Избранная "Черного Кристалла"

      Длинный, жаркий и вязкий, как молодой мед, наполненный чувственными переживаниями день плавно перетекал в вечер. Город жил ожиданием грозы. Тяжелые, низкие тучи словно набухли синевой. Где-то далеко ворчал гром. Воздух, нагретый солнцем, все еще был раскаленным и казался осязаемым. Ни ветерка, ни единого дуновения — природа замерла в ожидании взрыва.       Эмили стояла, прижав ладони к оконному стеклу, с трудом сдерживая охватившее ее желание. Сумбурные мысли не давали ей покоя, она не понимала, что с ней происходит. После возвращения из Чикаго она никак не могла взять себя в руки. Словно раковина, в которую Эмили так успешно прятала неисполненные желания, невысказанные чувства и непроявленные эмоции, открылась, и теперь не желает закрываться. Душа Эмили оказалась открытой и беззащитной. Встреча с Эриком окончательно лишила ее воли. Даже корректное замечание Макса не остановило их, они просто стали искать более укромные места для своих встреч.       Происходило что-то невероятное. Эмили не предполагала, что можно с такой страстью и столько целоваться. Ее влекло к Эрику с неудержимой силой, встречая не менее откровенное ответное чувство. Они умудрились целоваться в машине, пока горел красный свет. И даже на месте преступления не могли удержаться, и словно распятые, не имея возможности прикоснуться друг другу из-за перчаток, искали губы друг друга. И если бы не остатки благоразумия, неизвестно, как далеко они могли бы зайти в своих действиях. В таком состоянии не было ничего хорошего, оно сметало все преграды, заставляло нарушать все правила и нормы, и любые оправдания были просто смешны. Двое взрослых людей вели себя, как влюбленные подростки, которым плевать на мнение окружающих. Они осознавали неправильность своего поведения, но остановиться не могли.       Эмили убрала руки с окна, повернулась и, облокотившись на подоконник, запрокинула голову назад, упираясь затылком в стекло. Она сама себе напоминала зверя, сидящего в засаде и ожидающего добычу. Каждый нерв, каждая клеточка, каждый мускул ее тела были напряжены, еще чуть-чуть — и она прыгнет в жаркий омут страсти. Ее возбуждение было столь велико, что даже почти невесомое прикосновение тонкого шелка ее рубашки к груди вызывало сладкую боль. Эмили передернуло, по телу пробежала дрожь. Стоять на месте было невыносимо. Резко, одним движением, она открыла балконную дверь. Влажная жара окутала Эмили с головы до ног. Над океаном начался дождь. Вспышки молний освещали черное небо. Но в городе воздух был неподвижен, напряжение в природе нарастало с той же скоростью, что и возбуждение Эмили. «Господи, ну что можно делать столько времени под душем?!» — думала она. Прошло чуть больше пяти минут, но они ей показались вечностью.       Она только успела додумать эту мысль, как небо разрезала ослепительная молния, осветив неподвижные макушки пальм. Следом, словно кнутом хлестнув по асфальту, раздался раскат грома такой силы, что содрогнулся под ногами пол. Порыв ветра поднял к потолку тюлевые шторы. Эмили подалась вперед и, как завороженная, наблюдала за начинающимся штормом. Разбушевавшийся яростный ветер клонил к земле деревья, трепал кусты роз, срывая с них лепестки, скручивался в воронки, поднимая пеструю метель. Затихнув на мгновенье, ветер подул с новой силой, забросив на балкон и через открытую дверь в спальню разноцветные лепестки. Кружась хороводом, они падали на голову Эмили, на плечи, рассыпались на полу, словно яркое конфетти. Ветер терзал волосы Эмили, бросая пряди на лицо, трепал ее сорочку, задирал подол, обнажая тело.       Громовые раскаты повторялись и Эмили не услышала, как Эрик вышел из ванной, не увидела его сумасшедшего восторженного взгляда. Молодой человек, не отрываясь, смотрел на нее. Она была красива, необыкновенна красива. Эмили стояла, держась одной рукой за дверь, закинув голову назад, приподнявшись на цыпочки. Ее волосы плясали в такт ветру. Вишневый шелк сорочки, которая доходила ей до бедер, полностью обнажая ноги, казался живым, то прилипал, то отрывался от тела. В этот момент женщина была похожа на экзотическую птицу, приготовившуюся к полету, казалось, еще немного — и очередной порыв ветра унесет ее с собой.       Вспышка молнии и удар грома слились в одно целое, заставив Эмили отпрянуть от раскрытой двери. Сделав шаг назад, она угодила в руки Эрика. От него исходил жар. Страстное желание, не отпускающее Эмили, разлилось сладкой, терзающей тело болью, она хотела лишь одного — близости. Слабый стон сорвался с губ женщины, ее руки обхватили Эрика за плечи, ногти впивались в спину, царапая кожу. Погрузив руки в волосы Эмили, Эрик привлек ее к себе, целуя с такой страстью, которая могла сравниться разве что с силой грома.       Тяжело дыша, они стояли, не в силах оторваться друг от друга. Бретельки от сорочки соскользнули с плеч Эмили, обнажая ее грудь. Приподняв Эмили, Эрик посадил ее на стол. Она, оттолкнувшись от столешницы, словно лиана обвила его тело, обнимая руками за шею и скрестив ноги на его бедрах, прижималась к нему так, словно искала в нем защиты от охватившего ее безумия. Страсть, терзающая их, была схожа с разбушевавшимся штормом. Яростный ветер хлопал балконной дверью, небо раскалывалось молниями, освещая полутемную спальню, грохотал гром. Но они ничего не видели и не слышали, а ярость природы лишь сильнее разжигала их влечение.       Первые, тяжелые капли упали на пол балкона, слезами потекли по оконному стеклу, и дождь обрушился сплошным серебристым потоком, а его брызги долетали до обнаженных тел, обжигая разгоряченную кожу, словно ледяные искры. — Эрик, прошу, не надо, не мучай меня больше, — слова, словно стоны срывались с губ Эмили. — Я больше не могу… Эмили приняла Эрика полностью, поглощая без остатка. Огромная океанская волна вознесла их на такую высоту, что заставила потерять дыхание, остановила биение сердец, и наконец, они рухнули в прозрачную, засасывающую тела и души бездну, погружаясь все глубже, теряя ощущение времени и пространства.       Эмили сидела на столе, уткнувшись лицом в грудь Эрика, тихонечко вздыхая. Голова кружилась, а она сама словно плыла по едва покачивающимся волнам. Силы оставили ее почти полностью, если бы не Эрик, она бы соскользнула на пол и лежала там, до тех пор, пока не появится возможность двигаться. Эрик легко, словно она ничего не весила, поднял Эмили на руки и отнес на кровать. Там она сразу вытянулась, словно сытая кошка, съевшая миску сметаны. Ее глаза были закрыты, блуждающая улыбка приоткрывала губы. Эрик улыбнулся — он не переставал восхищаться своей возлюбленной. Даже сейчас, без грамма косметики, она была прекрасна. Разве можно было поверить в то, что под маской серьезной, сдержанной, умеющей с легкостью скрывать свои чувства женщины таится такая необузданная страсть? Страсть, схожая с ураганом. Что в ее жилах течет горячая, словно огонь, кровь, да и вся она похожа на вулкан, что скрывает свои истинные возможности глубоко внутри.       Он восхищался не женщиной, он восхищался богиней. Эрик закрыл балконную дверь, и в комнате сразу стало тише. Несколько минут он смотрел, как дождь, подгоняемый ветром, пляшет по лужам, прибивает к земле уже почти растерзанные кусты роз, растущие на газоне под окнами дома. Вернувшись к Эмили, Эрик осторожно лег рядом с ней. Затем приподнялся, опираясь на локоть, и стал гладить ее по волосам, перебирая пряди, вдыхая аромат ее тела. Волшебный, присущий только ей запах волновал кровь, заставлял снова и снова прикасаться губами к мягким локонам, зарываться в них лицом, получая ни с чем не сравнимое удовольствие.       Эмили даже не заметила, как руки Эрика медленно переместились к изгибу шеи, а оттуда на грудь, его прикосновения были мягкими и нежными, едва ощутимыми, но все равно щекочуще-острыми и возбуждающими. Грудь Эмили аккуратно легла в его ладонь, словно это было ее изначальное место, большим пальцем он ласкал сосок, напрягшийся и ставший похожим на спелую вишню, другое мягкое полушарие не осталось в обиде… Невесомые поцелуи и язык, танцующий по нежной коже, заставили Эмили застонать. Губы и пальцы Эрика исследовали ее тело от макушки до пяток, изучая каждую складку, каждый изгиб, каждую выпуклость, вынуждая выгибать спину и шептать неприличные слова. Ее кожа горела, влажная от выступившей испарины, на ощупь она стала похожа на атлас. — Мучитель, тиран, что ты со мной делаешь? — шептала Эмили, прижимая к себе голову Эрика. Его колючие щеки, прикасаясь к нежной коже груди, вызывали ощущения, схожие с разрядом электричества. — Ненавижу, люблю, — слова, больше похожие на всхлипы, ему казались волнующей музыкой, наполненной сладострастием.       Эрик привстал и заглянул в широко раскрытые глаза Эмили. Переменчивые, как океанские волны — то серые, то голубые, то пронзительно-зеленые — в этот раз они казались почти черными, в них прыгали черти, призывно улыбаясь ему и приглашая присоединиться к ним, нырнуть в ее душу и познать ее истинную сущность, окончательно завоевать и подчинить своей власти земную богиню, отдающую себя без остатка. Пресыщенные любовью, почти полностью лишенные сил, они лежали на скомканных и влажных простынях. Голова Эмили удобно устроилась у Эрика на груди, рассыпанные светлые волосы контрастировали с его смуглой кожей. Его рука вяло играла прядью ее волос, накручивая локон на палец. Несмотря на усталость и позднее время, они не могли уснуть. — Почему? — неожиданно спросила Эмили. — Что почему? — Эрик не понял, что она имеет в виду. — Почему именно сейчас, а не годом раньше? Или вообще сразу, как только мы встретились, — Эмили села рядом с Эриком, задумчиво глядя в окно. Текущие струи воды уносили ее в прошлое. — Мы же могли стать любовниками в первый год нашего знакомства. Почему этого не случилось? Эрик хмыкнул, скользнул взглядом по ее телу, словно оно могло что-то объяснить, и высказал неожиданно пришедшую ему в голову мысль. — Как вино… — Причем тут вино? — Эмили легла поперек кровати, положив голову на живот Эрику, ее щека была до сих пор горячей, и это прикосновение было невероятно приятным. — Просто всему свое время. Вино надо пить, когда оно созреет, — глядя в потолок, задумчиво продолжил свою мысль Эрик. — Если слишком рано, это будет виноградный сок. Вкусно, выпил, насладился и забыл. Если слишком поздно, уксус. Сделал глоток и выплюнул. А вот когда вино выдержанное, то вкус его великолепен, букет неповторим, выпивая, получаешь сказочное наслаждение, а заканчивается все волшебным опьянением. Так и у нас. — Эрик, а ведь это действительно так. Вино, что мы выпили сегодня, необыкновенно и вряд ли я смогу когда-нибудь забыть его вкус, — Эмили, усевшись на Эрика верхом, взяла его лицо в ладони и поцеловала в губы, очень нежно и аккуратно, словно у нее в руках было что-то хрупкое, и она боялась это ненароком разбить. Ее пальцы скользили по щекам, а поцелуй становился все более глубоким и страстным. Прервав поцелуй, Эмили пробормотала. — Какой ты колючий, мой любимый. Это было последнее проявление их любви этой ночью. До рассвета оставалось чуть более часа, самое время для сна. Прижавшись к Эрику спиной, Эмили затихла. И скоро он услышал ее ровное дыхание. Во сне она улыбалась. Обняв ее, Эрик положил руку на живот Эмили и замер, боясь потревожить ее сон.       Но уснуть ему так и не удалось. Слишком много впечатлений, ощущений, и его второе «я» требовало действий. Очень осторожно, чтобы не побеспокоить Эмили, Эрик выбрался из постели, поднял с пола покрывало, аккуратно накрыл им спящую женщину. Молча, не шевелясь, постоял рядом, наблюдая за ней. Ее сон был глубоким и спокойным. Эрик бесшумно, словно тень, прошел по комнате, открыл балконную дверь. Дождь кончился. Ветер стих. Было прохладно, воздух, наполненный ароматом цветущих роз, приятно касался тела. Эрик оглянулся. Эмили не шевелилась. — Келл, я ненадолго, — еле слышно прошептал он.       Легко, словно это был невысокий бордюр, Эрик вскочил на балконные перила, постоял мгновение и шагнул вниз. На мокрую траву приземлился зверь. Огромный, раза в два больше обычного волка, хищник замер, принюхался и в два прыжка пересек газон, освещаемый фонарем, одним махом перелетел клумбу с розами и снова замер в тени кустов между пешеходной аллеей и проезжей частью улицы. Волк был красив, темно-шоколадная густая шерсть искрилась, отливая золотом, мощные лапы, устрашающе огромная пасть с длинными белыми клыками и глаза, горящие янтарным светом. Зверь встряхнул головой, оскалился, что можно было бы принять за улыбку, если бы он был человеком, нырнул в кусты и исчез.       Открыв глаза, Эмили потянулась, откинула одеяло и села. Эрика рядом не было. Она немного подождала и встала с кровати, включила настольную лампу и огляделась. — Эрик, — негромко позвала Эмили. Тишина. — Эрик, ты где? — Ей стало не по себе. Дверь на балкон открыта и Эрик исчез. Обойдя всю квартиру и обнаружив, что она одна, Эмили испугалась. Тем более что на спинке кресла лежала одежда, в прихожей стояла обувь Эрика, а его не было. — Нет, что за чертовщина, куда он мог пропасть? — Эмили подошла к входной двери. Дверь была закрыта изнутри на цепочку. Страх холодной струйкой пробежал по позвоночнику. Эмили с трудом сглотнула и заставила себя вернуться в спальню. Тишина. Она еще раз тщательно осмотрела комнату, словно Эрик там мог спрятаться. Ничего не изменилось. Одежда на кресле, пол усыпан лепестками роз, принесенными ветром и открытая балконная дверь. Обхватив себя руками, Эмили замерла. Балкон. Она точно помнила, что, когда они разговаривали перед тем, как уснуть, дверь была закрыта. И в этот момент в ночной темноте, на балконе, что-то упало с мягким стуком. Эмили с трудом удержалась от крика. Ее сердце было готово выскочить из груди, а она, не отрываясь, смотрела на дверь. Высокая тень с балкона шагнула в комнату. Эмили среагировала мгновенно, но на ней не было кобуры с пистолетом. Рука, не найдя оружия, просто скользнула по обнаженному телу. — Кто там? — голос срывался и дрожал. — Келл, это я, — Эрик понял, что его отсутствие замечено. — Эрик, где ты был? — Эмили вдруг потеряла силы, ее ноги дрожали, в глазах все расплывалось.       В следующую секунду она оказалась на руках у Эрика, и Эмили, не терявшая мужества и под дулом пистолета, вдруг чуть не потеряла сознание от пережитого испуга. — Эмили, все нормально, ничего не случилось, это просто сон, тебе все снится, — Эрик положил ее на кровать, лег рядом, и, укрывшись одеялом, осторожно гладил по волосам, целуя в макушку. — Я рядом, я никуда не исчезал, тебе показалось.       Эмили очень хотелось верить его словам, но не получалось. Эрика не было, а теперь от него пахло сырой землей, травой, розами и еще чем-то, непонятным, но очень приятным и этот запах будоражил ее кровь, вызывая влечение. Чтобы там ни было, но постепенно все пришло в норму, и Эмили успокоилась, только мысли у нее были странные, неожиданные, и вопросы, что она задавала себе, не имели ответов. Ясно было одно — Эрик изменился. Появилось в нем что-то грубое, хищное, влекущее. Его походка стала плавной, а движения — более быстрыми. Но все это очень нравилось Эмили. И даже его странное исчезновение, так испугавшее сначала, придавало ему какую-то загадочность. И влекло ее к нему с такой силой, словно кто-то подшутил над ними и зарядил их тела противоположными зарядами. Отбросив все ненужные мысли, Эмили покрепче прижалась к Эрику. Его тепло было убаюкивающим, она легонько вздохнула и, уткнувшись носом в его грудь, прошептала. — Спокойной ночи, мой ласковый и нежный зверь. Эрик замер, но Эмили молчала и не двигалась. Она спала, не подозревая, как близки были к истине ее последние слова.