегодня наденет. Поэтому он решает выбрать куртку и джинсы, в которых он выглядит примерно лет на тридцать пять, а пиджак отметает. Затем Лен хватает ключи от мотоцикла, чтобы успеть вовремя: пунктуальность — это его устоявшаяся привычка, с которой он не намерен поступаться. Он приезжает без пяти восемь и выискивает женщину, похожую на Барри — ту же улыбку, те же яркие глаза, даже фигуру. Может, поэтому он не сразу замечает ту, которая ему машет: она красивая, как и Барри, хотя нет, он все же красивее. Кроме того, она бариста, так что Лен на секунду жалеет, что если он ей не понравится, то в эту приятную кофейню ему вход заказан, а ему очень по душе местные кофейные коктейли. Он подходит ближе и опирается на барную стойку. Бейджик на форме девушки говорит, что он не ошибся. Айрис ухмыляется, и Лен поднимает бровь — кажется, ей весело. — Значит, вот какой ты, таинственный потенциальный бойфренд моего брата? — спрашивает Айрис. — Как ты поняла, что это я? — рассмеялся Лен. — Ну ты единственный парень здесь, кому… за тридцать. Только ты зашел сюда один за последние двадцать минут, у тебя «немного седые волосы, из-за которых он выглядит чертовски горячим» и «шикарные, немного раскосые голубые глаза, просто потрясающие глаза». — Мне сорок три, — поправляет ее Лен. Судя по лицу Айрис, эта информация ей не очень по душе, Лен задумывается, точно ли она цитировала чьи-то слова. — Спасибо за комплименты, если это они. Это Барри сказал? Она улыбается и пожимает плечами. — Что-то вроде того. Может, выпьешь кофе? Моя смена скоро закончится. Он выбирает холодный чай, что вызывает у Айрис ехидный смешок. Семь минут и тридцать две секунды спустя она присоединяется к Лену за одним из высоких столов в глубине кофейни. На Айрис пиджак и брюки, примерно такую же одежду носит Лиза. Это вызывает у Лена еще одну волну приязни, но как бы Айрис не напоминала его сестру, нужно быть осторожным. Он не знает эту женщину, и если он начнет сыпать саркастическими замечаниями, как делает это с Лизой, то это может стоить ему шанса снова увидеть Барри. — Как тебе чай? — спрашивает Айрис, устраиваясь на барном стуле с чашкой капучино в руках. — Многовато льда, — отвечает Лен. — Но мне нравится. Выражение лица Айрис становится серьезным, и Лену кажется, что она расценила его комментарий неправильно, но когда она начинает говорить, становится понятно, что о напитках она вообще не думает. — Слушай, — вздыхает она. — Обычно я так не делаю. Мой брат помешан на «Звездных войнах» и научных выставках, но он взрослый, и я уважаю его выбор. Но сейчас Барри… он уязвим. Я знаю, ты в курсе, что с ним случилось, и… я просто хочу убедиться, что ты понимаешь, что делаешь. Потому что он может не запомнить, если ты причинишь ему боль, но я не позволю никому пользоваться его состоянием и плохо к нему относиться. Лен изучает пузырьки в своем стакане и пытается подавить чувство вины, которое колыхается где-то в желудке. То, что Барри не запомнит то, что с ним плохо обошлись, было одной из причин, что Лена так зацепило, и ему почти физически больно от того, что ему пришлось вот так вот столкнуться с правдой, озвученной ему лоб в лоб. Он бы никогда не решился навредить Барри, — на самом деле, он бы сделал все, чтобы этого избежать. Но почему-то он не мог перестать думать о том, что если Барри будет все время забывать их встречи, ему будет достаточно просто исчезать и не волноваться, что это вызовет вопросы. Он думал, что отсутствие воспоминаний все упростит и их встречи будут чем-то вроде беззаботного временного веселья, и у Лена всегда будут прочные пути к отступлению. Но теперь, сидя напротив сестры Барри, Лену кажется, что он слишком во всем этом увяз и сам себе наставил препятствий на этих чертовых путях. Ему вдруг непреодолимо хочется встать и уйти. Воспоминания захлестывают его. Это не просто легкое развлечение. Он вспоминает улыбку Барри, руку, обнимающую Лена под пальто, слезы в ярких глаза Барри, когда он сказал, что не хочет его забывать. И Лен ясно видит, что готов рискнуть ради шанса быть с Барри, даже если ему все время придется оглядываться через плечо. — Я не поступлю с ним плохо, — говорит он, и это похоже на обещание, но сейчас Лену плевать. Айрис фыркает. — Да ну? Ты испарился на два месяца, это и есть плохо. — Я был… — В командировке, я знаю. Чем ты вообще занимаешься? Резкий тон Айрис его коробит. Но как бы Лен ни был с ней честен в отношении Барри, он не может сказать ей правду о своей жизни. Может быть, потом, кто знает. Не хочется забегать вперед, потому что это неизбежно приведет к мыслям о том, что он не должен, НЕ ДОЛЖЕН втягивать Барри в свою преступную жизнь или делать его соучастником по умолчанию. — Искусство и антиквариат в основном. В Опал Сити был аукцион, я не мог его пропустить. Технически он говорит правду — кроме того, что он не был официально приглашен, но это не особо важная деталь. Айрис подозрительно его оглядывает, что вызывает у Лена ассоциации с допросом, а затем откидывается на спинку стула. — Я понимаю, что не могу просить тебя забить на дела, но… обдумай все как следует. Барри не подходит на роль временной пассии, с воспоминаниями или нет. Так что если ты ищешь развлечений, пока ты в Централ Сити, то оставь его в покое. — Я буду с ним, — решительно говорит Лен. Решение почти удивляет его — Лиза и Мик этого могут не одобрить и дальше решат справляться без него; от этой мысли у Лена скручивает кишки, потому что без них он своей жизни просто не представляет. — В обозримом будущем, — добавляет он, и Айрис впивается в него колючим взглядом. — И надолго это? Айрис прямо как Лиза — ищет больные места и бьет с безошибочной точностью. Но упреки их обеих заслуженны. — Не могу обещать, что останусь навсегда, — фыркает Лен, вертя стакан так быстро, что лед начинает позвякивать. — Но я обещаю, что буду заботиться о чувствах Барри. Я пришел сюда, потому что не могу перестать о нем думать. От собственной честности Лену неуютно. Он так часто врал, что правда вызывает в его организме чуть ли не землетрясение. Но Айрис улыбается, и ее улыбка больше напоминает саркастичную. — Может, тебе стоит дать ему свой номер телефона, чтобы он не удивлялся, почему ты ушел? — У тебя он есть, — ухмыляется Лен. Айрис опять улыбается, но теперь видно, что она устала, то ли от тяжелой смены, то ли от чего-то еще. — Почему ты не оставил ему телефон, если так хотел увидеть его снова? — Да, я виноват, признаю, не подумал, — говорит Лен. Он и раньше задавал себе этот вопрос. Айрис опять хмурится и бормочет «не сделаю плохо, ага». — У нас было назначено свидание на восемнадцатое. Он не пришел. Он говорит как обиженный ребенок. К удивлению Лена, Айрис перестает сердиться и грустно улыбается. — Он проспал, — вздыхает она, отпивая капучино, чудом избежав следов пенки на верхней губе. — Он проспал почти две недели, если быть точным. Такое иногда бывает. Ситуация улучшается, но мы не знаем, сколько времени это займет. В ее глазах мелькает нечто, от чего Лен весь подбирается и сжимается. — Мы не говорим Барри об этом, чтобы его не покидала надежда на полное выздоровление, — быстро добавляет Айрис, заметив реакцию Лена. — Но пока ничего не ясно. Кто-то приходит в себя через полгода, у кого-то остаются некоторые симптомы на несколько лет. Хронические болевые ощущения, тремор, депрессия, усталость… и да, проблемы с памятью. Мы надеемся, что Барри скоро поправится, но… нет никаких гарантий. Мне не стоило всего этого говорить тебе, но Барри ничего не знает, так что подумай еще раз, тебе придется справляться еще и с этим. Ее голос становится все более взволнованным, и желудок Лена скручивает узлом. Ему вдруг хочется перегнуться через стол, взять Айрис за руку и сказать, что все будет хорошо. Но они едва знакомы, это совсем не то место, чтобы утешать ее пустыми заверениями. Не то чтобы Лен способен на утешения, тем более сейчас, когда его мир встал с ног на голову. Он знал о состоянии Барри раньше, но это выглядело так, будто у него просто временные проблемы с памятью, да руки иногда дрожали. Но Лен и подумать не мог, что может быть хуже, и Барри никогда не сможет полностью восстановиться. Лен цедит чай и размышляет, не стоит ли уйти прямо сейчас, оставить Барри на попечение его семьи, которая точно сможет о нем позаботиться, в отличие от преступника, который будет пропадать то на месяц, то на два или даже больше. И даже если Лен перестанет заниматься ограблениями, полиция все равно найдет его, чтобы посадить за старые прегрешения. Он должен уйти, действительно должен, но Лен не способен сдаться, если положил на что-то глаз. Все, что он слышит в своей голове, когда допивает свой напиток, — это эхо голоса Барри, чувствует решимость, которая говорит ему, что есть только одно единственно верное решение, эгоистичное и неразумное, но… — Если он все еще хочет встретиться со мной, — говорит Лен с тем же волнением, которое ощущал все те дни, когда сидел в кофейне и ждал парня, который так и не пришел. — У тебя есть мой номер. Как я уже сказал, я никуда не денусь. Айрис разглядывает его пять секунд, а потом широко улыбается — и это и есть их семейное сходство с Барри, родители воспитали их так, чтобы их улыбки могли осветить целый мир. — Я передам ему твои слова, — мягко говорит Айрис и слезает со стула. В ее глазах читается одобрение, и Лен чувствует, что сделал правильный выбор. После этого он еще какое-то время наслаждается спокойствием, пока не попадает в бурю под названием «Бенз сожрал косметику Лизы, а потом его стошнило на ее блузку». Мик подозрительно таращится на Лена, когда тот игнорирует очередной выпад Акселя, Лизу и чертова пса. А потом в его кармане вибрирует телефон. Лен читает сообщение «ты свободен завтра?» и вообще не может теперь думать ни о чем другом.