Заложники любви. Заложники общества

А тем временем со двора в направлении джунглей выехали охотники, пуская вперед слуг со странными поджарыми псами, рвущимися с поводков. Их специально не кормили пару дней. Раджа ехал рядом с графами, слушая рассказы Артура о далекой родине его первой любви, его Грейс. - Граф Девенфорд, это правда, что англичане используют мало специй? Может, стоит задуматься о торговле чаем и специями на родине? Генри чуть повернул голову в сторону раджи. Он был удивлен, что тот обратился именно к нему с этим вопросом, хотя ни на выражении лица ни на голосе это не отразилось. - Прошу прощения, Ваше величество, но я вовсе ничего не смыслю в торговле. К тому же, для того, чтобы иметь возможность предложить подобную идею, нужно быть входим в высшее общество. Я же не планирую возвращаться в Англию. Это поставило бы под угрозу безопасность моей семьи. - Мне нужно думать о благосостоянии страны, граф, но будем считать, что я Вас услышал и принял к сведению - Осадив нервничающую лошадь, махараджа нахмурился, услышав крики. - Что там происходит? И словно ответом на его вопрос впереди на дороге появилась огромная разъяренная полосатая кошка с окровавленной пастью. - Тигр! Графы, цельтесь в сердце и горло. - Адмирал поставил лошадь перед раджой наперерез хищнику. Индийцы кинулись врассыпную. Однако, ещё прежде, чем адмирал дал команду, Генри соскочил с коня - чтобы тот не дернулся во время выстрела - и вскинул ружье к плечу. Раздались два выстрела - один за другим почти сразу: в глаз и в сердце. - Стоять! - Рявкнул, даже не думая о том, что индусы-охотники могут и не понять английского. Раздался дикий рев, тигр рухнул на землю, дёргая лапами, потом затих. И тут же откуда-то со стороны послышалось яростное рычание и детский вскрик. Махараджа и испугаться не успел. Только яростным взглядом проводил трусов. Тигриная туша издыхала на дороге. Короткий детский крик заставил поднять голову и кивнуть англичанам. Четверо мужчин сорвались с места в карьер, подгоняя лошадей все сильнее. Если там пара тигра, то могут быть и тигрята. Тогда самка будет биться до конца Тигр - молодой и крупный - рвал живот упавшей лошади, а мальчик лет десяти - сын раджи, пытался выбраться из-под коня, потому что упавшее животное придавило ему ногу. Тигр обернулся на новый шум, обнажил клыки и зарычал, а затем кинулся на подъехавших. Новый выстрел, тигр рухнул. Генри соскочил с коня. - Артур, Джордж, помогите. - Кинулся к бьющемуся в агонии коню, чтобы вытащить из-под него мальчика. Адмирал дублировал выстрел Генри. - Контрольный - Соскочив с коня, вместе со всеми принялся оттаскивать палую лошадь от ребенка. - Отец, кажется у принца что- то с ногой - Джордж вытер лоб. Махараджа выпрямился и скинул с себя халат, кутая сына и опускаясь на колени перед ребенком. - Графы я признателен Вам за сохранение наших жизней. Граф Дьевьенфьорд, за спасение принца я дарую Вам титул хранителя покоя семьи правителя. - Я благодарен за эту честь, Ваше величество. - Генри отвесил короткий поклон. - И постараюсь оправдать Ваше доверие. Индусы охотники уже связывали лапы убитых тигров, продевая меж лап длинные палки, выдирали у зверей клыки и когти. Кто-то, указывая на выстрел Генри в глаз, восхищённо поцокал языком, высказывая своим коллегам восторг. А затем все охотники распласталась ниц перед раджой, умоляя простить их страх. Англичане смотрели на эту сцену, не все понимая. Особенно проблемы с пониманием были у Генри. Раджа что то коротко и зло ответил, общеизвестным жестом велев им убираться с глаз, вместе с добычей. К ногам мальчика из кустов выкатились два полосатых комочка, пища и играясь. - Вот почему они так напали. Вот кого защищали, графы. - Адмирал поднял котят на руки и закутал в плащ. - Помнится мне, принцесса Авани обещала кое-кому тигренка - с хитрой улыбкой покосился на Генри. Сын раджи протянул руки к тигрятам, лопоча на хинди. - Адмирал, подарите котенка принцу - Раджа тихо рассмеялся. - Он любит кошек. Генри скупо улыбнулся, коротко согласно кивнул. - Верно, у леди Ивонны была такая идея в Англии. И ее супруг поддерживал ее идею. И не мудрено.- Граф Девенфорд придержал коня раджи, когда тот сначала усадил в седло сына, а потом оседлал жеребца и сам. Затем Генри и сам вскочил в седло. Охотники-индусы двинулись впереди конной процессии, держа на плечах палки с привязанными к ним мертвыми хищниками. Адмирал фыркнул. Зная Габриэля так немного, он не удивился этой информации. Это чудо успело достать до печенок полкорабля неуемной энергией! - Я не буду удивлён, если он и сам лису какую держал. - Протянув принцу котёнка, который тут же забрался под рубашку мальчика и свернулся там, адмирал помог радже и принцу подняться на коня и осторожно сел сам. Второй котёнок залез в пустой кисет на шее мужчины и вцепился коготками в бороду. - Мамку ищет. - Не лису. Летучую мышь. - Генри коротко хмыкнул. Перед его мысленным взором, в памяти встало: требовательный голос и упрямо сведённые брови: "Отец, не трогайте Дженни!" По губам графа скользнула тень скупой усмешки. - Час от часу не легче. Эти твари ночью спать не дают, а он её завёл. - Адмирал только воздал глаза к небу и перекрестил и себя и тигренка. Охотники возвращались во дворец, который встречал их приятным, чуть забытым родным ароматом Рождества. Жареные птицы, яблоки, корица, цитрусы и то не передаваемое ощущение праздника и любви. - Кажется, в Вашей кухне так же похозяйничала леди Грейс, Ваше величество. - Обратился к радже Генри, снимая с седла принца и передавая его на руки спешившегося Джорджа и помогая спешиться самому радже. Затем отдал поводья коня подбежавшему слуге. Раджа только махнул рукой. Его Грейс всегда было позволено много больше чем остальным. Даже Ивонна встала и встречала охотников в кресле, напряжённая в традиционное индийское платье, подходящее к животу как нельзя лучше. Но отблеск золота на ткани не скрывал печали в глазах. - Какие милые котята. - Погладив котёнка брата, отобрала у адмирала животинку, жалобно пищащую. Велев накормить обоих хвостатых, она послала слугу за Томми. Генри было больно видеть, как печалится супруга его сына. Однако сейчас обнадёживает ее было рано и, все же, жестоко - пока Габриэль не вернулся. Да и чуть позже... Если сон был правдив - Габи было очень плохо, и не стоило расстраивать молодую леди Пемброк ещё и этим. Поэтому он лишь коснулся губами тыльной стороны ладони Ивонны, сказав, что рад видеть ее более бодрой, чем прежде. Впрочем, это было правдой. Вместо Томми к вернувшимся охотникам быстро вышел, почти выбежал Маркус. Было видно, что юноша весьма взволнован. Однако даже теперь он не забывал о правилах приличия. Отвесив поклон радже, Маркус попросил позволения поговорить с отцом и адмиралом Фергюсоном. - Что то случилось, Маркус? - Адмирал знал этого мальчишку и понимал, что зря он беспокоится не станет. Ивонна нахмурилась, подходя к мужчинам и тяжело вздыхая.- Что происходит? Генри так же ощутил некоторое шевельнувшееся в душе беспокойство Если сын вот так сразу обращается к нему и адмиралу, не обращая внимания на присутствие других действий, значит, произошло что-то важное, скорее всего - связанное с поисками Габриэля. Но тут сейчас была и супруга пропавшего. Граф Девенфорд бросил на сына предостерегающий взгляд. - Адмирал, явились двое Ваших матросов. Один с корабля, другой - как он сказал - с прогулки. Он ждёт в Вашей комнате. Тот же, кто с корабля, доложил, что... - Юноша замялся. - Что боцман бежал из-под ареста. Адмирал нахмурился и кивнул, услышав новости. - Юнга, собери людей. Беглеца надо найти - Посмотрев на Генри, убедился, что граф понял все верно. Надо было поговорить с тем, кто вернулся с разведки. Ивонна вздохнула, отправляясь с лекарями и младшим братом в госпитальную комнату. Ей помогала идти служанка. - Прикажете собрать людей в порту, адмирал? Слушаюсь. - Маркус коротко кивнул и торопливо направился в сторону конюшни. Неужели отец оказался прав, и Габи все ещё жив? И... Если они все же уже сейчас выдвинуться на поиски, то и - Бог даст - и рождество они будут встречать все вместе? Размышляя так, юноша взлетел в седло и, не слушая криков конюших-индусов, пустил коня в галоп, направляясь в порт. -Удачи Вам, адмирал. - Генри кивнул, показывая, что все понял правильно. - Если позволите - я помогу вам и присоединюсь к поискам. Сегодняшняя охота взбодрила меня. Вы позволите, Ваше величество? - Полный почтительной вежливости и собственного достоинства поклон радже. Все же, теперь он принят на службу и не принадлежит себе так же полностью, как прежде. Адмирал кивнул юнге. Маркус справится, матросы его слушали по приказу адмирала. - Разумеется, граф. Вы заступите в должность после Рождества. Сейчас Вы принадлежите себе. Джордж и Артур так и не спешились. Генри все понял правильно. В комнате их ждал изрядно нервничающий матрос, ходящий из угла в угол. Только Маркус скрылся в дверях конюшни, а адмирал ушел в свою комнату - расспрашивать матроса, из дома наконец-то выбежал встрепанным и улыбающийся младший Девенфорд. - Отец, мне сказали - Вы меня звали? Как прошла охота? - Мальчишка увидел раджу и, смутившись, поклонился. Матрос вытянулся перед адмиралом в струну. - Господин адмирал, мы нашли место. Охраны - человек сотни полторы. Очень крупные и чуткие сторожевые собаки. Из забоя пока никто не выходил - ни рабы, ни хозяева. Питер и Джеймсон остались следить. Адмирал задумался. Нападение в открытую не пройдет. - Собак нужно нейтрализовать. Попробуйте их отравить. Нам нужно будет осторожно идти в забое, Карл. Там... Нехорошо шуметь. Ребята пусть наблюдают, видит Бог, завтрашним утром отправимся за милордом Габриэлем, сынок - Похлопав парня по плечу, отпустил его и тут же вернулся в гостевой дворик. Поклонившись радже, постучал Томми по плечу. - Юный Девенфорд, тут ранний подарок лапами сучит. Накормите. - На протянутой ладони мужчины лежал недельный тигренок. Генри скупо улыбнулся, глядя на то, как резво обернулся к адмиралу Томми, как глаза мальчика загорелись восторгом, когда мальчик аккуратно взял тигрёнка на руки. Затем граф поклонился радже. - Я благодарю Ваше величество за столь щедрый подарок моему сыну. Томми смутился и так же поклонился. - Спасибо, Ваше величество. Отец, можно я покажу этот подарок Осману? - Разумеется. Иди. - Генри кивнул. Осман мирно помогал украшать небольшую комнату, перевивая алыми лентами ветви мирта, заменившего ель. Попутно он мучил вопросами отца Доминика о Рождестве и просил рассказать как Христос появился на свет и о дарах волхвов. Ведь он прав, от этого пошла традиция дарить подарки? Дверь комнаты открылась, в нее скользнул Томми, что-то несущий в руках. Это Османа заинтересовало и он поднялся, откладывая венок. - Падре, можно мне пару минут передохнуть? - Конечно, Осман, отдыхай столько, сколько захочешь. Тем более - мы уже почти все сделали. Осталось лишь установить свечи в канделябрах и поставить вертеп. Но с этим я справлюсь сам. - Отец Доминик мягко улыбнулся, перекрестил мальчика. - Спасибо тебе, Осман. Томми улыбался чуть хитро и восторженно, косясь на плащ, что-то скрывавший на его руках. И это что-то закопаться под плащом и примкнуло. -Идем, Осман. Идём скорее. Отец Доминик, можно мы пойдем? - Конечно, идите, мальчики. - Священник кивнул с улыбкой. Спасибо, падре - Осман поклонился священнику и заинтересованно посмотрел на плащ Томаса - А что там у тебя такое? - Уже на выходе тигренок высунул лапку из под плаща - Ой, какая милая киса - Он, в самом деле подумал, что это кошка - А можно посмотреть? - тихий мявк голодного тигренка напомнил о том, что питомца неплохо было бы накормить. -Конечно, я покажу. Затем и позвал тебя. - Томас рассмеялся, кивнув. - Только пойдем, попросим слуг покормить его. Мальчишки вернулись в свою комнату и там Томас, придерживая тигрёнка под плащом одной рукой, другой наполовину словами наполовину жестами попросил прислугу принести молока. И лишь когда худощавый слуга вышел, мальчик опустился на корточки, откидывая плащ. Тигренок запищали, тыкаясь носом в сапоги мальчишек. Осман где был, там и сел на пол, увидев питомца брата. – Т-т-тигр? - Заикаясь, выдохнул, - тигр... Томми, он же вырастет и сожрет тут всех. - Руки сами потянулись погладить едва держащегося на лапках котенка. У него разъехались лапы и он упал, пискнув довольно громко. -Красивый какой... - Легкая зависть в голосе была слышна явно. - А ты будешь разрешать мне с ним возиться? - Именно этот момент тигренок выбрал, чтобы подгрести к Осману и намочить его шаровары. - фуууу! Он обмочил мне ногу! - Захихикав, юноша велел вошедшим слугам оставить теплое молоко и принести новые штаны. Томас расхохотался, наблюдая за поведением тигрёнка и реакцией Османа. - Ты ещё хочешь возиться с ним? Если хочешь, то я, конечно разрешу. И... Осман, мы оба будем его дрессировать. - Томми обнял друга. Тигренок подковылял к миске с молоком и ткнулся в нее мордой, чуть не рухнув в молоко целиком. Слуга, принесший и подавший Осману шаровары, показал жестами и проговорив на хинди, что, если юные господа позволят, то он покормить тигрёнка так, как полагается кормить таких малышей. Осман, ворча больше для порядку, переоделся и зафыркал. - - Конечно хочу. Только у меня теперь будет мало времени, Томми. Я все время буду рядом с падре Домиником. - Повернувшись на слугу кивнул. - Только потом верни его сюда, к хозяину - ткнул пальцем в друга. Когда слуга вышел, Осман сел на кровать. - Я принял решение. Я ухожу в служки здешней церкви. - Ты... Ты хочешь уйти в монастырь? Уйти от жизни? Почему, Осман? - Томас был явно ошеломлен. Затем он покраснел, прикусил губу. - Ты сделал это из-за того, что... Что сказал мне утром? - В глазах мальчика блеснули слезы. Он упрямо сжал зубы, резко провел рукавом по глазам, стирая непрошенно навернувшиеся соленые капли. Натянуто улыбнулся. - Тогда поздравляю тебя, что ты выбрал свой путь. - У меня свои причины, Томми. Но они очень веские. - Встав он погладил юношу по голове вовсе жестом падре Доминика, подсмотренным - Они есть... и спасибо за понимание, братец. Тебе самому так будет легче. Томми упрямо мотнул головой. - Не решай за меня, Осман. Скажи - почему ты так решил? Ты узнал о христианстве всего несколько недель назад, но уже хочешь служить в церкви. Осман поднял голову, в уголках глаз блеснуло что-то упрямое, но это могло и показаться. - Почему... Потому что вижу, как ты реагировал на признание твоего брата, Томас. Я помню. И я никогда не решусь сказать тебе то, что я чувствую. Это разобьет и наши сердца, и нашу дружбу. - Забившись в уголок кровати, мальчишка обнял колени руками. -Но... - Мальчишка был растерян и потерян. Он был так рад, что нашел друга и брата одного возраста с собой... Не отца, не старшего брата - как Габи и Маркус, которые - при всей к нему любви были все же чуть отдалены - возрастом, своими делами и интересами - но именно ровесника, с которым можно удрать на базар - любоваться чужеземными товарами, пойти ловить какого-нибудь зверя, носиться на лошадях, не ощущая его превосходства, да просто поплавать - в бассейне ли или ещё где... С Габи и Маркусом это было тоже весело и интересно, но... Не так, по другому. Да и рассказывать другу про то, что знал сам, и видеть огоньки интереса в его глазах, а потом и слушать самому... А теперь ничего этого не будет. Потому что... Осман гордый, упрямый, решительный - как любой Девенфорд. Но он ещё и вспыльчив, горяч - как любой восточный человек. И теперь он уйдет, потому что и гордый, и упрямый, и горячий. И можно сейчас возмутиться, обидеться, уйти... И тогда Томас потеряет и его - как и Габи, как отдаляются Маркус с отцом... А, может, то, что Томас хочет быть рядом - это то же, что чувствует Осман? Вот зачем взрослые придумали что-то, что все так усложняет? Томас вздохнул. Залез на кровать к Осману, обнял друга, прижался. - Отец Доминик говорит, что нельзя упрекать, не разобравшись. Давай, мы разберемся сначала, ладно? Ты не спеши только... Пожалуйста, Осман. Я знаю сейчас только одно - нам друг без друга плохо будет. - Вот скажи мне, Томми... Ты не слышишь или не хочешь слышать? - Горько от комка в горле, словно вязкий незрелый плод во рту. Он прижался к парнишке, трясясь как от испуга, голос был хриплым. - В чем здесь разбираться? Ты же не пойдешь против отца и веры? А я поступаю в суждении своей совести. Я не имею права обречь тебя на отречение и обременять тебя своими чувствами. - Если бы Томми знал, что некоторое время назад Габи также говорил отцу, клялся, что никогда и ничего более у них не будет. И сдержал слова, у них не было более тесного контакта, чем уход за больным Стальным графом в лихорадке. - Так нельзя. - Я слышу, Осман. Слышу и понимаю. Отец... Отец сам поступил так же. К тому же - ему сейчас нет ни до кого дела. Вера... А что это за вера, если она отталкивает людей друг от друга и сама отрицает Бога? - Юный Девенфорд сейчас и сам не осознавал - насколько еретические - по мнению церкви - речи произносил. Он крепко обнимал друга и брата, с которым так не хотел расставаться. - А разобраться не только тебе надо, но и мне тоже... И - мне даже больше. Осман несмело взял друга, брата... любимого за руку и сжал его пальцы своими. Кажется, это был настолько интимный жест, что и супружеский долг рядом с ним мерк. Турок искренне боялся спугнуть свое счастье, тихо дышащее рядом. - Ты понимаешь, что нам всю жизнь придется расплачиваться за принятое решение, если ты ответишь на мои чувства? Ты хорошо это понимаешь, Томми? - Пробурчал на его груди, устраиваясь удобнее - Ты не сможешь жениться, как и я. Твой отец нас убьет лично. - Отец не убьет. Не имеет права, раз сам... - Томас тихо и вовсе не аристократично снова фыркнул. - А жениться... Тебе все равно придется - ты же принц и продолжатель рода. Как Маркус и Габи. Но... Габи-то женился. А даже в Англии не всегда женятся по любви. Вот правда. Я помню, как кузина Лизбет рыдала, когда замуж выходила - муж был нелюбимый и старый - целых двадцать восемь лет... А ей - тринадцать. Представляешь - какая разница? - Это сейчас тебе так кажется... А ты представь, какой "подарок" будет твоему отцу на Рождество... Нет, я решительно не хочу ему ничего говорить, пока мы не будем уверены в себе и своих чувствах. Я подожду с принятием решения о церкви. - Мальчик улыбнулся - Но дай мне надежду, Томми. - Чуть сжав его руку, поднял голову и затих - Вот потому я и говорил - не надо спешить, а надо разобраться. - Томми чуть насмешливо глянул на друга. - ,И ты прав - до Рождества точно ничего предпринимать не будем. Ну, кроме как подготовиться к мессе и Рождеству - уже самим. Слуга, вернувшийся в комнату с сытым - до круглого наполненного молоком пузом - тигренком, застал юных господ за чтением Библии, причем Томас разъяснял некоторые места, непонятные юному турку так, что заслушался даже индус - все же сказывался прежний опыт "миссионерства" в Африке среди слуг барона. Тигренок же запищал, требуя внимания, и полез к мальчишкам на кровать. Томас не понял его намека, это слегка огорчило. Но все же его смогло увлечь чтение Библии. Осман задавал вопросы, активно участвуя в жарком споре. Пока тигренок не полез по кровати, он и внимание не обратил, что они не одни. - Ой... Иди сюда. - Помогая малышу, забраться, оказался вылизан шершавым языком. - Ой, фу… Ну чего ты делаешь? - Хихикая, отбивался от проявлений любви тигрячьей - Томми, забери его. -А сам просил с ним повозиться. - Томми, смеясь, принялся тормошить тигренка, за что был прикушен пустыми ещё деснами тигрячьей пасти. Затем малолетний хищник упал и заснул там же, где только что игрался. Томми кивнул на предложение слуги унести зверя спать. А Османа предупредил, что сегодня вечером до мессы им нельзя есть. - Дома-то вообще пост до звёзд, но тут мы как путешествующие, а с путешествующих часть поста снимается. - Я помню, падре предупреждал - кивнув серьезно, потер ноющий от голода живот. - А чай можно? А то я голодный. - Хихикнул, слезая с кровати, и полез в сундук, чтобы подобрать парадную одежду. Надо сказать, что Михринисса была предусмотрительна и увезла с собой огромные шкатулки драгоценностей. - Томми, а положено быть в регалиях на мессе? Я просто...Не знаю, как мне одеваться. -Чай тоже нельзя, только воду. - Томас огорчённо вздохнул. - Представляешь - как дома обидно было: знаешь, что слуги всяких вкусностей наготовили, а ничего не съешь. И отец отругает, и отец Стефан - это наш тамошний священник. Ох, и строгий. - Мальчишка даже поежился. И полез помогать другу. - Одеваться надо по-праздничному, парадно. Как будто в гости к высокому правителю идёшь. Да так оно и есть. Только вот оружие брать не надо и... Ну, если есть какие-то знаки твоей веры, наверное... Осман кивал, откладывая специальный платок и коврик для намаза. Это нельзя... - А вот кулон династии наверное можно, да? - Улыбнулся, показывая рубиновый тюльпан, усыпанный бриллиантами. - Это дедушка сделал, султан. Своими руками. А мои дядюшки делают оружие и режут по дереву. Папа ...- Осман тяжело вздохнул - Папа, светлая ему память, писал стихи. -Замолчав ненадолго, Осман сжал в руках брошь для тюрбана в виде тюльпана, он был символом династии Османов. - Томми, я хочу сделать тебе подарок. Это принадлежало султану Мехмеду, завоевавшему Стамбул. Носи с честью. С Рождеством - На раскрытой мальчишеской ладошке лежал синий сапфир, обрамленный в чистое золото. Юный англичанин тихо охнул. То, что отдавал ему сейчас Осман, было безумно ценным подарком. И дело было вовсе не только в драгоценном камне и золоте - что было очень и очень дорого, а в том, что это была семейная реликвия семьи правителей - пусть и не христиан. - Осман, я... - Томми хотел было сказать, что не может принять столь дорогую и ценную вещь, но, понимая, что этим лишь обидит пылкого турчонку, просто крепко обнял его. - Спасибо. Только... Не будут ли недовольны твоя матушка и сестра? - Он аккуратно взял в руки брошь, и рассматривал со всех сторон, безмолвно восхищаясь тонкостью и красотой работы. - Это моя вещь. Ее носили все османские правители. А теперь будешь носить ты, как дорогой мне человек. Я имею право ею распорядиться. Эта брошь часть вступления в права наследника, обрядовая. Ох, и искали ее наверное. - Улыбнувшись, Осман чмокнул Томми в щеку и прикрепил к его кафтану брошь, улыбаясь заговорщически - Пойдем, похвастаешься отцу? - А стоит ли? - Томас с сомнением покачал головой. - Отец сейчас... Странный. Хотя... Пойдем. Заодно попросимся на поиски Габи завтра, если он все же нам поверил и, как ты говорил, уговорил на это и адмирала.