Pride

Пока Хагён готовился к выступлению, Тэгун сидел на краю постели и содержательно молчал. – В твоей голове очень шумно, что случилось? – Тот отвернулся от зеркала и подошел к нему. Грим закончен лишь наполовину. – Я думал о доме, – тихо вздохнул Тэгун, Хагён оседлал его колени. – О каком таком доме? Здесь твой дом. – Он снова вздохнул и придержал Хагёна за бедра, чтобы не дать соскользнуть на пол. Тот нашел недостаток энтузиазма в Тэгуне явно слегка обескураживающим, но не то чтобы он впервые был в таком настроении. – Тэгуни? – Я знаю, прости… Задумался. Ты же знаешь, у меня бывает. Его голос был очень тихим. Хагён положил на его щеки холодные ладони. Тот пахнул яблоками и корицей, сильно и сладко. Тэгуну пришлось полюбить этот запах, не потому что он ему нравился, а потому что это был запах Хагёна. – Ты встречался с Хонбином сегодня? – спросил тот, но не дожидаясь ответа, продолжил: – Что он сказал? – Сказал, что хочет меня. Спросил, как он пахнет для меня. Он намного смелей, чем я думал. – Хагён склонил голову набок, мало понимая тонкости волчьей натуры. – Ума не приложу, что мне делать. – Ты боишься, что он узнает про тебя и сбежит, в этом все дело. Но, как по мне, он хороший парень, Тэгуни, дай ему шанс. – Хагён принялся почесывать у него за ухом, ему нравилось его урчание, становилось понятно: расслаблен он или нет. – Ты знаешь, я разобью его рассудок вдребезги, если он причинит тебе боль. – Не надо никому ничего разбивать, Хагён. Он просто ребенок, а дети постоянно чего-нибудь хотят. Это пройдет. – Тэгун явно был не в настроении, и Хагён бросил попытки приласкать его, потому что понял, тот слишком погружен в свои мысли, чтобы урчать. Он решил вернуться к своему гриму, но напоследок стиснул чужое плечо. – Просто попробуй. Если что-то пойдет не так, я тебя прикрою. Тэгун угукнул. Дело было не в том, доверял он мнению Хагёна или нет, он сомневался, что найдет в себе смелость признаться в том, что что-то пошло не так. Он чересчур гордый. Скорее всего, он будет жить в отрицании, так уже случалось раньше. И шансы на повторение были очень высоки. ~×~ В итоге, они сошлись на том, чтобы пойти на выступление, потому что им выпал самый длинный и невыносимо скучный день в лавке, что они помнили. Или просто Хонбин был слишком на взводе внутри, и никто не пришел, чтобы занять его мысли хотя бы на время. Поэтому нарядившись в очередную выбранную Санхёком одежду, чувствуя, что штаны слишком тесные и майка слишком прозрачная, они встретились с Джехваном и Воншиком, которые, как друзья Тэгуна и Хагёна, тоже были приглашены, за одним из самых близких к сцене зарезервированных специально для них столиков, потому что так захотел Хагён. Только Тэгуна там не оказалось. Хонбин, стараясь не быть столь очевидным, поискал его глазами по всем сторонам. Воншик поглядывал на него сочувственно, пока Санхёк не кашлянул в ладонь и не ущипнул Хонбина за руку под столом, возвращая его внимание, и заставляя Воншика улыбнуться. Джехван был слишком ослеплен светом и музыкой, чтобы хоть что-то заметить. – Потрясающее местечко, не правда ли? – спросил тот, не сводя глаз со сцены, как раз вовремя, чтобы увидеть спускающегося по лестнице Тэгуна. – Тэгуни! Его отмашки и привлекающие внимание крики, на самом деле, были без надобности, потому что у столов есть номера, а Тэгун уже приходил сюда сотни раз. Он погладил Джехвана по макушке тем не менее. Удивительно, как Хонбину удалось не привлечь сразу к себе его внимание. – Добрый вечер, спасибо, что пришли, – тихо поздоровался тот, едва слышным на фоне шумящей толпы голосом, а взглядом обежал всех за столиком. Хонбин нервно притоптывал ногой об пол, ему, как глубоко антисоциальной личности, находиться в битком набитом клубе было некомфортно. – Простите, господин, – обратился к нему официант. – Джентльмен за дальним столиком просил вам передать. – И поставил перед ним высокий бокал с разноцветной жидкостью. Хонбин понятия не имел, что с этим делать. – Ого, и двух минут не прошло, а тебе уже знаки внимания оказывают? Невероятно, – рассмеялся Санхёк, Хонбин насупил брови. Значит, необращенцы таким образом дают понять, кто им симпатичен. Какой бред. – Э… Я не могу это принять, – он прищурил глаза на содержимое. Он не знал, что ему предложили, и не собирался доверяться неизвестно кому. Что, если в коктейль подмешали что-то? – Джентльмен еще передал вам записку. – Официант положил перед ним салфетку. Все за столом замерли, включая Тэгуна, Хонбин склонился над ней, чтобы прочитать. Повисла пауза. – Какого черт… – выругался тот и вскочил на ноги. Санхёк засмеялся и развернулся на стуле посмотреть, как с коктейлем и салфеткой Хонбин поспешил к дальним столикам и сидящим там людям, где бросил смятую в комок бумагу в лицо одному из них и сказал что-то разъяренным тоном, но что – они не разобрали слов. Мужчина поднялся и выставил ладони перед собой, возможно, чтобы успокоить его, но Хонбин показал ему палец, тот парировал, и что-то в этих словах сперва Хонбина ошарашило, затем оскорбило, пока не рассердило вконец. Он схватил коктейль и плеснул яркой розовой жидкостью незнакомцу в лицо. И следом отвесил оплеуху. "Джентльмен" потерял дар речи. Напоследок Хонбин толкнул его в грудь, и тот упал обратно в свое кресло. Хонбин изобразил на лице отвращение. И гордо удалился, вернувшись обратно за столик. Санхёк смеялся так сильно, что на них начали оглядываться. Хонбин схватил салфетку, чтобы вытереть остатки коктейля с рук. – Совсем охренел, нашел тоже "роскошную детку"… – Он бросил использованную салфетку в центр стола. Официант продолжал стоять рядом, видимо, в глубоком шоке. – Что такое? Помочь чем-то? – огрызнулся он на молодого человека, тот пришел в себя, помотал головой и с коротким поклоном удалился. Санхёк уже распластался по столу от смеха, Джехван не смеялся в голос, но довольно хихикал. – Что ты ржешь, придурок? – он накатил на Санхёка, тот показал ему большой палец. Он закатил глаза, а потом увидел Тэгуна напротив и его мягкую полуулыбку. И его неуверенность в себе тут же вернулась. – Могу я купить вам напитки, или ты их тоже швырнешь мне в лицо? – спросил Тэгун. Хонбин цокнул языком и пробормотал, что, если тот тоже попытается с их помощью добиться его сексуального расположения, то несомненно. Тэгун усмехнулся, но промолчал. Очевидное продолжение шутки, что тому не стоило даже чем бы то ни было его угощать, чтобы добиться сексуального расположения, осталось висеть в воздухе. Тэгун вежливо поманил официанта. Когда, наконец, выступление началось, Хонбин уже изрядно накачался сладкими напитками. Первый коктейль выбрал для него Тэгун, и он оказался очень вкусным. Хонбин взял еще два. Танец выглядел чистейшим наслаждением. Хагён выполнял сложнейшую хореографию, не сводя глаз с Тэгуна, а Санхёк рядом флиртовал с одной из официанток. Хонбин, глядя на это, попросил повторить заказ. Коктейли были приятными. Он не жаловался. Номер подошел к концу, танцоры разошлись промочить горло, но басы глухим молотом продолжали стучать в голове Хонбина. Когда Хагён, весь вспотевший и задыхавшийся, подошел к ним поблагодарить за приход, он извинился и подался в сторону уборных. Мир слегка вращался вокруг него, но он отказался просить о помощи. Он подошел к раковине, ополоснул лицо холодной водой и посмотрел на себя в зеркало. Его голубые глаза были затуманены и расфокусированы, и все в красных прожилках из-за задымленного воздуха в клубе. Он чувствовал себя неважно, подташнивало, голова кружилась. Зачесав пятерней волосы назад, он прикинул, сколько еще дней осталось до течки, потом подумал, может, стоило попросить Санхёка помочь ему добраться до дома, когда все закончится. С другой стороны, Санхёк вероятно надумал уйти с той официанткой, которую обхаживал весь вечер. Хагён отлично танцевал, честное слово, ему даже было стыдно, что он так напился, и не мог в полной мере оценить выступление. Он, конечно, никакой не специалист, чтобы понять, что своим танцем тот пытался сказать, но движения смотрелись красиво и отточено, интересно, сам он ставил хореографию или… Дверь открылась, и Хонбин почуял тонкий запах альфы. Все же алкоголь изрядно приглушил его обоняние. – Санхёка, я в норме… Тэгун? Тот стоял на пороге, сунув руки в карманы, и изучал Хонбина. – Как ты? – Заметно пьян, что странно, я не так много и выпил… Но перед глазами яркие пятна скачут, и тебя я не смог унюхать... – Он сел на раковину и заторможенно моргнул. – Крепкое пойло. – Оно не крепкое, в нем опиум, – сочувственно выговорил Тэгун, – я не думал, что ты так им накачаешься. Обычно одного бокала вполне достаточно. – О, вот почему он чувствовал себя таким осоловелым и воздушным. – Я хотел, чтобы ты расслабился. – И я еще как расслабился. Но ты тоже его пил. – Тэгун объяснил, что большое скопление людей его нервирует, и ему нужен коктейль, чтобы успокоиться. – Ах вот как. Тэгун приблизился к нему и положил руку на его лоб. Восхитительная прохладная ладонь. – Ты горячий. Я позову Воншика… – Не уходи. – Хонбин придержал его локоть, и как в тот раз взгляд Тэгуна упал на его руку. – Останься, пожалуйста. – Хонбин… – Ненадолго. Потом позовешь его. Я приемлемо себя чувствую. Тэгун вздохнул, но остался. Хонбин качнул ногами вперед и уткнулся головой в грудь Тэгуна. Если тот и напрягся от этого действия, то лишь на мгновение. – Я тебе не нравлюсь? Ты поэтому постоянно сбегаешь от меня? – Это не так, – ответил Тэгун, все еще немного скованный, но заметно меньше. – Не в смысле, что на лицо, а в смысле… ты считаешь, во мне не достает чего-то, чтобы быть твоей парой? Не страшно, не заставляй себя принять меня. – Рубашка Тэгуна приятно пахла: как он, как его мыло и шампунь, как его кожа и тонкий аромат кондиционера, которым Хагён обрызгивает выстиранное белье. – Мне достаточно и того, что я могу быть рядом с тобой. – Я никогда не говорил, что тебе не достает чего-то, чтобы быть моей парой, – сказал Тэгун, упираясь руками в раковину, по обе стороны от бедер Хонбина. Он посмотрел на его руки, и предпочел бы увидеть их на себе. – Но ты так думаешь. Долгий усталый вздох. – Я просто не хочу причинить тебе боль, Хонбин. Если бы ты только знал… – Так расскажи мне. – Он поднял голову, заглянул в серебристые глаза Тэгуна, прикрытые вуалью черных волос. Мягких. Как и все в нем. – Расскажи мне, расскажи все-все о себе. Я хочу знать все, – он помолчал. – Я слишком любопытный… Постоянно хочу заглянуть в твою голову. – Он провел ладонями по груди Тэгуна вниз и снова вверх, пока не остановился возле шеи, тот не сопротивлялся их близости. – Что ты чувствуешь ко мне, Тэгун? Мельтешащие яркие пятна в его глазах, похоже, делали серебристые глаза того еще более яркими. Под их прицельным взглядом было нелегко, но Хонбин еще никогда не чувствовал себя более решительным, чем сейчас. – Можно тебя поцеловать? – Его взгляд опустился на чужие губы. – Я хочу, чтобы ты сказал да, но только, если я тебе нравлюсь, если хоть немного дорог тебе. Я хочу настоящий поцелуй. – Такой требовательный… – отозвался Тэгун, но его голос звучал тепло, крошечная улыбка играла на губах, на его прекрасных розовых губах, на которые Хонбин был готов любоваться вечность. – А ты такой красивый, – улыбнулся он и положил ладонь на щеку Тэгуна, тот подался на прикосновение, но тут же чуть застенчиво отстранился. – Поцелуй меня по-настоящему? Пожалуйста? Тэгун тихо фыркнул и, склонившись, позволил их губам соприкоснуться, Хонбин мгновенно придвинулся ближе. Он улыбнулся, и руки, что лежали на раковине, сошлись за его спиной, прижали тесней. Руки Хонбина обвили шею Тэгуна, губы раскрылись, выдыхая имя того, как какой-то секретный пароль. Волна дрожи прошла по его телу, когда шершавый язык Тэгуна коснулся его собственного, такой дикий контраст в сравнении с губами, мягкими и отдающими на вкус черничным коктейлем, который подавали всем ближе к концу вечера. Игнорируя потребность отдышаться, Хонбин исследовал языком зубы Тэгуна и острые клыки, обязательные у любого хищника, чувствовал, как чужие ногти царапают его бедра, вынуждая застонать в поцелуй, затем Тэгун обнял его за талию и притянул к своей груди. Тэгун целовал уголок его губ, линию челюсти, пальцами Хонбин зарывался в волосы того, перебирал шелковистые пряди. И тогда он расслышал урчание, мягкую вибрацию в горле, и все его чувства мгновенно обострились на этот звук, нервы накалились, появилось ощущение, что он сделал что-то правильное и великолепное. Получил одобрение, которого так отчаянно добивался. Самый лучший звук во вселенной, самый успокаивающий из всех, что он слышал. – Ты урчишь, – выдохнул он. Тэгун только кивнул и еле слышно прошептал извинение. – Нет, что ты, мне нравится… Восхитительный звук, – улыбнулся он, Тэгун скривился. – Ты самое потрясающее существо из тех, кого я видел. – Он поцеловал веки Тэгуна, наблюдая, как тот застенчиво пытается улизнуть от этого. – Нет, не тушуйся. Тэгун посмотрел на него, и Хонбин взял его лицо в ладони. – Ты такой милый. – Он потянулся и потерся носом о его нос, затем лизнул от переизбытка нежности и засмеялся, глядя, как тот скривился. – Меня пошатывает. Тэгун вздохнул и возвел глаза к потолку, затем вновь прижал Хонбина к своей груди. – Угомонись немного, тебе просто нужно поспать. – Сходи со мной поужинать? – тихо попросил он. – Я знаю симпатичное местечко у нас в районе. – Тэгун посмотрел вниз, Хонбин посмотрел наверх. – И я плачу в этот раз. – Его улыбка выглядела дурашливой, но теплой, и звучал он осознанно, несмотря на то, что практически отключился. – Это свидание? – Волки не ходят на свидания, – фыркнул он. Когда Тэгун рассмеялся от души, и Хонбин прочувствовал вибрацию его тела каждой своей косточкой, он подумал мельком, как озаряется лицо того, когда он смеется. Он душевный и искренний. Он должен принадлежать ему. Его пара. Его альфа. ~×~ А проснулся он в своей постели, совершенно не помня, как в ней очутился, Санхёк ткнул его в щеку. – Помираешь? – Если бы была хоть малейшая опасность этого, ты бы сходил с ума сейчас. – Он отбил палец Санхёка с недовольной гримасой. – Прекрати. – Санхёк хихикнул, его отсутствие настроения того забавляло. Он помолчал, собираясь с мыслями. – Так чем все закончилось? – Он потер руками лицо. Не то чтобы его мучило похмелье, этого обычно с ним не случалось, но он чувствовал себя вялым и уставшим. – Тэгун притащил тебя домой. Сказал, ты перепил перченых коктейлей. Совсем на тебя не похоже. – Хонбин возразил, что они были сладкими на вкус, и он не знал, что они перченые. – Так вы с Тэгуном щупались-лизались или что? Хонбин прищурил глаза, глядя в потолок. Он был на 99% уверен, что их поцелуи, выжженные на подкорке, были настоящими воспоминаниями, а не приснились ему. – Думаю, да. Господи, стыд какой, – он осекся. – По-моему, я еще предложил ему поужинать со мной. – Ты позвал его на свидание? И даже не начинай свою заезженную пластинку про свидания, Ли Хонбин. Я реально отправлю тебя пинком в небытие, если ты хоть пикнешь. – Хонбин сел прямо: волосы всклокочены, глаза заплыли, но горят праведным гневом. – Да, прожигай меня взглядом, сколько влезет. Лучше бы сказал спасибо, что я нянчу твою бесполезную задницу и прикрываю тебя в лавке. – Я бы сказал, если бы ты не выводил меня из себя постоянно. Санхёк фыркнул и встал. – Ну и проваливай к своему прекрасному принцу тогда. Кормитесь поцелуйчиками и сладкой любовью. – Хонбин фыркнул в ответ и тряхнул волосами. – А если не хочешь, чтобы я скормил блинчики голубям госпожи Юн, то изволь спуститься вниз побыстрее. – Сделай это, будь любезен, а я посмотрю, как она опять отходит тебя своей клюкой за проникновение на чужую территорию! Санхёк сузил на Хонбина глаза, он ответил тем же. Какое славное утро. – Мудак. Наполненной настоящей дружбой. – Засранец. И братской любовью. – Твоя очередь стирать. – Займусь этим, когда сниму шкуры с сушилок. Тишина. – Тебе нужны еще сушилки? Я могу купить. – Нет. Хватает. – Так ты будешь блинчики или нет? – Буду. Я только умоюсь и сразу спущусь. Санхёк зевнул. – Ладно, – добавил он, сунув руки в карманы штанов, – но не задерживайся, а то они засохнут. Хонбин лишь беззаботно хмыкнул. – Пока их можно прожевать, меня все устраивает. – Все можно прожевать, если очень постараться. – Моя мама так всегда говорила, – отозвался Хонбин, ерзая в простынях. Его вновь начинал охватывать жар. И он ненавидел это ощущение. Подсохшая кровь Изгоев легче липла к коже, и отвратительно пахла, как инфекция. Хонбин был излишне чистоплотным и зверем, и человеком, и от слипшейся в чужой крови шерсти и испачканной в ней морды его всегда передергивало. – Я знаю, – криво улыбнулся Санхёк и ушел. Оставил Хонбина вспоминать свои сны. Слишком живописные, он к таким не привык. Обычно у него не было настолько ярких и подробных сновидений о том, где и как он хочет, чтобы его ласкали. Он никогда не понимал огорчений Санхёка, насчет отсутствия секса в течение долгого периода времени, и связывал это с тем, что тот был альфой, природа обязывала его постоянно желать спариваться. Как и всех альф. Но с тех пор как его волк решил, что Тэгун заслуживает внимания, держать себя в руках становилось все сложнее. Хонбин был уверен, что выставляет себя полным кретином чаще, чем ему бы хотелось. Это… беспокоило. Он лежал на спине, вздыхал, воображал прикосновение чужих губ к своей шее, размышлял, больно ли, когда клеймят или нет… Раньше мысли об этом его не посещали. Почему-то он не сомневался, что свел себя с ума от страсти целиком и полностью сам. Тэгун даже и не говорил с ним толком. Тот предпочитал смотреть. Наверное, ему стоило позвать их обоих с Хагёном на ужин. В качестве благодарности за ужин для них с Санхёком. Мысль звучала здраво. – Санхёка! – Что? – донесся голос снизу. – Пошли за покупками. Я хочу пригласить их на ужин. ~×~ Если честно, Тэгун не ожидал, что Хонбин так скоро появится снова. Он надеялся, что у него будет больше времени собраться с мыслями после их последнего разговора, когда Хонбин едва соображал после выпитого, а он сам был совершенно неэтичен и слишком мягок. Но он не мог иначе, Хонбин обезоруживал его своим наивным упрямством. – А, Тэгуни, – улыбнулся ему Хагён, когда он переступил порог. Он сделал мысленную пометку, постараться не дать тому сболтнуть какую-то глупость, учитывая, как приподнялись уголки губ, Хагён его услышал. – Мы только что вспоминали тебя. Затем, уже в его голове Хагён добавил: "Ребенок прет, как таран, не могу не отметить". Тэгун ответил продолжительным взглядом. Хонбин выглядел озадаченным, словно не уловившим какую-то шутку. Его рука привычно потянулась к бедру Хагёна, ткнула сильно, как напоминание тому держать себя в руках немного. – Хонбинни пригласил нас на ужин, – провозгласил тот, улыбка стала еще шире. – Видимо, он не забыл о том вашем разговоре. Ты же такой незабываемый! Тэгун лишь задумчиво хмыкнул. Хагёну лучше бы прекратить. – Я думаю, у нас будет время прийти, Хонбинни, – сказал тот, в ответ Хонбин довольно кивнул. – Отлично. Я ни к чему не принуждаю, конечно, простая любезность, ничего шикарного не ждите, – тут же извинился тот, Хагён широким жестом отмел его извинения. – О, нет, мы и не ждем роскоши. Да ведь, Тэгуни? – И в мыслях переспросил: "Ты хочешь пойти? Мне кажется, ты должен". Тэгун согласился, он хотел пойти. Другое дело, что ему не следовало бы. У Хонбина горел восторг в глазах, Тэгуну это напоминало о прошлом. Он ненавидел вспоминать о нем. Ладонь Хагёна легла на его шею, пальцы коснулись волос на затылке в успокаивающем жесте. Как обычно, тот моментально заметил его напряжение, Тэгун вздохнул. Хонбин опять очутился не в своей тарелке, заметив, как они с Хагёном обмениваются взглядами. – Мы придем, – сообщил Хагён. Хонбин улыбнулся самой искренней своей улыбкой, той, от которой появлялись ямочки, и глаза превращались в щелки. – Я рад… Правда… – он облизал губы и уставился в пол. – Я тогда пойду, – махнул на выход рукой. Тэгун кивнул, и Хонбин тут же отзеркалил его кивок. Секунду спустя его и след простыл. Хагён взобрался на стол. – Он тебе нравится. – Мне нравится то, какие воспоминания он навевает… И его запах, – он вздохнул. – Он чувствительный и заслуживает большего. – Нет никого лучше тебя, Тэгун. Я сужу по себе, – просто сказал Хагён. Тэгун смерил его взглядом. – Особенно нет никого лучше для него. Дай ему шанс. – Я пытаюсь… – Еще один вздох. – Но лев… – Не единственное, что в тебе есть. Если он не примет тебя таким, значит, он никогда не был поистине твоим. Тэгун перевел взгляд за окно. Выяснить именно это он и боялся больше всего.