Иллюзии прошлого

— Приветствую вновь прибывших. — Ее голос грубый и с небольшой хрипотцой, видимо, последствие нескольких лет курения. — Ну что, может, познакомимся поближе? А то мне недостаточно нескольких общих фраз, что сказал о тебе наш мастер. — Минерва, не прерывая зрительного контакта, уверенно идет в сторону Алексии.       Откинувшись на спинке стула и скрестив руки на груди, Алексия без особого интереса оглядывает волшебницу, не обращая абсолютно никакого внимания на выказываемое во всей красе тщеславие со стороны Минервы. — Зачем тебе это нужно, женщина? — Демоница не собирается уступать в этом состязании «кто кого больше унизит», хотя считает его глупым и бессмысленным.       Надменного взгляда и равнодушия в голосе вполне хватает, чтобы обычная неприязнь мгновенно вспыхнула в ненависть, непреодолимое и в то же время, как это обычно бывает, мимолетное желание стереть в порошок здесь и сейчас.       Минерва хочет вдоволь поиздеваться над новенькой, самоутвердиться за ее счет и поэтому усердно пытается скрыть или хотя бы умерить пыл своих эмоций, чтобы не показать свою уязвимость в лице излишней вспыльчивости, которая является единственной, но такой глупой и опасной для нее слабостью.       Алексия видит ее насквозь, мысленно усмехается неумелым попыткам Орланд совладать с собой и ее столь неистовой импульсивности, проявленной лишь одной фразой. — Странная ты. Зачем же еще люди знакомятся? Для чего им нужно общение, помощь друг друга? — Волшебница широко улыбается, чувствуя, как самообладание окончательно возвращается к ней и предвкушает предстоящую стычку, в которой, как она уже решила, натешится вдоволь, унизит и раздавит морально эту «самодовольную выскочку», покажет ее никчемность на фоне собственного превосходства. Минерва являет собой что-то вроде пережитка прошлого «Саблезуба». В отличие от согильдийцев, она упорно не желает менять свои принципы, навязанные ей Генмой.       Орланд сразу поняла, что представляет из себя Алексия, лишь раз взглянув на нее. Тогда их дороги пересеклись около кабинета мастера. Этот надменный взгляд, изящная величественная походка, горделиво расправленные плечи, чуть вздернутый острый подбородок — все, по мнению Минервы, выражало явный взгляд свысока, ни во что не ставящий окружающих. Именно это и восприняла она как оскорбление и дерзкий вызов. Еще она поймала себя на мысли, что ее чертовски бесит небывалая грация этой девушки. Алексия словно ледяной огонь, такой притягательный и завораживающий, но обжигающий не жаром, а холодом.       Красота Алексии не фальшивая иллюзия, что часто создают женщины, разодевшись и разукрасившись до безобразия, словно куклы неумелого мастера. Она натуральна и неповторима, ничто не может ее испортить или уничтожить: ни завистливые взгляды в спину, ни злые языки. Она совершенна, но ее притягательность надежно скрывает в себе смертельную опасность, как хрустальный бокал с алым вином скрывает сладкий яд на своем дне. Такова красота демона, доставшаяся в обмен на душу — бесценный дар свыше, который для многих, словно ломаный грош, абсолютно ничего не значит. -Не я странная, а люди бывают слишком наивны и безрассудны. — Сухо отвечает Де Лука и вызывающе смотрит прямо в глаза Минерве, которая, в свою очередь, буравит в ней дыру своим ядовито-насмешливым взглядом. -Считаешь меня безрассудной, значит. — Орланд медленно тянет к ней руку, а в ответ не следует абсолютно никакой реакции. Алексия не считает нужным отстраниться даже тогда, когда длинные пальцы Минервы крепко захватывают ее волосы.- Думаешь, я боюсь тебя, чертова стерва? Ошибаешься. Это ты должна меня бояться. Уж я то позабочусь об этом. — Противно шипит она, показывая, что терпение уже на исходе.       Демон улыбается, широко и презрительно, а гнев Минервы сменяется на полное недоумение. — Ну попробуй. — Довольно мурлычет Де Лука нарочито нежным голоском.       Это становится последней каплей. Сама фраза не сразу доходит до сознания озадаченной чернокнижницы. Поэтому лишь через несколько секунд из ее глотки вырывается приглушенный гневом крик, а рука, держащая в мертвой хватке волосы, рывком подается вперед.       Минерва безумно довольна собой. Безмерная гордыня переполняет ее темную душу так, что она не сразу замечает легкое прикосновение к запястью. Мгновение, и сильная боль стрелой пронзает ее правую руку, грозя вырвать из голосовых связок душераздирающий крик, будто бы у нее открытый перелом, не меньше. Лицо Орланд искажено гримасой боли, с немым ужасом смотрит она на бледные пальцы Алексии, что сжимают ее запястье, словно тиски. Демоница удовлетворенно хмыкает, обращая на себя полный паники взгляд непутевой оппонентки. Минерва ощущает, как что-то незримое с силой сдавливает ее шею, полностью перекрыв доступ к кислороду. Она судорожно, будто умирающая рыба, пытается схватить ртом исчезнувший для нее одной воздух, чувствуя, как болезненно сжимаются легкие от его категорической нехватки. — Алексия, отпусти ее! — словно сквозь плотную пелену доносится откуда-то со стороны.       Минерва медленно приходит в себя. Помимо отчаянно бьющего по сознанию инстинкта самосохранения появляются и другие чувства. Ее жизни больше ничто не угрожает. В этом она нервно пытается убедить себя и как заведенная повторяет в сознании одну и ту же реплику, словно молитву. Успокоиться удается с большим трудом после пережитого болевого и эмоционального шока. Все позади. Все испарилось, будто ночной кошмар. Она еще до конца не понимает, иллюзия это или же реальность.