Заложники любви. Заложники общества

Осман тут же вылетел из комнаты на Маркуса чуть не с кулаками. - Осман, успокойся. Пожалуйста. - Маркус обнял мальчишку, прижал его руки к бокам. - Мы просто не хотели, чтобы вы увязались за нами. - Могли бы просто попросить. Мы и так не стали бы... - Томас, выскочивший из комнаты следом за братом, глядит возмущенно. затем посмотрел внимательней. - Маркус... Габи.. - С вопросительной интонацией, настороженно замолчал. - Маркус кивнул с улыбкой, перекрестился. - Хвала Господу. Вытащили. Где он? А леди Ивонне сказали? Я пойду, скажу! Томми, пойдем со мной? А ты Нергизшах расскажи. - Осман обрадованно поскакал по коридору к покоям принцессы, по дороге зацепив руку отца Доминика и таща его за собой. И даже что то напевая. - Осман! - Маркус бросился следом, положил руку на плечо мальчишки. - Отец сказал - еще рано. Габи слабый пока что, да и уснул сейчас. Да и леди Ивонна сейчас не в силах. Мальчики, тут ситуация очень сложная... Отец Доминик, Вы не могли бы зайти в комнату отца? - Конечно, Маркус. - Священник тепло и радостно улыбнулся, перекрестился. - Благодарение Господу. - Маркус, что с Габи? - Томас резко остановился, пристально и напряженно посмотрел на старшего брата. Осман пристыженно опустил голову и вернулся в свою комнату. Сев как примерный мальчик, он вздохнул. Маркус посмотрел на отца Доминика и выпалил. - Он ничего почти не помнит. Никого и ничего. Вас за своих сыновей принял. Осман так и застыл с открытым ртом, забыв его захлопнуть. - Его что - по голове стукнули? - Томми растерянно посмотрел на Маркуса. Затем повернулся к Осману. - То-то он на нас смотрел, как... на пустое место и не узнал. Отец Доминик перекрестился. - Все в Господней Воле. Я буду за него молиться - чтобы он вспомнил. - Или сам ударился. Вспомни какой щторм был. - Маркус сел на кровать Томми и почесал по пузу спящего котенка. Полосатый сладко зевнул, открыл глаза и неуклюже плюхнувшись на пол потопал изучать новый запах странного двуногого. Цепляясь когтями, влез га колени отца Доминика и запищал требуя ласки. Тигренок, конечно, еще детеныш - вроде котенка, но все жее побольше в весе и когти у него побольше и покрепче, так что сутану отца Доминика питомец Томаса порвал. Томми покраснел, торопливо забрал тигренка, пробормотал извинения. Отец Доминик улыбнулся. - Тебе не за то извиняться, Томас. Осман встал, открывая сундук и проворчал, что проще сплести чудищу поводок. Достав очень красивую фиолетовую ткань, мальчик отдал ее священнику - Возьмите на постные дни, падре. Хоть какое то извинение за когти полосатого. - Спасибо, Осман. - Священник улыбнулся. Взял ткань.- Мальчики, я с вашего позволения все же пойду переоденусь, а потом посижу рядом с Габриэлем. Томас смущенно и виновато кивнул, держа на руках тигренка. - А мы с Османом пока сами посидим рядом с Габи. Маркус, мы тихо будем, честное слово. Маркус разрешил но только чтобы ни звука не издавали. Габриэль же спал, скомочившись на огромной кровати и заботливо укрытый легкой тканью. По некогда роскошным волосам ползали паразиты, а раны открылись от воды и слегка сочились, издавая дурной запах. Увидев состояние Габи, Томас побледнел и передёрнулся.. Не от брезгливости, которая присуща большинству аристократов, а от воспоминаний. Он рванулся было к Габи, но тут же был перехвачен бдительным Маркусом, смотрящим на него с упрёком. Томми безотчетно прижался к брату - как прежде, как тогда..., глядя на него потерянно и несчастно. - Маркус... - Прошептал еле слышно. - Да что же это такое? Нас словно проклял кто. Сначала отец и мы с тобой, теперь вот Габи... За что? - И осекся, с ужасом взглянув на Османа. А затем пулей выскочил из комнаты. Маркус тоже посмотрел на Османа, прикусил губу. Если Нергиз и Михринисса узнают... Выдавать дочь замуж за человека, пусть и не королевской крови, но все же дворянина - совсем не то, что за бывшего раба, пусть даже и не рождённого рабом. Эх, Томми, Томми, братишка, ну что же ты такой порывистый и не можешь сдержаться? Осман прислушался к разговору братьев, с сочувствием посмотрел на Габи, погладил бы его руку, но боялся разбудить. Когда Томми выскочил, мальчишка повернулся и спокойно заметил. - Дядя моего дедушки тоже пережил подобное. Отворачиваться от семьи значит стать предателем, а вы теперь наша семья, Маркус. Но сестре стоит рассказать. Не держи от нее тайн. - Мальчик вышел и отправился на поиски брата. Маркус проводил Османа чуть удивлённым взглядом. Турчонок был не просто умён, но и мудр не по годам. И он был прав - от Нергиз не стоило скрывать. Но пока что оставить Габи одного он не мог. Потому и остался сидеть рядом. Только позвал Джоша и велел - как только граф проснется - искупать его, накормить и позвать здешнего христианского священника - отца Доминика - если он к тому времени ещё не придёт сам. - Отец Доминик ко всему прочему ещё и наш лекарь. - Объяснил юноша ирландцу. - Да и с Габриэлем в прежние времена хорошо ладил. Томми удрал в парк и теперь сидел на бортике фонтана, плеская на раскрасневшееся от стыда лицо воду, набирая ее в ладонь. Тигренок резвился рядом, гоняясь за большими бабочками и мелкими птичками, порхающими невысоко. Генри же, переодевшись и умывшись с дороги, явился к покоям раджи, выяснить - будут ли какие-то приказания? Генри приказов не последовало ,раджа отдыхал. А вот Осман наоборот едва не перевернул дворец в поисках брата, пока ему не указали на укромный уголок в саду. Тигренок застыл и прислушался, после чего с писком кинулся на кусты, вытаскивая здоровенную мускусную крысу. Осман же подошел к брату и положил руку на его плечо. - Все хорошо. Получив от слуг известие, что "солнцеликий раджа изводит вкушать отдых и позовет саиба начальника охраны, когда в том будет нужда", Генри зашёл в домашнюю часовенку и долго стоял на коленях перед распятием, благодаря Господа за то, что Он вернул Габриэля. Только находясь в одиночестве, Стальной граф позволил себе слезы облегчения и благодарности. Отец Доминик, заметив графа у распятия, не стал его тревожить, попросил слуга-индус не беспокоить господина графа и вернулся в комнату Генри, где спал Габи. Томас, почувствовав прикосновение и услышав голос Османа, , поглядел на брата сумрачно. Лицо было красным, губы дрожали.. Габриэль завозился, просыпаясь и шарахнулся по кровати тут же от незнакомого человека подальше, едва не свалившись на пол. Джош выскочил на шум и причитая, принялся ругаться на графа, но делал это так ласково как журит отец ребёнка. - Уж простите, падре. Дайте графу в себя прийти. - Отвесив поклон, принялся загонять Пемброка в ванную. Осман же смотрел на Томми, потом крепко обнял и вздохнул.- Семью не предают. Вы наша семья. Отец Доминик был огорчён тем, что так напугал молодого человека. Но, понимая, что предложением своей помощи, он только сейчас навредит ещё больше, остался в комнате, сев в уголок и погрузившись в молитву. Как и граф Генри, священник возносил благодарность Создателю и просил за Габриэля, чтобы к нему вернулось здоровье и память. Томми судорожно вздохнул-всхлипнул, закрыл глаза, ткнувшись лбом в плечо брата. С графа щёлоком вывели паразитов, отмыли его, выбрили и переодели. Только через пару часов Габриэль вновь появился ы комнате уже куда больше похожий на себя прежнего, только здорово исхудавший и со следами побоев на лице - Мне сказали, Вас зовут отец Доминик. К сожалению, я ничего не помню, падре. Отца отрывочно. Маркуса и Томми. И еще девушку. Ивонну. Священник перекрестился, завершая молитву, поднялся. - Мне сказали, что Вы вытерпели много тяжёлых испытаний, Габриэль. Ваш брат – Маркус - сказал. И мне очень жаль, что я напугал Вас. Простите меня. Я не подумал о том, что Вы испугаетесь. Вы позволите мне осмотреть Вас и начать лечение, Габриэль? Если Вы захотите, я расскажу Вам то, о Вашей жизни, что знаю. - Я в порядке, святой отец. И рад новому знакомству с вами. - Чуть улыбнувшись, только кончиками губ, мужчина показал на низкий стул без спинки, - присядьте, я буду рад послушать. Хотя для меня это сейчас как сказка. - Вы получили много травм, Габриэль, и если их не лечить, то будет плохо. - Священник улыбнулся с мягкой настойчивостью. - И Вам стоило бы поесть. Сначала понемногу, чтобы не заболел живот. Вас, наверное, не очень хорошо кормили. - Сел на стул, тихо вздохнув. - А сказка Ваша порой страшная и грустная. Начнем, пожалуй, с того, что мы плыли из Англии в Индию, на наши корабли налетел шторм и разбил два из трёх кораблей. А Вы пропали в океане. Мы искали Вас, но нашли лишь Вашу куртку. И все думали, что Вы погибли. Признаться, я и сам поддался греху уныния и не верил в тот момент в милость Божию и то, что Господь спасет Вас. - В голосе прозвучала вина и упрек, обращённый к самому себе. Габриэль мягко улыбнулся отцу Доминику. - Мне кажется, я вам очень доверял и любил вас, как может сын любит духовного отца. Я не виню никого. Если все было так, как вы говорите, то вполне понятно - почему вы поверили в мою смерть. Но я и впрямь немного голоден, в после хотел бы наконец увидеть супругу. Отец Доминик кивнул, подозвал Джоша, извинился, что ещё не знает его имени и попросил попросить у слуг принести графу поесть. - Только что-нибудь лёгкое пока. Мясной бульон, немного хлеба и немного вина - думаю, пока будет достаточно. - Затем снова вернул свое внимание Габи. - Вашу супругу стоит подготовить к такой радостной встрече. Мы ведь все считали Вас умершим, Габриэль. И, если Вы позволите, я расскажу ей о том, что Вы живы. Она немного слаба, потому как в тягости. - Мягко и светло улыбнулся. - У Вас будут двое детей, Габриэль. Джош проворчал, что счастлив видеть христианского священника и представился. Габи же чуть кивнул падре - Двое это двойная радость. Я был бы счастлив, если вы предупредите мою супругу, падре .Джош расставил завтрак на низком столике. - Присоединитесь, отец? - Нет, Джош, спасибо. Я уже успел позавтракать. - Отец Доминик улыбнулся, чуть покачал головой. - Габриэль, Вы позволите прочесть для Вас предтрапезную молитву? - Разумеется, падре. Я буду рад. - Габриэль взял за руку слугу и тот понял намек, тоже присел и сложив руки в молитвенном жесте. Когда зазвучали слова, Габриэль тихо повторял их, словно стараясь вспомнить. Священник произносил слова не очень громко, но и не тихо, неторопливо и четко, будто снова учил на катехизации ребенка или того, кто только лишь учится познавать Христа. Голос был полон искренней благодарности. Перекрестившись после молитвы, отец Доминик улыбнулся. - Приятного Вам аппетита, Габриэль. Если позволите, я бы - пока Вы едите и отдыхаете, сходил бы к леди Ивонне. Или Вы предпочтете послушать то, о своей жизни в прошлом, о чем я могу рассказать? - Я и сам хотел это предложить. - Неловко перекрестившись, улыбнулся юноша и вздохнул - я бы очень хотел увидеть жену и детей. Джош проводил священника, бурча, что не даст милорда и миледи в обиду таперича. Святой отец может не беспокоиться - Да благословит Вас Господь, Джош. - Отец Доминик перекрестил на прощание ирландца и вышел из комнаты. Тигренок, удушив мускусную крысу, принялся играть с ней, подкидывая и швыряя из стороны в сторону - как котенок, играющийся мышью. В какой-то момент крыса взлетела в воздух, а потом с громким плюханьем погрузилась в воду фонтана. Рванувшийся за ней будущий хищник окатил водой мальчишек с ног до головы и в панике забил лапами, не умея ещё плавать. Ивонна отложила шитье новой плечевой накидки для наряда падре в пост и слегка улыбнулась. - Я рада вас видеть, падре. Проходите, - оправив траурный платок на голове, выпрямилась в кресле и привстала навстречу. - Благословите отец на шитье подарка вашему приходу. А тигра Осман вытащил, наподдав ладонью слегка по хвосту. Обиженно взвыв, котенок полетел прятаться в ноги к Томасу. - Храни Вас Господь, миледи. - Священник перекрестил молодую женщину. Затем подождал, пока она снова сядет в кресло, сел напротив в кресло, которое тут же подставила служанка. Поблагодарил девушку .Снова повернулся к Ивонне. - Как Вы сегодня чувствуете себя? Томас тихонько усмехнулся, глянув на тигренка. Наклонился почесать за ухом, потом встряхнул рукой. - Мокрый весь. - Посмотрел на Османа чуть напряжено. Вздохнул, опустив голову. - Я-то думал, что больше никогда такое не повторится. И не будет вспоминаться... Нас с Маркусом тогда наши слуги-старики - Джереми - камердинер отца и Джон - лекарь наш тогдашний - выхаживали. И отец Доминик. А что с отцом было - даже не знаю. - Все хорошо, отец Доминик. Немного болит спина, но матушка и леди Михринисса сказали, что для близнецов я удивительно хорошо хожу. А как Ваше самочувствие? Вы хотя бы спите? Нас много, а вы один. - Девушка сочувственно улыбнулась, подав падре уже вышитые фалды наряда. - Вам подойдет. Осман же, тяжело вздохнув, погладил брата по голове и сел рядом. Как утешить он и сам не знал - Ты поговори с Габи. Может легче станет? - Благодарение Господу, у меня есть силы, чтобы помогать вам всем. - Священник улыбнулся. - Мне это приносит большую радость. Миледи, я должен поговорить с Вами об одном очень важном деле. Но, признаться, меня немного беспокоит, если Вы будете сильно волноваться. - Нет, Габи сейчас не стоит беспокоить, Осман. - Томми покачал головой. Он ведь еще спит, к тому же. - Что-то опять случилось? Господи помилуй нас. - Перекрестившись, молодая девушка придвинулась ближе, - я слушаю вас, падре. Вы не волнуйтесь, я выдержу. Осман тихо рассмеялся и ткнул друга локтем в бок. - Не прямо сейчас. Когда он в себя придет. И прекрати грустить, а то попрошу у падре жутко невкусное лекарство от черной меланхолии - Ничего дурного не случилось, леди. - Священник мягко положил руку на руку Ивонны. - И Господь и в самом деле милостив и являет Свои чудеса верящим и любящим сердцам. И Ваши дети родятся не сиротами. - Это какое? - Томас посмотрел заинтересованно, улыбнулся. - У отца Доминика все лекарства невкусные. И у Джона были невкусные. Но он хороший был - Джон. Ворчать, конечно, любил, но все равно хороший. Он еще отца маленьким знал. Представляешь - какой старый был. Женщина покачала головой и грустно улыбнулась. - Конечно не сиротами, у них буду я, падре. - Слезинка по мужу скатилась по щеке девушки. Осман пожал плечами и улыбнулся. - Представляю. У дедушки был его молочный брат, тоже лекарь. Когда дедушку отравили, он его спас. А мама лекаря потом стала главной казнедар гарема. Это управительница казны и слугами. - Нет-нет, леди Ивонна, у детей будет не только мать, но и отец. Их родной отец. Я не ведаю - каким Божиим чудом, но Ваш супруг - граф Габриэль Пемброк - он жив. - В глазах священника сияла радость и благодарность Господу. - Это которого дедушку? У тебя ведь их двое. А мама лекаря, она, наверное, совсем старая. Ивонна побледнела, встала совсем помертвевшая и тихо произнесла. - Это вовсе неудачная попытка пошутить, падре. - Просто и без изысков женщина упала на ковер в глубокий обморок. - Султана Сулеймана. Его не раз хотели устранить. Старая... Такая сухонькая строгая старушка. Священник успел подхватить девушку, кликнул служанку - чтобы та помогла привести хозяйку в чувства. Он был расстроен, что его слова так подействовали на молодую женщину. Помогая перенести Ивонну на диван и давая ей понюхать средство от обморока - нюхательную соль - он молчаливо молился, чтобы обморок Ивонны не причинил беды ни ей ни детям. - Наверное - старики всегда строгие. - Томми улыбнулся. Покосился на тигренка, катающегося спиной по траве. - Кажется, его придется отмывать. Весь извозился. Женщина закашлялась от резкого запаха и пришла в себя. Ее глаза и без того были вечно крвсными от слез по мужу. - Падре, разве можно столь жестоко шутить? - Всхлипнув, Ивонна отвернулась к стене и зарыдала. Осман же перевел взгляд на резвящегося котенка и кивнул на фонтан, хихикнув. - Вот отмыть это вовсе недолго. - Помилуйте, миледи, разве я посмел бы подобные шутки? Господь свидетель - никогда и ни с кем. Милорд Габриэль сейчас отдыхает, но, если Вы хотите - я проведу Вас к нему. Он расскажет - что с ним произошло - сам. - Давай займемся этим?. - Томас рассмеялся. Скинул рубашку и штаны, оставаясь в одних панталонах. - А то он нас вымочит. - Пояснил свои действия. Одежду сложил чуть поодаль. Начал подкрадываться к тигренку. Тот насторожился. Затем вскочил, дернув ухом, и дал деру. - Я немедленно должна увидеть его, если вы говорите правду, падре. - Она говорила с такой горячностью. Подскочив на постели, девушка сунула ноги в домашние, шитые жемчугом туфли. - Ведите. Осман со вздохом подошел к другу, хихикая в кулак -Томмииии это же кошка. Приманить надо. Смотри... - Тигренок опасливо осматривался по сторонам. Осман пошевелил ветками, привлекая внимание зверя. - Пойдёмте, миледи. Только прошу Вас - будьте осторожны. Помог девушке встать, придержав ее под локоть. Служанки вокруг заволновались, забеспокоились - зачем молодая госпожа куда-то идёт, когда ей надо отдыхать? Подкатили обитое зеленым бархатом кресло с колёсиками на ножках - чтобы молодой госпоже не утруждать себя. - Приманить, это не так интересно, как догнать. - Томми рассмеялся. Но наблюдает за попытками Османа, готовый прыгнуть и поймать тигрёнка. Зверь прислушивается и приглядывается к шорохам. Леди отмахнулась от слуг и кресла. Вот еще, до комнаты мужа она способна дойти. Ее сердце колотилось как сумасшедшее. Жив.. Жив. Ее Габриэль жив. - Ведите, падре. - Глухой, севший, как после долгого плача, голос раздался от двери. Осман хихикнул и снова потряс легонько ветки кустов. - Догнать тигра... Томас, Вы официально объявляетесь оптимистом. Тигр припал к земле, стуча хвостом и прижимая уши . Священник аккуратно подал молодой женщине руку, понимая, что в теперешнем ее состоянии она может просто не рассчитать свои силы, окрылённая надеждой, но, оттого забывшая о своем слабом состоянии. - Ну, охотники же догоняют. Хотя да, они на конях. Тигренок прыгнул на ветку, принялся теребить ее лапами. Томми прыгнул на него, но тигренок, увидев опасность, "брызнул" в сторону, задрав хвост, как обычный котенок. Разве что задорного или обиженного "мяяяууу!" не последовало. Маркус, после ухода из комнаты направился к покоям Нергиз и Михриниссе, намереваясь рассказать им про возвращение Габриэля и побеседовать с Нергиз о своем прошлом. По дороге узнал у слуг где можно назвать цветов, не особо рискуя получить нагоняй от раджи, получил для подарка Нергиз ещё нераспустившиеся лотос. Велев передать девушке цветок и спросить - может ли она принять визит баронета Девенфорда, юноша ожидал в небольшой галерее у женской половины дворца. Принцесса практически бежала по коридорам дворца, придерживая живот свободной рукой. Живой.. Живой. - С ним все в порядке? - Перед покоями графа, раскрасневшаяся и с появившимся блеском в глазах, улыбнулась падре. Осман засмеялся и кинулся вдогонку за котенком, весело хохоча. Тигренок петлял по саду, пытаясь уйти от преследователя. Шипел, огрызался в ответ. Маркусу было сказано, что леди Нергис заканчивает чтение катехизиса и скоро спускается. Легкие шаги на лестнице, торопливый топоток и турецкая принцесса оказалась в руках возлюбленного. - Жемчуг мой, я думала, что Вы решили покинуть меня. Я так тосковала. - Он был в плену, миледи. - Священник вздохнул. Нелегко такое говорить любящей супруге человека, лишившегося памяти. Но оставлять в неведении тоже нельзя. - Его заставляли работать - насколько я понял из слов Маркуса Девенфорда. И... Миледи... Он ничего не помнит. Почти ничего. Но помнит Вас - Ваше имя и то, что Вы - его супруга. Я молюсь о том, чтобы Господь вернул ему здоровье и память. Милорд уже начал постепенно вспоминать то, что было в его жизни. Но торопить не стоит, Вам придется набраться терпения - как и всем. Я проведу Вас к нему и оставлю вам вдвоем. - Отец Доминик улыбнулся. - При нем сейчас новый слуга - тоже спасённый англичанин - Джош. Очень заботится о графе и обещал не дать в обиду ни милорда ни миледи. - Священник негромко постучал в двери покоев графа. Маркус обернулся на звук знакомых и дорогих сердцу шагов, не сдержался и на краткое мгновение заключил девушку в объятия. - Моя госпожа... Как мог я покинуть Вас, забыть? Я не смогу сделать этого и после смерти. - Склонил голову, коснулся губами пальцев Нергиз. - Сейчас я пришел вестником добрых вестей. Леди не выдержала и сама распахнула дверь, решительно шагнув в покои. Габриэль, стоявший у окна и наблюдавший за игрой мальчишек и тигрегка, обернулся и замер. Это лицо он видкл во снах, но отчего она в трауре? -Ивонна. Иви - Девушка зарыдала, кинувшись на грудь мужа и что-то лопоча и молотя его кулачками. Габриэль покраснел, сорвав с нее траурный платок. Нергисшах замерла и вдохнула, чувствуя тонкий аромат лотоса. Так здесь пахло утро. - Добрые вести всегда радовали мое сердце, мой западный рыцарь. Давайте выпьем чаю с ягодами? Вы уже пробовали жасминовые цветы в сахаре? Отец Доминик улыбнулся - тепло и мягко. Поднял полный слез счастливой благодарности взгляд, потом коснулся губами наперсного креста. Молча перекрестил воссоединившуюся любящую пару, и неслышно вышел из комнаты. - Благодарю Вас за приглашение, моя пэри. Полагаю, Вашей почтенной матушке тоже будет приятно услышать эти вести. Позвольте же препроводить Вас в гостиную комнату покоев - если это не противоречит правилам вашего народа. - Маркус с поклоном подал принцессе руку. О чем говорили вновь встретившиеся супруги, осталось только с ними. Нергисшах задумалась. Вообще, до свадьбы ему не полгалось преступать порога покоев невесты. Однако, можно же и на веранде выпить чаю. - Маркус, мое драгоценное сердце, нехорошо так. Лучше веранда. Проводите меня, а после сходите за матушкой. Так будет правильнее. - Я сделаю, как Вы пожелаете, моя госпожа. - Юноша снова поклонился, коснувшись губами кончиков пальцев принцессы. Для него было безмерным счастьем быть рядом с ней - на любых условиях. Он всем сердцем стремился угадать малейшее ее желание и исполнить его. Маркус провел девушку на веранду, оплетенную сочно-зелеными растениями с крупными яркими цветами, издающими мягкий, но яркий аромат. Усадил на низкий широкий пуфик, позвал слуг и приказал накрыть стол для чаепития на трёх человек и подать жасминовые цветы в сахаре. Девушка по привычке поджала ноги по обычаю своего народа и чуть смущенно улыбнулась, оправляя платье, чьи полы упали и скрыли пуфик совсем. - Алмаз моей души, здесь совсем как на балконе на Родине. Только птицы поют иначе. Сходите за матушкой, я подожду Вас тут. - Девушка нежно коснулась щеки юноши пальчиками и зарделась - Одну только минуту... Не сочтите за дерзость, моя принцесса... - От прикосновения пальчиков девушки к своей щеки Маркус вспыхнул от смущения и протянул ей цветок лотоса. В Индии этот цветок символизировал невесту, но, видимо, слуга-индус не совсем точно понял, когда молодой саиб попросил принести ему цветы для возлюбленной. - Я же уже ответила Вам согласием, мой друг. - Зарывшись алеющим лицом в огромную чашечку цветка, девушка вдохнула тонкий, чуть сладковатый аромат. Сам Господь создал эти цветы, непременно для радости земных женщин. - Благодарю Вас и... я согласна стать Вашей женой. Юноша счастливо улыбнулся, лишь немного досадуя на самого себя за то, что, не зная обычаев другой страны, может показаться несколько назойливым. - Моя принцесса, свет мой. - Он опустился на одно колено, поцеловал руку Нергиз. - Теперь я пойду за Вашей матушкой, чтобы рассказать вам обеим радостную весть. - Он поднялся и, отвесив глубокий поклон, снова направился в галерею женской половины. Нергис кивнула, милостиво погладив юношу по щеке, и улыбнулась ярче. Нужно, просто необходимо, поговорить с падре Домиником о скором проведении обряда крещения в католицизм. Она уже выбрала себе имя, красивое и нежное, Кэтрин. Заслышав шаги, она поднялась навстречу матери и жениху, даже не стараясь спрятать огромную чашечку лотоса в руках. Матушка просияла, увидев цветок - А Вы тонкий льстец, Маркош. Но что же это за весть? - Миледи. - Маркус низко поклонился Михриниссе. - Позвольте пригласить Вас на чаепитие. И я с радостью поведаю о вести, которая вскоре будет греть сердца всех обитателей дворца теплом радости и счастья. - Дождавшись, пока женщина так же займет место за столиком, а служанки разобьют чай с тонким ароматом по хрупким изящным чашкам, больше похожим на пиалы, Маркус так же сел - по правую руку от Нергиз и напротив будущей тещи. Улыбнулся обеим. - Не буду более томить вас неведением. Дело в том, что... Мой старший брат - граф Пемброк, которого все мы считали погибшим в волнах океана, по величайшей милости Господней выжил. И мы нашли его. И теперь он здесь - во дворце. Принцесса уже взяла чашку в руки, когда Маркус заговорил. Нергис сдавленно охнула и выронила пиалу, смертельно бледнея и крестясь. - Слава Господу! - Михринисса оказалась более сдержанной и потому сначала поставила чашку на стол, а лишь затем позволила себе широчайшую улыбку. - Это неимоверная милость Аллаха. Нужно непременно раздать деньги и накормить бедных да сделать подарки для церкви. Местный приход в бедственном положении. Слуги тут же бросились приводить столик в порядок, наливать принцессе Нергиз чашку свежего чаю. - И определить куда-нибудь прочих, кого мы освободили вместе с Габриэлем - кого-то - в лазарет, тех, кто поздоровее - или на корабли или просто куда-то, чтобы они смогли обеспечить свою жизнь. Думаю - этим отец Доминик уже занялся. - Маркус улыбнулся. Он знал деятельную натуру священника, который не мог оставить в беде ни одного человека. Затем лицо его омрачилось. Предстоял разговор, который причинял юноше боль, бил по его родовой дворянской гордости. Хотя Осман и говорил, что его двоюродный прадед оказался в такой же ситуации... Всенепременно, Маркош. Я бы хотела помочь с этим. И попросила бы в помощь отца Доминика - Женщина поправила платок и внимательно посмотрела на омрачившегося юношу. Юная девушка же тронула его пальцы своими и тихо вздохнула. - Душа моя? Что с Вами? Вас огорчило решение моей валиде? - О нет, сердце мое, намерение Вашей почтенной матушки благородно и достойно. Мою душу тревожит и огорчает другое. Что я должен... Обязан рассказать, а не таить от вас. И это приносит мне боль, хотя Ваш сын, миледи, - Маркус склонил голову перед Михриниссой, - весьма мудрый для своих лет юноша, сказал, что ваша семья может понять нас. Но он, хоть и принц крови, все же ещё ребенок. - Маркус замолчал, не зная - как именно рассказать, какие слова подобрать. Слуги уже сменили чай в чашках на свежий и горячий, а молодой человек все молчал. Наконец, понимая, что дальнейшее его безмолвие станет просто-напросто невежливым, вздохнул, поднял голову. - Три года назад в нашей семье произошло несчастье. Мы уже тогда хотели отплыть в Индию. На наш корабль напали пираты, и нам пришло пришвартоваться у берегов Африки. Там нас предали. И... - Он прикусил губу. - Нам всем досталось. За сопротивление отца и Габриэля пленили, а нас с Томасом... - Голос стало осекся. Маркус кашлянули. - Простите, миледи... Об этом непросто говорить. Мы с Томасом оказались рабами на плантации того самого предателя. Почти два года. Принцесса прижала ладони ко рту в ужасе от того, что пережил ее жених. Ее глаза округлились, а женщина слушала очень внимательно и заговорила только после того, как сделала глоток чая. - Скрывать подобное было бы предательством, баронет. Вы верно поступили, честно рассказав. Однако, я вижу страх в ваших глазах. Вы ведь решили, что я не позволю дочери выйти за вас? Но ведь вам вернули титул. - Вы весьма проницательны, миледи. Меня и в самом деле терзал этот страх. Вы ведь и без того многим пожертвовали, разрешив своей дочери стать женой христианина. А уж быть супругой бывшего раба - просто позор для принцессы крови. Но я безмерно рад, если ошибся и так же безмерно благодарен Вам за Вашу мудрость. - Юноша низко склонил голову. - Если я верно разобралась в титулах вашей страны, то моя дочь леди крови. Чтобы ей стать принцессой, Мустафе нужно было взойти на трон. - Женщина благосклонно кивнула баронету и чуть улыбнулась дочери - Это будет несколько невежливо, но мне нужно Вас покинуть и найти падре. Ваша искренность и горячность... Теперь я вижу, чем прельщена моя дочь. Вы прекрасная партия, Маркош - Женщина поднялась и вышла, шелестя юбками турецкого платья. Юноша поднялся, когда женщина встала, проводил ее поклоном. Затем снова опустился на свое место. - Ваша матушка - очень мудрая женщина, сердце мое. - Он улыбнулся Нергиз. Потом чуть виновато прильнул губами к ее руке. - Я приношу свои извинения за то, что обеспокоил Ваше великодушное сердечко своим рассказом. Но теперь все в прошлом - я молю Бога, чтобы наш будущий брак был бы спокойным и счастливым, а сам я приложу к этому все силы. Отец Доминик в комнате для слуг, отведенной для бывших рабов, осматривал несчастных - ослабленных, израненных, избитых не менее, чем Габриэль. Кто-то уже успел вымыться, кто-то ждал своей очереди у чана, вмещавших себя двоих-троих человек. Сейчас слуга-индус помогали отмыться от въевшейся рудничной пыли и блох аж пятерым и вовсе худым мальчишкам. Стоявшему у двери рабу было велено позвать ее слуг и немедленно. Пятерка крепких мужчин появилась очень быстро. - Пригласите сюда отца Доминика, а сами вымойте пока рабов да отберите мальчишек коли будут. Моей дочери нужны пажи и будущая охрана. Слуги низко поклонились, прижимая сложенные ладони ко лбу, губам, сердцу, исчезли за дверями комнаты. Через несколько минут к Михриниссе вышел отец Доминик. Рукава сутаны были подкатаны, и сейчас священник отправлял их. Он легко поклонился женщине. - Миледи, я рад Вас видеть. - Я рада не меньше, святой отец. - Женщина повернулась от окна - Маркош рассказал нам о величайшей милости Аллаха явленной недостойным рабам своим. О Габриэле. В такие дни при минаретах открывали кухни и кормили бедных, раздавая им золото, на моей родине. Я знаю положение Вашего прихода, отец и хотела бы организовать праздник для бедняков города. Однако, без позволения раджи этого делать нельзя. А финансовую сторону вопросов я возьму на себя. И да... Падре, нет ли там эдак пяти шести мальчишек? Нергиз скоро потребуются пажи и охрана. - Вы весьма щедры и великодушны, миледи, и я рад, что Господь свёл наши пути. Маркус сказал правду - мы осенены милостью Господней, и Габриэль граф Пемброк снова с нами, и его дети не будут сиротами. И, надеюсь, раджа Джала Кампири позволит нам возблагодарить Создателя за Его милосердие делами милосердия же. Я обязательно поговорю с ним - как только все бывшие пленники получат первую помощь, еду и отдых. И среди них и в самом деле есть с десяток мальчиков лет тринадцати-семнадцати - бывшие юнги и матросы. Думаю, они с радостью будут служить Вашей дочери. Некоторые из них христиане, но есть и мусульмане, судя по всему. - Моя девочка уже выбрала себе имя, Кэтрин. Потому ей лучше отправить христиан и помладше, чтобы не вызвать ревности у жениха. Нам дуэлей только не хватает. - Фыркнув, леди закатила глаза, - я приючу мусульман. Им некуда идти в этой стране. Даст Аллах, откроем медресе. Это школа для бедных и несколько кухонь и бань. Так поступила вторая жена султана. А сейчас... Падре, могу я скрыть лицо и посмотреть на юношей? - Если Вы позволите, миледи, я бы посоветовал немного подождать. В комнате много полуобнажённых мужчин и юношей, а некоторые из них моются. - На слова женщины о ревности Маркуса и возможных дуэлях священник улыбнулся. - Я знаю баронета Девенфорда как юношу благоразумного, но несколько вспыльчивого. Слуги вывалились из комнаты с языками набок, доложив что перемыли всех и бывшие рабы нынче одеты. - Спасибо. Отдыхайте. - Женщина чуть улыбнулась священнику и кивнула, закрывая лицо платком на мусульманский обычай. Брошь в виде тюльпана говорила о принадлежности к династии. - Помощь Ваших слуг была неоценима, миледи. Благодарю Вас. - Отец Доминик легко и светло улыбнулся женщине, придержал дверь комнаты, когда Михринисса вошла в помещение. Высылаю и переодев бывших рабов, слуга-индус теперь расставили несколько столов, которые были вставлены лёгкой, но сытной пищей, и теперь в помещении раздавался негромкий стук деревянных ложек о глиняные миски. Христиане сидели за одним столом с мусульманами, кто-то тихо бормотал предтрапезную молитву. Отец Доминик перекрестился, склонив голову, слыша слова молитвы, улыбнулся. Заслышав шаги пришедших, к священнику и женщине обернулись несколько десятков исхудалых смуглых голов, взгляды были настороженные и угрюмые. Бывшие рабы с опаской смотрели на вошедших. Потом послышался короткий изумлённый возглас на фарси, и несколько человек торопливо поднялись с мест, опустились на колени, склоняя головы и низко кланяясь, касаясь лбами пола. Среди них был и Джамшут. Женщина мягко опустилась в плетёное креслице у окна. Родная речь ласкала слух, а от того она заговорила на фарси. - Встаньте. Свободным людям негоже валяться в ногах. Вы знаете знак династии османов. Мое имя Михринисса-султан, я вдова шехзадэ Мустафы, спасенная со своими детьми семьей англичан от веревки немых палачей. Мне и моим детям потребуются пажи и охрана. Один из мусульман - высокий худой пожилой на вид мужчина с растрёпанный бородой цвета "перец с солью" вскрикнул с отчаянием. - Госпожа моя, неужели славный господин мой - шахзаде Мустафа предстал перед Аллахом? - Да, друг мой. Это весьма печальная но все таки правда. Шахзадэ был казнен по приказу повелителя. А тебя я видела... - Женщина откинула платок, всматриваясь в лицо мужчины. - Махмуд ифенди. Соколиная голова. Ты приручал соколов к охоте. - Я счастлив, что имя ничтожного раба лежит в памяти мой госпожи. - Мужчина низко поклонился, касаясь рукой лба, уст и сердца. - Жизнь моя и моих сыновей в руках и распоряжении моей госпожи. Фатих, Шахрияр. - Сокольничий чуть обернулся. Двое юношей - лет по пятнадцать-семнадцать склонились в поклоне, как и отец. У одного не было трёх пальцев на правой руке. Женщина мягко улыбнулась. До этого момента она не чувствовала себя госпожой, даже нечмотря га явный интерес раджи, а с ним и лебезение слуг. - Как же я рада видеть вас. Фатих, Шахрияр. Сможете стать товарищами и охранниками моему сыну и его английскому другу? Они неразлучны как две певчие птички. - Мы будем счастливы служить принцу Осману, госпожа и отдать жизнь за него. - Поклонился тот, у которого не было пальцев. - Для нас это великая честь. Остальные мусульмане тоже принялись умолять Михриниссу позволить им служить ее семье. Христиане, сидящие за столом, смотрели на своих недавних собратьев по несчастью со смесью радости и зависти - ведь тем выпал случай устроить свою жизнь. А христианам же - как им казалось - оставалось лишь идти просить милостыню или работать подметальщиками улиц или погонщиками скотины. Ну, разве что кому повезет устроиться на корабль и попытаться вернуться на родину - у кого было куда возвращаться. Увидев эти взгляды, отец Доминик подошёл к столу и завел тихий разговор с крупным, но худым как скелет человеком с бледной кожей, почти белыми, хотя и не седыми волосами, которого - в отсутствие Джоша - христианские бывшие рабы не сговариваясь признали за главного. Женщина даже немного растерялась и улыбнулась. - Отец Доминик, пригласите сюда графов. Всех троих. И адмирала Фергюсона. Мне бы не хотелось, чтобы хоть кто-то из этих людей остался просить подаяние на улице. - Повернувшись к мусульманам, отобрала пятерых смуглых мальчишек. - Вы будете служить Нергисшах султан. Остальных я забираю себе. В янычары, слуги и виночерпии. - Ну, в конце концов, может себе позволить каприз женщина, за которой вторую неделю увивается сам раджа? - Ваше сердце поистине широко и полно милосердия, миледи. - Священник улыбнулся. - Но не беспокойтесь об этих людях. Некоторые из них вернутся в море, кого-то приютит наш приход, а некоторые и в самом деле смогут стать слугами графам Лэнди, Пемброку и Девенфорду. Сейчас же, полагаю, всем этим людям стоит отдохнуть - они пережили много испытаний, некоторые по пять лет томились в тех шахтах и обессилены. - Пусть набираются сил. Еду я велю подавать самую вкусную и питательную, отец Доминик. И пришлю Вам свою служанку, она знает лекарское дело. Где же вам управиться с четырьмя десятками раненых? Мусульман я пожалуй заберу в наше крыло, иначе у вас тут попросту не хватит места. - Леди поднялась и вскинула голову. Она твердо решила устроить судьбы этих несчастных. - Благодарю Вас, миледи. Здешние слуги не всегда хорошо понимают английский, а я, к сожалению, подзабыл хинди. - Улыбка священника была веселой и чуть смущенно-виноватой. Он благословил беловолосой, склонившегося голову, и остальных христиан, затем снова обернулся к Михриниссе. - Пока же - не будем мешать этим людям обедать. Если Вы позволите, я хотел бы поговорить ещё об одном деле, касающегося Ваших детей. - Я бы не стала торопиться с тем вопросом, падре. Поговорим вечером вместе с детьми. Сейчас прошу меня извинить, мне стоит подумать о размещении этих людей. - Это значит идти к радже. - Конечно, миледи, я не буду торопить ни Вас ни детей. И если будет нужна моя помощь, я обязательно помогу. Пока же, с Вашего позволения, вернусь к моим новым подопечным - многим из них нужна врачебная помощь. И ещё - попрошу Вас оставить на время здесь этого юношу. - Указал на беспалого. - Его рану стоит обработать снова. - Останься, Фатих. Твой отец позже придет за тобой. Нужно вылечить твою руку. Юноша кивнул и пошел обратно, с завистью поглядывая на более здоровых собратьев. Леди повела мужчин дворцовыми галереями в мусульманское крыло. Там их разместили в гостевых комнатах и велели поспать. Сама же Михринисса отправилась к радже. - Не беспокойтесь, Фатих, я не задержку Вас больше, чем это будет нужно для обработки раны. - Священник мягко улыбнулся.