Избранная "Черного Кристалла"

      «Хаммер», слегка притормозив, повернул и тут же нырнул под мост. Зверь рассчитал прыжок до миллиметра, продублировать его было невозможно. Мощное тело, словно снаряд, выпущенный из пращи, приземлилось на крышу внедорожника. Удар был такой силы, что на гладкой поверхности крыши остались четыре глубоких вмятины от лап. Человек, сидящий за рулем, не удержал машину, ее резко занесло, развернуло и ударило задним бампером о дорожное ограждение. Мотор заглох, и «хаммер», мигая фарами, замер у обочины. Оборотень, спрыгнув с крыши, затаился в придорожных кустах, ожидая добычу.       Задняя дверь открылась, и наружу выпрыгнул один из похитителей. Он нервно озирался, соображая, что же произошло. Долго думать ему не пришлось, последнее, что он видел — оскаленная морда волка, прыгнувшего ему на грудь. Бедняга даже не успел вскрикнуть. Одним ударом когтистой лапы зверь снес бандиту пол-лица и с урчанием вгрызся в открытую шею, разрывая горло в клочки. Все произошло так быстро, что никто из сидящих в машине ничего не понял.       Спустя пару минут, видимо не дождавшись своего напарника, на дорогу вышли еще двое. Их постигла та же участь — с перегрызенным горлом они рухнули на асфальт. Кровь с бульканьем извергалась из перерезанных звериными клыками вен, заливая дорогу, затекая под колеса «хаммера».       Три растерзанных тела лежали неподалеку друг от друга в луже, казавшейся черной и густой крови. Приторный сладкий запах разорванной в клочки плоти возбуждал волка, но он ждал последнего противника. Тот был более осторожен, вел себя по-другому, потому что был он не человеком.       Молодой вампир сообразил, что произошло, и приготовился к драке, оскалился, показывая клыки, а пальцы рук украсились длинными, как у зверя, когтями. Непримиримые враги сошлись в смертельной схватке, кружась друг против друга, выбирая более удобную позицию для нападения.        Оборотень был сильнее, но еще плохо владел своим телом, вампир уступал в силе, но оказался проворен и быстр. Они наскакивали друг на друга, кусаясь и вырывая из тел куски кожи и шерсти, вампир шипел и визжал, грозный рык волка раздавался на всю округу, всполошив птиц, живущих в заброшенных доках. Теперь стая стервятников кружилась над дорогой, ожидая своего времени для кровавого пиршества.        Дерущиеся на мгновение замерли, примеряясь, как лучше сразить соперника и, не сговариваясь, одновременно прыгнули друг на друга. Два тела столкнулись в воздухе. Волк, более тяжелый, протаранил вампира и они, пролетев над землей, врезались в машину, смяв заднюю дверь «хаммера», отлетели в сторону и сцепились в клубок, скользя в луже крови, разбрызгивая ее. Тяжелые темные капли разлетались в разные стороны и мягкими шлепками падали на стекла автомобиля. Оборотень изловчился, придавил вампира лапой к земле, но, получив укус в шею, дернулся, ослабляя хватку. Вампир сразу же оседлал волка, вгрызаясь зубами ему в холку. Дикая боль взбесила зверя и он, потеряв остатки человеческого разума, взвыл, скинул вампира на асфальт и, навалившись всем своим весом, вцепился в шею. Через минуту обезглавленное тело было отброшено в кювет. А голова вампира, как бильярдный шар, покатилась по кровавой луже, стукнулась о колесо и замерла, глядя прозрачными глазами в небо.        Оборотень застыл на месте, встряхнулся, разбрызгивая кровь, впитавшуюся в его шерсть. Одуряющий медный запах сводил его с ума, не давал мыслить. Ему стоило огромного труда не броситься на останки тел, пожирая их. Еще раз встряхнувшись, мотая головой, словно отгоняя неприятные мысли, волк осторожно обошел машину. Задние двери заклинило, одну — от удара о бордюр, а другую вдавили внутрь врезавшиеся в нее тела дерущихся. Но в машине еще кто-то был, и оставлять его в живых оборотень не собирался. Покружив около машины, он сел на задние лапы и прислушался. С океана подул ветер, развеивая запах крови и унося его в противоположную от машины сторону. Избавившись от мучающего наваждения, оборотень начал соображать, и в его мозгу затеплились человеческие мысли. Ему стоило огромного труда переключиться, сознание постепенно, но возвращалось. Хоть он и потерял человеческий облик, но внутри еще жила душа и с каждой секундой он соображал все лучше и лучше.        «Эмили» — это имя было очень важным для оборотня, он должен ее защитить, спасти, вернуть. Подчиняться инстинкту зверя он не будет, женщина в машине, ее нужно освободить, а не убить.       Вспрыгнув на капот, волк стукнул лапой по лобовому стеклу, триплекс рассыпался на мелкие кусочки. Оскаленная морда, вся перемазанная уже начавшей застывать кровью, всунулась в салон.        На заднем сиденье, связанная, с заклеенным ртом, сидела женщина. В ее широко раскрытых глазах плескался ужас, она уже приготовилась к смерти, наблюдая в мигающем свете фар побоище, устроенное оборотнем, она уже не надеялась выжить. Волк дернул носом, принюхался и знакомый запах оказал отрезвляющее действие. Женщину надо спасти, ее нельзя трогать, она же Эмили, она — его Эмили. Зверь подался вперед, протискиваясь через отверстие в стекле, ломая его и царапая шкуру. Морда оборотня оказалась на одном уровне с лицом женщины, и, чем ближе он к ней придвигался, тем яснее становилось сознание, затуманенное из-за выпитой человеческой крови. Оно сопротивлялось, но волк уже мог думать, как человек, и понимал происходящее. Темнота в машине не мешала ему все прекрасно видеть, зверь был уверен, что он должен освободить женщину как можно скорее — у нее слишком мало времени. Теперь он знал то, что не почуял, пока был человеком. Смерть была слишком близко к ней. Вздохнув, волк тряхнул головой и ткнулся носом в щеку Эмили.       Эмили с самого первого момента, как оказалась связанной в своем служебном «хаммере», не могла поверить в происходящее. Она сама вышла из дома, сама подошла к похитителям. Они скрутили ее за секунды, не дав времени на сопротивление. Примотав руки липкой лентой к телу, Эмили запихнули на заднее сиденье, и она оказалась в середине между двумя типами неприятной наружности, они то и дело пытались ее пощупать, мерзко улыбаясь в ответ на все ее попытки сопротивляться. Но то, что произошло, когда машина выехала за город, было выше понимания Эмили. Она просто не могла поверить своим глазам, когда в свете фар огромный волк расправлялся с ее похитителями. Случившееся было похоже на страшную сказку. Сначала Эмили даже не испугалась, настолько все было неожиданным, ненастоящим и даже сверхъестественным, но когда волк, выбив стекло, пробрался в салон, стало жутко. Желтые, горящие янтарным огнем глаза смотрели на нее, оскаленная пасть была так близко, что дыхание зверя ощущалось кожей, и Эмили мысленно попрощалась с жизнью, понимая, что ей суждена та же участь, что и ее похитителям. Сердце билось в бешеном ритме, если бы не заклеенный рот, она бы, наверное, закричала. Помимо страха ее тело начала разрывать жгучая боль, и это отвлекало, не давало окончательно потерять разум от охватившего ее ужаса. Нос у волка был прохладным и влажным, он ткнулся ей в щеку, и Эмили замерла. Закрыв глаза, она ждала расправы. Холодный липкий пот покрыл все ее тело, ужас перемешивался с болью, сознание плыло, клацнули зубы, что-то острое впилось ей в щеку, и она вдруг получила возможность дышать полной грудью, мгновенная боль — и скотч, что заклеивал ей рот, оказался отклеенным от лица. Приоткрыв глаза, она увидела кусок липкой ленты, приставшей к волчьей шерсти.       Зверь не собирался ее убивать, он освобождал ее. Подавшись вперед, волк протиснулся еще глубже в машину и острые, как кинжалы, когти осторожно разрезали ленту, которой она была связана. Как он ни старался, но все же поранил ее кожу и сквозь ткань блузки начала проступать кровь, волк рыкнул, попятился и выбрался наружу. Эмили лихорадочно развязывала себе ноги, распутавшись, перелезла на переднее сиденье и хотела выбраться из машины, но боль, нестерпимая, сшибающая с ног, снова скрутила ее. Застонав, Эмили повалилась набок, малейшее движение провоцировало очередной приступ тянущей боли. Уткнувшись щекой в кожаную обивку кресла, она лежала, боясь пошевелиться. Скосив глаза, Эмили увидела на полу мобильный телефон, оброненный кем-то из похитителей. Превозмогая боль, стараясь не делать резких движений, она опустила руку и попыталась дотянуться до сотового. С трудом, но это ей удалось. Набрать правильный номер удалось с пятой попытки, услышав знакомый голос, она с трудом удержалась от слез и заплетающимся языком проговорила. — Макс, помоги, мне плохо… — включенный телефон выпал из ее руки, и Эмили потеряла сознание.       Время перевалило далеко за полночь, ночная смена работала в режиме нон-стоп. После странного сообщения Эрика все силы были брошены на поиски пропавших детективов. Попытки обратить все в шутку были отметены напрочь — не мог Эрик шутить такими вещами. Полицейский наряд, посланный на квартиру Эмили, не обнаружил никого. Не было и машин, исчез «хаммер», на котором обычно ездила Эмили, машину Эрика тоже не нашли. Ориентировки, полученные патрульными, так же не смогли вывести на след. Никаких происшествий, нарушений правил, ни одна видеокамера нигде не зафиксировала «хаммер». Привлек внимание брошенный темно-серый «шевроле», стоящий около дома Эмили. Странно было то, что машина была не заперта, а после проверки оказалось, что и номера фальшивые. Отпечатков пальцев в автомобиле было множество, но не нашлось ни одного совпадения по базе данных.       Макс вышел на улицу, собираясь лично проверить квартиры Эмили и Эрика, патрульные могли что-то пропустить, просто не обратить внимания на какие-то незначительные детали. Не успел он открыть дверь машины, как зазвонил мобильный. Достав телефон из внутреннего кармана пиджака, Макс бросил взгляд на дисплей — номер был какой-то странный, скорее всего, иногородний, и первым желанием было нажать кнопку сброса вызова, но что-то его остановило. Сердце сжалось, и стало как-то не по себе. — Алло, — он не представился, как обычно, если кто-то ошибся, то звонящему совсем не обязательно знать, с кем он говорил. Но это была Эмили, ее голос, далекий и тихий, полный мольбы и страха, вызвал тревогу, на его вопросы она не отвечала. Было непонятно — не могла говорить, не давали или случилось что-то непоправимое. Мобильный, с которого звонила Эмили, остался включенным, и техники достаточно быстро определили его местонахождение. Красная точка на мониторе не двигалась, но было непонятно — это было хорошим знаком или наоборот, ей дали позвонить, а аппарат выкинули, чтобы сбить полицию с пути.       Макс не стал раздумывать. Уже выезжая со стоянки, вызвал подкрепление и направился за город. Согласно полученным данным, телефон находился за пределами города, около заброшенных доков в старой части порта. Чем ближе было обозначенное место, тем становилось тревожней, слишком нехорошим был этот район. Что там могла делать Эмили? Дорога, на которой она находилась, была заброшенной и вела в пустыню. В свете фар показался наполовину разобранный мост, оставалось повернуть — и он приедет.       Выворачивая руль, Макс включил прожектор. Картина, представшая перед ним в мертвенно-синем свете фонаря, показалась иллюстрацией к фильму ужасов. С разбитым лобовым стеклом, помятый, словно им играли в футбол, уткнувшись задним бампером в дорожное ограждение, в луже уже начавшей застывать крови стоял «хаммер». Три трупа в немыслимых позах, с порванной в клочья плотью, лежали на дороге, всем своим видом говоря о страшном побоище, произошедшем недавно. Чтобы подойти к машине, Макс пришлось пересечь лужу крови, ноги скользили, желеобразная жидкость хлюпала под подошвами, вызывая тошноту. Подойдя к внедорожнику и делая последний шаг, Макс за что-то зацепился, посмотрел вниз на землю — и его передернуло. У переднего колеса лежала, покачиваясь из стороны в сторону, откушенная человеческая голова. Макс приготовился к худшему. Аккуратно повернул ручку и потянул дверцу на себя. На пассажирском сиденье, свернувшись в клубок, лежала Эмили, лица не было видно, волосы закрывали его, свешиваясь вниз, и почти достигали пола. Светлые пряди, слипшиеся в запекшейся крови, безвольно повисшая рука — все выглядело так, будто надежды уже не было. — Эмили, — шепотом, словно боялся испугать, позвал Макс. В ответ он услышал еле слышный стон, женщина пошевелилась и застонала громче, она попыталась приподняться, но не смогла. — Макс, — Эмили сумела повернуть голову и, с трудом разлепив пересохшие губы, пробормотала. — Пить.       Одного взгляда было достаточно, чтобы понять — состояние женщины близко к критическому. Ввалившиеся глаза, бледная, подернутая ледяной испариной кожа — все говорило о большой потере крови. Макс как можно осторожней поднял ее, вытаскивая из машины, Эмили вскрикнула и обмякла в его руках, снова потеряв сознание. Руки стали липкими от крови, медлить было невозможно, счет шел на минуты, а может, и на секунды. Ждать скорую он не мог. — Эмили, все хорошо, все будет хорошо, — твердил Макс, пока шел к своей машине. — Я отвезу тебя в госпиталь, все будет хорошо. Держись, ты же сильная девочка, — слова помогали ему держать себя в руках. Страх за жизнь Эмили, бешеная ненависть к Рону и страшная догадка, кто растерзал всех этих бандитов, разрывали его душу.       Макс положил Эмили на задние сиденье «хаммера». Обивка сразу же окрасилась в алый цвет, женщина истекала кровью. Трогаясь с места, лейтенант достал телефон и на ходу позвонил в ближайший госпиталь — нужно было предупредить медиков, что он везет к ним человека с большой потерей крови.       Волк наблюдал за дорогой, спрятавшись за развалинами моста. Он видел подъехавшую машину, мужчину, запах которого был знаком, но кто он — зверь вспомнить не сумел. Слишком раздражала и отвлекала кровавая лужа и лежащие в ней тела. Тот человек забрал женщину, они уехали, оставив его одного. Путь был свободен, он сделал свое дело — освободил Эмили. Эмили. Эмили. Это имя разрывало его мозг своей узнаваемостью, но что-то самое-самое истинное ускользало, не давало ему вспомнить, кто же она и почему его так заботит судьба умирающей. А она умирала, он это чувствовал, и от этого почему-то было больно и тревожно.        Стая птиц, кружащихся над местом расправы, совершая круг за кругом, опускалась все ниже, готовясь приняться за трапезу. Волку это не нравилось. Пара прыжков, короткий, но угрожающий рык — и стервятники взмыли вверх. Оборотень сам жаждал полакомиться. «Люди и их кровь — запретный плод. Попробуешь один раз — почувствуешь желание. Второй раз — жажду. Третий — голод!» — звонко и зло произнес женский голос в его голове. Голод. Голод! Оборотень мотнул головой и осторожно подошел к краю озера из крови, поднял переднюю лапу, но сделать шаг, направляясь к добыче, не успел. На него смотрело бледное лицо. Умоляющий взгляд зеленых глаз, заставил волка замереть. «Прошу, ради меня, не делай этого!» — знакомый нежный голос остановил зверя, он попятился, завертелся на месте и снова дернулся в сторону добычи. «Эрик, это твой последний шаг, остановись!» — слова, словно гвозди, вонзались в мозг, низкий мужской голос, казалось, раздался прямо за спиной. Волк сел на задние лапы, помотал головой, и неожиданно вспомнил. «Эрик — это я. Другой я. Сейчас я должен стать им». Но все попытки поменять облик были бесполезны, страшная и непреодолимая сила держала его в зверином теле. Волк, словно загнанный, метался по дороге, вертелся волчком, кувыркался, катался по асфальту и тоскливо выл. Постепенно вой перешел в жалобный скулеж, и огромное животное, распластавшись по земле, затихло.        Сирены приближающихся полицейских машин согнали его с места. Волк чуть было не выскочил навстречу, готовый подставиться под пули, но что-то его остановило, и он, как темная молния, понесся прочь от места происшествия. Он еще не был готов сдаться, он должен был вернуть все назад. Ради тех двоих, что уехали. И особенно ради нее. Ради Эмили.