For the Potions Master's Amusement

      Следующие несколько дней были крайне трудными для Гермионы. Знание, что ей не разрешён оргазм, не было ново; ее профессор уже некоторое время контролировал ее разрядку. Нет, сложность заключалась в том, что она должна была сознательно возбуждать себя, но отказывать в этой разрядке. Раньше Гермиона никогда даже не пыталась делать ничего подобного, и это задание профессора застало ее врасплох. Во многих отношениях оно вызывало у Гермионы обиду. В чем смысл этого упражнения? Да, она хотела угодить своему Доминанту — она ​​хотела быть с ним, хотела подчиниться его воле, но это было сложно. Одобрение профессора маячило настолько вдалеке, что было трудно поверить, что Гермиона когда-либо доберется до него.       С другой стороны это и возбуждало. Его интерес к самой личной части ее жизни был восхитителен. Это означало, что он думал о ней, пока ее не было рядом, что он проводил время без Гермионы, представляя, как она себя ублажает. Было ли это ужасно возбуждающе и для него? И что он делал? Он касался себя? Он сжимал член кулаком, пока думал о ее мастурбации? Использовал ли он смазку, когда это делал? Это было масло или лосьон — или он плевал на ладонь, чтобы сделать себя влажным? Даже мысли о том, что ее профессор ласкал себя, думая о ней, заставляли ее гореть желанием. В некотором роде Снейпу удалось сделать все между ними сексуальным, и она была полностью поглощена взаимодействием между ними.       В будние дни Гермиона старалась отвлечься. Она посещала занятия, выполняла домашние задания, но всегда, где-то на подкорке её разума присутствовал образ профессора Снейпа. Когда она сидела на уроках, она часто мечтала о нем. Когда она шла по коридорам замка, то представляла, что он наблюдает за ней, — она ​​также воображала, что он наблюдает за ней, пока она купается и когда мастурбирует… что также означало, что она часто мастурбировала в ванной. Казалось, он хотел, чтобы она была сексуальным существом по своей природе, и в то же время он все больше ограничивал ее сексуальную активность, ограничивал саму Гермиону — с каждым днём все сильнее удерживая ​​её под своим контролем.       Но, несмотря на мятежные моменты, Гермиона представить себе не могла что-либо, чего она желала бы больше, чем принадлежать Северусу Снейпу телом, разумом и душой.       Прежде чем ты ляжешь спать сегодня, ты будешь щипать соски, пока те не заболят. Затем ты успокоишь их, втирая целебное масло около двух минут. По истечении этого времени ты поднимешь свою грудь ко рту и слижешь все масло с сосков. Проведи не менее трех полных минут за этим занятием. Когда все будет сделано, широко расставь бедра и используй масло, чтобы увлажнить клитор. Не кончая. Когда момент кульминации придет, остановись. Вылижи свои пальцы дочиста и напиши отчёт о своих действиях в журнале.       Его инструкции были подробными и возбуждающими. Гермиона нашла их чрезвычайно сложными. Только знание того, что он вторгнется в ее сознание и проанализирует воспоминания, заставило ее убрать пальцы с болящей киски перед самой кульминацией. Сны превратились в непрерывные эротические сцены, после которых Гермиона просыпалась чуть ли не в худшем состоянии, чем когда ложилась спать.       В среду, чувствуя себя так, словно убьёт любого, кто осмелится заговорить с ней, Гермиона вошла в класс профессора. Ее самообладание висело на волоске, и она не знала, как отреагирует на игнорирование или насмешку от своего Доминанта.       Перед уроком она заняла свое место между мальчиками и принялась извлекать набор зельевара из сумки.       Дверь в класс хлопнула, оповещая о приходе профессора Снейпа. Он стукнул палочкой по доске, и там появились знакомые инструкции.       — Ваши жалкие попытки сварить это простое средство для удаления волос из носа были удручающими, — презрительно сказал он низким голосом.       Гермиона поморщилась. Средство не было таким простым в приготовлении, как он сказал.       Он продолжил:       — Я спешу сообщить, что это зелье войдёт в ваш экзамен ЖАБА. Поэтому мне хотелось бы, чтобы вы действительно прочитали рецепт, прежде чем начать работу. У вас есть час, чтобы правильно приготовить зелье. Оценки сегодня будут либо «сдали», либо «провалили». Приступайте.       С хмурым видом Гермиона начала организовывать свои ингредиенты. Как утомительно снова варить это зелье — она ​​уже делала его на прошлой неделе!       — Мисс Грейнджер, — промурлыкал позади шелковистый баритон ее учителя.       Гермиона, Гарри и Рон синхронно подпрыгнули, словно в хореографическом движении.       — Сэр? — пискнула Гермиона, вытирая внезапно вспотевшие ладошки о юбку.       — Ваша попытка сварить это зелье была… адекватной, — сказал он с насмешкой, его черные глаза сверкали. — Вместо его приготовления вы можете пополнить полки в кладовой.       Гермиона раздраженно засунула свой набор зельевара обратно в сумку.       — Да, профессор Снейп, — сказала она явно неискренним тоном.       Гарри и Рон одарили ее сочувствующими взглядами, на что она ответила сдержанным пожатием плеч, прежде чем войти в кладовку. Дикая какофония эмоций закрутилась внизу её живота. Что он собирался сделать? В последний раз, когда он зажал ее в углу этой кладовой, он довёл Гермиону до оргазма — собирался ли он саботировать свои собственные приказы?       Мерлин всемогущий, она надеялась, что так.       Наклоняясь, чтобы достать из ящика абиссинские смоковницы, она не услышала, как вошёл её профессор. Она не подозревала о его присутствии, пока он не закрыл двери и не наложил на них звуконепроницаемое заклинание. Выпрямившись, она позволила смоковницам упасть из рук и попятилась от агрессивного наступления своего профессора. Изгиб его губ и горящие глаза заставляли ее сердце громыхать в бурном темпе. Он был похож на одержимого.       Когда Гермиона почувствовала спиной стеллажи, он навис над ней вихрем черной шерсти, обдавая ароматом лосьона после бритья. Этот запах вызвал у неё воспоминания о столь подавляющем удовольствии, что любые мысли о страхе оставили ее. Руки Гермионы потянулись, чтобы обнять его, но он схватил ее запястья и поднял над головой, пробормотав заклинание, удерживающее их там.       — Давай посмотрим, как ты выполняешь свое задание, — сказал он и проник в её разум, внимательно изучая и подробно рассматривая её мастурбационные приключения.       Гермиона едва могла дышать от волнения, от того, что он так сильно держит её в своей власти. Она была беспомощна сделать хоть что-то, помешавшее заново пережить каждый эпизод болезненного доведения собственной киски до края, но без ощущений кульминации. Хотя она так же остро осознавала и возбуждение своего профессора. Его учащенное дыхание (приправленное ароматом чая, который он, вероятно, пил в учительской) и выпуклость, прижатая к ее животу, рассказывали свою собственную повесть.       — О, хорошо, — пробормотал он, наблюдая за тем, как она вылизывала соски от масла, а затем растирала его по широко раскрытой щелке, прежде чем довести себя до пика оргазма.       Не сводя с него глаз, Гермиона не могла вновь не почувствовать возбуждения. Не в силах освободить руки, она прижалась к его телу, ее грудь и влагалище ныли чистой потребностью, которую нужно было утолить.       Затем его губы спустились к ее уху.       — Ты знаешь, насколько меня возбуждает твое послушание? — спросил он требовательно, кончиком языка дразня раковину уха Гермионы.       — Нет, сэр, — вздохнула она, выгнув шею и отчаянно желая почувствовать, как он царапает зубами по яремной вене.       Её руки стали свободны, и он прижал ладонь к железному стержню своей эрекции, в то время как вторая его рука скользнула ей под юбку, настойчиво поглаживая ее через колготки.       Гермиона схватила его за брюки, мягко сжимая, перед тем как погладить его внутренней стороной ладони. Его пальцы прижались к ее влагалищу, и даже сквозь тонкую ткань колготок и трусиков он настолько плотно прикасался, что казалось, его пальцы дразнят ее голой. Она отчаянно запрокинула голову, когда он уткнулся носом в волосы, а зубами стал царапать шею.       — Я мог бы довести тебя сейчас, — сказал он, поднимая лицо, чтобы посмотреть в ее глаза. — Я мог бы заставить тебя кончить прямо здесь и сейчас, но тогда ты упустишь свой шанс на неограниченные оргазмы в субботу вечером в моем кабинете.       Он скользнул под мантию и ущипнул её сосок через лифчик и блузку.       — Ты хочешь кончить, Гермиона, или же ты хочешь выполнить задание и получить награду?       Она напряглась, чувствуя, будто ее мозг из серого вещества превратился в горящее озеро жидкости.       — Не заставляйте меня выбирать, — умоляла она, ее голос был грубым от желания.       Он поцеловал её в губы, его вкус был настолько полон тестостерона, что Гермиона сосала его язык, желая сожрать. Он сосал и поддразнивал своим языком её собственный, словно то был клитор. Когда его губы отпустили ее, она осела на него с хныканьем.       — Иногда, Гермиона, — сказал он, — дать мне возможность выбирать за тебя — это то же самое, что уступить мне свою волю. Будут моменты, когда я захочу выбрать за тебя, но сейчас не один из них. — он сжал ее ноющий клитор, используя свободную руку, чтобы убрать ее волосы с лица. — Выбирай, — мягко распорядился он.       Боже правый, как ей нужно было кончить! Но она чувствовала, что это было чем-то вроде испытания, и отчаянно хотела удивить его — угодить ему своим ответом.       — Я… я подожду, сэр, — сказала она, дрожа в его руках.       Ошеломлённый выдох, который он издал, сказал ей больше, чем любые слова, что он мог бы произнести. Он отпустил её промежность, опуская юбку и поправляя ее мантию. Кончики его пальцев погладили ее щеку с бесконечной нежностью, и он поцеловал ее в губы, прежде чем отступить на шаг назад.       — Ты великолепна, Гермиона, — сказал он, глядя прямо ей в глаза, его выражение было трезвым. — Очень немногие сабмиссив, недавно начавшие обучение, сделали бы такой мудрый выбор.       Гермиона почувствовала, как её распирает от гордости и удовольствия, — она ​​выбрала правильно! Это то, что он хотел услышать, даже если не то, чего он ожидал. Он дал ей возможность, но она отказалась. Гермиона ликовала. Она качнулась к нему, протягивая руки, пытаясь поделиться своей чистой радостью.       Лицо профессора Снейпа изменилось, когда он посмотрел на нее словно между ними возникла невидимая стена. Он сглотнул и сделал еще один шаг от нее.       — Тренировка идет очень быстро, — тихо сказал он. — Ты должна быть очень довольна собой. Я совершенно уверен, что ты будешь готова предоставить свое подчинение Хозяину по своему выбору, когда покинешь школу. Я дам тебе очень хорошие рекомендации.       Гермиона почувствовала, что сердце оборвалось. О чем он говорил? Ей не хотелось слышать о чем-то столь отдаленном — она ​​хотела получить его нежные ласки — хотела подумать о награде, которая ждет через три дня. Она не могла и не хотела думать о каком-то неизвестном Доминанте…       Профессор Снейп отвернулся от нее и подошел к двери.       — Пожалуйста, используй оставшуюся часть времени, чтобы заполнить полки, — сказал он и выскользнул из дверей.       Сексуальное возбуждение было омрачено суровой реальностью. Пока Гермиона раскладывала ингредиенты для зелий, ее разум был занят дилеммой: как убедить Северуса Снейпа, что именно она, Гермиона Грейнджер, была той сабмиссив, которую он хотел бы иметь для себя самого?