Хуже тебя нет

      Может, Поттеру и повезло родиться с даром убеждения, но в карты он выигрывал принципиально без него. И проигрывал — настолько же принципиально — с размахом. Поэтому сейчас, пойдя ва-банк с парой вальтов, он даже и глазом не моргнул, когда Дафна открылась с парой четверок, что образовало сет с общими картами, и сгребла почти тридцать галеонов, очаровательно скаля свои ровные зубы. Да, даже и глазом не моргнул... — Ну что, игрок, на сегодня, может, хватит? А то мне уже совестно лишать последнего Поттера, — она улыбнулась так, что было понятно, что думает она совершенно иначе, — средств к его жалкому и, видимо, навечно одинокому существованию. — Я могу поставить свою одежду, — Дафна только хотела было рассмеяться ему в лицо, но, поймав многозначительный взгляд Панси, передумала. Мысль о том, что Поттеру придется пройти голым из подземелий до самой Гриффиндорской башни вдруг не смогла оставить Гринграсс равнодушной. И пусть она получит отработку до конца обучения, но она поднимет весь Слизерин ради этого. И профессора тоже. — Всю одежду? — деловито переспросила она, кивая Малфою и тем самым давая согласие на следующую партию. — Именно, — Гарри был серьезен, — но и ты сделаешь аналогичную ставку, — Дафна скептически на него посмотрела, а потом обвела взглядом присутствующих. Даже если она и проиграет, а вероятность этого была не особо высокая, потому что Поттер, как она заметила, слишком любил рисковать и совершенно не умел блефовать, то добежать до комнаты она успеет намного быстрее, чем Поттер до башни. Он задолжал как минимум по двадцать галеонов Забини и Паркинсон, а сколько он задолжал Малфою — она даже не хотела вспоминать. Ее бы за такое расточительство давно лишили права снимать деньги со счета, но Поттер-то был сиротой. Дафна сочувствующим взглядом окинула сосредоточенного парня, который отчего-то растерял весь свой хулиганский задор. Он снял очки, потер переносицу и вновь водрузил их себе на нос. — Ну так? — Уравниваю, Поттер, — Малфой вопросительно посмотрел на Гарри, сдавая тому карты. — Ты уверен? Я, конечно, ни в коем случае не откажусь от лицезрения твоего унижения, но ты и так сегодня достаточно проигрался, не думаешь, что… — Малфой, — перебил его Поттер, — я давно привык принимать решения сам — без советов мамочки, — Дафна удивилась тому, насколько сухо, причем без его извечной издевки, прозвучали эти слова. Какое-то еле уловимое, почти незаметное желание обнять его стало для девушки почти такой же неожиданностью, как Превосходно по зельям. Причем оно было настолько же приятно, сколько и настораживающе, ибо любви ни к зельям, ни к Поттеру она не могла испытывать просто потому, что не имела в душе таких струн. — Открываемся? — его голос — такой же мягкий и размеренный, как и в первый их разговор — вытянул ее из глубин размышлений. Она растерянно взяла карты в руки — две двойки, у Поттера был стрит, а у нее две двойки. Две чертовых двойки! Две проигрышных двойки! Она подняла глаза на парня и столкнулась с его хитрой улыбкой. Издевательской улыбкой. Победной улыбкой.       Сволочь! — Я не буду этого делать! Ты… ты все подстроил! Ты специально… — Дафна резво встала из-за стола, пытаясь отодвинуться как можно дальше, но тут же запнулась за ножку стула и чуть кубарем не покатилась на каменный пол, успев схватиться за спинку дивана. Уже сидя на полу и потирая ушибленное колено, она зло сощурила глаза и вновь обратилась к Поттеру: — Слышишь?! Я! Не! Буду! Раздеваться! Для! Тебя! — Карточный долг, Дафна. Мы условились, ты проиграла. Изволь выполнять, — Гарри, если честно, не ожидал такого эмоционального всплеска. Конечно, то, с какой твердостью, хоть и в истеричной манере, она отстаивала свою проданную честь, его позабавило. Если не хватает смелости — не соглашайся. Но с другой стороны он бы и сам не хотел, чтобы она оголилась перед Забини и Малфоем, поэтому особо и не настаивал. Несмотря на то, что Драко ему был как брат, такой младший надоедливый брат, которого иногда хочется проклясть на три поколения вперед, чтобы не было повадно, он бы не хотел, чтобы тот видел ее в неглиже, что уже говорить о Блейзе, которого он знал заочно и недолюбливал тоже заочно. Особенно он не захотел их присутствия тогда, когда понял, что в неглиже он хочет видеть ее один. И на законных правах. — Да что ты знаешь о карточном долге, шулер! — Тогда еще партию? — устало произнес Гарри, понимая, что от страха унижения она совсем растерялась и схватится за любую возможность. — Я, по-твоему, совсем дура?! — вопрос прозвучал почти обреченно, безнадежно, как риторический. — Ты правда хочешь, чтобы я ответил? — Панси, ведомая любопытством, перебралась ближе, — предложение из разряда сейчас или никогда. Да или нет? — Дафна же стояла, скрестив руки на груди и буравя Поттера взглядом. Если бы взглядом можно было решить проблемы, то Гринграсс уже бы избавилась от нависшего над ней позора оказаться нагой под взглядом этого чертового Поттера. Да она даже не могла подумать о том, что могло бы быть худшей альтернативой. Лечь с ним в кровать? Выйти за него замуж? Нет-нет-нет, она не могла думать об этом сейчас, иначе еще и разревется как хафлпаффка. — Какие ставки? — упрямо смотря на отчего-то задумчивого Поттера, она тихо села за стол и покорно сложила руки. — Проиграешь — обещаешь прочитать вот это, — он вытащил из-под стола безликий конверт и протянул его ей, — и подумать, прежде чем сжигать его, или рвать, или есть, кто тебя знает. Выиграешь — мне от тебя ничего не нужно. — А если я проиграю, я должна буду?.. — Нет, просто прочитаешь и подумаешь, на это ты хоть способна? — Хорошо, — Дафна поспешно согласилась, а Малфой только покачал головой, понимая, что Панси бы оценила такой ход, чем она сейчас и занималась, смотря во все слегка нетрезвые глаза на Поттера, но не загнанная в угол противоречий Гринграсс.       Дафна посмотрела на свои карты, а потом на сидящего перед ней Поттера, который даже не открыл свои, а просто смотрел на нее. Просто смотрел — не любовался, не оценивал, не насмехался, а просто смотрел. И Дафне не понравился этот взгляд. Этот взгляд означал безразличие. Отчего-то это обижало, до слез обижало. Она положила восьмерку и десятку на стол, получив в итоге две пары. Поттер просто пододвинул конверт и ушел, так и не вскрыв свои. Дафна растерянно проводила его взглядом, не решившись ничего сказать и не зная, нужно ли что-то говорить, но она облегченно выдохнула, стоило Поттеру уйти из гостиной.       Чертов Поттер!       Перевернув конверт вверх печатью, она с замиранием сердца узнала на нем герб своего рода и, резко схватив его, убежала к себе в комнату, понимая, что вот она — ее худшая альтернатива.

***

— Ты согласишься? — Панси сидела рядом с Дафной и не понимала, почему та уткнулась в колени и молчит. — Для твоего рода этот союз… — Паркинсон! Какой, к черту, род? Это же Поттер! Ты понимаешь, что хуже него просто нет? — Ну не знаю, он проигрался на почти сто галеонов только для того, чтобы уверить тебя в своей беспомощности, не говоря уже о том, что его способ завоевания был довольно мил — по-слизерински мил… — Ты же сейчас несерьезно? Я, по-твоему, стою сто галеонов? — оскорбленно нахмурившись, повернулась к ней Дафна в обиде от того, что лучшая подруга ее не понимает. — Зачем ты извращаешь то, что я хочу сказать? — Панси прикрыла глаза, пытаясь отогнать раздражение, — ты хочешь выйти замуж за того двадцатипятилетнего низкорослого рыжего ирландца с противным акцентом и родить ему дюжину лепреконов? И Гарри… — С каких пор он просто «Гарри»? Хотя нет! Я не хочу его ни видеть, ни слышать, ни говорить о нем или с ним, лучше пойдем на завтрак, — Панси вздохнула, но не стала спорить. Помолвка, особенно нежеланная, была очень скользкой темой.       Когда девушки вышли из спален, то столкнулись с Асторией, младшей сестрой Дафны: — Только не говори, что ты согласилась! — сразу начала она, требовательно смотря на сестру. — Мы не в настолько бедственном положении, чтобы продавать тебя… — Астория! Откуда ты вообще про это знаешь? — Если бы Малфой имел хоть каплю осторожности, то, возможно бы, и не узнала, но ему кроме наследства, видимо, ничего от отца не досталось. Если только по голове, но это уже издержки воспитания… — Астория, — Дафна и так была не в духе, а слушать, насколько ее сестру раздражает самый младший представитель семейства Малфоев, который отчего-то с самых малых лет не давал покоя ее сестренке, она отчаянно не желала. — Мы на завтрак, ты с нами? — Уже была, и если бы были вы, то тогда бы ты узнала, что Поттер… — Не хочу слышать про него хотя бы сейчас! — и Дафна почти убежала, пытаясь скрыться от обращенных к ней глаз.       Воскресные завтраки были немноголюдными и тихими: многие все еще досыпали, пытаясь урвать хоть часик беззаботного сна перед очередной учебной неделей, но сегодня… Дафна удивленно смотрела на сидящего за их столом — за слизеринским столом — Поттера, эдакой белой пикси, в безобразно хорошем расположении духа и в окружении рекордного числа слизеринцев. Она приподняла голову, сжала зубы и молча прошла мимо него, расположившегося как назло так, что Дафна не смогла бы сесть за стол, не встретившись с ним хотя бы взглядом. Но он даже на нее не посмотрел, что-то увлеченно втолковывая Малфою, который еле сдерживался, чтобы не рассмеяться в голос, что даже порозовел от усилий. Сев с краю, ближе к преподавательскому столу, рядом с Панси, она изо всех сил пыталась не обращать внимания и никоим образом не показывать своей заинтересованности в происходящем справа от нее, эпицентром чего и был ненавистный ей Поттер. — Никогда бы не подумала, что я доживу, а тем более увижу своими глазами единение факультетов… даже частичное, — задумчиво проговорила Панси, отпивая чай. — Ничего необычного, он самодовольный павлин, ему нигде нет места, кроме как с подобным ему Малфоем, — буркнула Дафна, все же посмотрев на Гарри, который вальяжно сидел за столом, пил чай и внимательно слушал Блейза. — Дафна, — чашка со стуком опустилась на блюдце, — возможно, мир не вращается вокруг Поттера, но твои мысли определенно. Я говорила о Тео и, Мерлин упаси, Уизли со Смитом, одновременно вышедших из Большого зала и ушедших в одном направлении. — И что? — недовольно спросила Дафна, понимая, что она и вправду слишком озабочена Поттером. Он вскоре будет ей мерещиться. — Тео терпеть не может Смита. А Уизли терпеть не может Тео, то есть… — Если в следующем предложении ты планируешь употребить фамилию на букву П, я клянусь, что прокляну тебя. — Никогда не думал, что я настолько будоражу твое воображение, что ты даже фамилию мою боишься произносить, — он смотрел на нее с вежливым интересом. Как в самом начале. Ее ладони вновь покрылись испариной, а щеки заалели от смущения или злости. Злого смущения. — Я тебя ненавижу, Поттер, — процедила девушка, сжимая в руке вилку. — И твою нелепую фамилию я тоже ненавижу! — Даф-Даф, — усмехнулся Гарри, а через мгновение с удивлением заметил воткнутую рядом с его ладонью вилку. — Впечатляюще. Но если ты целилась в руку, то, спешу тебя огорчить, ты промахнулась. Проблемы с глазомером? — почти заботливо поинтересовался он, насмешливо смотря на ее вздернутый носик. — У меня еще есть нож, Поттер, не вынуждай. — Возьми лучше еще одну вилку, — он призвал к себе вилку и протянул ее девушке. — Она практичней. Четыре острия… — Поттер! — прошипела она, поудобнее перехватывая нож. — От безразличия до ненависти за неделю, Гринграсс, — осклабился парень, спешно поднимаясь из–за стола. — А от ненависти до любви, Даф-Даф, сама знаешь.