Все первые свидания (All the First Dates)

— Я буду с вами честной, я ожидала гораздо большего прогресса к этому моменту, — говорит доктор, хмуро разглядывая результаты тестов. Барри стискивает подлокотники кресла до побелевших костяшек. Сегодня его не мучает тремор, но ему сказали, что это ненадолго. Приходится верить людям на слово. — Что это значит? — спрашивает Джо, и Барри рад этому: сам он вряд ли способен сейчас говорить. Он снова ощущает себя ребенком, неспособным взять на себя ответственность за свою жизнь, и эту беспомощность он ненавидит. Молния стерла больше, чем его память, она будто забрала его силы, силу воли, а еще больше бесит, что он не знает, думает ли он об этом каждый день. Доктор поправляет очки на переносице и смотрит на Барри, который интерпретирует этот взгляд как жалость. Он внутренне напрягается, если не сказать щерится, но не может никак ответить — поэтому он закрывает рот и плотно сжимает деревянный подлокотник. — Паниковать не нужно, — говорит доктор. — У нас все еще хорошие шансы на полное выздоровление, хотя это и займет немного больше времени, чем мы ожидали. — Немного? — повторяет Айрис, сжимая предплечье Барри. Он отчаянно жаждал хороших новостей, по крайней мере подобия выздоровления, обещаний, что скоро он сможет сам о себе заботиться, перестанет быть непосильной ношей для Джо и Айрис… но ему кажется, что этого вообще никогда не случится. — Трудно сказать наверняка, — с опаской говорит доктор, а Барри хочется закричать от безысходности. Он понимает, что нужно мыслить позитивно, любить каждый прожитый заново день и ни в коем случае нельзя терять надежду — все эти банальности крутились у него в голове последние три часа с момента пробуждения, за завтраком, в машине Джо, в коридоре больницы. Он продолжает сжимать зубы, чтобы не сломаться, потому что Джо и Айрис точно так же успокаивают себя, как и он. Но все равно ничего не понятно в долгосрочной перспективе. — Как долго? — выплевывает Барри, его голос звучит странно даже для его собственных ушей. К счастью, доктор не обращает на это внимания, она только немного более ласково смотрит на Барри. — Вы получили серьезную травму, мистер Аллен. В таких случаях время восстановления варьируется от пациента к пациенту. Вы добились прогресса, поэтому я хоть и сохраняю осторожный оптимизм, но буду с вами откровенной: я не думаю, что вы сможете вернуться к своей работе на полный рабочий день, по крайней мере до конца этого года. Ему требуется всего секунда, чтобы подсчитать в уме, но Барри тут же спотыкается на том, какой сейчас месяц. Конец года может быть и концом века, и он боится, что проснется через месяц, два или пять и все еще ничего не вспомнит. В горле першит, а рука Айрис, которая все еще сжимает его предплечье, становится едва ли не стальной. К счастью, Джо берет все в свои руки. — Мы можем сделать что-нибудь, чтобы ускорить процесс? — Дать пациенту восстанавливаться в собственном темпе — лучший выход, — отвечает доктор, после чего снова поворачивается к Барри. — Вам стоит начать вести дневник, чтобы следить за временем. Некоторым пациентам легче справиться с ситуацией, если у них есть письменные воспоминания. Айрис кашляет, а Барри идея завести дневник кажется немного странной. — Я могу попробовать, — говорит он вполсилы, будучи совсем не в восторге от мысли записывать свои переживания каждый день. Что он будет там писать? Дорогой дневник, я помню вчерашний день не больше, чем сегодняшний. Дорогой дневник, я сегодня попробовал новый вкус мороженого, видимо, я уже неделю его пробую. Барри тошно от собственной циничности. Он фыркает под неодобрительным взглядом Айрис. Они обсуждают следующую встречу и некоторые другие незначительные детали, которые Барри не особо слушает. Он слишком поражен открытием, что его выздоровление идет совсем не так, как он планировал — это единственное, что застряло сейчас у него в голове. Слова доктора крутятся в голове словно сломанная запись. Я ожидала гораздо большего прогресса. Как и я, горько думает Барри. Когда Айрис сказала ему, что сегодня нужно на прием к врачу, причем сказала она это после того, как он пришел в себя после шока от того, что сейчас апрель, хотя он едва помнил Новый год, он подсознательно ждал чудо-лекарства. Он мечтал, чтобы доктор посмотрела на результаты тестов, ответила на вопросы, а потом сказала бы, что он отлично справляется и через неделю, а может месяц, будет в полном порядке. А не то, что он не вернется на работу еще черт знает сколько. Он пребывает в состоянии шока и недоумения, пока они добираются до дома. — Мне нужно идти, — говорит Джо. На его лице снова появляется виноватое выражение, которое Барри видел, когда Джо приходилось пропускать школьные пьесы и фортепианные концерты из-за работы. Барри ненавидит, что он все еще может заставить Джо мучиться чувством вины, вместо того чтобы дать ему быть нормальным самодостаточным взрослым. — Хорошо, — отвечает Барри более резко, чем хотел. Ему сразу же становится так противно, что он тут же крепко обнимает Джо. — Спасибо. За все, — бормочет он, пряча слезы в складках куртки Джо. — Наверное, я говорю это каждый день. Он пробует рассмеяться, но звук выходит слишком сдавленным. Джо гладит Барри по затылку сильными пальцами до тех пор, пока тот не чувствует себя уверенным и не расплачется, когда Джо его отпустит. — Я люблю тебя, малыш, — улыбается Джо, похлопывая Барри по щеке. — Ты поправишься, я уверен. У Барри нет сил, чтобы выразить свои сомнения: он улыбается в ответ и смотрит, как Джо идет к машине. Сколько раз Джо говорил ему это раньше? Бывали дни, когда Барри ему верил? Он честно не знает и не хочет спрашивать, поэтому просто бредет к дивану и падает на подушки. Айрис присаживается рядом, и Барри почти физически чувствует ее обеспокоенный взгляд. — Я в порядке, — говорит он. Может, когда-то это станет правдой, если он будет убеждать себя в этом каждый день. Дело в том, что у него есть время лишь до вечера, чтобы произнести эту фразу достаточно раз, завтра все придется начинать с нуля. Усталость оседает над ним как тяжелое одеяло. Барри снова вздыхает, но легче не становится. — М-м-м… — тянет Айрис, и недоверие в ее голосе очевидно. — Насколько я могу быть в порядке, — исправляется он. Айрис наклоняется к нему, касаясь волосами. Кажется, она сменила шампунь, цитрусовые вместо ванили и цветов. Глупо расстраиваться по этому поводу, но Барри думает о том, сколько всего в ее жизни он пропустил. Она не позволяет ему провалиться в личный ад, будто чувствует, что Барри к этому близок. Айрис привлекает его внимание, осторожно трогая его за грудь. Барри открывает глаза как раз вовремя — Айрис встает и протягивает ему руку. — Пойдем со мной, — улыбается она. — Тебе нужно кое-что увидеть, и я думаю, что это поможет. Барри неохотно берет ее за руку. То ли Айрис стала сильнее, то ли он ослабел, но она ловко ставит его на ноги и ведет наверх, в его комнату. — Помнишь, что доктор Торп говорила тебе про дневник? Барри автоматически смотрит на тумбочку, но никакого ежедневника там нет. — Ну да. — Ты уже начал. Вроде как, — смеется Айрис, беря его ноутбук и присаживаясь на кровать Барри. — Садись. Тебе нужно это прочесть. У Барри по спине течет холодный пот — если Айрис прочла его дневник и не ведет себя странно или не выглядит расстроенной, видимо, ничего плохого он там не написал. Она открывает текстовый файл и ставит ноутбук ему на колени. Интересно, почему она так взволнована? Первые слова заставляют его нервно вздохнуть: доверься ему, он каждое утро будет переживать за твое состояние. На следующем предложении его мозг зависает. Барри таращит глаза, но сколько бы раз он не перечитывал написанное, слова не меняются. Румянец заливает его шею, Барри несколько раз сглатывает и смотрит на Айрис, но она совсем не удивлена. — Когда?.. — шепчет он. Айрис кивает на ноутбук. — Читай. Давай же. Он сомневается, что хочет. Сейчас в мозгу целый вихрь вопросов, он обрабатывает все более и более запутанные сценарии, чтобы понять смысл слов. Но если он хочет получить ответы, то он сам поможет себе лучше всех. Барри делает глубокий вдох и снова смотрит на экран. В дневнике всего одна страница, но и ее приходится перечитать несколько раз, чтобы слова усвоились в его зашоренном мозгу. Понятно, что прошлый Барри был в восторге от этого парня, и описанные события звучат как идеальное первое свидание. Слишком идеальное, если честно. Горячий мужчина, проявивший интерес к тощему пацану, идеальный джентльмен, который еще и хорошо целуется и готов мириться с проблемами Барри. Барри уже давно не верил в сказки, и часть его уверена, что Айрис просто сама написала все это, чтобы он почувствовал себя лучше. В конце концов, файл не был запаролен, и нет никакой гарантии, что его написал Барри. От вины сосет под ложечкой — как он может подозревать Айрис? Она хочет, чтобы он был счастлив, но врать она не будет… ведь так? Барри качает головой, будто стряхивает нехорошие мысли. — Я не помню. — В этом весь смысл дневника, — смеется Айрис. — Продолжай писать его, а потом читай по утрам, так что сможешь снова насладиться классными свиданиями с твоим парнем. Я уже говорила тебе раньше, но поскольку ты не помнишь, скажу снова: мне жаль, если ты считал, что не можешь рассказать мне всего. Барри съеживается. Он не хочет, чтобы Айрис знала, что причина, по которым он ничего ей не говорил, это он сам, его нездоровое увлечение ею. Он по-прежнему чувствует отголоски этих чувств в сердце, хотя они почти исчезли под ворохом насущных вопросов, таких как тот факт, что он застрял в каком-то обратном дне сурка. — Я даже никогда не целовался с парнем, — вздыхает он, чтобы Айрис не думала, что он раньше ей лгал. Она смеется и тычет пальцем в ноутбук. — Если читать то, что тут сказано, то это не совсем так. Желудок Барри совершает кульбит, он снова смотрит на текст, но история, описанная там, все еще незнакома. Не похоже, что он пережил это, Барри становится еще хуже и противнее. Все, чего ему сейчас хочется — залезть в кровать и провести там остаток дня, проснуться завтра и забыть о том, что сказала ему доктор. Может быть, в его забывчивости есть плюсы. Некоторые его мысли четко проявляются на его лице. Айрис закрывает ноутбук, убирает его с коленей Барри и берет его за руки: — Нет! Я не дам тебе сидеть тут и целый день хандрить! Ты пойдешь со мной. Моя смена начинается в два, так что у нас есть час на сборы, на душ и чистую одежду. И сделай что-нибудь с волосами! — она игриво дергает его за грязный вихор. — Когда ты последний раз был в парикмахерской? Он откидывает волосы с лица и хмурится. — Зачем? — спрашивает Барри. Продолжений вопросов несколько: зачем мне нужно надевать что-то приличное, если я иду с тобой в Джиттерс? Зачем я вообще туда пойду? Но он решает не продолжать, а Айрис разом отвечает на все его вопросы. — Затем, что у тебя свидание. — Что?! — сердце Барри чуть не выпрыгивает из груди. — Что значит свидание? Я не… Он запинается, собираясь сказать «я не помню, чтобы мне назначали свидание», потому что он правда не помнит, в дневнике речь шла про День святого Валентина, а сейчас уже апрель. Если у него был парень, то почему они встречаются лишь через два месяца? Разочарование узлом скручивает его живот, Барри странно переживать из-за человека, которого он не помнит, но если этот Лен был настолько понимающим, почему он не появился раньше? Барри тянется к телефону, чтобы проверить сообщения или пропущенные звонки, но Айрис смотрит на него фирменным взглядом Джо. — Он был в отъезде, — говорит Айрис так, будто она читает его мысли, это у нее было еще с детства. — Я думаю, он тебе сам все расскажет. Я недавно с ним познакомилась… — Когда? — едва ли не вскрикивает Барри. Ужас, тот, с кем он недавно познакомился, уже встретился с его семьей. Черт, разве Барри не следовало сначала увидеться с ним самому? Хотя они вроде как уже… — Вчера, — Айрис меланхолично пожимает плечами. — Я пыталась найти его раньше, но он вернулся недавно и нашел мое объявление. Он позвонил, мы встретились, и он согласился встретиться с тобой сегодня. Это уже перебор. У Барри от новостей кружится голова. Он падает спиной на матрас и трет лицо. — Я не в настроении, Айрис. После врача я… — он уверен, что лучше перенести свидание на день, когда он не будет зациклен на том, как ужасна его жизнь. — Я пойду завтра. — Нет. Айрис давно не говорила с ним таким командным тоном. — Нет, — повторяет она. — Слушай, Барри… я уже несколько месяцев хожу вокруг тебя. Я не тебя не виню! — добавляет она, заметив, как исказилось его лицо. — Ты ни в чем не виноват. Я понимаю, что ты хочешь спрятаться. Физически сегодня хороший день. Завтра ты можешь проспать весь день. Жизнь происходит здесь и сейчас, больше для тебя, чем для меня. Дай себе шанс. Лови момент! Ее слова звучат сурово, но Барри, хоть и застрял в своей боли, понимает, что она права. Если жизнь подкидывает тебе лимоны, которые скоро испортятся, ты не ждешь, а делаешь из них лимонад. Он со вздохом качает головой. — Из меня сегодня плохая компания. — Да, — тихо говорит Айрис, — знаю. Именно поэтому ты должен пойти. В этом нет никакого смысла. — Я даже не помню этого парня. Почему он должен меня терпеть? — Потому что он серьезно к тебе относится и знает о твоем состоянии. Он должен принимать тебя таким, какой ты есть, а ты имеешь право на плохие дни. Ты можешь быть потерянным и расстроенным, и если он хочет быть с тобой, то должен найти способ справиться с этим. Способ быть с тобой, когда ты в нем нуждаешься. — Несправедливо как-то, — замечает Барри. Как он может давить на того, кого он даже не помнит? Слишком много просьб для случайного свидания… слишком много для серьезных отношений, да и Барри никогда не умел просить о помощи, особенно если ничего не мог дать взамен. — Я так не могу. Я не могу быть с ним… когда я такой. — Это пройдет. Ты поправишься. Непоколебимая уверенность в ее голосе заставляет Барри улыбнуться, даже если он не совсем верит в ее слова. Закрытый ноутбук рядом с ним снова привлекает его внимание, и он думает о том, что он якобы написал сам, о человеке, который заставил его чувствовать себя живым и счастливым, который поцеловал его в парке и разделил печенье в форме сердца на двоих, пел ужасные песни 80-х годов. Барри хочет встретиться с этим человеком, даже если ничего не выйдет, даже если все, что он скажет, это «спасибо» и «досвидания»… Но он хочет получить еще один день, чтобы узнать, как выглядит Лен и заставит ли он Барри почувствовать все то, что он вроде как уже чувствовал раньше. — Ты действительно думаешь, что я должен пойти? — тихо спрашивает он, балансируя на грани принятия этого безумного решения. Когда он смотрит на Айрис, она улыбается. — Да, Барр. Думаю, ты должен. — Так он тебе понравился? — он смеется, а Айрис пихает его в бок. — Он классный. Я и не думала, что тебе нравятся мужчины с проседью… Она фыркает, когда Барри в ужасе распахивает глаза. — Расслабься, он не такой уж старый. Серьезно, иди, получи удовольствие и расслабься. Я буду рядом, если понадоблюсь. Мысль о том, что Айрис будет находиться всего в нескольких футах, успокаивает, хотя Барри все еще задается вопросом, в чем смысл идти на свидание, которое он завтра не вспомнит. — Я просто… я все еще считаю, что это немного несправедливо по отношению к нему. Я ничего не помню. Что если я не чувствую к нему того же, что и раньше? — с тревогой спрашивает он. — Вот и узнаешь. Никто не заставляет тебя жениться, Барр… и я знаю, ты чувствуешь, что не стоишь всех проблем — да, я знаю тебя, так что даже не пытайся! — но ты стоишь. Ты заслуживаешь счастья, Барри, и ты должен дать себе шанс. Напитавшись поддержкой Айрис, Барри уходит в душ. На данный момент он мало что может сделать со своими волосами, но он действительно прилагает усилия, чтобы выбрать одежду. Он выбирает красную рубашку и серую куртку, в которых он не такой болезненно бледный, а затем проводит полчаса, с тревогой наворачивая круги по дому и пытаясь заставить время идти быстрее. Он не понимает, откуда в нем столько волнения и энергии, его ладони начинают потеть. Барри позволяет Айрис войти в Джиттерс первой, ему нужно немного больше времени, прежде чем он наберется смелости, чтобы открыть эту дверь.