Зайчики

Альфач усадил страдающего эрекцией Оди в кресло второго пилота и, наклонившись, пристегнул ремнем безопасности. Горячее дыхание мужчины, дразня, защекотало аккуратное омежье ухо, шевельнуло каштановые волосики на виске. Приятно, и изумительно пахнет кофе… Ммм… «Может, ну их, звезды эти? — размышлял юноша, искоса разглядывая не спешащего отстраняться офицера и прислушиваясь к собственному, успевшему увлажниться между ягодиц организму. — Никуда они от нас не денутся, а мы от них не улетим. Потерпят с полчасика?» Сам он с трудом сдерживался, чтобы не застонать от желания в голос, низ живота скрутило сладким спазмом, в паху поджалось и звенело. Вот ведь ерунда, вроде, течки в ближайший месяц не предвидится, что происходит вообще? Или цикл опять сбился, из-за космоса? Давненько так ни на кого не впирало. Недотрах виноват… — Омэмма, — офицер придвинулся почти вплотную, его ладонь опустилась на колено замершего, сглотнувшего слюну Оди и мягко сжала через джинсы. — С вами все хорошо? Вы… Покраснели… Прибавить вентиляцию? Душно? Наверное, мужчина продолжал бы трепаться и дальше, но омега не дал — ухватил идиота за лацкан кителя и дернул к себе, сближая лица. — Меня зовут Оди, Арт, запомни уже! — проворковал он перед тем, как накрыть губами удивленно приоткрывшийся альфячий рот и выпить первый, пробный поцелуй. Зачем юноша это сказал? Он не знал, просто вдруг почувствовал — важно, именно сейчас и именно с Артом. Чтобы тот обнимал не еще какого-то омегу в череде омег, а конкретного. Его, Оди, единственного. Аромат кофе нахлынул вместе со вкусом слюны мужчины, с ощущением под теребящими в попытке расстегнуть пуговицы формы пальцами мускулистого, крепкого тела, сердце прыгнуло куда-то в горло, заколотилось, грозясь взорваться, и Оди кончил, с гортанным, потрясенным вскриком в чужой рот. И, соответственно, в свои не снятые трусы. Только от поцелуя и прикосновения. Ой-о-о, папочка-а-а… Но возбуждение и не подумало спадать, вспыхнуло с новой силой, круша остатки разума в пыль. Уроненный с ног альфач охнул, придавливая Оди весом к креслу, и оба завозились, запутавшись в конечностях, губах и языках, не соображая ровным счетом ничего и пытаясь то ли разъединиться, то ли, наоборот, слиться, дергая друг друга бестолково за одежду. И метались бы еще долго, не спохватись застрявший в кресле Оди про удерживающий на месте ремень безопасности. Мдя. Гон — не лучшая пища мозгам. Проверенный факт. Освободившийся из плена ремня, омега решительно спихнул с себя лезущего сосаться офицера, развернулся и встал коленями на сиденье, одновременно трясущимися руками заголяя вихляющуюся от нетерпения задницу. Внутри было мокро, и — пусто, пусто, пусто! Невыносимо пусто, хуже вакуума. Перед глазами колыхалось темное марево, в котором вспыхивали и гасли танцующие рои звезд. О великий космос, кому ты нужен, когда ты уже здесь? Омега жалобно заскулил, приветствуя проникновение, для устойчивости вцепился руками в спинку кресла и подался назад, насаживаясь на толстую альфячью гордость. Слишком медленно, о черные дыры! Пусть будет больно, но сразу и распирающе много, до шлепка ягодицами о пах, под завязку! Невыносимо! Арт придерживал его за талию, не позволяя совершить глупость и порваться, шептал на ухо, успокаивающе оглаживая спину, ласковые слова и входил неторопливо, заставляя юношу ерзать, прогибаться в пояснице и грызть губу. Вошел полностью и замер на пару мгновений, показавшихся Оди вечностью. — А ты у`же, чем я полагал, омэмма, — заявил со странным смешком и толкнулся бедрами, начиная раскачку.

***

Примерно через час мужчина и юноша, абсолютно обнаженные и весьма довольные друг другом, мирно сидели в креслах пилотов, обмениваясь сытыми, благодарными взглядами. Оди сжимал рычаг штурвала, поверх его теплых пальцев покоилась широкая, обдающая жаром ладонь Арта, направляя движение полета. Бедный, очевидно, плохо учивший в школе физику омега даже не подозревал, как крупно офицер его надул, не выведя шлюпку в космос, а просто запустив запись тренажерного полета. Напрочь запамятовавший, что скорость разогнавшегося лайнера несравнимо больше скорости любой самой быстроходной шлюпки, юноша чувствовал себя безгранично счастливым и свободным, лучезарно улыбаясь плывущим в обзорном экране-иллюминаторе нарисованным компьютерной программой звездам. Свежая метка на его загривке горела огнем и до сих пор сочилась крохотными алыми капельками, похожая, но поменьше, украшала правое предплечье альфача. Оба не помнили, как вонзали друг в друга зубы, одержимые страстью. Что дальше делать с меткой, Оди не имел понятия, но замуж выбранный родителями богач его теперь вряд ли возьмет. Утрата нелюбимого жениха омегу не огорчала, наоборот, очень радовала. Истинных не каждый день находят, да еще и настолько внезапно, по дороге к нежеланному, сулящему лишь проблемы, мучения и унижения браку.