Заложники любви. Заложники общества

Утро пришло рано для Габриэля, даже до рассвета. Осторожно выползая из кровати, он умылся, сам оделся и вышел в сад, чтобы нарвать для жены и отца цветов. Иви достался новый букет кизиловых цветов, а Генри на подушку лег огромный лотос со спящей птичкой в чашечке. Ох, как Габи боялся ее разбудить пока нес. Но первые лучи окрасили небо и невзрачный серый соловей запел красивую песню. Генри не мог заснуть очень долго. Он просто лежал и смотрел на спящего приемного сына, на спокойно вздымающаяся грудь, расслабляющиеся черты лица - знакомые до мелочей и неуловимо изменившиеся за долгие дни страданий. И задремал лишь под утро. Сквозь сон он слышал, чувствовал, как Габриэль поднялся, так же сквозь сон подумал, что молодого человека надо будет привести в приличный вид, свойственный его происхождению и положению, и снова погрузился в сон. Проснулся же от громких птичьих трелей и сладкого аромата рядом. Открыв глаза и увидев на подушке лотос, негромко хмыкнул. Если этот цветок увидят слуга-индус... - Джош. Где граф Пемброк? - Поднимаясь и начиная переодеваться. Джош еще спит, Генри - Голос донесся от столика, где Габриэль наслаждался утренним чаем. - Я очень старался не разбудить соловья, но он разбудил тебя. - Пряча хитрую улыбку за большой чашкой без ручки, молодой граф позволял видеть только хитрые улыбающиеся глаза, которые были устремлены на отца. - Сдается, Вы намеренно принесли птицу сюда, граф Пемброк. - Генри нахмурился, но глаза мужчины смеялись - чего не было, пожалуй, уже несколько лет. - Как тогда летучую мышь. Габи, мальчик мой, тебе стоит знать, что лотос преподносят в Индии только невестам и местным идолам. - Мне понравился этот цветок. И разве мы не возводим идолов из любви? Разве мы не бросаем мир к ногам возлюбленного, Генри? - Сев на креслице, мужчина качнул головой - Его аромат напоминает мне о тебе. Пусть и сам цветок, в котором нашел покой такой непоседливый певец как соловей. - Ересь говоришь. - Привычно уже улыбнулся Генри. - "Не сотвори себе кумира" и "Да не будет у тебя иных богов, кроме меня". Это - Заповеди Божии. А непоседа тут ты. - Подойти, обнять за плечи, глядя в глаза. Провести рукой по всклокоченной шевелюра. - Скажи Джошу, чтобы привел тебя в порядок. Я надеюсь вернуться ещё до завтрака. Мне нужно проверить стражу. - Наклониться немного, коснуться губами волос молодого человека. Затем завершить свой туалет, проверив - все ли аккуратно и правильно, и выйти из комнаты. - Как и всегда. Во времена инквизиции меня бы уже сожгли без суда и следствия. - Поддаться на поцелуй и крепко обнять мужчину. Вдохнуть его запах, резко размыкая объятия. - Спрячь подарок... Иначе раджа нас закопает. И только после того как граф спрятал цветок и выпустил соловья, Габриэль вышел в комнату слуг и фыркнул - Вставай. Мне нужно привести себя в порядок. - Ваша милость с ума сошли, скакать ни свет ни заря? Проверял охрану граф Девенфорд весьма тщательно. В двух местах в самых закоулках дворца стражников он просто снял и арестовал - в одном месте нерадивые охранники резались в кости, а в другом так и вовсе курили кальян. Вызвав уже знакомого капитана сипаев, ровным холодным голосом велел отобрать у разгильдяев оружие и запереть в караулке, а на их место поставить более сознательных. Ворчливый старик уложил графа в постель "немедля и не спорьте. Пока мне падре не скажут, не встанете". Габриэль только закатил глаза и вздохнул. - Я тут от моряков слышал... Сегодня отбывает корабль в Англию. Жене то хоть привет пришли, да скажи, что живой. - Профыркав, он разделся и залез в чан с подогретой водой, где его снова начали отмывать и обрабатывать раны. Затем последовал визит на кухню. Тут граф Девенфорд несколько растерялся, хотя и не подал виду - слишком уж много тут было самых разных запахов, непривычных для европейца - терпких, острых, резких, приторных. В какой-то момент даже пришлось задержаться дыхание, чтобы не чихнуть. В дверь комнаты Габи послышалось стучащее поскребывание. Вот примерно так же несколько лет назад - после пожара сыновья Стального графа пробирались к названному брату, чтобы поддержать его перед сердитым отцом. Теперь же из-за двери послышался шепот. - Осман, держи его. Не дай удрать, а то опять полдня за ним по саду бегать. Габриэль только и успел, что позавтракать и убрать волосы под берет, да Джош оставил на его плечах церемониальную дворянскую цепь. - Джош, там кто-то скребется. - Это неугомонный виконт Его Милости и ...Уй! ты куды, окаянный? А ну стой! Зараза полосатая! На открывшуюся дверь тигренок среагировал как положено любому нормальному и адекватному коту. Он влетел, вырвавшись из рук Османа и начал наводить свой порядок, карабкаясь по гардинам. Гардины не выдержали веса тигрёнка и начали угрожающе поскрипывает, а затем с грохотом обрушились, погребая под собой "дикого зверя", который принялся с неумелым рычанием рваться из плотной ткани. - Ой... Габи, прости, мы не хотели... - Миг растерянности, и Томми бросается на помощь - не то котенку, не то гардинами. Габриэль с секунду оторопело глядел на бедлам в отцовской комнате, после чего упал в кресло и расхохотался во все горло до слез. Генри будет "счастлив" проказам котика. и- Выпутывай его скорее, задохнется же. Ивонна тебе спасибо не скажет, коли не убережешь ее подарок. - Махнув Осману, чтобы тоже заходил, закатил глаза. Джош, отчаянно ругающийся на полосатую бесовщину, отправился помогать молодому виконту. - Погоди, он когтем зацепился и... Ай, зараза. - Мальчишка торопливо сунул в рот окровавленный палец. Потом снова принялся выпутываться обалделого зверя из тряпья, в которую уже превратилась гардина. Вбежавшие на шум слуги-индусы остолбенели. А потом тоже начали помогать, лепеча на хинди, чтобы молодые саибы не гневались и не говорили ничего радже и самбу начальнику охраны, иначе их - слуг - ждёт жестокое наказание. - Ничего не понимающий Томми досадливо фыркнул. - Хватит болтать. Внесите эту гардину, смените на другую. В самый разгар этой своеобразной "охоты на тигров" в комнату зашёл отец Доминик. Ошарашенно глядя на этот бедлам, перекрестился. Габриэль поднялся навстречу святому отцу и тихо вздохнул, качая головой. - Простите, падре. тут бессловесное животное запуталось в гардинах - Чуть улыбнулся, освобождая от рубашки плечи и спину для новой перевязки. - Скажите, отец Доминик, а нет ли среди освобожденных христиан тех, кто захочет служить во дворце? И у нас лично? Джош ревниво фыркнул, но помог сложить порванную гардину индусам. - Есть с десяток человек, Габриэль. Я как раз хотел говорить об этом с Вами, Вашим отцом, милордами Лэнди и адмиралом. Ну и, конечно, с раджой. Возможно, ему не очень понравится, когда его дворец, где все идёт, подчинённое традициям, принятым здесь издавна, будет жилищем ещё и для некоторого количества христиан и мусульман. - Отец Доминик принялся осматривать раны молодого человека. Затем обеспокоенно нахмурился, покачал головой. - Габриэль, у Вас воспалились и загноились несколько старых ран. Их необходимо вскрыть и обработать как следует. Томми наконец выпутался тигрёнка из гардины, с некоторым трудом поднялся его за загривок, несколько раз весьма чувствительно встряхнул. Звереныш закряхтел, не имея возможности мяукать. - Я поговорю с тестем, падре. А мои раны... Вскрывайте так, потерплю. - Обнял подушку руками, сел спиной к святому отцу и усмехнулся на вопль тигренка. Осман же подошел к Томасу и тигренку, едва сдерживая смех. Уж больно невинно выглядел повисший на шкурке звереныш, сложивший лапки. - Ну и кто тут натворил дел? М? - Поддев пальцем мордочку, едва увернулся от зубов тигренка - Его пора отдавать на воспитание, Томми. - Право, Габриэль, я не предполагал, что найду Ваши раны в таком неприятном состоянии, и не принес инструментов. Пожалуйста, погодите немного, я схожу за ними. - Осман, аккуратнее, меня он уже хватанул. - Палец Томаса и в самом деле пересекала немаленькую ранка с чуть рваными краями. Коготь тигрёнка, судя по всему, задел сосуд, и кровь текла, не переставая. Томми то и дело приходилось то слизывать кровь, то прижимать руку к рубашке, отчего ткань уже была вся в алых пятнах. На слова брата об обучении тигрёнка Томми лишь согласно кивнул. - Нужно обработать рану и перевязать твой палец. Иначе может загноиться. Давай его сюда и садись рядом с братом, отец Доминик тебя тоже посмотрит. - Отобрав тигренка, вытянул руку с висевшим зверем на ней - Слушай ты, отродие шайтана, цапнешь еще кого-нибудь, я не посмотрю на расстройство чувств леди Авани, я тебя на коврик пущу. Мяукни, если понял. - Ощутимо встряхнул животное, которое жалобно запищало и принялось рваться к хозяину, который его не обижал от этого злого двуногого. - Осман, отпусти его, а то он и тебя подерет. Он же ещё не понимает. И он зверь. - Томми фыркнул, успев приветственно поклониться священнику, пока тот ещё не вышел из комнаты. Затем сел на кресло, подтащив его к кровати. - Вот, Габи, это Осман и... Шайтан. - Мальчишка фыркнул. Габриэль кивнул молодому человеку, державшему крепко тигренка. - Я рад знакомству, Осман. Томми, не стоит... Кажется, Осман умеет обращаться с вольнодумными животными - Ухмылка на лице турка стала ярче. Фатиха то они еще не показывали. - Осман-то умеет, это точно. - Томми переглянулись заговорщики турчонок, подмигнул ему, цокнув языком и рассмеялся. Руку он сейчас держал завёрнутый в полу рубашки. Вернувшиеся слуги-индусы применялись ловко вешать новую гардину. - Надеюсь, отец не заметит этой замены... И вообще разгрома. - Хмыкнул Томми. - Надейся - Хмыкнул Габриэль, успевший понять, что Генри был человеком внимательным к деталям. - Надейся и прячь кошака лучше. Если отцу нравились те гардины... Он всыплет твоему Шайтану по первое число. Осман откровенно расхохотался на легкую перепалку братьев, прижав тигренка к груди. Тот уже успокоился и замер, изредка выглядывая и шевеля ушами. - Отец же не женщина, чтобы ему всякие тряпки нравились. - Томми фыркнул, а потом поморщился от деревушкой руку боли. Возмущённо глянул на тигрёнка. - И вот как будто не он тут разгром учинил... Тихоня. Вернулся отец Доминик. Следом за ним беловолосый бывший раб несколько таз, накрытый деревянным подносом, на котором лежали несколько острых лезвий и свёрнутые бинты. Увидев лезвия, Томми изменился в лице, побледнел. Габриэль закатил глаза. - Ой, можно подумать Вы с Маркусом не такие мордочки в детстве строили, когда пакостили - Фыркнув, сам замолчал, увидев лезвия и бинты. - Томми.. Это для меня, раны чистить. А тебе же только перевязать. Падре, его поцарапал тигренок здорово. - Наябедничал Габриэль, успокаивая Томаса. - Да, я уж вижу. - Отец Доминик вздохнул. Перекрестившись и произнеся короткую молитву "перед всяким делом", закатал рукава сутаны и посмотрел на мальчишку. - Томас, не бойся, я лишь способ твою рану и перебинтую. - Я не боюсь. - Томми надулся, но все же закусил губу. Он развернул подол рубашки, протянул руку. Отец Доминик взял с подноса небольшую крепко закупоренных фляжку, открыл пробку и намочил небольшой кусок ткани. Провел несколько раз по руке Томаса, смывая кровь. Мальчишка пискнул, кусая губу и сдерживаясь от крика. Осман крепко сжал тигренка, попискивающего от слишком крепких объятий человека одной рукой, а второй взял здоровую руку Томаса и сжал его ладонь, словно давая сил вытерпеть и пережить главный страх. Габриэль спрятал улыбку в подушке… Это было так трогательно. Мальчишки еще сами не понимали своих чувств, считая друг друга братьями. Пусть так, он ведь тоже считал отцом любимого человека в этом возрасте. .Томми благодарно посмотрел на Османа, хотя в глазах и блестели слезы от боли - цапанул тигренок довольно сильно, и ранка была глубокая. Обработав рану, отец Доминик крепко перебинтую руку мальчишки. - Ну, вот и все. Ты молодец, Томас, смог потерпеть. И ты тоже - Осман. Поддержать друга в трудную минуту - это очень важно. Ну что же, Габриэль, теперь давайте займёмся с Вами. Пожалуйста, лягте на кровать. Простыню, конечно, потом придется сменить, но тут уж ничего не поделать. Освальд, пожалуйста, прокалите лезвия на огне и протрите вином. Беловолосый кивнул, то и дело поглядывая неверяще на Габи, принялся обеззараживать инструменты. - Хорошо, святой отец. Отошлите ребят. Ни к чему им смотреть на такое - Габриэль лег на живот и подмигнул беловолосому рабу. Он помнил этого парня, который однажды не дал Габриэлю сорваться в образовавшуюся расселину пустот и попросту погибнуть - Ульрих, верно? Немец, кажется. Принц Индии по морганатическому браку усмехнулся и пробормотал. – Я бы хотел тебе предложить быть моим слугой, если ты не против? - Да, Вы правы, Габриэль. - Отец Доминик кивнул. - Мальчики... Но Томми упрямо замотал головой, кусая губу. - Как же я буду учиться на лекаря и помогать Вам, отец, леди Ивонне, тебе, Габи, если буду удирать каждый раз? Я... Мы останемся, да, Осман? - посмотрел на друга и брата, ища поддержки. И лишь отошёл чуть в сторону, чтобы не мешать священнику и его помощнику. - Ульрих-Освальд-Отто фон Гринштейн, граф Силезский. - Беловолосый кивнул чуть надменно. Будучи рабами, они были в равном бесправном положении. Теперь же все было иначе. Священник бросил на беловолосого чуть удивленный взгляд. Затем принялся обрабатывать спину Габриэля, промывая ее перед операцией вином - как прежде руку Томаса. Габриэль поморщился от легкой боли, но кивнул. - Габриэль Кристоф Майкл Пемброк, четырнадцатый граф Пемброк, морганатический принц Восточной Индии. Мой брат виконт Томас Генри Девенфорд, его названный брат и мой будущий крестник Осман, внук великого султана Османской империи. - Немца сразу стоило щелкнуть по носу, что он тут не один граф и с древней кровью. - И самый главный среди нас – служитель святой Церкви, падре Доминик. Немец коротко церемонно кивнул. Протянул священнику одно из лезвий. Отец Доминик чуть зарделся от смущения, когда Габи представил его, чуть улыбнулся. -Что Вы, Габриэль, я тут вовсе не главный. Ну что же, Вы готовы, я могу начинать? Придется потерпеть. - Вам ли оспаривать главенство Матери нашей Церкви, падре? Готов. - Спокойно вдохнул и обхватил пальцами предплечья в замок, сводя плечи в горб, чтобы было удобнее резать. Первое движение вызвало легкое шипение. Священник сделал надрез и тут же подставил протянутую немцем неглубокую глиняную чашку, которая начала наполняться кровью с гноем. Томас поморщился, однако только лишь на миг отвёл глаза от рук отца Доминика, а затем продолжил наблюдать. После того, как гнилая кровь закончила течь, отец Доминик стёр с кожи остатки и наложил смоченную в отваре лекарственных трав, повязку. Затем принялся за следующий мокнущий от гноя шрам. Габриэль вытерпел стоически все манипуляции. Особо громкое шипение, переходящее в рычание, слышалось только в момент когда падре прикладывал щипучую тряпочку к свежевычищенным ранам. Оказавшись перевязанным, Габриэль вытер пот и сплюнул в платок слюну. - Господи! Благодарю тебя за падре Доминика. По счастью, загноившихся ран было не очень много. Закончив с операцией и довольно туго перевязав Габриэля, отец Доминик ополоснул руки, пробормотал благодарение Господу за то, что вел его руку, обернулся к своему пациенту. - Ну, вот и все, Габриэль. Благодарение Господу - сильного заражения крови у Вас быть не должно. Но все же - если почувствуете жар или озноб - ещё одно кровопускание сделать придется. А теперь - полежите не немного, пусть Вам принесут горячего вина со специями и мяса. А к обеду можете уже вставать, ходить, только не особо переусердствуйте. - Отец Доминик, а можно мы сводим Габриэля... Погулять. - Тут же встрял неугомонный Томми. И тут же торопливо добавил. - Недалеко. Даже за ворота дворца выходить не будем. - Ну, нет! - Габриэль одел рубашку, сразу отказываясь от прогулки с этими неугомонными бесенятами и тигренком, - я за вами сейчас не угонюсь. Берите графа Силезского и издевайтесь над ним, коли так угодно, милорды. А я предпочту общество супруги. Томми фыркнул, обиженно надувшись. - Я же тебя не бегать приглашаю. А ты ещё не старик, как дедушка Эдриан. И мы вовсе не намерены были издеваться над тобой. Просто прогулялись бы и показали... Кое-что.. - Благодарю за предложенную честь, граф, но вынужден отказаться. - Ульрих-Освальд-Отто чопорно поклонился и вышел из комнаты следом за священником. Томми совсем не аристократично передразнил чопорно вздёрнутую голову и "деревянную" походку графа Силезский и прыснул. - Томми мне лежать-то больно очень. Пусть стянется, и я пойду к жене, так будет лучше. А вы побегайте, да невест себе из царских дочек присмотрите. - Габриэль подмигнул юношам, с трудом садясь в кровати и улыбаясь - принеси мне шкатулку моей мамы. Я помню, такая была. Она же уцелела в шторм? Томми посмотрел растерянно. - Какую шкатулку, Габи? Я не знаю. - Он помотал головой. - Это, наверное, надо было бы слуг спрашивать, да только все домашние слуги... - он выразительно замолчал, передёрнул плечами. - И Джон и Джереми с Гербертом... А больше мы никого из дома не брали. - Она была на нашем корабле. Там мамины украшения... Видимо, затонула. - Габриэль ощутимо и видимо расстроился. Он так хотел подарить супруге тот бирюзовый веер. Придется заказать копию украшений матери и отца. - Если тут есть ювелир, позовите его. - Можно у отца спросить. Он может же знать. Но ювелира мы приведём, это точно. Из-под земли вытащим, а достанем. Тигренок в руках Османа завозился, зевая и дёргая ушами. - Оставьте тигренка, он спать хочет - Вырвавшийся котенок тут же вальяжно протопал на кровать и свернулся там в клубок. Габриэль качнул головой и набросил жилет. - Найдите ювелира, а я спущусь в лазарет. Нужно распределить моих товарищей по несчастью. - Ох, распределит тебя сейчас отец Доминик... Обратно в кровать. Или твой слуга. - Томас фыркнул. Затем все же забрал тигренка, намереваясь уложить его на его место - в комнате мальчишек. Сонный зверь только приоткрыл глаза и снова зевнул, но никаких попыток вырваться не предпринял. - Осман, ты хочешь побыть тут - с Габи, пойти с ним или пойдем вместе?