For the Potions Master's Amusement

      К середине зимы время потянулось медленнее. Гермиона отложила подготовку к экзаменам, сосредоточившись на новом незнакомом тексте, который принес ей профессор. Чтение оказалось трудоемким, ведь все было написано на старо-английском языке. Странно, что книга датировалась всего семисотым годом, ведь рунический язык древнего Футарка широко использовался почти две тысячи лет назад.       Борьба над переводом вызывала у Гермионы частые головные боли, но зато глубокое изучение книги отвлекало достаточно, чтобы не думать постоянно о Северусе. Да, Северусе. Северусе, который находился невесть где и часто подвергался опасностям. Хотя Гермиона и не способна была выбросить все мысли о нем из головы, ей успешно удавалось не думать об этом слишком много до тех пор, пока она не ложилась в постель каждую ночь, дрожащими руками открывая свой ежедневник и молясь о том, чтобы найти там его угловатый почерк.       Еще одним периодом слабости было время, которое Гермиона проводила наедине с Ти. Таффи хорошо справлялась без Рейфа, пока тот сидел в тюрьме, но необходимость вновь находиться без него после столь короткого воссоединения давалась ей вдвойне тяжелей. Гермиона сочувственно сидела с подругой в те вечера, когда домовой эльф Питти звала её в покои Таффи и Рейфа. Упадок сил подруги казался Гермионе совершенно очевидным, и она недоумевала, почему больше никто в Руасси-Хаус не был так же обеспокоен самочувствием Ти. Лучезарный обычно вид Таффи становился все мрачнее, а ее прекрасный цвет лица серел на глазах. Гермиона часто обнимала заплаканную подругу, бормоча той слова утешения.       — Извини! Я не знаю, что со мной происходит, — всхлипывала Таффи.       — Ты скучаешь по нему, — просто отвечала Гермиона.       Более очевидный ответ на вопрос Таффи они получили через две недели после ухода Мастеров Максимуса и Северуса. К тому времени аппетит Ти пропал настолько, что её худоба уже выглядела нездоровой. Однажды утром Питти вновь позвала Гермиону к Таффи. Войдя в спальню Лестрейнджей, Гермиону всерьез встревожило состояние её вяло лежащей на кровати подруги, чей цвет лица был едва отличим от белых простыней.       — Питти, пожалуйста, позови свою хозяйку, — обеспокоенно попросила Гермиона. — Нам может понадобиться целитель.       — Нет! — запротестовала Ти. — Я не хочу, чтоб меня беспокоили. Я лишь хочу, чтоб меня никто не трогал!       Гермиона подошла к кровати, смущённо сморщив лоб.       — Я понимаю, — успокаивающе сказала она, — но подумай о том, чего хотел бы Рейф.       Эти слова вызвали у Ти новый приступ слез. Ощущая себя бесполезной, Гермиона гладила подругу по спине, пока не появилась Элинор.       — Что такое? — сдержанно спросила пожилая ведьма. — Ти, скажи мне, что с тобой.       — Чувствую себя ужасно, — пробормотала Таффи. — Меня тут же выворачивает после любой еды, и когда просто пытаюсь поднять голову с подушки, ощущаю головокружение и тошноту.       — Принеси влажное полотенце, — сказала Элинор Гермионе, поднимая палочку. — Это всегда помогало мне унять тошноту.       Гермиона с готовностью встала, чтобы помочь, но засомневалась в методах Элинор.       — Не лучше ли дать ей зелье от тошноты? — спросила она.       Элинор не ответила, подняв палочку и выполнив сложную руну в форме восьмерки надо всем телом Таффи. Гермиона очарованно смотрела, ведь никогда раньше не видела такого заклинания, хотя то по-своему и напоминало диагностическую магию, которую в Хогвартсе использовала мадам Помфри.       — Посмотри! — позвала Элинор, тоном своего голоса вынуждая Ти поднять голову и широко раскрыть голубые глаза.       В воздухе над её брюшной полостью замерцал светящийся грушевидный образ, внутри которого горела огненно-красная пульсирующая искра.       — Ой! — замерла Таффи, вглядываясь в голограммное изображение, словно хотела коснуться его рукой.       Забыв обо всем, Гермиона приблизилась к кровати.       — Что это? — прошептала она, будто бы боясь говорить слишком громко, чтобы не повредить изображение.       — Это, — сказала Элинор с блестящими от слез глазами, — это Таффи и ребенок Рейфа.       Гермиона быстро посмотрела на Ти, чье недавно бледное лицо покраснело. Таффи ведь хотела этого — она говорила, что они с Рейфом пытаются зачать, — почему же Гермионе не пришло в голову, что ее подруга может быть беременна?       — Гермиона, — позвала Таффи, и подруга села рядом, протянув руку. — Когда сегодня ты напишешь Северусу в своем дневнике, попроси его рассказать Рейфу о ребенке.       Гермиона удивилась:       — Но разве ты не хочешь лично рассказать Рейфу?       — Мы не можем вести переписку совиной почтой, это слишком опасно, — заметила Таффи. — Я хочу, чтоб он узнал сейчас, не желаю ждать. — Ее губы на мгновение задрожали: — Если это сделает его более осторожным, я хочу, чтобы он узнал как можно скорее.       И Таффи вновь начала рыдать. Гермиона беспомощно посмотрела на Элинор, которая приблизилась к постели и взяла беременную женщину за вторую руку. Она заговорила спокойным, твердым голосом:       — Послушай, Таффи. Гормоны при беременности делают твое настроение весьма изменчивым, но ты должна постараться сохранять спокойствие ради ребенка.       Таффи всхлипнула и кивнула, принимая платок, который Элинор ей дала. Элинор поймала взгляд Гермионы.       — Пожалуйста, найди Ви, — тихо сказала она. — Она училась на колдомедика после школы и работала в больнице Святого Мунго с будущими матерями. Она знает, что делать.       Сжав на прощание ладошку Таффи, Гермиона оставила ее с Элинор и удалилась на поиски Ви. В голову лезли мысли о том, будет ли она когда-нибудь выглядеть столь же трепетно ​​и благодарно, забеременев ребенком своего Хозяина. Сама идея этого пугала.       За ужином Таффи оказалась в центре внимания. Настроение за столом было праздничным, а поднятые бокалы сверкали игристым сидром в знак уважения к беременной. Гермиона не чувствовала себя так хорошо с тех пор, как ушел её Хозяин. Она словила себя на том, что улыбается в ответ на поддразнивания друзей, отчего наконец почувствовала себя в Руасси-Хаус как дома.       За пудингом Клавдий откашлялся:       — Не хочу отвлекать, но у нашей семьи тоже есть новости.       Таффи взволнованно посмотрела на Ви.       — Ты тоже?! — воскликнула она.       Ви застенчиво рассмеялась и сказала:       — Нет! Новость не обо мне, речь идет о Келли. — Ви кивнула в сторону Келл.       — Келл удовлетворительно завершила свое обучение с нами, — объявил Клавдий, обнимая Ви. Он поднял очередной тост, кивнув Келл. — На этой неделе мы начнем рассылать запросы от ее имени, чтобы подобрать потенциальных Верхних к следующему игровому уик-энду.       Со счастливой улыбкой Гермиона взяла бокал с сидром и повернулась к Келли. Она была немного озадачена, увидев, что Келл выглядела… в лучшем случае бесстрастно. Келл подняла свой бокал и с улыбкой принимала поздравления от сидящих за столом, но Гермиона не могла не заметить, что нижняя избегала смотреть в глаза, особенно Реджи.       Что касалось самого Реджи, у него было преувеличенно хорошее настроение.       — Отличные новости! — сказал он слишком громко. — Клавдий найдет для тебя хорошего Доминанта, Кей.       Неловкая тишина внезапно повисла над столом. Гермиона посмотрела на смутившегося Реджи; на Клавдия, который выглядел сердитым; Адриана, смотревшего неодобрительно, и Келли, которая была… опустошенной.       Что произошло?       Адриан стремительно поднялся:       — Не знаю, как вы, — сказал он задорно, — но я собираюсь налить себе стакан коньяка и насладиться одной из тех новых сигар, что заказал с Эквадора. Что скажете?       Реджи встал и, вероятно, направился в кабинет Доминантов. За ним последовали Адриан и Клавдий. Гермионе хотелось узнать, почему все ведут себя так странно, но она боялась ухудшить ситуацию, спросив об этом.       — Пойдем в гостиную? — предложила Элинор, как делала это каждый вечер, когда Доминанты уходили в кабинет.       Ви с Таффи невнятно согласились. Когда Келли встала, Ти успокаивающе обвила её руками. Келл приняла объятие, прежде чем тихо сказала:       — У меня болит голова. Я собираюсь лечь спать пораньше.       Темноволосая сабмиссив скользнула в коридор, и Гермиона с некоторым огорчением посмотрела ей вслед.       — Что случилось? — спросила она у Ти. — Я не понимаю.       Таффи подошла и, взяв Гермиону за руку, повела ее в гостиную вслед за Элинор и Ви.       — Редж сказал кое-что бестактное, — сказала она презрительно. — Честно говоря, не представляю, как он руководит у себя на работе — он самый неделикатный тип из всех, что я когда-либо знала!       Гермиона моргнула. Таффи обычно была невообразимо сдержанной девушкой.       — Как ты думаешь, Келл счастлива, что обучение закончилось? — нерешительно спросила она.       Таффи посмотрела в глаза Гермионы, нахмурив лоб.       — Надеюсь, что так.       Тем вечером Гермиона была необычайно рада своему дневнику. Она, как и обычно, надеялась получить новое послание от своего Хозяина, но, кроме того, была счастлива поведать ему недавние события и спросить, что все это значит.       Сегодня ей повезло обнаружить неподражаемый почерк своего профессора на одной из страниц ежедневника в кожаном зеленом переплете.       Малышка,       Как ты могла догадаться, новость, что ты попросила меня передать, была хорошо принята. Я не стану даже пытаться повторить все слова, произнесенные получателем, но можешь сказать нашей общей подруге, что все было воспринято с огромной радостью. Несомненно, вскоре они смогут связаться и поговорить; попроси ее проявить терпение.       Я призываю тебя попытаться немного отвлечь нашу общую подругу в интересах ее благополучия. Вероятно, она будет нуждаться в некоторой поддержке в течение какого-то времени. К тому же это поможет занять твои воспитательные инстинкты в отсутствии двух прежних твоих подопечных. Пожалуйста, продолжай сообщать о ее состоянии, чтобы я мог удовлетворить неистовое любопытство её мужа.       Рад слышать, что твоя научная работа продолжается. В последнее время я слышал от твоих сокурсников, что они вышли на многообещающий след. Хотя лично я не уверен в положительном результате их текущих поисков.       Касаемо более личных вопросов. Я согласен, что для тебя разумно посетить родительский дом и проинформировать родных о текущей ситуации. Я настоятельно призываю тебя убедить их позволить тебе остаться в резиденции Руасси. Это самое безопасное для тебя место, и я уверен, что если ты правильно донесешь до них эту информацию, они не станут настаивать на твоём возвращении домой.       Наконец, я хочу уверить тебя, что нынешние обстоятельства для меня столь же неприятны, как и для тебя. Я продолжу выполнять свою миссию с той осторожностью, что позволила бы мне дотянуть до старости (да, это было сказано, чтобы заставить тебя улыбнуться). Но взамен я настаиваю на том, чтоб в мое отсутствие и ты защищала себя со всем вниманием и скрупулезностью. Положи всю свою изобретательность на защиту самого для меня любимого, и я не останусь в долгу.       Твой Хозяин,       SS       Гермиона сидела с глупой улыбкой на лице и прослеживала кончиками пальцев контуры слов, что он написал. Неужели он и правда настолько расслаблен, чтобы шутить? Неужели она действительно «самое для него любимое»? Любил ли он ее так, как она его? Почему тогда он этого не сказал?       Придвинув бутылёк с чернилами, она принялась записывать события минувшего дня, все это время повторяя про себя его слова. Пробуя их на языке, словно изысканное вино, дышащее букетом его заботы и беспокойства.       После короткого визита к родителям на следующий день Гермиона отправилась в Косой переулок. Было сложно поверить, что она так долго ненавидела «мисс Смит», полагая, что та являлась деревенской подстилкой профессора Снейпа. Сейчас Гермиона охотно заботилась об этой ведьме. Ухмыляясь, она шла по почти пустынной улице волшебного торгового района, направляясь к Фортескью. В кафе она выбрала коробку замороженных шоколадных конфет для своей беременной подруги — не то чтобы Гермиона не планировала съесть несколько из них. Владелец взял с неё золото и передал лакомства. Гермиона спрятала кошелек в карман мантии и вновь вышла на улицу.       — Смотрите-ка, кто здесь, — послышался рычащий голос.       Гермиона медленно повернулась, зажав коробку с конфетами подмышкой и направив свою палочку на Саймона Кёртиса, бывшего члена сообщества D/s в Сассексе.       — Так сложно поздороваться? — насмехался Саймон. — Помнится, на публике ты не особо стеснялась.       Его лицо было искажено неприятной гримасой, а рука сжимала палочку в кармане мантии.       — Отойди в сторону и позволь мне пройти, — безапелляционно произнесла Гермиона, ее палочка не дрогнула.       — Где твой старый, уродливый Хозяин? — спросил Саймон, разглядывая ее. — Он отпустил тебя одну? — Волшебник сделал угрожающий шаг навстречу, его низкий голос и хмельное дыхание заставили Гермиону поморщиться в отвращении. — Из-за вас мои привилегии были отменены.       Гермиона сделала шаг назад.       — Ты единственный, кто несет ответственность за отмену этих привилегий, — спокойно ответила она.       Разум работал с бешеной скоростью. Уже сейчас, средь бела дня, от Саймона разило спиртным, а на улице было слишком безлюдно, чтоб понадеяться, что случайный наблюдатель может прервать их нежелательный тет-а-тет. Была ли она достаточно сосредоточена, чтобы аппарировать без угрозы расщепления?       — Похоже, у грязнокровки появился воздыхатель, — сбоку раздался знакомый голос.       Гермиона переключила внимание с Саймона на Винсента Крэбба, остановившегося посреди улицы, словно неуклюжая горгулья.       К Крэббу подошёл Драко Малфой, чье лицо, словно у мстительного ангела, резко контрастировало с внешностью товарища. Холодные серые глаза скользнули от Гермионы к Саймону, прежде чем он заговорил скучающим тоном, чуть растягивая слова:       — Как по мне, он не похож на воздыхателя, — сказал он. — Кажется, он чувствует отвращение, как и положено. — Малфой повернулся к Крэббу: — Почему бы тебе не купить нашему другу пинту сливочного пива? — Он склонил белокурую голову в сторону Дырявого котла.       Гермиона нахмурилась в замешательстве. Во что играет Малфой?       Крэбб не стал задаваться подобным вопросом; он никогда не сомневался в приказах Малфоя. Поравнявшись с Саймоном Кёртисом, Крэбб схватил его за руку и с силой потащил прочь. Саймон не стал спорить, но он не ушел без прощального выпада в сторону Гермионы:       — Это еще не конец! — рычал он через плечо. — Я вернусь!       Гермиона повернулась лицом к Малфою, сердце все еще колотилось в груди.       — Что ты делаешь?       Малфой переместил вес с одной ноги на другую, продолжая выглядеть скучающим, но пристально посмотрел на ее палочку. Гермиона проследила за его взглядом и поняла, что так и не спрятала оружие. Но ведь Гарри никогда бы не столкнулся с Малфоем безоружным, верно? Тем не менее она опустила палочку, отметив, что Малфой слегка расслабился.       — Почему ты это сделал? — повторила она, нервно разглядывая Косой переулок: они с Малфоем были единственными людьми в поле зрения.       — Почему ты все еще здесь? — спокойно ответил он вопросом на вопрос.       Гермиона поняла, что он даёт ей фору. У Малфоя были свои причины сделать то, что он сделал, и Гермиона, возможно, никогда не узнает, каковы они, но на данный момент ей действительно лучше было уйти. Она была рада помощи, которую получила, пусть и сомнительного происхождения.       — Верно, — пробормотала она и исчезла с хлопком аппарации.       Едва оказавшись в Руасси, Гермиона направилась прямиком к Адриану. В кабинете Доминантов он усадил ее в кожаное кресло. Адриан вложил в девичьи руки стакан с коньяком, успокаивая Гермиону. В любой другой день Гермионе, возможно, понравилось бы разглядывать мужскую комнату с кожаными креслами и вдыхать устойчивый аромат дорогих сигар. Однако сейчас она была слишком взволнована, чтобы обращать внимание на обстановку. Клавдий влетел в кабинет, как раз когда она сделала последний глоток согревающей жидкости из тяжелого хрустального бокала. Она отложила бокал и рассказала о случившемся двум Доминантам, стоящим над ней с хмурыми лицами.       — Мы с Реджи поедем в Дырявый котел, — заверил Клавдий Адриана, когда Гермиона ответила на все их вопросы.       — Я свяжусь с Мастером Торном в Сассексе, чтобы держать его в курсе, — сказал Адриан, присаживаясь за массивный стол из красного дерева и доставая перо.       — Но что мне делать? — спросила Гермиона.       Адриан посмотрел на нее серьёзными голубыми глазами.       — Ты пойдешь наверх и немедленно напишешь обо всем в своем журнале, — категорично сказал он. — Расскажи Северусу, что случилось.       Но Гермиона не сделала этого сразу. Она пошла к Таффи с коробкой замороженных угощений.       Поедая сладости, две девушки подробно обсудили этот инцидент.       — Итак, Драко Малфой спровадил Саймона с одним из своих друзей? — спросила Ти.       — Да, — ответила Гермиона. — Их отцы — Пожиратели Смерти. Насколько я знаю, Драко и Крэбб тоже могли стать Пожирателями Смерти. Я просто не понимаю, что все это значит.       Таффи взяла из коробки очередную конфету:       — Может быть, Саймон тоже Пожиратель Смерти, — предположила она.       Гермиона нахмурилась.       — Нет, Северус с Рейфом узнали бы его, если б это было так, — заметила она.       Таффи засмеялась:       — Я не создана для интриг, — сказала она. — Оставлю все эти раздумья тебе, Гермиона, ты ведь такая умная!       Гермиона резко взглянула на Ти, ожидая иронии, но Таффи смотрела на нее искренним взглядом. Она действительно имела в виду то, что сказала.       — Спасибо, — ответила Гермиона, поднявшись на ноги. — Адриан сказал мне немедленно написать Северусу, но я еще не сделала этого. Думаю, стоит поторопиться.       Таффи немного приподнялась, протягивая руку, чтобы коснуться Гермионы.       — Я заметила, что ты начала называть его по имени, — сказала она мягко. — Полагаю, он дал тебе разрешение?       Гермиона счастливо улыбнулась.       — Не настолько официально, — призналась она, — но я назвала его так, а он приказал мне повторить это и поцеловал. Так что я приняла это в качестве разрешения.       Таффи улыбнулась в ответ.       — Думаю, это оно и было, — сказала она. — Теперь, поспеши написать ему. Ты же не хочешь, чтоб он узнал новости от кого-то другого.       Гермиона побледнела от самой мысли.       — О, нет! — согласилась она и поспешила в свою комнату.       Журнал лежал на прикроватной тумбочке, и Гермиона уселась на кровати с пером в руке, готовясь записать бурные события дня. Она открыла дневник на предполагаемо чистой странице, и сердце сжалось при виде колючего почерка.       Он уже знал — и он не был доволен.