For the Potions Master's Amusement

      Сегодня ты весь день будешь без трусиков под своей юбкой. На Зельях сядешь за ближайшую к стене парту, у раковины. Когда я подойду, ты поднимешь юбку и покажешь мне свою пизду. Если ты также будешь ласкать себя в моем классе, пока я буду смотреть на тебя, тебе позволено будет кончить сегодня.       Гермиона с открытым ртом уставилась на угловатый почерк в своем ежедневнике из зеленой кожи, которого не было там перед тем, как она заснула прошлым вечером. Он хотел, чтобы она целый день ходила без трусов? И подняла свою юбку в классе? И касалась себя?       Он сумасшедший?       «Нет, он Доминант и толкает твои границы», — сообщил ей голос разума.       Ну, хождение без трусиков в течение дня не убьет её, даже несмотря на проклятые сквозняки в замке, — и если бы она в одиночку работала за дальним столом, будет не слишком сложно выполнить указания профессора — а трогать себя в классе было бы…       Вынуждая свой разум отвлечься от этой щекотливой перспективы, она закрыла свой ежедневник и поспешила одеться на завтрак. Размышления об этом УЖЕ заставляли ее хотеть кончить, а он не разрешал ей делать этого с воскресенья. Почти три дня без оргазма, при том, что обычно она мастурбировала каждый день, а иногда и не по одному разу. Ей было очень трудно.       Действительно, Гермионе казалось, что любой случайный порыв воздуха в замке пробирался под ее юбку в течение дня. Но к тому времени, как она спустилась в подземелья на урок Зелий, она была слишком возбуждена, чтобы замечать холод. Она последовала за мальчиками к обычно занимаемой ими парте и начала доставать вещи. А затем, прежде чем ее профессор вошел в класс, схватила сумку и заняла последний ряд, бормоча что-то ребятам о необходимости промыть котел в стенной раковине.       Профессор Снейп взмахнул рукой, чтобы инструкции по приготовлению зелья появились на классной доске. Затем он вернулся к столу, не взглянув на Гермиону. Она методично разложила свои ингредиенты и начала готовить их. Когда все было сложено и нарезано надлежащим образом, Гермиона начала смешивать ингредиенты в котле, установив под ним слабый огонь и тем самым замедлив повышение температуры. Она работала почти тридцать минут, полностью сосредоточившись на школьном задании, когда увидела край черной мантии своего профессора.       Дерьмо! Она так увлеклась тем, чтобы сварить зелье правильно, что забыла другое свое задание в этом классе!       Отставив стеклянную мешалку, которой не давала застыть жидкости в котле, Гермиона подняла юбку. Чувствуя, как ледяной воздух подземелий окутывает плоть на ее бедрах и вынуждает кожу покрыться мурашками. Сейчас он был позади нее и не мог видеть ее обнаженного влагалища. Тем не менее она заправила подол своей юбки в пояс и снова начала помешивать зелье, не желая испортить его, развлекая своего профессора.       Гермиона узнала о его присутствии, когда он остановился рядом с ней, якобы посмотреть содержимое ее котла. Она бросила взгляд сначала на него, а затем на остальную часть класса. Его глаза были на ее непокрытых одеждой интимных частях тела; внимание ее одноклассников было сосредоточено на их собственных котлах — никто не знал о Гермионе и ее профессоре.       Оторвавшись от зелья во второй раз, она убрала обе руки под парту, раздвигая верхнюю часть половых губ пальцами левой руки, ища свой клитор указательным пальцем правой. Немного наклонив лицо, она осмелилась встретиться с глазами профессора Снейпа, когда впервые за три дня коснулась себя. Ее рот слегка открылся, и она нерешительно выдохнула, подавляя хныканье, поднимавшееся в горле. Гермиона увидела, как черные глаза скользнули от ее лица к щёлке и обратно. Теперь она обхватила свой клитор, вырвав из себя вздох. Гермиона увидела, что его зрачки слегка расширились. Ее язык выскользнул изо рта, увлажняя раскрытые губы, и что-то в Снейпе, кажется, сломалось.       Пройдя мимо нее, он схватил чашу с черными жуками из набора с ингредиентами для зелий и бросил ту на пол; керамические осколки и жуки разлетелись во всех направлениях. Голова Гермионы дернулась, и она опустила юбку, изумленно глядя на своего профессора.       — Я не потерплю такого рода небрежности в своем классе! — холодно сказал он. Взмахом палочки он очистил котел от её застывающего зелья. — Вы можете потратить оставшееся время урока, сортируя ингредиенты в кладовой!       Гермиона не ответила ему; она была слишком смущена тем, что только что произошло. С поднятой головой она пронеслась мимо него к кладовой и вошла, оставив дверь приоткрытой. Она стояла в тесном пространстве, глядя на открытый ящик с чешуей саламандры и раздумывая, стоит ли ей заполнять большую пустую стеклянную банку на верхней полке.       Затем он вошел в дверь, наложив Заглушающее заклинание, прежде чем закрыть ту за собой, погружая их во тьму. Гермиона была полностью дезориентирована, но ее профессор, казалось, точно знал, где она, прижав её к стеллажам и окутав запахами лосьона после бритья и кофе.       Его руки уверенно подняли юбку, и, прежде чем кто-либо из них заговорил, два его длинных пальца были внутри нее, а еще один умелый палец слегка кружил над клитором.       — У тебя есть какие-либо предположения о том, — прошипел он Гермионе на ухо, странно запыхавшись, будто пробежал стометровку, — что будет с маленькой шлюхой, которая светила передо мной влагалищем во время урока?       — Н-нет, — выдохнула она, сжимая кулаки и сминая свою юбку.       — Она вынуждает драть её пальцами в темноте, — прошептал он, переходя к действию и проникая в неё все глубже. — Она тянет руку учителя под свою юбку, чтобы он прикасался к ней и говорил ей грязные вещи, пока она не кончит на его пальцах. Потому что он знает, какая она непослушная, нуждающаяся маленькая шлюшка и как ей постоянно нужны его пальцы во влагалище. Я прав, Гермиона?       Она корчилась от его руки. Темнота избавила Гермиону от смущения. Его губы были у её уха, а она так отчаянно хотела, чтобы те были на ее губах и чтобы его язык проникал ей в рот так же, как и эти пальцы, трахающие ее влагалище, — но он выбил все мысли из её разума привычным тоном голоса:       — Давай прямо сейчас, Гермиона, — сомкнув зубы на мочке уха, прорычал Снейп.       Маленькая вспышка приятной боли бросила её за край, и она содрогнулась от нее, сходя с ума, задыхаясь и дрожа. Затем она осела на него, и он обнял ее.       В темноте Гермиона осмелилась слегка спуститься одной рукой по пуговицам строгого сюртука и еще чуть-чуть ниже по его выпуклости. Он зарычал, но не возражал, когда Гермиона решилась схватить его за брюки. Он ткнулся ей в ладонь, прежде чем убрать ее пальцы и прижать своими к груди. Она прильнула к их рукам у груди, и ее губы прижались к его пальцам, которые все еще пахли ее влажной киской.       Это был первый раз за все время, когда Гермиона посмела поцеловать его.       — Я очень доволен, — сказал он, отведя ее немного от полки и успокаивающе положив руку на спину. — Ты следовала указаниям и даже приняла вызов прикоснуться к себе в классе, — он сжал руку, которую держал. — Любой Доминант гордился бы тобой — ты удивительная женщина, Гермиона.       Масляная лампа над головой вспыхнула, когда он отпустил ее, отступая. Отчаянно желая оставаться в его руках, Гермиона отвернулась, внезапно смутившись быть при свете с ним после того, что они только что сделали.       — Я не удивительная, — возразила она, наклонившись, чтобы поправить юбку и блузку. — Я даже не симпатичная.       Он не ответил на ее слова, но отошел от нее, и Гермиона услышала, как поворачивается дверная ручка.       — Что я должна делать? — пискнула она, поворачиваясь к нему.       Снейп ухмыльнулся, но тон его голоса сказал ей, что он дразнит.       — Вы закончите урок, пополняя полки с ингредиентами, мисс Грейнджер, — сказал он, прежде чем исчезнуть из дверей в вихре черных полов мантии.       У тебя есть мое разрешение вспомнить наше времяпровождение в подсобке, используя одну из своих игрушек, чтобы довести себя, — поведал ей дневник после обеда. — Затем ты напишешь тысячу слов в своем ежедневнике относительно значения слова «удивительный».       Гермиона ухмыльнулась, доставая «Номер Четырнадцать» с его почетного места в коробке с игрушками. Только профессор Снейп мог порадовать её, разрешив ей мысленно пережить их встречу во время урока, трахая себя любимой игрушкой, а затем наказать ее, давая дополнительную домашнюю работу.       Тем не менее, она не возражала.