Последняя черта

Холодно было почему-то. Игорь вертелся, пытаясь устроить затекшую шею как-то поудачнее, но математика была простая и неумолимая. Для высокого и вполне развитого физически мужчины даже шикарное заднее сиденье «Лэнд-Ровера» - не самая просторная постель. Тем более, если этот «Лэнд-Ровер» стоит заглушенный, и вокруг него занимается яркий, но какой-то недобрый весенний рассвет. - Красиво-то как, - приподнявшись, заметил Игорь. Неистовый красный свет бил прямо в лобовое стекло. Ответить Игорю оказалось некому. Максимов восседал на коряге чуть поодаль и что-то ел, запивая «Пепси» из литровой бутылки. - Не лопнешь? – осведомился Игорь, ежась. В салоне было еще, оказывается, тепло. «Ленд-Ровер» покрылся инеем так, что напоминал звездолет в недрах глубокого космоса. Вот только вместо звезд вокруг была мерзлая грязь вперемешку с прошлогодней листвой, а заодно с этим – клочки почерневшего, но так и не растаявшего до конца снега, какой-то мусор и старое кострище, хранившее следы множества пикников. - Прикинь, все кусты в гондонах, - отлипнув от бутылки, поделился наблюдениями Максимов. - Отсюда полгорода родом, - пожал плечами Игорь. – Хотел уединенного и романтического места – надо было меня разбудить, я бы что-то поудачнее подсказал. - Твоя фантазия удручающе однообразна и ограничивается окрестностями Южной. Разве нет? - Есть еще парк культуры и отдыха. - В парке я уже был, бомж и туалет с деревом на крыше впечатлили. Хочешь мороженку? - Да ты издеваешься… - прошипел Гаджиев. – Кофе бы лучше предложил. И вообще, может, поедем отсюда? Или ты с какой-то конкретной целью сюда притащился? Максимов встал с коряги и отряхнулся. Пнул обгорелый кирпич, случайно попавшийся под ноги. - Это было лучшее, что я придумал в четыре утра, - флегматично сказал он. – Уж извини. - Ну, вряд ли ты был единственным. - Если подумать, да, распугал, пока искал место для парковки, несколько ебущихся парочек, - пожал плечами Сергей. – Но вроде никто не обиделся. - Обычно именно этим тут и занимаются. Место больно удачное. - А что – в принципе, и заезжать удобно, и типа природа. - Ты мне зубы не заговаривай! – оборвал рассуждения голодный, застывший в кривом положении Игорь, которому очень хотелось хоть плохонького, но кофе. А лучше кофе хорошего и настоящего, и желательно, не меньше полведра. – Поехали в кофейню. Или на заправку на крайний случай. - Заправка нам, в принципе, как раз нужна. Лампочка вчера полночи горела… - А потом что с ней стало? - А потом я уснул, - мило улыбнулся Максимов. – Я, конечно, машину завести попробую, но очень я сомневаюсь, что получится. - Блядский же рот, - одобрил Гаджиев. – А я думал, я один тут дебил. Максимов хмыкнул, торжественно прошел к «Ленд-Роверу», сел за руль и показательно покрутил ключом в замке зажигания. Джип пару раз чихнул, но дальше этого дело не пошло. - Ну, собственно, что и ожидалось, - Игорь готов был поклясться, что Максимов доволен ситуацией. Сам Гаджиев бесился и не особенно пытался это скрывать. - Замечательно, - объявил он. – Нас с тобой замочить пытаются, а ты нас без транспорта оставил. - Ничего, сейчас Горохову твоему позвоним, заберет, даже с мигалками. - Ага, и ты лично будешь объяснять, откуда именно нас надо забрать. - Да без проблем! Звони. Трубку Горохов взял сразу. На заднем плане у него там кто-то матерился и колотил по железному ведру чем-то еще более железным. - Итак, нарисовались! Где ж вас болезных носит? - Игорь, а как называется это место? – чуть отведя орущую трубку от уха, спросил Максимов. - Кошкин дом. - Кошкин дом, - не дрогнув лицом, повторил Максимов. - Ух, - отчего-то мечтательно вздохнул Горох. – Гулял я там, было время. - Обломись, женатик, - отрезал Сергей. – Так что, заберешь? Или эвакуатор вызывать? - Я тебе скорая или такси? - А представь себе, что мы пьяные бомжи, которые сами ходить не могут. - Заблеванные и обосранные. - Естественно. - Тогда ладно, приеду. Хотя лучше бы ты бабкой с давлением представился. Звони 103, говори, человек без сознания. - А напрямую никак? - Нет. Заебусь потом бумажки за вас писать. - Может правда такси вызвать? – запоздало смягчился Игорь. - Не надо, - одновременно послышалось из трубки и от Максимова. - Ну, как скажете, - сдался Гаджиев. – Можно тогда, человеком без сознания буду я? Пойду, посплю еще хоть полчаса. Максимов махнул рукой и зашвырнул бутылку из-под «Пепси» подальше в кусты. - Хорошо, Гена, что у тебя УАЗик, а не «Форд Транзит» какой-нибудь, - оценил Игорь. - Да, эдакую дуру тащить - только УАЗиком, - подтвердил Горох. Максимов бы тоже что-то добавил, но он сидел за рулем мигавшего аварийкой «Ленд-Ровера», который тащили на тросе. - Никто тут не хочет об этом докладывать? – злобно спросил Гена. Бригада – молодая девушка-фельдшер да усатый водитель, чем-то похожий на Чапаева, единогласно скроила физиономии а ля «Да ни в жисть, командир!» - Хорошо. Видишь, Игореха, закрутили нам гайки, дальше некуда. Скоро даже я не придумаю, как так изъебнуться, чтоб еще и людей лечить успевать, а не только отчитываться. - Забавно, что ты еще об этом думаешь, - вздохнул Гаджиев. – Я уже забыл, какого фига ради вообще во все это ввязался. - Это потому, что ты человек без профессии, - утешил Горох. – А я – медик. Я хоть это умею. - Муки самоопределения – вещь нужная, - неожиданно изрек водитель. – Но хочу обратить ваше внимание на то, что в парень на буксире как-то странно себя ведет. - А что с ним? – вскинулся Игорь. - Да сам взгляни! Игорь уставился в зеркало заднего вида – и очень вовремя, потому что Максимов отчаянно размахивал руками, то и дело бросая руль, а лицом и вовсе изобразить силился что-то по уровню опасности равное концу света. Гаджиев завертел головой, пытаясь вычленить в окружающем мире предполагаемую угрозу, да почему-то не мог. На дороге было пусто, людей или динозавров тоже не наблюдалось. Горох, зыркавший по зеркалам, недоумевал не меньше. - Да какого хуя с ним творится? Игорь, ты хоть ему набери, что ли! - Пытаюсь. Телефон у меня сдох. - На, с моего звони. Говно ваши смартфоны, конечно, еще то. - Можно подумать, вот эта хрень, у которой все кнопки перепутаны, глобально лучше. - Хотя бы работает, - отрезал Горох. - Блядь, я номер его забыл. Он в памяти телефона был. - Погоди, у меня там в последних должен был остаться… Дай сюда! Вот, нашел… Эй, Серый, что у тебя там? Матерным ревом, донесшимся из писклявого китайского динамика, Гороха чуть не опрокинуло. Водитель одобрительно зашевелил усами, но ничего не сказал, а девушка-фельдшер и вовсе предпочла сделать вид, что медитирует на берегу пруда с лотосами. - Да, ситуевина… - наконец, ответил Гена. – Тормози, Леха, где-нибудь у обочины. Стоило остановиться, из «Ленд-Ровера» выскочил Максимов, в одной руке державший барсетку, а в другой – мачете. Откуда у него такой аксессуар взялся, никто из присутствовавших подумать не успел. Не до того было. Чеченец рубанул трос и с криком «Уебываем отсюда» вперед всех помчался к неотложке. УАЗик взял низкий старт, но взрывной волной его все равно приподняло над землей и швырнуло вперед. Задние стекла треснули и понемногу высыпались в салон, по которому раскидало укладки и с ними вперемешку людей. Игорь поймал фельдшерицу и с ней в обнимку полетел вперед, сверху на них упали носилки. Горох воспарил вместе с сиденьем, Максимов, поймавший невесомость, добрался аж до водителя. Тот держался за руль, поэтому далеко не улетел, но сидел как-то кривенько и ошалело. Мачете воткнулось в спинку его сиденья, но насквозь не пробило. Пару минут, пока отходили от шока, так и ехали молча. Потом Гена родил: - А я думал, такая хуйня только в Карабахе у нас была. Чтоб медиков подрывали. - Да ты ну, - сплевывая разбитым ртом, сказал Максимов. Игорь с фельдшерицей молчали, водитель рулил, не открывая глаз. - Хорошо еще, рано, машин на дороге не было, - Горох спохватился, перегнулся вперед, шлепнул водителя Леху по уху. – Смотри, куда едешь, бестолочь! - Ментов звать надо, - отмер водитель. - Это мы что, получается, всю ночь с бомбой катались? – медленно спросил Игорь. Язык слушался плохо, а еще он, похоже, ушибся то ли об носилки, то ли об девушку. Плечо и грудь здорово болели. – Это я на бомбе, что ли, сегодня спал? - А хорошо, что у нас УАЗик, - вдруг сообщила фельдшерица. Громкий, истерический смех всех остальных пассажиров стал ответом на ее замечание. Только Максимов, получивший по лицу лобовым стеклом, смеялся совсем тихо и как-то невесело.