Свет мой, зеркальце, скажи...

Утро оказалось неожиданно приятным. Сквозь плотно задернутые шторы не просачивалось ни лучика, и вокруг царил уютный полумрак, мягкая постель нежила тело, а грудь наконец-то не сдавливал чертов бронелифчик. Правда, сама грудь, нагло выпирающая двумя буграми под одеялом, никуда не делась, что значительно снизило градус радости жизни. Кларк со вздохом перевернулся на бок, окидывая ленивым взглядом комнату — одну из многочисленных безликих гостевых в замке. Роскошь, но роскошь сдержанная, не кричащая. Идеальный баланс между красотой и удобством, позволяющий за интерьером, который сам по себе можно было отнести к произведению искусства, прятать вполне современные и полезные вещи. На какое-то мгновение он пожалел, что не увидел, как все обустроено в доме родителей Ариниэль, но тут же и ужаснулся этой мысли: внешнего вида было более чем достаточно. Да и того если бы никогда в жизни не увидел, как и саму Ари, ничего бы не потерял. Что возвращало к делам насущным, а именно: как эту самую Ари отправить обратно, туда, где ей и место, причем в ее собственном теле. Его ему и самому еще пригодится. Вчера разговор закончился довольно быстро, но он был слишком вымотан, чтобы думать о чем-либо после. Едва дополз до комнаты, которую указал Лекс, даже не слушая, что тот еще говорил (оставалось надеяться, что ничего серьезного), в полусонном состоянии принял душ, с огромнейшим наслаждением содрав с себя ненавистный «костюм Ксены», и завалился спать, вырубившись, кажется, еще на полпути к кровати и пройдя остаток уже на автопилоте. Так что план предстояло разработать сегодня. И желательно продумать его лучше, чем предыдущий, закончившийся позорным улепетыванием со всех ног. Правда, если подумать, вчера у него и вовсе никакого плана не было. И не потому, что он не посчитал нужным его составить. Просто планы — это как-то больше по части Хлои или Лекса. А ни к одной, ни к другому он не мог обратиться сейчас. Для обоих слишком опасно, да и объяснять пришлось бы очень долго и очень многое. Кларку и так показалось, что Лекс не шибко-то поверил в его слабые попытки откреститься от способностей, которые демонстрировала Ари. О перемещении в другой мир, зеркальных близнецах и прочей мути рассказывать не хотелось совсем. Потому что… Потому. Порой Кларку было очень сложно ответить на этот вопрос — почему не рассказать Лексу о чем-то почти очевидном и напрямую его секретов не касающемся, — но вдалбливаемые день за днем поучения родителей проросли в самые глубины мозга и рефлекс «Лекс — надо соврать» срабатывал прежде осмысления. А после осмысливать уже и не хотелось. Страшно. Стыдно. Страшно стыдно. А вчера Лекс ничего и не спрашивал, как внезапно вспомнилось. Просветил его насчет «подвигов» Ариниэль, предложил переночевать, успокоив, что Хелен уехала на какую-то конференцию и утренняя побудка с вырыванием синих и противных, но временно очень даже родных волос Кларку не грозит, и… и все, в общем-то. Ну еще, смерив его быстрым, но очень насмешливым взглядом, выдал футболку, дескать, не пижама, но все ж удобнее, чем в «этой… сбруе». Футболка была явно не женская, чему Кларк обрадовался: как-то ну очень не хотелось напяливать на себя что-нибудь пусть даже не ношенное, но купленное Хелен. И нет, задумываться почему, он не собирался. Встав наконец с постели, он обнаружил на комоде стопку новых джинсов, футболок (уже женских) и даже, гм, белья. Оставалось только догадываться, как Лекс объяснил прислуге необходимость таких покупок. Хотя… наверняка вообще никак, просто дал задание, а уж что они там себе придумают в качестве повода… Мда. Не хотел бы Кларк узнать их мысли на этот счет. Внизу стояли несколько пар кроссовок. Все в диапазоне трех размеров, как показал беглый просмотр. Наличие нормальной одежды и обуви ненадолго повысило настроение — Кларк не имел ни малейшего желания снова влезать в «сбрую», а тем более показываться в таком виде на улицах родного города, — но потом мысли опять вернулись к плану, а точнее его отсутствию, по изгнанию захватчицы. Увы, даже спустя почти час (который ушел, кроме обычных водных процедур, еще и на попытки сладить с опять запутавшейся синей гривой и связать ее хоть в какое-то подобие косы) план по-прежнему был весьма и весьма расплывчатым. По правде, он заключался всего в нескольких словах: надо что-то делать. Решив, что краткость — показатель целеустремленности, а детали можно проработать на месте, на этом Кларк и закончил подготовку.

***

Падать, даже на сено, оказалось больно, и на какое-то время тело просто отказалось двигаться, требуя тайм-аута. Кларк лежал, хватая ртом воздух, и смотрел на такие знакомые балки, поддерживающие крышу сарая. Они почему-то расплывались, будто отражение в воде. И по щеке стекало что-то теплое. С трудом подняв руку, он стер выступившие слезы и попытался хотя бы перевернуться на бок. Ари где-то здесь, и если она его застанет в таком беспомощном состоянии… Истерически захихикав, он бессильно повалился обратно на спину: она могла бы стоять над ним сразу в момент его падения, более того — стоять здесь и ждать, постукивая ногтем по часам, пока он наконец соизволит долететь вниз. И сделать с ним все что угодно еще раньше. Если бы захотела. То, что не захотела, внушало кой-какую надежду. А вот то, что могла, — рубило ее на корню. Это все равно что мышке пытаться сражаться с кошкой — как бы мышь ни пыжилась, а одолеть кошку она не сможет. Никогда. Проблема в том, что с планом «Поговорить (снова)», не сложилось. Снова. Причем поначалу, когда он пришел на ферму, подгадав к окончанию занятий в школе, все выглядело вроде бы обнадеживающе. Ариниэль сидела на чердаке и дулась на весь мир. Во всяком случае, ее вступительной фразой было: — Знаешь, что самое отстойное во всей этой ситуации, Кент? — На его осторожный вопросительный взгляд она с готовностью прояснила: — Я не могу напиться! С твоим чертовым телом это все равно что воду глотать! И вот тут-то, вместо попыток выяснить, из-за чего ей это понадобилось, и логичного предложения избавиться от такого неудобного непьянеющего тела, Кларк возьми и ляпни: — Мне, а значит, и тебе теперь будет только семнадцать через две недели! Тебе вообще нельзя пить, не то что напиваться! Зло сузив глаза, она парировала: — Да чхать я хотела на ваши правила. И, кстати, мне уже давно не шестнадцать, чтоб ты знал. — Чего ж ты в школу приперлась, если такая взрослая вся? — Я перенеслась туда. А там столько людей, попробуй всех быстро проверь, — туманно объяснила она. И тут же добавила ехидно: — А ты, кстати… Ты вообще себя в зеркало видел? Из тебя такой же шестнадцатилетка, как из меня эльфийка. Надули тебя твои предки, наверняка, чтоб подольше под рукой был, такая удобная, бесплатная рабочая сила… Вот на этом его терпение лопнуло. И пусть где-то на задворках разума тоненький голосок вопил, что он совершает огромную глупость, не только потому, что справиться с ней не имеет ни малейших шансов, но и потому, что спускает в унитаз возможность договориться, — все заглушал шум крови в ушах, вскипевшей от ярости. Да как она посмела? Говорить такое о его родителях!.. Эта… эта… Так и не выудив из затуманенного гневом мозга достаточно грязного слова, он просто бросился вперед. И вот он здесь. На полу — ожидаемо, услужливо подсказал очнувшийся рассудок, — с отбитыми ребрами, и хорошо, если только ими. Потому что отчаянно жалующееся тело пыталось доказать, что оно все — одна сплошная отбивная. Кларк старался не вестись. — Ну что? — перегнувшись через перила, лениво поинтересовалась Ариниэль с чердака. — Встаешь и ползешь обратно или с тебя хватит? Застонав, он перекатился на бок и упрямо встал на колени, а затем и во весь рост. Шатало преизрядно, и каждая косточка ныла, будто его через отжим вместо белья пропустили, но сдаваться он не собирался. Ему нужна его собственная жизнь, в конце концов! — А ты упрямый, — поприветствовала Ари, когда он одолел наконец лестницу. — Но глупый. Вот чего ты рассчитываешь добиться, а? — Может, вернуть собственное тело? Свою жизнь? Как тебе такая цель? — Идиотская. И чем тебе мое не угодило? Оно, кстати, гораздо красивее. — А ничего, что оно вообще-то женское?! — Ну вот не надо тут гендерного шовинизма. Я, может, тоже не в восторге от некоторых лишних деталей, но ведь не жалуюсь. Кларк просто задохнулся от такой несусветной наглости. — Так верни все обратно! Меня все детали устраивали. На какой-то миг показалось, что в зеленых глазах мелькнула неуверенность, но в следующее мгновение она уже пренебрежительно фыркнула: — Вот еще. Я всегда была могущественной, но уязвимой. Теперь я могущественна и неуязвима. И зачем мне что-то менять? — Потому что так будет правильно? Ты же вроде как героиня там у себя, ты должна поступать так! — Правильно, правильно… — пробубнела она, надувшись и в раздражении пиная ножку дивана. К чести то ли дивана, то ли — скорее — самообладания Ари, ножка сломалась только на третьем пинке. — Знаешь, как это надоедает? Всегда правильно, всегда так, как от тебя ждут другие, и никогда… никогда так, как хочешь ты! — Ну, мне тоже, бывает, хочется чего-то не совсем… — начал он, настороженно подходя поближе. Может, все еще не так безнадежно? — Да что тебе там может хотеться?! Ты просто инфантильный идиот с идиотской скучной жизнью! Совершив поистине героическое волевое усилие, он проглотил оскорбление. Правда, оно встало поперек горла и, кажется, собиралось вернуться в ближайшее время, но по крайней мере не прямо сию секунду. — Если она такая скучная, тогда зачем она тебе? — Я сделаю ее интересной, не переживай. — Она улыбнулась, и от этой улыбки Кларку поплохело гораздо больше, чем от ее шпилек. — Почему же ты свою такой не сделала? — неосторожно спросил он и через мгновение уже обнаружил, что летит кубарем по лестнице. Приземлившись на маленькой площадке между поворотами, он тут же попытался встать хотя бы на четвереньки. Голова гудела, но одна мысль в ней точно была: Ари сейчас догонит и… Что будет после «и» он точно не представлял, поскольку убивать она вроде пока не решалась, но и проверять не хотел. — Потому что «так нельзя, Ари»?! Потому что «так не положено, Ари»?! Потому что «ты позоришь нашу семью, Ари»?! Услышав явные истерические нотки в ее голосе, Кларк как мог резво заторопился вниз, придерживаясь за перила и с трудом не падая на каждом шагу. Но лучше уж упасть самостоятельно, чем от ее пинка оставшиеся ступени собой пересчитать. — Но ты и здесь позоришь принявшую тебя семью… Ари, — задыхаясь, проговорил он, стоя уже внизу, возле лестницы, и пытаясь прикинуть, насколько опасно тут оставаться. «Бежать или не бежать?» — вот в чем вопрос. — Да плевать мне на нее! — Кларк сделал себе пометку никогда так не кричать — на слух это было отвратительно, да и выглядело нелепо. Если, конечно, это тело когда-нибудь снова станет его собственностью. — Это не моя семья! Я ничего им не должна! А если я найду родственную душу, то, возможно… — она внезапно замолчала и помрачнела. Кларк насторожился. Снова родственные души? Чтец говорил об этом, и пусть это все сказки, но если Ариниэль в эти сказки верит… — Мастер… Дэрх, ваш Чтец, сказал, что твоя родственная душа там. — Ты врешь! — Да я вообще в эту ерунду не верю! Я тебе только говорю то, что сказал этот ваш сумасшедший экстрасенс, или кто он там! — Выдохнув, он попытался успокоиться. И продолжил уже нормальным тоном, удивляясь, как на их крики еще родители не прибежали: — Брианика беспокоилась, как ты вернешься, а он сказал, что у тебя есть надежный якорь, поэтому волноваться не о чем, тебя притянет назад. — Он просто ее успокаивал, — тоже сбавив обороты, пренебрежительно махнула рукой Ариниэль. — К тому же я и так могу вернуться. Тебя же туда забросила. Хотя, признаться, не была уверена, что получится. Но получилось. Так что и сама вернусь, и никакие якоря мне для этого не нужны, о чем уважаемый мастер, увидев тебя, не мог не догадаться. А значит, просто врал, чтобы приманку сделать. Обидно, но все и вправду могло быть именно так. Вот только Кларка такой расклад совсем не устраивал. — Но это ты можешь, если сама… ну это… — И как, к черту, назвать прыжок из одного мира в другой? — …отправишься в путь. А если переход откроет кто-то… что-то другое? Тогда ведь ты не будешь… не сможешь задавать маршрут, так? — спросил он, молясь, чтобы его убогое понимание, как все это работает, оказалось хоть относительно правильным. — Примерно. Только где ты тут видишь мага, а? — Не надо мага! Мастер Дэрх передал тебе вот этот браслет, — он потряс рукой, демонстрируя болтающуюся на запястье полоску металла, — сказал, если нажать на камень, откроется переход. И, как сказал ваш уважаемый Чтец, ты окажешься прямо возле своей родственной души, — закончил он триумфально, с радостью замечая тень сомнения на ее лице. Ну же… ну! — Или потеряюсь где-то в межмирье, — фыркнула Ариниэль, до обидного быстро справившись со вспышкой надежды. — Нет у меня там никого. Я и сама не оттуда, так что… — Откуда ты знаешь, что нет? — Знаю, и все, — отрезала она, затем, видя его скептический взгляд, все же пояснила: — Когда встречаешь родственную душу и прикасаешься к ней, видишь музыку. Ша, я прямо вижу, что ты собираешься сказать еще одну глупость, поэтому лучше помолчи. — В кои-то веки Кларк решил последовать ее совету. И нет, не потому, что согласился с ее определением того, что хотел сказать, а потому, что перебивать ее настройку на человеческий лад хотя бы в разговоре точно не стоило. — Так вот, я не оговорилась, музыка действительно становится видимой, разноцветной, и звучит прямо у тебя в голове. Говорят, для каждого она разная, но никому еще не удалось ее записать после, так что кто знает, врут или нет. Я свою никогда не видела. Ну, по крайней мере звучало это красиво. Кларку, очень старавшемуся не рассмеяться поначалу, под конец ее речи было уже совсем не смешно. В конце концов, у них там, видимо, все в это верят, а значит… значит, она обычная шестнадцатилетняя — ну или старше, если верить ее словам, — девчонка, которая просто… гм, хочет найти свою любовь. Трогательно даже. И грустно, что ей пришлось аж в другой мир для этого отправиться (хотя вот последнее, учитывая ее характер, не так чтоб сильно удивляло). — Ну ладно, — он проковылял к ближайшему тюку сена и осторожно присел, — допустим, там твоей этой души и вправду нет. — Ари сузила глаза, и он зачастил дальше: — Допустим, ты даже всех проверила. — Быстрый уверенный кивок. Ну… ладно, хоть как-то и сомнительно. — Но что мешало тебе просто кого-то полюбить и жить себе счастливо, разве у вас так не делают? Вон Нэйдэн же делал предложение мне… тебе то есть, значит, и так можно. — Можно-то можно… но не всегда. — Как это? — Вот так. — То есть ты настолько переборчивая, что тебе только судьбу подавай, на меньшее не согласна? Или настолько послушная? А как же все эти крики, как тебе надоело делать то, чего от тебя ждут другие? Судьба же тоже ждет от тебя того, что любить ты будешь именно предназначенного тебе человека. Это тебя не возмущает разве? — Притяжение между родственными душами непреодолимо! А значит, если бы я нашла свою, это помогло бы мне забыть… — внезапно запнувшись, она помолчала, а затем прошипела: — Катись к Ирху. Это не твое дело. Пару секунд Кларк просто сидел и пялился на нее, пытаясь сложить два и два. А когда сложил, недоверчиво протянул: — О… Так у тебя кто-то есть… — Нет! — Но почему же… Ты любишь, тебя… А тебя? Тебе не ответили взаимностью и потому ты решила броситься в другой мир и попытаться счастья здесь? — Ответили мне! Ответили, я знаю! Я уверена! И не смей смотреть на меня с этой мерзкой жалостью, ты!.. — Так в чем же дело тогда? — перебил он, не давая ей высказать очередное, явно уже висевшее на кончике ядовитого языка, оскорбление. — Не понимаю. Если ты любишь его, он любит тебя… — Потому что никакой это не он! Это она! Девушка! Врубился теперь, тупень? Еще и самого низкого сословия, — добавила Ари, внезапно снова успокаиваясь, а точнее, выдыхаясь, как проколотый шарик. — Да только из-за одной дружбы с ней возле меня все этак демонстративно надушенные платочки к своим сморщенным носам тянут. Как же, высокородная Избранная да с девкой-конюхом водится. И плевать, что у нее мозгов больше, чем у них всех вместе взятых. Молчат, твари, боятся, но показывают свои мысли. Девка-конюх? Такое разве вообще возможно в их забитом средневековье?.. Вдруг в мозгу щелкнуло, и Кларк неверяще выпучил глаза. — Брианика?! — Тут ему, наверное, стоило помолчать, обратив внимание на то, как разом подобралась Ари, напряглась, как зверь перед прыжком, но появившееся осознание так поразило, что он не смог удержаться. — Я удивлялся, что хоть кто-то может искренне огорчиться твоему отсутствию, но что кто-то может влюбиться в нее… Она же даже тебя шизанутее! Только еще и некрасивая. — Да как ты… А вот и знакомые уже красные огоньки, отметил Кларк отстраненно, прежде чем не глядя нырнуть в сторону, куда угодно, только подальше от этой готовой рвануть бомбы. И правильно сделал, как стало ясно мгновение спустя, когда его подхватило горячей волной и, прокатив по земляному полу сарая, вынесло на улицу. Позади завоняло жженой резиной. — Кларк?! — воскликнул знакомый голос, и Кларк автоматически сжался, слыша в нем шокированное недоверие и упрек разом. И только уже почти произнеся «Прости, пап», сообразил, что обращался тот не к нему. — Кларк, сын, что здесь происходит? Что ты?.. Что вы?.. Как ты мог? Мы с матерью разве такому тебя учили? А? Оперевшись на локоть и подняв голову, Кларк мельком глянул на отца, а затем перевел взгляд на вход в амбар, где, растрепанная и все еще злая, стояла Ариниэль. Зеленые глаза гневно сверкали, но, слава богу, она хоть как-то сдерживалась. Пока сдерживалась. А значит, надо было убраться до того, как ее терпение подойдет к концу. Рисковать благополучием родителей он не собирался. — Все в порядке, — пробормотал он, пытаясь подняться. — Все хорошо, я уже ухожу. И слава богу, судьбе или кому угодно, но вдали он услышал быстро приближающийся рев мотора. В этот момент он готов был поклясться, что не слышал звука прекраснее, поскольку был совсем не уверен, что смог бы пройти самостоятельно хотя бы пару шагов, не говоря уже о нескольких милях, отделяющих ферму от поместья. — Не говорите ерунды! — отрезал Джонатан, поворачиваясь к нему и так привычно хмурясь, что у него защемило сердце. Кажется, он не видел их с мамой уже целую вечность. — Сейчас мы зайдем в дом, и моя жена удостоверится, что с вами все в порядке, а потом… Что вообще случилось? — Я в порядке, — быстро запротестовал Кларк, вскидывая руку, когда Джонатан сделал шаг вперед, намереваясь подойти и довести до дома. Вот только туда ему было лучше не ходить. Подтверждение своей мысли он видел в яростно сверкающих глазах Ари. — Я просто упала. С лестницы. Как можно было упасть с лестницы таким образом, чтобы докатиться до выхода и еще дальше, на улицу, он решил не уточнять. К счастью, позади наконец-то заскрипели о гравий шины тормозящего едва ли не на полной скорости автомобиля, а затем еще один знакомый и взволнованный голос произнес: — Кларк?! — И спустя несколько мгновений, которые, видимо, понадобились Лексу, чтобы восстановить правильно-неправильную картинку: — Боже, Ари… И уже по аккуратной, но жесткой хватке на своих плечах он мог сказать, насколько Лекс на самом деле зол. Однако до машины тот помог добраться, за что Кларк был очень благодарен. И постарался сцепить зубы и не стонать. Хотя при появлении нового действующего лица отношение отца изменилось как по волшебству. Он больше не предлагал пойти в дом, чтобы удостовериться, все ли в порядке, а лишь высказался в том духе, что некоторым девушкам стоило бы аккуратнее ходить по лестницам, а лучше вообще меньше по гостям шастать, особенно не предупреждая при этом старших, в чей дом они приходят. Лекс, кажется, привычно не слушал, а вот для Кларка каждое слово отдавалось болезненным уколом где-то внутри. Да, родители всегда заботились прежде всего о сохранении его секрета, то есть о нем. Да, он сам рассказывал им, что новенькая, Ариниэль, странная и способна на странные вещи. Но… Всего лишь пару минут. Всего лишь появление Лекса. Вот и все, что понадобилось, чтобы превратить пострадавшую девушку в бесцеремонную навязчивую гостью, просто поплатившуюся за собственную наглость. — Следи получше за своими… подружками, — пробурчал напоследок Джонатан. До Кларка только на выезде на главную дорогу дошло, что тот имел в виду. Кого, точнее. — Кларк… — протянул Лекс, когда он уж было подумал, что тот всю дорогу собирается молчать. Судя по тону — лучше б молчал. — Вот скажи… что из моего вчерашнего совета не встречаться с Ариниэль в одиночку тебе было неясно? Кларк уже открыл рот, собираясь напомнить, что ничего такого сказано не было… и быстренько захлопнул. Потому что вполне могло быть. Все-таки большую часть того, что Лекс говорил, пока провожал его в комнату, он откровенно проспал с открытыми глазами. Наверняка еще и поддакивал периодически, чтобы тот побыстрее отстал и дал поспать уже по-настоящему. Виновато съежившись на сиденье, он кашлянул и тихо предположил: — Ничего? — То есть ничего не ясно? — Лекс бросил на него неверящий взгляд. И вероятнее всего, удивило его не то, что Кларк чего-то не понял, а то, что он в этом признался. Кларк решил развить преимущество. Ошарашенный Лекс лучше злого Лекса. Наверное. — Именно. Я… Прости, я все проспал. Слишком уставший был, вот и… — Он съежился еще сильнее, в глубине души, наверное, впервые за все время порадовавшись женским формам: при не такой большой массе тела казаться еще меньше (и виноватее каким-то образом — в исполнении Хлои и Ланы он это не раз видел) значительно проще, чем когда твои ноги с трудом умещаются в салоне автомобиля, грозя поломать приборную панель. — Стоило мне только съездить на завод на пару часов… Ты… — выдохнул Лекс наконец. Уже не зло, скорее как-то обреченно. Помахав рукой в воздухе, он так и не нашел подходящего слова и замолчал. Кларк поздравил себя с выбором правильной тактики. Сработало. Вот еще бы с Ари так успешно уметь разговаривать…