Первый...

***

      Ярмут.       Такую ёмкую информацию о месте их назначения получил Уилл на двенадцатый день свободного дрейфования неподалеку от Логн Айлэнда на краденой парусной яхте Van de Stadt Bries 27.       За это время случилось много всего:       а) Чийо прикончила как минимум троих человек: если быть точным, то одного в стельку пьяного портового сторожа; врача-хирурга, оперировавшего двое суток Уилла и Ганнибала посменно; также торговца незаконными документами, которому она сначала пообещала баснословный гонорар за его работу, а потом, скорее всего, прострелила башку в одном из укромных уголков Централ Парка. Одно можно сказать наверняка — дружба с этими двумя не шла ей на пользу.       б) Ганнибал немного оклемался и активно занялся подготовкой к пересечению водной границы с Канадой: решал вопросы с документами, выбирал безопасное место жительства, тщательно продумывал их новую «историю». Но все время лежал в маленькой каюте под носом яхты и не вставал с кровати — ушибленная голова болела каждый раз, когда он пытался подняться на ноги. Потери памяти или других осложнений не наблюдалось, разве что чрезмерная сонливость в первую неделю.       в) Уилл восстанавливался быстрее,и на третий день уже ходил по палубе, занимался яхтой, прокладывал маршрут. Конечно же, никаких физических нагрузок, иначе бы швы разошлись. А истекать кровью ему надоело.       Спустя две недели яхта выходит в Гольфстрим, которой за последние годы переместился немного восточнее. Сезон атлантических ураганов еще не закончился, а попадать в шторм с такой малочисленной командой было очень опасно.       Еще три дня они шли с опущенными парусами по течению, Ганнибал начал выходить на палубу, места там было не много, но Чийо в основном сидела за ноутбуком в камбузе, только иногда выходя на свежий воздух. — Я не буду говорить о том, как я разочарован твоим решением убить нас, ни о том, насколько я восхищен твоей смелостью попытаться воплотить это. — Ганнибал стоял под холодным солнцем октября и серьезно смотрел на Уилла, стоявшего за штурвалом.       За две с лишним недели он заметно потерял в весе. Скулы обострились, седая щетина укрыла нижнюю часть лица, кожа понемногу возвращала свой привычный цвет, плечо и предплечье правой руки были забинтованы тугими повязками.       Во время путешествия они почти не разговаривали, Уилл чувствовал себя одновременно виноватым из-за их трудного положения, и вместе с тем - радостным, потому что они все-таки выжили. Доводы рассудка и угрызения совести за то, что не смог умертвить их двоих навсегда, он выбросил за борт в тот момент, когда сознательно решился уплыть с ним. — Я хотел забрать три жизни, Ганнибал. Сделать последнее подношение на алтарь твоего безумного величия. — Ты знаешь, что я не безумен. — Конечно, знаю, — сказал Уилл с улыбкой, отметив, что взгляд Ганнибала немного потеплел. — Но это не умоляет твоих преступлений перед человечеством, не делает тебя менее безумным в их понимании. Для людей ты особо опасный маньяк-каннибал, которого надо устранить. Ты для них зло. — Добро и зло существуют не в природе, а только у нас в голове. В силу своего эгоизма, хорошим мы, как правило, называем то, что для нас выгодно, а плохим — то, что приносит нам дискомфорт и ущерб. — Я знаю, но… — Вдох. Почему с ним так сложно? Почему приходится чувствовать себя глупым ребенком? — Я всегда был орудием правосудия, чувство вины за содеянные тобой преступления никогда меня не покидало. Ганнибал подошел на пару шагов ближе. — Как я когда-то уже говорил — любой выбор порождает возможность сожаления. Жизнь без сожаления это не жизнь. Сожалеешь не о том, чего не сделал, а о том, что мог бы сделать. Скажи мне, что поменялось тогда, когда мы вынырнули из-под воды? — Я… просто — Уиллу пришлось опустить веки и сделать глубокий вздох. — Я не хотел остаться один.       Пауза. Нет, не так. — Я не хотел жить без тебя, понимаешь? — продолжил он, открывая глаза и сосредоточенно пытаясь уловить малейшую реакцию на лице Ганнибала. — Но как с тобой жить, я тоже не знаю.       Столько горечи в словах, но все-таки удалось это произнести. Вот такое вот признание. Видимо Ганнибал его не оценил: — Ничего. Научишься.       Через два дня пришлось менять курс и плыть ближе к материку. Запасы пресной воды не удалось пополнить ни разу, поэтому время пребывания в океане подходило к концу. К вечеру погода испортилась: пустился мелкий дождь, ветер начал усиливаться, а грузные тучи, висевшие над горизонтом не предвещали ничего хорошего. Уилл целый день провел за штурвалом, обращая внимания на малейшие климатические изменения. Когда уже садилось солнце, Чийо вышла на кокпит и принесла с собой запах имбиря и термокружку из Старбакса. — Я приготовила имбирный чай с лимоном. — Знаешь, Чийо, сочетание так себе. — с усмешкой сказал Уилл, принимая кофейную кружку с японским традиционным напитком внутри. — Но, спасибо. — Ты не такой как Ганнибал. Тебя не должна волновать эстетика чайной церемонии. — Чийо плотнее закутала в шарф фарфоровое лицо, и легко скользнула мимо Уилла, садясь на сидение. — Я уже не раз замечал, что слишком многие его привычки становятся моими. — Уилл с беспокойством посматривал на тучи и отмечал усиливающийся ветер. — Чийо, нужно узнать метеорологическую сводку, не нравятся мне эти тучи.       Девушка ушла в камбуз, а Уилл невольно задумался — сколько ей лет? Лицо ребенка, тело юной девушки, ум женщины. Надо будет спросить у Ганнибала.       Спустя десять минут все собрались на палубе и обсуждали возможность переждать бурю, которая намечалась на северо-западе. Решение пришлось принимать Уиллу, так как он единственный понимал устройство яхты и ее технические характеристики. — Ладно, значит так. По сводке новостей больше шести балов по шкале Бофорта не должно быть. — Уилл сейчас принимал важное решение и не мог ошибиться. Стихия ветра и волн всегда готова взыскать дано с тех, кто обходится с ней легкомысленно. — Мы возьмем курс немного западней и попробуем проплыть по касательной. Но это будет жесткое плавание. Поначалу ветер будет дуть сзади, но не прямо в корму, мы будем идти в полный бакштаг. Яхта разовьет большую скорость, потом я буду давать команды, и вам с Ганнибалом придется во всем слушаться меня. Это не шутки.       Полчаса ушло на раздачу инструкций, потом все оделись в спасательные жилеты и непромокаемую одежду, еще спустя десять минут принялись за работу. — Перекрыть и заткнуть выхлопную трубу! — Открыть сливные отверстия кокпита! — Закрыть люки!       Ганнибал мог двигать только одной рукой, Чийо была не достаточно крепкой, поэтому Уиллу все время приходилось бегать и доделывать что-то самому. Но приятное чувство занятости, того, что он знает, что делать - это его окрыляло. Ходить под парусом всегда было захватывающе. А в моменты опасности еще и волнующе, адреналин всегда будоражил сознание. Но ответственность за жизни других была приоритетом. Надо быть осторожным и не лезть на рожон.       Пока все шло хорошо, его плечо почти не болело — доза лекарств действовала безотказно. Яхта шла пятнадцать узлов в час. Волны были удлиненными, не больше метра, слабыми в порыве.       Стемнело. Включили зеленый и красный бортовые огни и белый кормовой. Ганнибал и Чийо под руководством убавили грот тремя оборотами гика. Уилл думал, что если все пойдет хорошо, можно будет не ставить стаксель вообще. Крен был совсем маленьким. Время шло. Сменив курс яхты на крутой бакштаг, они обошли шторм стороной, оставив его за правым бортом как минимум на десять миль.