Chapter 33: Предложение
22 апреля 2018 г. в 23:02
Она плыла в дымке возбуждения, удовольствие заливало ее синапсы, заставляя губы дрожать в улыбке.
Ее грудь ласкали, пощипывали, лизали и всасывали, а клитор ныл от влаги и необходимости. Гермиона выгнулась в чужих руках, ощущая их на своем теле. Извиваясь от желания, она медленно проснулась, понимая, что это был не сон: кто-то занимался с ней любовью.
Открыв глаза, Гермиона погрузилась в непроглядную темень, которую давно стала ассоциировать с подземельями профессора Снейпа. Да, теперь она вспомнила. Она уснула в его постели, и он ласкал ее.
— Привет, — сказала она, поглаживая его волосы.
Он ответил, оказав больше давления на сосок, который сосал, издавая рык удовольствия.
— Значит, тебе уже лучше? — спросила она обеспокоенно.
— Заткнись, или я использую кляп, — огрызнулся он, и Гермиона была счастлива подчиниться.
В бархатной темноте он чествовал её удовольствием несоизмеримый промежуток времени, его губы и руки поселились на ее груди, а волосы щекотали кожу каждый раз, когда профессор двигал головой. Гермиона пребывала в адски возбужденном состоянии, подаваясь бедрами настолько близко к его телу, насколько могла, отчаявшись, что он сам коснётся её клитора. Снейп, казалось, не подозревал о ее потребности, в своём неторопливом наслаждении ее грудью.
Отчаявшись сильнее, она начала ласкать его лицо, руки, и плечи, и все, к чему могла добраться. Гермиона почти сошла с ума от необходимости, чтобы он коснулся ее там, и ей казалось, будто он тратит слишком много времени на то, чтобы добраться куда ей больше всего нужно было, чтоб он добрался.
Внезапно его губы оставили сосок, а большие ладони схватили ее за руки, нетерпеливо поднимая их над головой. Она почувствовала знакомое, приятное прикосновение шелковых лент к запястьям и услышала его голос у самого уха.
— Поддайся, — выдохнул он. — Уступи мне, питомец.
«О, конечно», — подумала Гермиона.
Она попыталась управлять их взаимодействием, забыв, что это не её роль в этой постели.
— Да, сэр, — прошептала она.
И, сложив свою волю, Гермиона подчинилась его изысканным ласкам, позволив себе снова плыть вслед за ощущениями, изливающимися на ее тело, как она делала, пока спала. Не нужно было действовать, думать, не нужно было решать. Здесь и сейчас единственной её задачей было принимать то, что ей давали.
Наконец, его рука медленно погладила ее тело, продвигаясь ниже от груди, один палец заманчиво скользнул в ее пупок, а затем он положил ладонь на ее лобок, легонько сжимая.
— Ты хочешь кончить, малышка? — спросил он, его дыхание обдавало лицо.
Она почувствовала запах зубной пасты и поняла, что он встал и почистил зубы, пока она спала.
— Да, пожалуйста, — сказала Гермиона, поднимая бедра к его руке. — Я хочу так сильно.
Его губы нашли ее, и, пока его язык дразнил рот Гермионы, пальцы профессора подражали его действиям внизу, порхая над ее ноющим клитором.
— Ты была такой хорошей девочкой, — сказал он, кончиком языка прослеживая раковину ее уха. — Я и мечтать не мог о столь полезном партнере, коим ты оказалась этой ночью, Гермиона. Спасибо.
Затем его губы снова нашли её, но не дразня больше. Он целовал Гермиону с самозабвенной страстью, которой она никогда не замечала в нем раньше; в это время его длинные пальцы проникли в ее тело, а подушечка большого пальца, по обыкновению, легла на центр удовольствия. Гермиона с жадностью сосала его язык, впитывая внимание своего Верха, как губка. Ее ноги непристойно раздвинулись, чтобы облегчить ему доступ. По прошествии слишком короткого времени она закричала. Ее крик был приглушен его языком во рту. Затем ее руки были выпущены, и он сжал ее в сокрушительных объятиях, прижимая к себе. От избытка чувств Гермиона зарыдала ему в шею, слабо прильнув к нему.
Он удерживал ее тонкую фигурку в объятьях, бормоча успокаивающие слова, а одна его большая ладонь гладила волосы снова и снова. Когда Гермиона успокоилась, он переместился так, что они легли лицом к лицу, и невербально зажег свечи. Она моргнула от яркого освещения, и он пристально посмотрел на нее.
— Кажется, у тебя были вопросы, — сказал он нейтрально.
Гермиона улыбнулась и погладила кончиками пальцев по его скуле. Вопросы? Она хотела спросить его о чем-то? Казалось, ее мозг превратился в месиво.
— Который сейчас час? — спросила она, не вспомнив ничего, что хотела бы узнать.
Он фыркнул.
— Ты уверена, что хочешь истратить своё время свободных вопросов на подобную болтовню? — спросил он. Тем не менее он на миг отвернулся от нее, чтобы взглянуть на часы. — Сейчас половина пятого.
Глаза Гермионы привыкали к тусклому свету, а ее мозг постепенно начинал работать в привычном темпе.
— Мисс Смит нанесла тебе эти травмы? — спросила она, проследив кончиком пальца линию рубца на животе.
Его губы скривились, как будто он собирался захохотать.
— Вряд ли, — сказал он. — Моя встреча с мисс Смит была прервана вызовом Темного Лорда.
Его лицо помрачнело.
— Разве… это он тебя ранил? — спросила Гермиона.
— Не в этот раз, — ответил ей профессор. Его голос был довольно резким, но он не сделал ничего, чтобы она прекратила задавать вопросы.
— Ты расскажешь, как получил эти травмы? — неуверенно спросила она, внимательно глядя в его лицо.
— Мое присутствие требовалось для планирования, — сказал он. — Темный Лорд считает, что его Пожиратели Смерти больше не могут тратить своё время в тюрьме. Четверо из них удерживались в Министерстве магии, остальные — в Азкабане.
Гермиона нахмурилась.
— Четверо удерживались в Министерстве… больше нет?
Профессор скривился и показал на свою рану, которая начинала заживать.
— Взрывное проклятие Эйвери было плохо направлено, — горько сказал он. — Там был довольно большой кусок камня, которым меня ранило, — он покачал головой. — Трэворс, который удерживался в камере, был ранен в голову отлетевшим при взрыве осколком; он не сможет восстановиться. Возможно, в следующий раз Темный Лорд прислушается к моим предложениям о том, как нужно действовать.
Гермиона сглотнула. Она знала что этот мужчина, ее Доминант — Хозяин — настаивало ее сердце — был Пожирателем Смерти. Он притворялся слугой Волан-де-Морта, являясь при этом шпионом Дамблдора и действуя по его приказу.
Но он помог Пожирателям Смерти избежать магического правопорядка? Как он мог?
— Тебе жаль, что ты спросила? — тихо сказал он.
Гермиона посмотрела ему в лицо, увидев что-то между страхом и смирением. Чего он ожидал от нее?
— Нет, я не сожалею, — ответила Гермиона. — Я хотела знать.
Профессор сел в постели, прислонившись к изголовью.
— Гермиона, — серьезно сказал он, — я думаю, мы оба это знаем, — сказал он, жестом указывая на них двоих. — Это плохая идея. Я не должен был позволять этому начаться между нами. В другое время и при других обстоятельствах, возможно, это было бы уместно, но с надвигающейся войной…
Гермиона с ужасом наблюдала за ним, страх парализовал её, и она лишь молча смотрела на него с подушки. Мерлин милостивый, почему она любила его так сильно? Это чувство было настолько огромным, что казалось, лишало её возможности дышать.
— Ты сожалеешь? — спросила она тихим голосом.
Его взгляд потеплел, когда он посмотрел на нее.
— Я не могу сожалеть, — признался он. — Тренировать тебя было радостью — ярким пятном в моем скучном существовании, — он потянулся, чтобы погладить ее по щеке, и Гермиона закрыла глаза от этого прикосновения. — Война неизбежна, питомец, — сказал он, и интимность его тона смягчила ее, придав сил, чтобы приблизиться и обвить руки вокруг его туловища, утыкаясь лицом в плечо. — Возможно, в обозримом будущем мне придется покинуть Хогвартс, чтобы объявить себя в глазах мира сторонником Темного Лорда, и когда это произойдет, я буду вынужден оставить тебя.
Гермиона прижалась к нему сильнее и кивнула головой.
— Я это понимаю, — сказала она ему в шею, отчего голос звучал приглушенно.
— Будь ты благоразумной, — категорично сказал он, — ты бы отказалась от своего соглашения со мной. Воспоминание об этом дало бы тебе некоторую защиту от Темного Лорда.
Гермиона не верила, что он говорит это, но яростно закачала головой.
Тогда он принялся уговаривать:
— Я все равно напишу тебе письмо о введении в сообщество D/s в Лондоне, — сказал он, — и предоставлю рекомендательное письмо.
Гермиона отстранилась от него, душевная боль превращалась в гнев.
— Я не забочусь об этих чертовых письмах! — воскликнула она. — Я предложила себя тебе! Это все, что для меня важно. Если мы и должны расстаться, то это то, что происходит с людьми в военное время! Но не нужно мне говорить об отречении от тебя! — она остановилась, чтобы набрать воздуха в лёгкие, чувствуя, будто дышит должным образом впервые с начала их разговора.
Эмоции внутри неё не рассеялись и не стихли от его слов. Они бушевали внутри, словно буря во время прилива, накрывая, выталкивая из нее слова, которые не могли больше оставаться невысказанными.
— Я не могу оставить тебя, — сказала она искренне, глядя прямо в его блестящие черные глаза. — Я не способна на это. Я была бы признательна, если б ты оказал мне любезность и не предлагал этого снова. — Гермиона расправила плечи, осознание своей силы в этих отношениях собралось вокруг нее, словно щит. — Если ты меня прогонишь, я ничего не смогу с этим поделать. Ты это сделаешь?
Он не колебался. Его голова отрицательно качнулась один раз, распущенные волосы хлестнули лицо при движении.
— Я взял на себя ответственность за твоё благополучие, — ответил он. — Я не беру подобных обязательств легкомысленно.
Впервые за время их отношений Гермиона первой отвернулась. Она выскользнула из постели и начала одеваться.
— Ты уходишь? — спросил он.
— Я хочу принять душ и переодеться перед завтраком, — ответила она, застегивая молнию на джинсах. — Какие у тебя планы на сегодня? — спросила она.
Он не ответил сразу, и Гермиона повернулась к нему лицом. Он внимательно наблюдал за ней, его красиво сформированные губы сжались в тонкую линию. Гермиона сунула бюстгальтер в карман и натянула джемпер, размышляя, собирается ли он ответить. Ей чуждо было добровольно покидать его, но настало время подчеркнуть свою автономию — чтобы он увидел, что она способна уйти от него по собственному решению.
Профессор Снейп встал с кровати, его худое, красивое тело было нагим в декабрьском холоде подземелий.
— Ты сделала мне предложение, Гермиона — предложение твоего подчинения. У тебя были иные мысли на этот счёт?
Гермиона бесстрашно посмотрела на его ястребиный профиль.
— Я пыталась ясно дать понять, что у меня не было ни одного повода передумать, — спокойно сказала она.
Он подошел ближе к ней, его член, который жёстко упирался в ее бедро, когда он трахал Гермиону пальцами, упал только наполовину. Она почувствовала свой запах на его пальцах, когда он сжал ее плечи.
— Твоим заданием будет тщательный пересмотр твоего мне предложения, — сказал он так, словно задавал домашнее задание. — Ты не будешь касаться себя сексуально, пока я не дам тебе явное разрешение на это.
Гермиона кивнула, пытаясь внешне скрыть дикий, ликующий стук сердца в груди.
— Я уйду сегодня — мне нужно посетить Косую Аллею, сделать сезонные закупки ингредиентов. Ты должна написать три тысячи слов по теме официального предложения подчинения сабмиссив своему Господину.
Гермиона почувствовала, как дрожь пронзила ее тело, когда он произнес эти слова, и она не смогла подавить лёгкое вздрагивание.
— Завтра вечером, в канун Рождества, ты приглашена в мой кабинет, чтобы провести время со мной. Вечерние мероприятия зависят от тебя. Если ты захочешь, то в этот раз сможешь инициировать ритуал, чтобы предложить мне своё служение. Или мы можем иначе провести время, взаимно доставляя друг другу удовольствие по твоему выбору.
Гермиона поняла, что перестала дышать, и заставила себя сделать вдох. Она облизала свои пересохшие губы, прежде чем сказать:
— И если я сделаю свое предложение служить? Ты его примешь?
Он провел пальцем по её нижней губе.
— Иначе я бы не позволил тебе начать ритуал, — сказал он хрипло.
— Почему мы не можем сделать это прямо сейчас? — спросила Гермиона, внезапно испугавшись, что он передумает.
Один уголок его губ изогнулся.
— Тем не менее тридцать шесть часов тщательного рассмотрения, сексуального воздержания и написания трех тысяч слов по этому вопросу должны быть выполнены. Это мои условия, Гермиона.
— Тогда я принимаю эти условия, — сказала она с большим достоинством, изо всех сил пытаясь сдержать огромную радость, расцветающую в сердце.
Он взял ее руку и в странном для голого человека (с наполовину вставшим членом) придворном жесте поцеловал ее пальцы.
— До завтрашнего вечера, — пробормотал он.
Гермиона поспешила в свою комнату, ворвавшись в коридор подземелий с радостным вскриком ликования, которым сильно поразила Кровавого Барона. Его бурчание было проигнорированно счастливой девушкой, почти не замечающей ничего вокруг.