One more chance

Zedd- clarity (Kurt Schneider cover)       Минхёк проснулся посреди ночи от головной боли и дикого желания пить. Осматривает себя. Либо сам разделся, либо Ки помог, потому что Хёк был в одном белье. Он поднимается с кровати, попутно пытаясь вспомнить, как снова оказался дома у Ки. Проходит на кухню и замирает. Кихён сидел за столом с тетрадками учеников и что-то старательно проверял.  — Ки… Прости, но я опять ничего не помню. Как я снова оказался у тебя? — Хёк подошел к столу, где находился старший и сел на соседний стул. — Ну, я забрал тебя из бара, просто потому что знал, что ты будешь там. Ты был там с Хосоком, а еще вы целовались. И вообще, нам надо поговорить, — Кихён отложил ручку и тетради в сторону. — Я хочу окончательно понять, что между нами происходит. Мы друг другу кто? Мы спим вместе, да. Но это ведь не отношения, Хёк. Поэтому я не знаю, как относиться к тому, что произошло. Потому что ревновать я даже права не имею, — он тяжело вздохнул, уставившись в поверхность стола, не смелясь посмотреть на младшего. — Хорошо, Ки. Меня это тоже дико напрягает. Раз так, то… Давай встречаться? — Мин положил руку поверх руки старшего. — Только я хочу, чтобы ты рассказал мне, что это за человек, к которому ты ездил. — Я надеюсь, что ты доверяешь мне, Минхёк. Я расскажу тебе, только обещай не обижаться, — Ки всё-таки осмелился взглянуть на Хёка, тот был сонным и безумно милым. — Обещаю. — До того, как приехать в Сеул, я жил и работал в Пусане. Там у меня был парень... В общем, у нас что-то не сложилось в отношениях и нам пришлось расстаться. Точнее, это только я так думал. Он почти преследовал меня и не давал спокойно жить. Поэтому я переехал в Сеул. А вчера он позвонил и сказал, что приехал сюда, чтобы встретиться со мной, и если я не приеду, он сделает с собой не очень хорошую вещь. Я надеюсь на твоё понимание, Хёк. Мы поговорили, этот парень откуда-то узнал, что у меня кто-то появился, но обещал больше не лезть в мою жизнь. Хотя кто его знает, от этого человека можно ожидать чего угодно. Вот. — Хмм… Хорошо, Ки, я всё понимаю. Я вчера сделал ошибку, прости меня, я дурак, — младший опустил взгляд и крепче сжал руку Кихёна. — Так мы это… Официально встречаемся теперь, да? И я могу обоснованно тебя ревновать? — Мин захихикал и полез обниматься к старшему. — Ну что за ребенок? — Ки тянет младшего на себя, вовлекая в поцелуй. Руки Минхёка уже сами собой освобождали старшего от одежды. Обжигающие прикосновения и горячие поцелуи, хотелось, чтобы это продолжалось вечно. Младший изучал каждый сантиметр тела Кихёна, ласкал тонкими пальцами нежную кожу. Оставляет засос на шее. Кихён пошло стонет в поцелуй. Кусает губы, тяжело вздыхает. Щёки наливаются румянцем, а по телу пробегает дрожь, появляется едва заметный блеск в глазах. Минхёк действует умело и уверенно. Приподнимает Кихёна за ягодицы и сажает на стол. Покрывает поцелуями плечи, заставляя того крупно вздрагивать. Гладит впалый живот, проводит рукой по внутренней стороне бедра. И Ки жизнь готов отдать, лишь бы он не останавливался. Старший в ответ поглаживает тело Минхёка, покрывшееся мурашками от возбуждения. Эти прикосновения были едва уловимыми, но до боли приятными, они буквально сводили с ума. Кихён гладит член младшего сквозь ткань белья, и того будто током пронзает. Он спускает старшего со стола и разворачивает спиной к себе, заставляя упереться ладонями в поверхность стола. Блондин наклоняется вперёд, вдыхая запах волос Ки. Обнимает со спины. — Будет немного больно, — он сплёвывает на пальцы и размазывает слюну по входу. Проникает сразу двумя пальцами. Кихён хмурится, громко выдыхает, старается расслабиться. Мин входит плавно, движения размеренные. Горячие губы целуют шею и спину, оставляют мокрую дорожку на линии позвоночника. Старший ёрзает и поддается навстречу Минхёку. Стонет в голос, как-то по-девчачьи высоко, ногти впиваются в деревянную поверхность стола. На лбу выступает испарина. Его стоны пьянили, кружили голову. Минхёк кусает кожу на шее старшего, двигается быстрее, чувствуя скорую разрядку. Кладет руку на член Кихёна и начинает двигать быстро, даже немного грубо. Хёк делает еще несколько толчков и кончает внутрь. По комнате разносится последний громкий стон Ки, после чего он кончает. Тихо всхлипывает и старается выровнять сбившееся дыхание. — Я думаю, что люблю тебя, — Минхёк говорит очень тихо, целует меж лопаток, разворачивает старшего к себе, вновь целуя в губы.       На следующий день Минхёк прогулял школу, а ближе к вечеру позвонил Хосоку и договорился о встрече. Всё-таки с другом надо объясниться. Кихён дал своё согласие после долгих уговоров. Хотя это пиздец как рискованно, но Мин предпочитал думать, что всё обойдется. Минхёк стоял перед зеркалом, внимательно разглядывая себя. Что-то бормотал себе под нос, стараясь придумать, что сказать другу и предугадать, как тот отреагирует. Ки наблюдал за младшим, окидывая его скептическим взглядом. Ну как этот идиот объяснит человеку, что спит со своим учителем? Да и не только спит, они ведь встречаются теперь. Кихён боится, потому что если вдруг Хосок отреагирует плохо, расскажет всем, то и Хёку и Ки придёт пиздец. — Может не надо? — старший подошёл к Мину со спины и, обняв его, прикрыл глаза. — Надо, — блондин почему-то беспрекословно был уверен в своих действиях. — Ну, тогда ты будешь виноват, если что-то пойдет не так, — Ки это раздражало, он всё-таки решил довериться выбору и действиям младшего. Минхёк назначил встречу в кафе, которое находилось возле их школы. Шин немного опоздал, он подсел за столик к младшему и окинул того язвительным взглядом. — Хочешь объяснить, почему учитель Ю забирает тебя посреди ночи и везёт непонятно куда, да? — Именно... Хосок-а, выслушай, пожалуйста. То, что вчера между нами случилось, было ошибкой. И я прошу у тебя прощения за то, что вообще позволил это, и, возможно, дал какую-то надежду. Я был пьян, а еще я придурок, — Минхёк сжал в ладонях кружку с горячим кофе. — А теперь про учителя. Я так и не рассказал тебе, откуда я знал его, когда он пришел к нам в школу. В тот раз ты не смог пойти со мной в бар, помнишь? — Хосок кивнул. — Так вот, я напился и познакомился с парнем, мы переспали, а потом оказалось, что это наш новый учитель истории. Изначально мы договорились всё забыть, но я, кажется, влюбился. Вот. Мы вроде как теперь встречаемся. Я надеюсь, что ты поймешь меня, ведь мы так долго были друзьями. — Так, насколько я понимаю, вы с учителем Ю встречаетесь? Хм… — Хосок потёр виски и уставился на блондина. — Ну, это пиздец, Ли Минхёк. Я, конечно, рассказывать никому не собираюсь, это ваше дело. Но я против. Поэтому я думаю, что лучше нам больше не общаться, — Шин встал из-за стола и вышел из кафе. — Вот же блять… — выругался Минхёк. Спустя два месяца.       Минхёк привык делать себе больно. Он резал руки, оставлял ожоги от сигарет на запястьях и синяки от собственных ударов на бледном теле. А в карих глазах отчаяние и беспомощность. Шрамы оставались напоминанием о далеко не лучших временах его жизни. Хотя самоповреждение уже вошло в привычку. И без этого странно и сложно. Эта постоянная душевная боль вводит в тупик. И когда Кихён вот так постоянно следит за ним, тяжело не сорваться и оставаться спокойным. Но даже не смотря на чудовищную боль, он мог почувствовать нечто вроде счастья. Потому что любимый рядом. Почему депрессия снова накатывает, Мин понять не в силах. Опять часто пропускает школу, остается у Кихёна дома и хочет вскрыться, но только старший не позволит. Он слишком любит, чтобы позволить этому ребёнку что-то с собой сделать. И Минхёк не хочет, чтобы Кихёну было плохо. Он сгорает изнутри, старается бороться с собой, но отчего-то не получается.       У него до сумасшествия красивые шоколадного цвета глаза; мягкие, как шелк, волосы; аккуратные черты лица; худое, но прекрасное тело; хриплый голос и тонкие бледные руки со шрамами на запястьях. А еще он безумно влюблён. Минхёк любит — его тоже любят. Но этой любви недостаточно. Он хочет отдавать себя всего Кихёну и брать столько же взамен.       В комнате холодно, ветер задувает сквозь открытое окно. Блондин сидит на полу: в одной руке сигарета, в другой лезвие. Слёзы капают на пол, руки и на уголёк зажженной сигареты, которую приходится поджигать вновь. Лезвие несколько раз проходится по запястью, капельки крови медленно стекают на джинсы, и, блять, это херово, потому что отстирать будет тяжело. Сигарета дотлевает, обжигая покусанные губы. Блондин всхлипывает, когда слышит звук ключа в дверном замке. Кихён заходит в комнату, забирает лезвие из рук, закрывает окно. Садится на пол рядом с Минхёком, обнимает крепко-крепко, на глаза наворачиваются слёзы. Потому что его мальчик в очередной раз делает себе больно. Целует холодные губы осторожно, будто боясь навредить. Сжимает ладонь, переплетая пальцы. Минхёк что-то шепчет, опустив голову, извиняется и хочет провалиться сквозь землю, потому что Ки снова видит его таким. Беспомощным и жалким. Он постоянно обманывает себя, заставляя думать, что всё хорошо и нет никакой любви. Хёк безусловно доверился ему, теперь боится потерять. Но быть с Кихёном тяжело, а без него еще хуже. — Я так хочу умереть. Но так боюсь… — прохладными руками Минхёк прижимает старшего к себе, будто боясь, что тот исчезнет.