Иллюзии прошлого

      Она совершенно не имеет настроения драматизировать, а уж тем более лежать на холодном полу в собственной крови, растекшейся по прогнившим доскам. Алексия неспешно поднимается на ноги и первым делом оглядывает себя. Большое алое пятно в зоне брюшной полости почти не видно на черной ткани, но зияющую дыру уже никак не исправить. Она не слишком огорчена тем, что вещь безвозвратно испорчена, потому как не очень любит это платье. Демоница жалеет лишь о том, что позволила Минерве себя ранить, ведь вполне могла остановить чернокнижницу еще до выстрела.       Орланд застыла на месте, словно каменное изваяние, изумленно глядя то на приближающуюся к ней Алексию, то на Стинга, находящегося позади последней. Кажется, Эвклиф уже успел оправиться от пережитого потрясения, потому как с неким энтузиазмом осыпает Де Луку вопросами, а брюнетка, в свою очередь, не обращает на него никакого внимания.       Женщина останавливается в метре от Минервы и вытягивает вперед руку. Пространство вокруг чародейки пришло в плавные движения, и она, не успев сориентироваться, отлетает к стене, сильно ударившись о ее поверхность, по которой моментально пошли трещины, а с потолка грузно упали куски сизой штукатурки. Стинг обеспокоенно выкрикивает что-то, явно адресованное Алексии, но Орланд никак не может разобрать его слова: тело моментально стало ватным, в ушах стоит неприятный звон, перед глазами все плывет, и рассмотреть что-либо практически невозможно. Она чувствует лишь острую боль от сломанного позвоночника, усиливающуюся при любом малейшем движении. В таком полуобморочном состоянии сознание может покинуть ее в любую секунду.       Молодой мастер, заметив, что Де Лука не собирается останавливаться, незамедлительно направился в ее сторону, все еще требуя отступить. Демоница ужасно не любит, когда ей мешают, и поэтому она создает вокруг себя и лежащей на полу Минервы прозрачную полусферу, происхождение которой для Стинга, как для волшебника, неизвестно. Собрав магию в ладонях, Эвклиф разводит их, высвобождая свет в виде самонаводящихся лучей, которые моментально атаковали Алексию. Но световые потоки лишь отразились от поверхности барьера и на огромной скорости полетели в сторону белого убийцы драконов. Он смог увернуться только благодаря своей увеличенной скорости, но один из лучей все же больно обжег его предплечье. Поднявшись, драгонслеер угрожающе посмотрел на Де Луку, отчего последняя довольно улыбнулась. — Прекрати… Оставь Минерву в покое! — Его голос снова сорвался на крик. — Я разберусь с ней позже. Без твоей помощи и без твоих методов. — Молодой мастер уже готов умолять ее не причинять Орланд вред, хотя вполне осознает, что вызвать у Алексии жалость невозможно. — Терпение, друг мой. Просто наблюдай. — В голосе не слышно издевки, но Эвклифа порядком взбесили эти реплики и его собственное бессилие. — Прошу, не делай глупостей. Ведь тебя это не касается. — Возгласы практически сменились шепотом, когда он встретился с ее равнодушным взглядом. — Ошибаешься. Еще как касается… — Алексия приподнимает голову и на секунду прикрывает глаза.       Мгновение — и она уже крепко держит Орланд за шею, вздернув над собой, словно висельника. Минерва пытается схватить мучительницу за руки, чтобы ослабить хватку, но все тщетно: если хотя бы немного пошевелиться, то сильная боль мгновенно пронзит измученное тело. Чародейка пытается сказать что-то, но из сдавленного горла способен вырваться лишь глухой хрип. Демонице не требуется слов. Она и по полному презрения взгляду понимает, что жертва не собирается молить о пощаде и все-таки решила сохранить напоследок остатки гордости. Алексию вполне устраивает такая реакция, поэтому она намерена закончить все как можно быстрее. Свободной рукой вспарывает живот несчастной, с наслаждением ощущая тепло внутренностей на своих пальцах. Тонкий материал темно-синего платья становится черным от обилия крови, капающей на прогнивший пол. Вместе со сдавленным криком из глотки Минервы вырывается темно-красный сгусток, заставив Де Луку немного отстраниться. Хруст ломающихся шейных позвонков свидетельствует о логическом завершении. Не решившись встретиться напоследок с остекленевшим взглядом жертвы, она разжимает пальцы, и тело с глухим ударом падает на изъеденные сыростью половицы.       Полумрак, темной завесой окутавший все вокруг, постепенно сменился ярким дневным светом. Грозные громовые раскаты, раздававшиеся где-то за бледно-зеленым лесом, больше не нагнетают всеобщую атмосферу. Сквозь клочковатые невзрачные тучи проглядывают кусочки чистого неба. На этот раз гроза миновала.       Нежно-голубой цвет чаще всего ассоциируется с душевной чистотой, непорочностью. А все светлое и безгрешное неизменно привлекает внимание гордой и алчной Алексии. Люди, Ангелы, Демоны, маги, а также представители прочих многочисленных рас всегда проявляют сильный интерес к тому, чего им не хватает для обретения полного счастья и к тому, что, возможно, никогда уже не появится в их жизни.       Она с некой причастностью, перебирая в окровавленных пальцах край черного платья, смотрит на клочок небесного свода, который пробивается сквозь потемневшую от времени оконную раму, давно лишенную стекол. Она отчетливо слышит проклятия Стинга, явно адресованные ей, и нехотя оборачивается в сторону источника, бессовестно нарушившего идиллию.       Эвклиф сидит рядом с Минервой, придерживая ее за плечи, голова последней безвольно покоится на его коленях. Он не в первый раз попадает в такую ситуацию, когда противоречие самому себе нещадно терзает сознание. Увидев, на что способно неизвестное ему оружие, которым Орланд целила точно в его сердце, с одной стороны, он благодарен Алексии за то, что та спасла его от неминуемой смерти. Но с другой, Стинг понимает, что презирает свою заступницу. И дело не только в том, что этот на первый взгляд благородный поступок задел его гордость и самолюбие. Эвклиф является пострадавшей стороной и, к тому же, мастером гильдии, следовательно, только ему и Магическому Совету дано решать дальнейшую судьбу чернокнижницы. Наказание не должно было означать смертную казнь по отношению к предательнице: такого рода кара давно запрещена в Фиоре из гуманистических побуждений. Де Лука явно нарушила закон, учинив подобный безжалостный самосуд.       Убийца драконов пытался доверять Минерве, хоть и шестое чувство подсказывало ему, что этого лучше не делать; считал ее своим товарищем, к несчастью, приняв ее слова во внимание и простив за первое предательство. Но все же удивления не было. Может потому, что на периферии его сознания вот уже достаточно долгое время тяжкой ношей лежит оправдание ее поступка.       Но бесполезные мысли об этом тут же отошли на второй план. Сейчас необходимо сосредоточиться на Алексии, само существование которой вызывает куда больше вопросов. Возможно, эта женщина представляет собой угрозу не только для гильдии, но и для общества в целом. Ведь люди, обладающие большой силой и к тому же использующие ее в таких целях, редко имеют хорошие намерения к окружающим.       Стинг медленно поднимается, аккуратно укладывая мертвое тело обратно на пол и уверенно идет ей навстречу, хмуро заглядывая в непроницаемое лицо. Она как всегда выглядит спокойной и невозмутимой, будто ничего не произошло. Но Эвклифа не ввело это в замешательство. Разговор все равно неизбежен. — Твой поступок классифицируется как тяжкое преступление. Я позабочусь о том, чтобы ты немедленно предстала перед судом и в полной мере ответила за произошедшее. А сейчас, ответь мне, зачем ты это сделала? — Его голос твердый и источает уверенность. Он холодно и выжидающе смотрит на нее, отчего на лице девушки мелькнула тень удивления. — Что? И это твоя благодарность? Тебе не кажется, что ты противоречишь сам себе? Осуждаешь меня, хотя сам являешься убийцей. В таком случае, почему же ты все еще не в тюрьме? — Алексия с интересом смотрит на него, будто пытается найти ответ в серьезном взгляде. Ее поразила дерзость этого мальчишки. Неужели он еще не понял? — За меня можешь не волноваться. Совет признал мои действия как вынужденную самооборону. — Стинг говорит спокойно и убедительно, но подрагивающие руки и опущенный взгляд выдают его. Неприятные события прошлого быстрыми кадрами мелькают в сознании, отдаваясь колким ознобом в теле и болью где-то глубоко внутри. Чувство вины и омерзение к самому себе гложут его очень давно, что сознание уже практически привыкло к этому. — Бесчеловечные действия Джиеммы по отношению к собственным товарищам по гильдии также не остались незамеченными правительством. — Он не без труда собирает мысли воедино и поднимает взгляд на собеседницу. — Мне не за что тебя благодарить. Ответь на мой вопрос. — Мне не нужна причина, чтобы убить кого-то. Я делаю это, потому что хочется, можно даже сказать, нравится. — На этих словах собеседник хотел перебить ее, но Де Лука подняла руку вверх, сделав таким образом предупредительный жест. — И я точно знаю, что, совершив убийство, не буду страдать и заниматься самобичеванием. — На последних словах ее губы трогает чуть заметная улыбка. — Я была рождена для того, чтобы причинять боль другим. В этом заключается смысл моего существования. — Что за глупости ты говоришь? Никто не давал тебе право распоряжаться чужими жизнями. Ты не Бог, чтобы делать то, что тебе вздумается. — Стинг скептически смотрит на нее, скрестив руки на груди. — Неужели ты веришь в Бога? — Алексия делает шаг вперед, не прерывая зрительного контакта. — Я атеист. Но при чем тут это? — Его презрение на мгновение сменилось недоумением, на что демоница лишь покачала головой. — Не обманывай себя. Каждый человек во что-то верит. Это определяет его душевный выбор. Бог, конечно же, есть, но нет доказательств, что он благосклонен к людям. Дьявол также существует и при том — в каждом из нас. Я не могу понять, почему же ты до сих пор пытаешься побороть зло в своей душе? В конечном итоге все равно ведь сдашься. Многие перешли на стону тьмы. — Мгновение, и она оказывается совсем рядом со Стингом, заставив последнего вздрогнуть от неожиданности. — Что ты вообще несешь? Кто ты такая? — Как бы он не стремился сохранить невозмутимый вид, его голос вновь срывается на крик, а нарушение личного пространства, казалось, вообще не смущает. — Хотя это и не столь важно. Ты ответишь за то, что сделала. — Недоумение во взгляде сменяется гневом и решительностью. Парень больше не намерен слушать Алексию, что ей явно не понравилось. К тому же, Эвклиф совершенно не испытывает перед ней страха, даже ни малейшего благоговения — словом, ни одного чувства, свойственного всем бывшим жертвам демоницы.       Удар в плечо последовал незамедлительно. Драгонслеер сделал несколько нетвердых шагов назад, но на ногах все же устоял, скривившись от боли, пронзившей раненую доселе руку. Красно — белый обрывок майки, который послужил повязкой, мгновенно пропитался алой жидкостью. Стинг понимает, что перед ним серьезный противник, и медлить никак нельзя.       Сконцентрировав магию в ладони, он нанес Алексии ответный удар. На ее животе появилась магическая печать, которая не позволяла ей двигаться. Но выражение лица демоницы также осталось непроницаемым, что заставило Эвклифа удивиться. Но молодой мастер тут же откинул все сомнения. Чтобы избавиться от влияния «Когтя Светового дракона», нужно некоторое время, в чем он убедился в бою с Нацу Драгнилом, который смог сжечь печать.       «Святой рев» завершил его контратаку, полностью разрушив третий и второй этажи особняка. Оставалось только ждать ответной атаки или того, когда развеется огромное облако сизой пыли, мгновенно окружившее превратившееся в руины здание. Алексии нигде не было видно, что заставило Стинга напрячься. Не могло все так быстро закончиться. Чуткий слух драгонслеера уловил шорох справа за его спиной, но было уже поздно. Сильный удар пришелся в спину, и Эвклиф отлетел на несколько метров, столкнувшись с толстым деревом. Хоть он и успел сгруппироваться, чтобы минимизировать последствия, вышло это неудачно. Не стоило переносить удар на плечо: резкая боль в руке свидетельствовала о переломе ключицы, а головокружение, нарушенная координация и звон в ушах говорили о легком сотрясении мозга. Стинг про себя отмечает, что Алексия обладает достаточно большой физической силой. Но так просто он не сдается.       Переборов легкую тошноту и диплопию*, он поднимается на ноги. Темный силуэт девушки возник прямо перед ним, заставив отпрянуть и сильнее вжаться спиной в неровный ствол древнего дерева. — Ну что, наигрался? — Ее холодный взгляд не предвещает ничего хорошего. На теле нет ни единой царапины. Все его атаки прошли впустую. — Я так понимаю, что благодарности от тебя сегодня не получу. Ну что ж, будь по-твоему. — Она театрально пожимает плечами, а в ее правой руке образовалось пламя. Она замахнулась, но Стинг успел отскочить в сторону благодаря своей повышенной скорости.       Ствол ветвистого дерева с оглушительным треском разошелся пополам. Лезвие вакидзаси* хищно поблескивает при ярком дневном свете. Стинг понимает: дело плохо. Остается надеяться лишь на собственную ловкость. Краем глаза он замечает кусок тонкой железной трубы, лежащий на земле недалеко от него. Рванув влево и совершив небольшой перекат, он хватает в неповрежденную руку предмет самообороны, выставив его перед собой. Алексия как-то по-доброму усмехнулась, наблюдая за его действиями. Но через мгновение ее лицо стало серьезным. Последовал выпад вперед.       Пропустив несколько ударов, тяжело и прерывисто дыша, Эвклиф падает на землю. Он не знает, сколько времени продолжался этот смертельный поединок. Все чувства смешались, не позволяя осознанно мыслить. В ушах стоит неприятный звон, а перед глазами все плывет. Чувствуется лишь глухая боль от сильно кровоточащих ран. Ощущение безысходности сковало сознание и отдается неприятным покалыванием где-то в груди. Свет, который окутывал его тело на протяжение всего боя, исчез, как и беля чешуя, поблескивающая на тусклом солнце.       Кое-как сфокусировав взгляд, он видит прямо перед собой женщину в черном. Если бы он ее не знал, то принял бы за смерть в телесной оболочке. Алексия равнодушно смотрит в его глаза, не выражающие ничего, кроме отрешенности. Ее губы трогает легкая улыбка. Поудобнее перехватив красную рукоять холодного оружия, она заносит его над собой. Не в силах пошевелиться, Стинг прикрывает тяжелые веки. В сознании пустота, даже физическая боль на мгновение пропала. Неожиданный крик Алексии заставляет боязливо вздрогнуть и таким образом приводит его в чувство.       Чья-то рука заботливо легла на его лоб. Открыв глаза, драгонслеер видит перед собой мужчину в серо-белых одеждах. Приятная прохлада спасительными потоками разнеслась по изможденному телу, притупляя боль. Его раны начали затягиваться, но слабость все еще не отступала. — Адриан, какого черта?! — Услышав знакомый голос, Эвклиф нервно вздрагивает и, кое-как приподнявшись на локтях, поворачивается к источнику шума.       Но незнакомец укладывает его обратно и просит не делать резких движений. Молодой мастер успел разглядеть Алексию, сидевшую на земле и окруженную прозрачной полусферой, источающей белый свет. Зоркие глаза убийцы драконов успели рассмотреть кровь, стекающую от веска вниз по ее бледной щеке.       Через мгновение мужчина заканчивает лечение и медленно поднимается с земли. — Я ведь предупреждал тебя, Алексия… — По тихому голосу незнакомца понятно, что он огорчен. — Так убей меня. Чего же ты ждешь? — Она выкрикивает уверенно, даже несколько раздраженно, на что Адриан лишь осуждающе качает головой. Выступившие морщины на его лице выражают негодование. — Ни одна душа более не пострадает от твоей темной сущности. — Он выставляет вперед руки, и Алексия, скривившись, ни то от боли, ни то от отвращения, растворяется в пространстве. — Кто она? — Спокойно спрашивает Стинг, все еще сидя на земле. — Демон. Она очень опасна. Будь осторожен. — Мягкий взгляд серых глаз устремлен на волшебника. — Ты еще можешь спасти свою душу. Верь в себя. — Мужчина отворачивается и смотрит вдаль, на горизонт, окрашенный лиловым закатом.       Мгновение, и он исчез в легком порыве ветра, который еще секунду назад игрался с его темными волосами и одеждой. Эвклиф остается наедине со спутанными мыслями, никак не желающими собраться воедино. Все случившееся воспринимается с трудом. Кажется, что прошедший день — лишь один из тех кошмаров, которые снятся Стингу регулярно и из-за которых он уже несколько месяцев страдает бессонницей. Будто он сейчас проснется в очередной раз в холодном поту, глубоко и прерывисто вдыхая свежий утренний воздух, с облегчением осознает, что никогда не встречал Алексию, что Минерва жива и не собирается покушаться на его жизнь, а в любимой гильдии по-прежнему царит атмосфера беззаботности и веселья.       Но, увидев в нескольких метрах от себя демонический меч, окровавленное лезвие которого небрежно воткнуто в землю, он обреченно и горестно вздыхает, обхватив голову руками. Холодные ладони временно притупили неизбежно начинающуюся мигрень. Спустя несколько минут он понимает, что разговаривал с самым настоящим Ангелом.