Pride

Хонбин подавился чаем, когда на следующее утро обнаружил под дверью Тэгуна. Они позвали в гости Джехвана, и тот принес чайные листья, и теперь восхитительный заваренный из них чай шел у Хонбина носом. Джехван смеялся… в голос. Санхёк еле сдерживался, пока хлопал Хонбина по спине, и разглядывал Тэгуна, одетого, как обычно, в черную одежду. Серьезно, носил ли тот что-нибудь кроме черного? – Пора вам прекращать так встречаться, хён, – выговорил Санхёк, пряча в голосе смех, Хонбин, как назло, все еще кашлял и не мог передразнить, поэтому выбрал наступить ему на ногу. – Зачем… – он прочистил горло еще раз и вырвался из рук Санхёка. – Ты пришел? – Я хотел пригласить тебя, – начал Тэгун, окинув лавку любопытным взглядом и остановившись на скачущем, как жизнерадостный солнечный зайчик, по кухне Джехване, – на свидание, – закончил тихо и слегка смущенно. – Волки не ход– Санхёк наступил ему на ногу, не дав договорить, и улыбнулся широко Тэгуну, пока Хонбин яростно возмущался на заднем фоне. – Он будет готов через минуту, – добавил младший. – Минуту подождешь? Позавтракай пока с Джехваном, окей? Окей. И утащил Хонбина за собой наверх. Джехван взамен подтащил Тэгуна к столу, чтобы они вдвоем могли насладиться вкуснейшим чаем, который, кстати, тот не оценил, потому что предпочитал кофе. Оделся Хонбин в свою привычную одежду по уличной моде и почему-то выглядел чрезвычайно гордым этим. – Видишь? Нормально, – сказал он вполоборота Санхёку, который спускался по лестнице следом с глубочайшим разочарованием на лице. Тэгун не поинтересовался в чем дело, только кивнул "хорошо". Хонбин подхватил его под руку и поторопился к двери, прежде чем Санхёк вставил свои возражения, Джехван прокричал им в спины, чтобы они вели себя примерно на первом свидании. Он промолчал, но закатил глаза. – В общем, во-первых, – провозгласил Хонбин, когда они остались наедине. Тэгун перевел глаза с его руки на лицо. – Это никакое не свидание. – Нет? – переспросил тот, склонив голову на бок, как делают кошки. Мило, но Хонбину нужно было сосредоточиться. – Волки не ходят на свидания, это тупо, – он наморщил нос, и Тэгун почти улыбнулся. Почти. – Тогда, как мы это назовем? – Как угодно… Кроме свидания. Они для необращенцев. – Волки, может, и не ходят на свидания, но я хожу, – сообщил Тэгун. Он взял Хонбина за руку и погладил пальцем его запястье, ладонь была мягкой и прохладной. – Я весьма старомоден, прости уж. Его голос звучал нежно, несмотря на твердую хватку, и Хонбин почувствовал, что его давние принципы готовы рассыпаться, как карточный домик. – И… Куда ты хочешь пойти? Тэгун открыл рот предложить место, но внезапно его глаза стрельнули куда-то за спину Хонбина, лицо стало серьезным. Ему не нужно было оборачиваться, чтобы унюхать их. Всех троих. Запах одного Хонбин помнил по какой-то из предыдущих течек, к сожалению. – Не обращай внимания. Тэгун вновь посмотрел на него, будто встрепенувшись, и смутился. – Извини. – Я знаю одного из них. Им, наверное, любопытно, кто ты такой, – он пожал плечами. – Меня никогда не видели с кем-то дважды. Не завожу долгих знакомств и все такое прочее. – Ясно, – безразлично кивнул Тэгун. Хонбин почувствовал необходимость пояснить. – Т-только не думай… С тобой все иначе. Надеюсь, ты это понимаешь. – Наконец, подставил шею, как давно следовало? – О, как он жалел, что переспал тогда именно с этим волком, даже голос его раздражал. – Я уж думал, ты безнадежный случай. – Но в его тоне не было издевки, и грубым он не пытался казаться, волки сами по себе были такими. – А ты кто такой? – тот обратился к Тэгуну. Тэгун посмотрел на них, но промолчал. Хонбин же, наоборот, с радостью бы выговорился. – Не твое дело. – Позволяешь ему говорить за себя? Жалкое зрелище. Ты полукровка, что ли? Хонбин вспыхнул, как клочок бумаги. – Слушай сюда, мерзавец… – Он схватил волка за шею и с глухим рыком опрокинул на землю, как мешок картошки. – Повтори мне это в лицо, если посмеешь, тварь. Запах его приятелей выдавал их слабохарактерность, так что они быстро ретировались в сторону. В последнее время мало кто изъявлял желание драться с Хонбином. – Ты рехнулся совсем, Хонбин?! – злобно выплюнул волк, вскакивая на ноги. Хонбин приготовился к драке, если понадобится, но послышался голос Тэгуна. И тот звучал совершенно иначе, у Хонбина опустились руки. – Не вижу смысла разговаривать с добычей. – Это было оно. То самое влияние, которое пригвождало ноги Хонбина к земле, которому невозможно было сопротивляться, он расслабился сразу, стоило тому подойти и встать рядом с ним. – Особенно с таким полукровкой, как ты. Ты даже не смеешь смотреть мне в глаза, но считаешь, что можешь обращаться ко мне? – Тэгун понизил голос. – Маленькие мышки должны знать свое место и склоняться перед вышестоящими, как и положено грызунам. Воздух сгустился. Двое сразу опустили глаза, выражая свое почтение, вторя их присмиревшим зверям, но у зачинщика еще могла взыграть гордость. На секунду Хонбин даже захотел, чтобы тот не отступал, раз его зверь возжелал показать свою силу. Это было согласно их природе. Но этого не случилось, и Хонбин напрасно затаивал дыхание. – Простите… господин… – тот поспешил убраться прочь, Тэгун не стал преследовать, взамен, прислонившись к стене, прикрыл лицо рукой, едва горизонт опустел. – Тэгун? – Голова разболелась… – Голос снова звучал мягко. – Ч-что случилось? – Тот скривился. – Х-хочешь пойти домой? Я могу проводить тебя… Тэгун перенес руку с лица на щеку Хонбина, она была непривычно горячей. – Ты был готов вцепиться им в глотки, – тихо выговорил тот. Глаза, несмотря на холодный серебристый цвет, лучились теплом и нежностью, Хонбин не смог удержать взгляд. – Ты тоже… – отозвался он. – Не скажу, что это не так… Но я надеялся, что это не понадобится, – выдохнул Тэгун и потер глаза. Хонбин расстроился, что тот так быстро убрал ладонь. – Лев жесток, как ты видишь, – смущенно добавил тот. – А мне наоборот… понравилось… – Тэгун уставился на него удивленно, затем слегка нахмурился. Хонбин осекся. Не его вина, что он так завелся, это все природа и биология. – Проехали. Забудь. – Твоя течка приближается? Молчание. Эта тема никогда не была легкой для него. – Мм… да. – Я так и подумал. Тэгун рассмеялся и не успокаивался, даже несмотря на то, что Хонбин ткнул его в бок два или три раза с убийственным выражением на лице. – Ты для этого меня позвал, а? Тратить напрасно мое время? – Именно, – съязвил тот, – но я открыт для предложений, если тебе есть, что предложить. Повисла пауза, Хонбин округлил глаза на ставшее внезапно серьезным лицо Тэгуна, но внутри заволновался от предвкушения. Пока тот снова не заулыбался. – Я шучу, идем. ~+~ Сколько бы он не размышлял насчет своей готовности решиться на то или на другое, он не предполагал, что будет дома держать лицо Тэгуна в своих ладонях, чувствуя облегчение, что Санхёк ушел с ночевкой, как гласила записка с соответствующим текстом на ней. Другое дело, что он сам недоумевал, как события развились так быстро до этой точки. Они провели вдвоем отличный день, завершив его ужином, Тэгун рассказал еще немного об их жизни с Хагёном, признался в том, что тату помогают ему собраться с мыслями, и Хонбин, слушая его голос, думал, как тот убаюкивает его измученное тревогами сознание. Потом они шли обратно, и, пожалуй, скользнувшие по его руке пальцы Тэгуна стали тем самым поворотным моментом. Потому что Хонбин шел впереди, сунув руки в карманы и обдумывая свидания, как таковые, когда таким образом Тэгун попросил его замедлиться и пройтись с ним рядом. Добравшись до дома, Хонбин неуклюже пригласил того зайти, – ведь так делали все необращенцы, правильно? – Тэгун согласился. Хонбин вдобавок предложил сварить кофе, и лицо того приняло заинтригованное выражение. Тэгун слишком часто выглядел заинтригованным. После ленивого обсуждения, почему Тэгун предпочитает кофе, а не чай, Хонбин спросил, может ли он прикоснуться к Тэгуну сейчас? – и спрятался за кружкой, чтобы скрыть свое смущение. Так и получилось, что сейчас он трогал кончиками пальцев губы Тэгуна, смотрел на прикрытые серебристые глаза и слушал тихое урчание. Линия челюсти его была резкой, но, по-видимому, это была единственная резкая черта в его теле. Он задержался на ней, не решаясь двинуться дальше, боясь показаться невежливым и задеть чужую шею, пока Тэгун не взял его подрагивающие пальцы и не перенес на свои отметки самостоятельно. – Я не боюсь прикосновений, – прошептал тот. Только тогда Хонбин обхватил его шею ладонями, оставив большие пальцы гладить кадык и ключицы, вести по выступающим косточкам кончиками пальцев. – Могу я увидеть твои отметки? Волки не делали из обнажения проблемы, но сидящий за столом Тэгун тоже не стал. Он стянул футболку через голову, оставив ее скомканной лежать на коленях. – Очень красиво… – сказал Хонбин, проведя пальцем вдоль рисунка и заглянув через плечо, чтобы рассмотреть спину. Здравый смысл тут же проинформировал его, что Тэгун, наверное, даже не представляет, какая это немыслимая вещь – просить альфу показать свои отметины, как он только что сделал. Но Хонбин и немыслимое поведение: в общем-то ничего нового. Их близость была приятна, они почти обнимались. Тэгун держал его за бока, и тепло его рук согревало Хонбина через тонкую ткань. Приятные ощущения. Невероятно приятные. – А у тебя они есть? – тихим голосом на ухо спросил Тэгун. Хонбин невольно напрягся. – Вообще-то… есть? – Он уперся ладонями в грудь Тэгуна, чтобы проложить между ними немного расстояния. – Ты меня спрашиваешь? – усмехнулся тот, Хонбин ощутил вибрацию его смеха под пальцами. – Не совсем, – он помолчал, – сейчас, секунду. – И вуаля, он тоже снял футболку, немного волнуясь из-за своих шрамов, как обычно. – Знаю, не самая прекрасная картина на свете, прости уж, окей? Окей. – Он тут же повернулся спиной, чтобы продемонстрировать свои рисунки и избежать пристального взгляда Тэгуна, и его возможного недовольства увиденным. – Мои отметки светлее и немного отдают в синеву, потому что омеги не… – Впечатляет, – выговорил тот, касаясь большого шрама на его боку, Хонбин мгновенно, в тот же миг отстранился. – Знаю, выглядит ужасно, я чуть не умер в тот раз, – протараторил он, в том числе, чтобы успокоить свои расшалившиеся нервишки, которые сотрясали его изнутри. – Мило, – подтвердил Тэгун медленно. Спокойно. – Почему ты отстраняешься от меня? Уже испугался? – улыбнулся тот, болтая ногой и держа свою футболку со спокойствием, которого Хонбину всегда не доставало. – Я… нет, – он судорожно выдохнул задержанный воздух и позволил рукам вытянуться вдоль тела. – Я просто не хочу, чтобы ты счел меня недостаточно хорошим. – Если кого я и считаю недостаточно хорошим, то скорее себя, – сказал Тэгун, протягивая руку, предлагая, но не настаивая. – Вернись, мне не хватает там света, чтобы рассмотреть. Он вернулся, приблизился снова и позволил Тэгуну положить руки на его талию, коснуться его изуродованной кожи, пересчитать все шрамы. – Я должен заметить, то, что мы сейчас делаем, дико неподобающе, – сообщил Хонбин. Когда повисала тишина, он моментально начинал нервничать. – В смысле, что мы не должны так открыто обсуждать отметки друг друга… и тому подобное. Тэгун потерся носом о его ключицы, где виднелся один из самых глубоких его шрамов, который тянулся вплоть до самой шеи. – Что ты хочешь обсуждать, в таком случае? – Как ты познакомился с Хагёном? Ты упоминал за ужином. – В первые годы моих испытаний, – ответил тот, ведя пальцем по груди Хонбина, его широким плечам и круглым веснушкам. Молчание. – Насчет того воспоминания, которое я видел. – Хонбин следил за ладонью, путешествующей по его груди. Ладонью Тэгуна. – Я был в заключении… Весьма мягкое воспоминание, учитывая, какие у меня есть, – пошутил Тэгун. – Хотя бы ты не увидел то, где я думал, что убил Хагёна. – Ты… Тот вздохнул. – Если тебе так интересно мое прошлое, спроси Хагёна, он блокирует большинство моих плохих воспоминаний ради меня. – Тэгун понизил голос и добавил, словно для себя: – Он мой… щит. Странное определение их взаимоотношений. Рука Тэгуна спустилась до пояса его штанов и пальцы коснулись чувствительной кожи живота, Хонбин перехватил его руку, чтобы остановить. – Не играй со мной так. Волки плохо понимают подобные шутки. – Я не играю, Хонбин, – тихо отозвался тот. – Ты слишком нервничаешь, успокойся. Он кивнул, слишком торопливо, хоть и не представлял, как это сделать, учитывая, что от Тэгуна до сих пор было непонятно, чего ждать. Он никак не направлял их до сего момента, наоборот, позволял Хонбину приближаться и отдаляться, как ему будет угодно. И пускай ему приятно было обладать свободой действия, он чувствовал себя не настолько желанным для Тэгуна, как хотелось, раз тот не стремился сблизиться. – О чем ты задумался? – спросил Тэгун, Хонбин промолчал, вместо этого решительно повел их вверх по лестнице прямиком до его комнаты. – Хонбин? – Давай поговорим, – предложил он, опускаясь на постель, видя, как Тэгун садится у окна. Слишком далеко от него. – Разве мы не говорили? – спросил Тэгун, аккуратно сворачивая футболку, тогда как Хонбин забыл свою на полу кухни. Хонбин опрятный, организованный и бесспорно слишком чистоплотный для волка, но Тэгун, судя по всему, на голову его выше в этом, учитывая, что умудрился упомнить даже такую мелочь в такой момент. – Я уже тебя утомил, хён? Тэгун вскинул глаза, но Хонбин смотрел в пол. – Нет. С чего ты взял? – Ну… – помедлил он. – Мне показалось, ты заскучал. – Он почесал шею, как делал, когда нервы оказывались на пределе. Взгляд Тэгуна понимающе смягчился. Поднявшись со своего места, тот подошел к Хонбину и опустился перед ним на пол, так, как делают, когда разговаривают с маленькими детьми. Удивительно, но не это больше всего шокировало Хонбина, а то, что альфы не должны преклонять колени. – Хён, ну же… Встань немедленно, так нельзя… – Хонбин. – Его рука замерла в воздухе, он слишком разволновался. Тэгун улыбался и смотрел спокойно. – Расслабься, прошу. – Взяв ладонь в свою руку, тот прижал ее к своей щеке, и плечи Хонбина мгновенно обмякли, едва он почувствовал нежную кожу под пальцами. – Прости… – пробормотал он, Тэгун заглянул в его глаза. – Я просто не хочу ничего испортить… Хочу удержать зверя в покое, наверное. Тэгун приподнялся и прижался лбом к его лбу, и ему сразу стало понятно, почему они так делали с Хагёном. – Все в порядке. – Тот поцеловал его в щеку, сразу под глазом. – Дыши. – Еще один поцелуй под челюстью. Глубоко выдохнув, Хонбин откинулся на матрас и прикрыл локтем глаза. – Обычно я не такой бестолковый. – Я в этом уверен. По крайней мере, теперь Тэгун сидел рядом с ним, смотрел тихо и, как ему казалось, ласково, потому что увидеть он не мог из-за руки. В этой умиротворяющей тишине Тэгун огляделся по сторонам. Небольшая комната с кроватью, маленький шкаф, два стула у окна и еще один у двери, полка с тремя книгами, пустая ваза и два круглых камня, которые Хонбин нашел на пустоши и принес домой, потому что они были красивыми. Обычная комната, не дающая особого представления о ее владельце. – Просто я… – прошелестел Хонбин, Тэгун опустил на него глаза, посмотрел на нервно сжимающийся и разжимающийся кулак прикрывший лицо. – Я хочу тебя… Но не хочу, чтобы ты думал, будто у меня нет силы воли. Всех цветов в комнате два: коричневый и серый, потому что Хонбин не самый разноцветный человек на свете. Но ему было приятно находиться здесь. С ним. Он лег на постель, и Хонбин встрепенулся, как испуганный щенок. Тэгун не сдержал смех, Хонбин выпрямился. – Ты напугал меня. – Я заметил. Хонбин опять повел себя, как болван, но Тэгун никак это не прокомментировал, просто лежал рядом в тишине, и он вдруг ощутил себя подростком. И он никогда не был настолько подростком, как сейчас. Тэгун размеренно дышал, и ему показалось, что тот может заснуть с минуты на минуту, поэтому он протянул руку и запустил пальцы в его темные волосы, тот не пошевелился, но через мгновение тихо заурчал. Он не должен был сходить с ума от волнения, уж точно не когда Тэгун рядом и абсолютно спокоен. Тэгун наконец-то здесь, наконец не пытается сбежать… Зачем он позорит себя, остро реагируя на каждую мелочь. Он лег тоже, пальцы остались перебирать чужие локоны, придвинулся ближе, чтобы лучше видеть длинные ресницы и розовые губы. Тэгун красивый и очень милый. Настолько, что, похоже, легко может успокоить любой его внутренний шторм. – Ты не должен стыдиться своего влечения… У меня его хватит на нас обоих, – сказал тот, смущенно улыбнувшись собственной шутке. Хонбин почувствовал, что на его лицо тоже просится улыбка и не стал в кои-то веки ее прятать. – Почему ты улыбаешься так? – моргнул Тэгун, приоткрыв свои серебристые глаза. – Тебе идет такая улыбка. – Ничего, просто… заметил, что ты… Знаешь, ты прав, – он кивнул и убрал руку из чужих волос. – Я не должен нервничать рядом с тобой. А ты должен позволить себе… – Хотеть тебя отчаянно каждый раз, когда вижу? – Слышать такое от Тэгуна было, конечно, ошеломительно. – Да, именно. Воцарилась тишина, и Тэгун с улыбкой провел пальцем по его подбородку, затем поцеловал, неторопливо, Хонбин обмяк на постели и закрыл глаза, устроив руку на груди Тэгуна. – К сожалению, я и так хочу. Он был теплым. Мурашки пробежали по спине Хонбина, когда рука Тэгуна легла на его шею, несмотря на стыд и оторопь, заставив его глухо застонать в поцелуй. – Наверное, мне лучше уйти, – выдохнул тот, когда они отстранились друг от друга. – Нет… Останься. – Хонбин, я уже без футболки, и мы целуемся. Что дальше? Секс? – улыбнулся Тэгун, но с ноткой сожаления. Его чувство юмора обескураживало иногда. – Ну… Я не могу сказать, что глубоко против, – робко пробормотал Хонбин. Тэгун рассмеялся, и если бы его смех не был таким приятным, Хонбин бы точно обиделся. По крайней мере, пока тот бы снова не поцеловал его. – Мне пора. Хонбин хотел возразить снова и даже открыл рот, но Тэгун опять поцеловал его. – Так тяжело тебя оставлять, – вздохнул тот с болью. – Тебя легко любить, Хонбин. И мне кажется, я уже люблю. С этими словами Тэгун исчез за дверью, поэтому не стал свидетелем того, как широко раскрылись глаза Хонбина, словно он только что сделал величайшее открытие в своей жизни. Настолько впечатляющее, что когда Санхёк вернулся на утро домой, он все еще сидел перед окном в содержательной тишине. – Хонбин, ты не видел мой… Что? Что еще стряслось? – Тэгун сказал, – он замолчал, потому что прикусил ноготь на пальце, пытаясь скрыть широченную улыбку на лице. Нет, прекрати немедленно, Ли Хонбин. – Он сказал, что любит меня. – Ямочки вылезли. Что ж, он пытался. – Он сказал, что любит меня, я сейчас… – Ну-ка, ну-ка, не забрызгай меня, – Санхёк выставил руки перед собой, будто опасаясь, что у Хонбина случится взрыв мозга. Шансы были высоки. – При каких обстоятельствах он это сказал, потому что это может значит, что угодно. – Мы были здесь. – Хм. – На моей постели. – Вы переспали? – Нет… – Вздох. Какая жалость. – Повезет в другой раз. Продолжай. – И он сказал, что ему пора домой. – Ииии… – И он сказал, что любит меня, и ушел. – Ладно. И что вы делали на постели? – Санхек сел рядом у окна, наблюдая удивленно за сжимающим подушку и вздыхающим Хонбином. Он вел себя, как гребаный подросток. – Целовались. – Ты втрескался по уши, мать моя богиня Луны, – скорчил физиономию Санхёк, Хонбин кинул в него подушкой, и тот едва не выпал в окно. Повезло. – Эй, если собираешься критиковать мои амурные похождения, за отсутствие которых не так давно ты тоже меня критиковал, то лучше катись нафиг, слышишь? – Сам катись! Нечего было делать свои амурные похождения внезапно чуточку интересными, сам виноват! – Хонбин скорчил физиономию в ответ. – Нет, лучше не проваливай, ты слишком неуклюжий и без меня можешь все испортить! – Он такой классный… Сводил меня в хороший ресторан в нижнем городе. Сказал, что я не должен судить о еде, не попробовав ее сперва. – Он обнял коленки, и Санхёк еле сдержался, чтобы не фыркнуть. – Мне нравится, когда он играет моими пальцами на столе, как тихо говорит со всеми. Лучший вечер в моей жизни, – вновь вздохнул он. – О боже, одно сплошное гейство. Хонбин, избавь меня от подробностей, умоляю. Давай ты за завтраком расскажешь мне о своем принце коте очаровательном и об именах, которыми назовешь ваших с ним будущих детей. – Ненавижу детей. – Да, но будешь ли ты ненавидеть ваших с ним детей? Хороший вопрос, не правда ли. – Возможно… не буду. Но из-за него, а не из-за детей. – За сим провозглашаю тебя королем страны Влюбляндии, поздравляю! Санхёк не перестал смеяться, даже когда Хонбин попытался столкнуть его с лестницы.