Зайчики

— Айэ-лли-и! — горестно воскликнул Оди, потрясая небольшим прямоугольным бруском в серебристой упаковке. — Ну, как это называется! И-игорь, ты только посмотри! Эти уроды сюда насовали «армейские подошвы»! И больше ни-че-го! О-оххх, бедные мы… Горя взглянул и кисло скривился. Вот невезуха — и правда «армейские подошвы»! Самый подло знаменитый, самый отвратительный, самый дешевый сухой солдатский паек, по вкусу напоминающий опилки. Вскрываешь упаковку, заливаешь чашкой водички, ждешь пять минут и получаешь кашицеобразную, мягкую, белесую смесь — треть суточной нормы белков, жиров, углеводов и витаминов, давись на здоровье. А не нравится — подыхай от голода. Приплыли, короче. Ну, обалденно туристическая компания, организатор рейса, пошутила! Спасибо чувакам. И из космоса жалобы не напишешь, выжить бы сначала. Выругавшись, Горя взял протягиваемый омегой брикет, покачал на ладони — легонький — и безнадежно вздохнул. — Это еда, — сказал глухо, утешая одновременно себя и кавайца. — Лучше, чем кулак сосать. Оди не понял — не знал такого выражения, а объяснять ему у землянина не было сил. — Потом, когда поспим, напомни, — попросил он. — Ладно? У меня ум за разум заходит. Прими как данность — «армейская подошва» на завтрак, обед и ужин, и не капризничай, или я тебя стукну. Мы могли на лайнере погибнуть — не погибли. Выживем и сейчас. Почти готовый расплакаться от голода, усталости и страха Оди моргнул, признавая правоту товарища, и протянул еще брикет: в устроенном за панелью шкафу-нише их было много, поблескивали ровными рядками. — Верно, — прошептал омега, смахивая тыльной стороной кисти прорвавшуюся на ресницы слезку. — Еда и еда. Могло быть хуже. Горя подавил всхлип и, повинуясь внезапному душевному порыву, обнял кавайца за плечи. Тот глянул коротко-удивленно, прильнул в ответ, и оба затихли, шмыгая текущими носами и делясь теплом, совершенно измученные действительностью. Стояли примерно с минуту, потом Оди предложил через зевок, хриплым шепотом, не разрывая кольца объятия: — И-игорь… Давай уже поедим и ляжем, пожалуйста? У меня качается все и в глазах темнеет… И у Гори качалось и темнело. Потому он молча приготовил два пайка, и юноши запихнули их в желудки, тоже молча. Потом они сунули опустевшие обертки в утилизатор и сразу легли, прямо на пол, расстелив найденное Оди под пилотским креслом термо-одеяло, прижались друг к другу, укрылись вторым термо-одеялом, из-под второго кресла, и почти моментально провалились в мертвый сон без сновидений. Конец дня. Сколько таких дней внутри шлюпки предстоит в будущем? Загадка…

***

Разбудила их странная качка. Шлюпка будто подпрыгивала и виляла с кормы на нос. — Папочка! — сипло испугался подскочивший и немедленно упавший от толчка обратно Оди. — Мы разбиваемся! Не хочу-у! — и каваец перешел на девчачий визг. Горя забарахтался, панически скуля рядом, встать было невозможно даже на четвереньки. Но свет горел по-прежнему ровно, намекая — это, похоже, не авария. Неужели куда-то прилетели? — Мы садимся! — вскрикнул землянин, прекращая подвывать. — Оди! Заткнись немедленно! Пожалей мои уши! Омега — просто чудо — послушался и заткнулся, сжался в комочек на боку, подтянув коленки к животу и прикрывая голову руками. Трях. Трях. Трях. Из открытого стенного шкафчика на лежащих на полу посыпались пищевые брикеты, свет мигнул и погас, и в неественной тишине капсулы явственно прозвучал равнодушный механический голос, на галахе. — Пристегните ремни, — потребовал он, подтверждая догадку Гори. — Объект идет на посадку. Горя и Оди с удовольствием бы пристегнулись, находись оба сейчас в креслах пилотов. Но, увы, кресла были недостижимы. Оставалось, зажмурившись от ужаса, цепляться друг за друга и молиться об удаче. Трях. Трях. Трях… Шлюпку с заключенными в ней двумя насмерть перепуганными хрупкими жизнями мотнуло, ударило обо что-то, она подпрыгнула, приземлилась, снова подпрыгнула и перевернулась вверх тормашками. И настал полный, гудящий мрак, разрываемый лишь спаренным неровным звуком дыхания и шорохом оседающих «армейских подошв» — не все брикеты еще вывалились из шкафа, брякались то по одному, то кучками.