Заложники любви. Заложники общества

Граф Генри, проверив все посты и кухню, направился к радже, узнать - будут ли какие-то приказания. Мимо с воплями промчался мальчишка - сын раджи, тот самый, который приказал подать европейцам на днях весьма неаппетитные кушанья. Сейчас он бежал с громким ревом, а за ним с трудом поспевали пожилые индус и индуска - явно - слуги. - Ох ты ж... - Габриэль едва удержался на ногах в коридоре, когда в него со всего маху с воплями влетел мальчишка. Поймав его за шкирку чисто автоматически, крепко схватил. - И чего орём? - Поинтересовался у принца, приподнимая бровь, на хинди, который слегка подучил на шахте. - Дали невкусную кашу, а обезьяна ее есть не захотела? - Да как ты смеешь?! - Мальчишка завопил, словно его режут, пытаясь вырваться - Я - Шагьяната - сын и наследник великого раджи Джалы Кампири! Отпусти меня немедленно, или пожалеешь! Тебя разорвут слонами, а то, что от тебя останется, скормят тиграм! Арестуй его! Немедленно! - Обратился он к подошедшему Генри. - Или я пожалуюсь отцу, что ты не выполняешь приказаний. Габриэль сузил глаза на вопли капризного мальчишки. - А ну закрой рот. Иначе выпорю тебя по праву принца-консорта и старшинства. Начальник охраны тебе не подчиняется, ты не раджа. Я сказал закрой рот и слушай меня. - Голубые глаза сверкнули гневом и яростью - Ах не желаем? Простите, граф. Надо с тестем пообщаться. - Схватив принца за ухо, поволок его в тронный зал. - Ты что, не понял?! Я - принц крови и наследник! - Мальчишка взвизгнул, и попытался укусить Габриэля. - Вы полагаете, принцу крови и наследнику пристало так себя вести? - А вот теперь и голос, и весь вид графа Генри Девенфорда полностью соответствовали его прозвищу в Англии: ровная холодность и жесткость. - Прежде, чем поднимать на кого-то голос и руку - стоит прежде подумать - нужно ли это и что это принесет. - Габриэль - как и прежде - стал вновь порывисто-решительным, и это сейчас радовало. Вот только он не знал - куда именно идти. - Разрешите, я провожу Вас, граф Пемброк. - Тоном, не допускающим возражений. Потом надо будет провести молодого человека по всему дворцу. А теперь... Сопровождение не помешает, поскольку принц Шагьяната уже вел себя не слишком-то прилично. Стоит пресечь возможные эскапады. Легкий шлепок по губам принца возвестил о том, что церемониться этот англичанин с ним не станет. - Не сметь перебивать разговор старших. Благодарю, граф Девефорд. Буду рад. - Покрасневшее ухо мальчишки было в крепком плену пальцев Габриэля как в клещах. Молодой мужчина вздохнул. - Заткнитесь, принц. Вы не один тут... Принц. Я муж вашей сестры и принц-консорт Индии. Мальчишка замолчал, яростно сверкая угольно-черными глазами. Генри понимал, что сейчас, возможно, авторитет этого Шагьянаты может упасть среди слуг, видящих, как их принца ведут за ухо. А может - наоборот - этот скандальный мальчишка - любимчик прислуги И тогда неудовольствие будет направлено на Габриэля - как на иноземца, посмевшего поднять руку на принца крови. Ведь титул принца-консорта - супруга даже не наследной принцессы может что-то сказать знати, но не простому люду, а уж если у капризного мальчишки есть близкие родные... Генри шел с другой стороны принца Шагьянаты, чтобы скрыть от глаз попадающихся на глаза слуг то - как именно вели мальчишку. Подойдя к тронному залу, велел стражнику оповестить сиятельного раджу, что граф Габриэль Пемброк - супруг его дочери Авани и начальник дворцовой охраны просят принять их. Когда стражник вернулся, им было дозволено войти. Мальчишку так и ввели за ухо, на что он не замедлил пожаловаться отцу. Габриэль же поприветствовал поклоном тестя, скрывая лопнувшие шрамы. Только уголок губ едва дернулся, и это мог заметить только Генри. - Сын, чем же ты столь насолил почти брату, что он был столь строг с тобой? Насколько мне известно, муж Авани справедлив. - Он стоял на моем пути и толкнул меня, отец. И обозвал обезьяной. - Мальчишка теперь сверкал глазами, полными ярости, на Габи. - Он посмел грубить принцу крови. Генри подавил вздох. Он молчал, потому что пока его не спрашивали ни о чем и не давали слова. Но своего сына он готов был защищать так же, как и прежде - от принца Эдуарда. - Не нужно лгать, принц. Вы едва не сбили меня с ног, несясь от своих нянек. А обезьяной я назвал вас вполне справедливо. Вы ведете себя хуже мартышки. Раджа итак достаточно долго сдерживал смешок. Он все же сорвался с его губ и мужчина громко фыркнул, глядя на сынишку. - Неужели нашелся тот, кто сможет тебе наподдать, невзирая на титул? - Отец, как он смеет?! - Шагьяната перевел возмущенный и обиженный взгляд на отца. Брови мальчишки сошлись хмуро чуть выше переносицы. И без того смуглое лицо потемнело еще больше. Происходило что-то вовсе непонятное - отец держал сторону чужаков. Наверняка это все из-за этой приехавшей из-за моря девчонки. Назвалась дочерью отца и забрала его сердце. Английская ведьма.... Никто никогда ее прежде не видел. а тут - сразу - принцесса... И привезла с собой этих белых... Наводят тут свои порядки... Мальчишка хмурился все больше, но сопел не раскрывая рта. - Ваше величество, позволено ли будет мне сказать? - Генри склонил голову в почтительном поклоне. - Говорите Генри. Ваши слова редко не к месту - Раджа кивнул, замечая, как Габриэль отступил в сторону и слегка побледнел. Жилет уже пропитался кровью, но показывать свою слабость Пемброк не имел права попросту. - Габриэль, с вами все в порядке? - Жестом прервал Генри и встал - Стража! Лекарей! - Ваше величество, пошлите за нашим священником, прошу. Он умеет лечить. - Генри,не успев сказать и слова из того, что он хотел, извиняясь за нарушение этикета поклоном, торопливо подошел к приемному сыну, придержал его за локоть, не позволяя упасть. От дверей послышался торопливый топот стражи, устремившейся выполнять приказ солнцеликого раджи. Принц Шагьяната, пользуясь суматохой, выскользнул из тронного зала. Граф только кивнул, когда отец придержал его за локоть. Сказать заботливому тестю, что не стоит, не надо и не беспокойтесь и тем самым оскорбить? Габриэль пока был в своем уме, хотя очередной осмотр, на глазах отца и раджи, несомненно, его унижал в собственных глазах. - Все в порядке, Габриэль? - Раджа спустился с трона, сделав вид, что не заметил бегства сына. Он позже поговорит с принцем непременно и весьма строго. - Лекари заняты, солнцеликий - капитан стражи рухнул на колени перед раджой и белыми господами. - Принцесса Авани производит на свет детей. - Габи аж выпрямился, растерянно глядя на отца и тестя. - Ваше величество, позвольте, я отведу Вашего зятя в его покои и приглашу к нему нашего священника? После же - если это будет возможно и угодно графу Пемброк - он навестит свою супругу. Разумеется - после ее разрешения от бремени. - Генри коротко пожал локоть сына, ободряя его, скупо улыбнулся. Раджа кивнул. - Что ж... Несомненно отведите. А я найду принца и велю его выпороть как следует за жестокие шутки. Кажется, кому-то не хватало жесткой руки, граф. А позже, когда Авани разрешится от бремени, мы навестим ее все вместе, и отец Доминик окрестит моих внуков. Ведь, несомненно, принцам Индии будет легче крещенными - Кивнул графу и велел стражнику помочь доставить Габриэля в комнату. Пемброк выдрался из рук стражи, мол, что он сам не может идти что ли? Генри благодарно поклонился радже, мысленно удивившись его терпимости к чуждой вере и разумности. В процесс воспитания наследного принца начальник охраны дворца не стал. Он и сам был приверженцем жёсткой дисциплины, хотя своих детей порол не так, чтобы и часто. Сделав жест стражнику, попытавшемуся помочь Габриэлю, чтобы стражник отошел, сам повел сына в его комнаты. - Что с тобой, мой мальчик? - Негромко и чуть обеспокоенно. Голова закружилась - "мой мальчик"...Это внезапно так грело душу, сердце и все его существо, что молодому мужчине захотелось воспарить птицей. Иногда простое слово может так окрылять. - Я волнуюсь за жену. - Он не сказал, что боится, только волнуется. Но отец несомненно понял, он всегда все понимает. Генри... теплый уютный Генри. Так привычно сидеть в комнате в его руках. - Леди Ивонна - очень крепкая женщина. Она выдержала известие о твоей смерти и о твоём... воскрешении. Она очень любит тебя, Габи. - Негромко. Проведя в свои покои, велел Джошу принести милорду крепкого мясного бульона, вина и срочно позвать отца Доминика, если тот сейчас не у роженицы. - И я ее люблю... по-своему, Генри. Уважаю, как мать моих детей и, без всякого сомнения, люблю. - Тихо прошептал и уткнулся носом в камзол отца - Не надо отца Доминика. Просто закружилась голова. Если мы будем его так дергать по каждому чиху, падре сбежит куда-нибудь в монастырь - Тихо рассмеялся. - Да и наверняка он у Ивонны. - Ты пережил слишком много, и я беспокоюсь за тебя. - Генри гладил молодого человека по волосам. Ему было все равно - что подумает слуга, который, к тому же, ушел уже выполнять распоряжение графа. Да наплевать было, что подумает слуга. Слугам думать не положено, кроме тех, кто с господами с их рождения, как приснопамятный старенький ворчливый Джон. - Я большой мальчик, Генри. - Тихо фыркнул, обнимая отца и бережно целуя уголок его вечно сжатого в упрямстве рта. Он пах полынью...- От тебя вечно пахнет морем. И полынью. - Ты всегда был выдумщиком, Габи. - Мужчина скупо улыбнулся. - И упрямым. Габриэль тихо вздохнул в руках мужчины, прикрывая глаза - Я боюсь за нее. Ты тоже боялся, когда рождались Маркус и Томми? - о Майкле юноша попросту не помнил, вот и посчитал двоих. - Так же хотел напиться, да? - Тогда - нет, не хотел. Хотя и боялся. И ты спрашивал - что случилось с мамой. - Новая скупая улыбка. Омрачившаяся тут же иными воспоминаниями. Молодой человек кивнул и сурово вздохнул, понимающе гладя мужчину по лицу. - Я понял. Можешь не рассказывать. Не хочу, чтобы ты снова пережил ту боль - Это невольная забота исподволь, заставляющая изнутри души лечить раны партнера и любовника, целуя его глаза. Молодой человек выпрямился, когда слуга внес бульон и вино. - Мне кажется, Ивонне оно сейчас нужнее. Я правда переживаю за нее. Она же такая хрупкая... А тут двойня - Думаю - раджа позаботился и о ней. Ты же слышал - у нее сейчас все лекари. И скоро ты пойдешь к ней. - Словно уговаривая ребенка. - А тебе надо укреплять силы. Взяв чашку с бульоном, Габриэль принялся расхаживать по комнате, как тигр, запертый в клетке, не зная, куда выплеснуть тревогу и переживания. - Пап! - В комнату влетели по очереди два бешеных комочка, Томас и Осман, а затем степенно вошел Маркус, под руку с невестой. Спокойная атмосфера была мгновенно разрушена гомоном, топотом и только Нергизшах краснела и топталась у кресла. - Простите мальчиков, Генри-эфенди. - Томас, Осман, что случилось, что вы так носитесь? - Генри чуть нахмурился. Глянул поочередно на мальчишек, потом - на Маркуса. Поднялся, чуть кланяясь будущей супруге наследника. - Отец, прости, что мы побеспокоили тебя и Габи. Я лишь хотел попросить вас, как и госпожу Михриниссу, быть свидетелем того, что я буду делать официальное предложение руки и сердца юной леди Нергиз. А мальчишки... - Юноша улыбнулся. Габриэль радостно улыбнулся, целуя новой невестке руку и крепко обнимая брата. - Я поздравляю Вас с этим решением. Оно ответственно и прекрасно. Но... леди, Вы уже окрещены? - Нергисшах что-то пропищала, красная до кончиков ногтей и завернулась в платок. Габи беспомощно обратился за переводом к ее жениху. Отец был явно доволен... Осталось фактически женить только двоих, и Генри будет спокоен. - Леди Нергиз, как и ее брат, будут окрещены в ближайшее время, Габриэль. Мы ждали, когда тебе станет лучше. И, думаю, твоих детей отец Доминик окрестит тогда же... Если ты и леди Ивонна не будете против. Генри коротко кивнул наследнику, но все же смотрел на мальчишек, явно желая объяснения. Затем коротко хмыкнул, мол, ладно, после разберемся. Подошёл к Нергиз, поцеловал ей руку, чуть склонив голову. Прекрасно. Тогда я буду готов стать крестным отцом для Османа и леди Нергиз. - Девушка закивала, все еще пунцовея щеками - Я хотела просить Вас об этом, Габриэль-эфенди. Молодой мужчина кивнул и вздохнул, тихо ухмыляясь. Посмотрев на Генри, фыркнул и качнул головой. - Я готов. Но, думается мне, что Генри куда лучше справится с обязанностями крестного отца. Я по молодости и неопытности все же могу наломать дров, леди. - Это был жест доверия и безмерной любви к отцу. - Я почту за честь, миледи. - Генри чуть поклонился, хотя был несколько обеспокоен. Имеет ли он право быть крестным отцом, когда его собственное поведение не слишком-то и чисто? И все же - отказывать в подобной просьбе нельзя. Маркус смотрел на отца и заметил его беспокойство. Юноша знал - чем могло быть вызвано это беспокойство, но не знал - что с этим делать. Молодой мужчина строго посмотрел на мальчишек и присел в кресло, массируя виски в попытке избавиться от головокружения и легкой тошноты - А теперь, когда мы разобрались с этим вопросом, объясните мне, молодые люди, почему Вы вломились в покои отца как стадо слонов, бегущих от мыши? - Тон был нарочито строгим, но глаза Габриэля смеялись. Они и в самом деле были похожи на сумасшедших слонов. За дверью требовательно запищали. - Там.... Зверь. - Томми хихикнула, покосившись на дверь. - Которого подарила леди Ивонна, и который приводит в ужас всех вокруг, а отцу Доминику и вовсе одеяние порвал. - Зверь был подарен Вам, Томас. Вот Вам и надлежит заняться его воспитанием, а не бегать от своих обязанностей. - Генри нахмурился, но углы губ чуть дрогнули. Как же это похоже на тот спор из-за летучей мыши - целых пять лет назад... Габриэль хмыкнул и покачал головой. Стража впустила зверя и тот кубарем подкатился в ноги Генри, оглушительно пища как голодная чайка. Выпустив коготки, он полез к мужчине на коленки, чем вызвал смешок леди Нергиз, Маркуса и Габриэля, который прыснул со смеху, глядя на слегка растерянного отца. - Томми. Уйми зверя - Проворчал Осман, полезший забирать полосатое чудо-юдо от мужчины. Генри посмотрел на Томаса и тигрёнка, затем ухватил зверя за шкирку и хорошенько встряхнул, прежде, чем отдать Осману. - Чтобы подобное было в последний раз. - Уже совершенно серьезно и сурово. Зверь не поймет никакой разницы между людьми - разве что по запаху - и опозориться с таким животным весьма просто. - Томас, начните уже заниматься со своим зверем. Иначе придется отдать его на воспитание к дрессировщикам при дворе раджи. - Более того, я бы это порекомендовал. - Габриэль был совершенно серьезен - Томас, я прошу тебя не обижаться, но ты не профессиональный дрессировщик. Это сейчас он милый и ласковый звереныш. Потом он вырастет, и его игры могут кончиться чьими-то увечьями. - Приобняв брата, мужчина присел перед ним и улыбнулся. - Я тебя очень прошу отдать его дрессировщикам. - Хорошо. - Томми вздохнул, кивнув. Он и сам прекрасно понимал, что и Габи и отец правы. Тигр - это хищный крупный опасный зверь, а не милый домашний котенок. И, если от когтей котенка бывают немалые царапины, а уж от когтей тигра... Как бы вообще без руки или ноги не остаться. - Вы сможете общаться со своим питомцем после дрессировки, Томас. Тигрёнка же не нужно убивать. - Генри скупо, но искренне улыбнулся. Осман взял брата за руку и шепнул что-то успокаивающее о Фатихе. Габриэль расслышал только имя коня и недоуменно улыбнулся. - Фатих? Кто это? - Посмотрев на отца, подумал, что тот его не со всеми пока познакомил. Может, родственник турок какой? - Конь мой, мне Томми подарил. Я говорил, что мы можем вместе с ним заниматься. И Томми приобретет нужные знания, как подойти к норовистому зверю. - Кажется, в нашей семье у всех младших ее членов проявляется любовь к необычным животных. - Генри коротко усмехнулся. - Я вот и хотел тебя с Фатихом познакомить, Габи. - Томми хмыкнул. Маркус, поглядев на родственников, чуть улыбнулся. Коснулся губами пальцев девушки. - Желаете ли Вы прогуляться, звезда моего сердца? Нергизшах покачала головой, кутаясь в платок и скрывая алеющие щеки от стыда присутствия множества мужчин. ее оправдывало лишь нахождение рядом ее жениха. - Мой жемчуг, я так переживаю за принцессу. Могу ли я остаться здесь? - Мелодичный голос девушки был ярким отражением грубоватых басов мужчин. Габриэль кивнул, сделав все же глоток бульона и вздохнул . - Отец, прикажешь подать обед на всех? Включая это несносное кошачье. - Несносное кошачее будет есть на своем месте и из своей миски. - Генри хмыкнул. Приказал Джошу, поинтересовавшись прежде- что угодно будет юной леди Нергиз - что она пожелает на обед, принести обед на всех. - Сердце мое, Вам не стоит беспокоиться ни о чем. Никто тут не посмеет посягнуть на Вашу честь даже словом и взглядом. - Маркус коснулся губами кончиков пальцев девушки. - И каждый будет защищать Вашу честь так же, как и я сам. Девушка кивнула, заказав легкий фруктовый обед. Отчего-то, нанервничавшись, есть не хотелось. Осман взял себе чашку ледяного щербета, он был таким же вкусным как на Родине. Томми обошелся отличной отбивной из свинины под укоризненный взгляд мусульман. Габриэль отказался от всего, обойдясь ячменной лепешкой и чашкой бульона. - Жарко, отец. Не хочется кушать. - Вам не нравится свинина? - Маркус заказал себе так же ячменные лепешки и медовый напиток, заметил взгляды Османа и Нергиз, чуть улыбнулся. - Это вкусно. И даже полезно, когда хорошо приготовлено. Генри кивнул на слова Габриэля, хотя был несколько обеспокоен тем, что молодой человек не хочет есть, впрочем, настаивать не стал. - Нам нельзя, Маркус. Мы решением о крещении и без того на себя гнев мусульман навлечь можем. А уж есть свинину, нечистое мясо, пока мы мусульмане...Это нельзя, харрам. Грех. Габриэль отложил лепешку и кивнул, понимая и ободряюще улыбаясь сестре и брату. - Они правы, Маркус. Для них свинья это грязное животное. Это все равно, что съесть кусок мяса на страстной неделе. Томми округлил глаза и тут же отодвинул отбивную. Генри кивнул одобрительно, увидев поступок Томми. Уважать чужие обычаи - это просто прилично любому вежливому человеку. Впрочем, по зажегшимся в глазах огонькам, Томми был явно полон вопросов, хотя здесь спрашивать ничего не стал. Только взял себе тоже лепешки и шербет. Маркус коротко кивнул, и больше вопросов не задавал.