Шах и мат, Смерть

      Отель. До безобразия знакомая комната с бледно-красными занавесками на небольшом окне. Макс знал каждый уголок, каждую чертову линию на обоях темно-бордового цвета с золотистыми разводами, складывающимися в цветы.       «О чем я вообще думал, приходя сюда?» - застонал про себя Макс, скидывая рядом с едва ли не единственным элементом интерьера – кроватью, свой рюкзак и падая на постель. Действительно, зачем он вообще согласился на условия Глена? Парень ведь позвонил, сказал, чтобы Максвелл приходил туда, где все их встречи состоялись ранее. Мог бы и не говорить. Макс пришел раньше, жалея, что вообще согласился. Нет, он врал сам себе. Он хотел этого. Хотел Глена, чего страшился сам, ведь ему нельзя было привязываться к смертному, нельзя было начинать что-либо чувствовать к нему.       Их встречи на одну ночь всегда происходили в неприметном отельчике на улице, где подобных заведений было не перечесть. Одна и та же комната. Здесь два жадных до ласк и касаний человека словно сбрасывали с себя маски, становясь самими собой. Они почти не разговаривали, не считая тех моментов после секса, когда двигаться совершенно не хотелось. Максвелл ничего не знал о Глене, стараясь дистанциироваться, но помимо воли все равно какая-то информация задерживалась в его голове. К примеру, Глен после секса любил пообниматься, утыкаясь носом в шею своего партнера, шумно вдыхая полной грудью запах разгоряченного тела. Еще Байо терпеть не мог ждать. Нетерпеливый, он в буквальном смысле накидывался на Макса с порога, пока тот, возмущаясь, пытался уговорить парня подождать. Не работало. Глен своими сладкими, тянущими под ложечкой, поцелуями доводил до состояния невменяемости, не давая больше думать ни о чем, кроме его губ.       Макс хотел парня до судорог. Не испытывая с ним близости больше месяца, маг, казалось, начал сходить с ума, и поэтому все дальше и дальше старался отстраниться от Байо, считая, что лучше уж быть одному, чем привязываться всем сердцем к смертному, к тому, кто лишь терзал сердце.       Колдун, пользуясь моментом, что Глен пока не пришел, отправился в небольшую соседнюю комнатку, оборудованную в виде душевой, где можно было помыться и привести себя в порядок, чем, собственно, Макс и занялся. Скинув с себя одежду, бережно положив ее на стульчик, стоящий у стены, парень встал в старенькую душевую кабинку, открывая вентили горячей и холодной воды, морщась от скрипа, что раздался в ответ на действия. Вода полилась не сразу, Макс даже успел слегка замерзнуть, но он сразу расслабился, когда струи горячей жидкости побежали по напряженному телу.       Почему именно этот отель, именно эта комната? Она будто стала символом их связи, которая никогда не должна перерасти в нечто большее. Макс не мог этого допустить. Глен никогда не приглашал к себе, не напрашивался в гости, лишь раз предложив другое место встречи. Макс отказался. Ему было удобней ничего нового не узнавать о Байо.       Смыв с себя усталость и очистившись, Макс вышел из душа, оборачивая бедра наколдованным полотенцем. Волосы маг высушил взмахом руки, особенно не заморачиваясь над тем, как выглядит. Все равно через некоторое время лоск и красота сойдут под натиском чужой страсти.       Максвелла немного трясло от предвкушения. Как будет на этот раз? Любопытство огненными всполохами лизало внутренние органы. Что будет, когда он придет? Глупо было отрицать, что колдун не жаждал близости с тем, к кому тянуло с необузданной страстью. Глен был первым любовником, ночами с которым Макс никак не мог насладиться, отдаваясь ему.       Выйдя из ванной, маг был застигнут врасплох. Кто-то сильный и крепкий прижал его к стене рядом с дверью. Почему-то в комнате был выключен свет, создавая приятный вечерний полумрак, разрушаемый огнями фонарей с улицы, свет которых пробивался сквозь тонкую занавеску. Макс охнул, когда от удара у него выбили весь воздух из легких, и парень приготовился уже обороняться, применив магию, но тут его губами завладели, нагло впихиваясь в открытый в возмущении рот. Застонав, Максвелл сразу догадался, кто был нападающим. Впившись в чужие плечи, Макс со всей охотой ответил на жаркий поцелуй, сплетаясь с чужим языком, пока руки Глена начали путешествовать по его телу, вызывая толпу мурашек. Задрожав, Макс поддался вперед, недовольно промычав, когда понял, что на Байо все еще были джинсы и рубашка, мешающие касаться его тела, оглаживать литые мышцы, вызывая гортанные порыкивания из груди.       - Соскучился? – хрипло посмеиваясь, спросил Байо, спускаясь поцелуями-укусами на шею Макс, стискивая ладонями упругий зад, скрываемый злосчастным полотенцем. – Ну же, малыш, скажи, что скучал.       Макс одобрительно застонал, когда Глен прикусил кадык, вылизывая место приложения своих зубов. Запрокинув голову, маг крепче притиснулся к любовнику, чувствуя, как скоро сойдет с ума, если он не сделает что-нибудь с тем, что начало скапливаться напряжением ниже живота. Максвелл чутко ощущал и чужое возбуждение, отлично проступающее сквозь ткань джинсов.       - Макси, ты ответишь? – прошептал Глен, переходя на мочку уха мага, поигрывая с ней, вылизывая горячими прикосновениями, дуя на кожу, отчего Макс никак не мог начать адекватно соображать.       Маг безвольной куклой, повиснув на Глене, вжимался в него, пока тот не развинул его бедра, приподнимая над полом. Вскрикнув, Макс обхватил ногами бедра Байо, чувствуя, как полотенце, надежно, казалось, скрывающее его от чужого взгляда, падает вниз. Одно из препятствий было преодолено. Затуманенными глазами взглянув в лицо любовника, колдун притянул того к губам, целуя, вылизывая его рот, умоляя продолжать. Максвелл чувствовал себя настоящим животным, которое дорвалось до того, что так давно требовалось, что нужно было, как воздух.       - Хочу тебя, - выдохнул Лайтвуд-Бейн, когда Глен прижался к его паху со всей силой, причиняя и боль и наслаждение одновременно. – Пожалуйста… Ну же, трахни меня… Прошу, Глен.       Парень словно ждал команды. Наспех стянув с себя белье и джинсы (насколько это было возможно из-за того, как Макс оплел бедра), Глен, проверив готовность любовника и, довольно хмыкнув тому, что Максвелл был уже растянут, одним слитным толчком вошел в него. Хрипло вскрикнув, ногтями царапая плечи Байо, скрытые так еще и не снятой рубашкой, Макс зажмурился. Перед глазами в танце запрыгали искры. Член Глена распирал и пульсировал внутри, давая время привыкнуть к боли первого проникновения. Они торопились, у них не было времени на прелюдии и ласку, но Макс ни о чем не жалел, с удовольствием сжимаясь вокруг горячей плоти Байо. Тот же, прижавшись лбом к груди Максвелла, тяжело дышал, беспрестанно облизывая губы. Он чуть не кончил, входя в тесноту. Они забыли обо всем мерах предосторожности. Макс лишь порадовался, что успел подготовить себя в душевой, ведь Глен был немаленьким и когда он начал плавно двигать бедрами, совершая толчки, Максвелл лишний раз убедился в этом.       - Макси… Макси… - хрипло порыкивал Глен, втрахивая мага в стену, придерживая его за бедра. – Сладкий… Мой… Макси…       Его слова не достигали слуха колдуна, который полностью растворился в ощущениях. Приоткрыв рот и, запрокинув назад голову, Лайтвуд-Бейн вскрикивал при каждом толчке, придерживаясь за Глена одной рукой, а другой в это время ласкал свой изнывающий от притока крови член, оглаживая покрасневшую головку. В этой комнате, скрытые от глаз мира снаружи, эти двое могли не сдерживать крики, что рвались из них, теряясь в поцелуях.       Байо совершал глубокие ритмичные толчки, постепенно ускоряясь, пока Макс натурально не закричал, теряя способность сдерживаться. Парень, впившись укусом в нижнюю губу любовника, кончил себе на живот, марая рубашку Глена белесыми каплями. Довольно оскалившись, Байо приостановился, когда Макс обмяк в его объятиях, а парень повис на нем. Мышцы мага совсем расслабились, и держать его стало значительно тяжелей. Выдохнув, Глен вышел из податливого тела, слушая недовольное ворчание.       - Тише, Макси, - прошептал Байо, подхватывая парня, направляясь к кровати, - это еще далеко не конец.       Перемещаться со спущенными боксерами и штанами до середины бедра было неудобно, особенно, когда на руках нелегкий вес, однако Глен справился, бережно укладывая свою ношу на кровать. Макс, находясь в послеоргазменной неге, кажется, совсем не соображал. Глен, скинув с себя остатки вещей, что ворохом упали на пол, лег рядом с магом, оглаживая его взмокшее тело, убирая прядки со лба. Максвелл выглядел ошеломительно красиво с раскрасневшимися щеками и припухшими губами. Его синие глаза, почти не различимые в темноте комнаты, заволоклись туманом экстаза, и Байо становилось невероятно приятно, что именно он был причиной подобного состояния любовника.       Приникнув к мягким губам юноши, Глен сцеловал ленивый податливый поцелуй, скользя пальцами по груди Макса, задевая ставшими чувствительными горошины сосков. Промычав, Лайтвуд-Бейн перевернулся на живот, приподнимая бедра в приглашающей жесте. Подтянув к себе подушку, он зарылся в нее носом, пока не ощутил, как Байо вновь входит в него под таким правильным и нужным углом, что сдерживать рвущиеся из груди стоны казалось больно невозможным. Впившись зубами в наволочку, маг поддался бедрами назад, чувствуя, как по внутренней стороне течет смазка, которую видимо, успел добавить Глен, прежде чем войти в него. Макс вновь начал возбуждаться, приглушенно постанывая.       - Не надо, - Глен, склонившись над Максвеллом, прижавшись грудью к его спине, прошелся ладонью по боку парня, зарываясь во взмокшие волосы на затылке. – Не сдерживай свой голос, малыш.       Макс, повернув голову, осоловелым взглядом уставился на Глена, медленно кивнув. Они двигались в унисон, соприкасаясь бедрами. Головка члена Байо давила точно на простату, разнося по телу Макса разряды молний, что пронзали поясницу ни с чем несравнимым удовольствием. О, ангелы, как он скучал по этому ощущению! Маг, вцепившись в простынь, старательно контролировал свою магию, ведь Глен ничего не знал о его сущности, и никогда не должен будет узнать. Никогда.       Глен ускорился, и Макс вскоре понял, что тот вот-вот кончит. Хрипло постанывая, парень до боли сжимал чужие ягодицы, вколачиваясь в него с такой силой, что магу становилось немного больно. Но эта боль была приятной, отрезвляющей. А когда одна рука Глена сомкнулась на изнывающей плоти Макса, тот вовсе перестал что-либо соображать, поддаваясь то назад, то вперед в сжимающие ствол пальцы. Обоих хватило ненадолго. Макс снова кончил, плотно обхватывая внутренними мышцами член Глена.       - О… О, да! – прорычал Байо, натягивая Макса на себя и изливаясь в его глубину, не слушая тихие протесты.       Глен, казалось, словно помечал, говоря тем самым, что этот невероятный юноша, распластавшийся под ним, принадлежит только ему. Упав на спину Макса, целуя его в лопатку, Байо вышел из разморенного мага, падая рядом, тяжело дыша. Оба никак не могли восстановить дыхание после бешеной скачки, что они устроили. Внутри разливался жар от перенесенного фейерверка чувств. Максвелл, получив разрядку, довольно пыхтел, зарывшись носом во взмокшую под ним подушку. Чужие пальцы заскользили по спине, пересчитывая каждый позвонок, доходя до ягодиц и начиная свое путешествие обратно.       - Ты был чудесен, - прошептал парень, целуя Макса в плечо, слушая фырканье. – Как и всегда полон страсти.       В голосе Глена слышалось, как показалось колдуну, восхищение, которое Макс, к слову, вовсе не разделял. Было бы чем гордиться – кинуться с объятиями в запретную страсть, вовсе не противясь тому, как тебя трахают. Поморщившись, Лайтвуд-Бейн отстранено подумал, что он сам виноват в том, что все так вышло. Собственно, никто не заставлял его гроздью винограда вешаться на Байо, подначивая того на секс.       Глен, обняв Макса, прижался к нему, хоть обоим и так было невыносимо жарко. Уткнувшись носом в затылок мага, Байо что-то зашептал, что колдун никак не мог расслышать. Пришлось повернуться к нему, сталкиваясь нос к носу. Смутившись, Макс хотел отодвинуться, но зарывшиеся в волосы на затылке пальцы не дали этого сделать.       - Что ты только что сказал? – шепотом полюбопытничал Максвелл, в тусклой тьме видя, как блестят глаза Глена.       - Что хотел бы так провести еще несколько дней, - почему-то Максу показалось, что любовник соврал. На губах Байо расплылась ухмылка, а в глазах затанцевали бесята, варя в котле все сопротивления и мысленные барьеры Макса. Глен потянулся к губам любовника, и тот перестал думать обо всем, отдаваясь на чужой милости.

***

      Вернулся Макс домой под утро, устало выходя из портала, который появился посреди гостиной, чем изрядно напугал Магнуса, смотрящего телевизор. Бейну не спалось, и он ждал возвращение блудного сына, исчезнувшего непонятно куда и не отвечающего на звонки. Вздернув бровь, Магнус наблюдал, как Макс, стушевавшись, кинул на отца извиняющийся взгляд.       - Ты большой мальчик, Черничка, - мягко улыбнулся Бейн, выключая телевизор. – Я не буду отчитывать тебя за поздние прогулки непонятно где, но ты хотя бы сообщай мне, что задержишься, чтобы я не волновался, а то от тебя ни слуху, ни духу с самого обеда.       Хоть на губах Магнуса и играла улыбка, по его кошачьим глазам становилось понятно, что мужчина злится. Причем злится втихую, что еще хуже, чем все самые яростные недовольства. Макс, потоптавшись на месте, осознал, что испытывает большой дискомфорт в некоторых местах, и подобные телодвижения не укрылись от пытливого мудрого взгляда Магнуса. Осмотрев сына с головы до пят, увидев, как тот стремительно краснеет, Бейн сдержал смех, рвущийся из груди. Встав с дивана, старший маг прокашлялся, не зная, как же культурненько намекнуть сыну, что по его взлохмаченным черным вихрам, по румянцу и притоптыванию сразу становится ясно, чем он занимался. Но Максвелл сам раскусил папу, выдыхая:       - От меня за версту несет сеском, да? – уныло спросил он.       - Не за версту, но за метр точно, дорогой, что, как ты понимаешь, гораздо ближе, - Магнуса веселило состояние пойманного с поличным раскрасневшегося от смущения сына. – Надеюсь, парень достойный.       Старший маг, пофыркивая, направился к себе. Теперь он сможет спокойно уснуть, зная, что с Максом все в порядке. Пусть спать оставалось и не так много, Бейн все-таки надеялся урвать несколько часов покоя.       - Пап, я тебя люблю! – выкрикнул Максвелл вслед удаляющемуся мужчине, прикрывая глаза, благодаря Магнусу, махнувшему ему рукой в ответ на признание, что он не стал вдаваться в болезненные для сына подробности.       Отправляясь в свою комнату, Макс никак не мог перестать думать о Глене и о его прощальных словах, сказанных, когда маг, полностью удовлетворенный и удовлетворивший чужие потребности, сдержав свою обещанную часть сделки, собрался уходить. Прижавшись к Максвеллу, Байо прошептал: «Ты еще придешь ко мне. Я буду ждать тебя, Макси».       - Нетушки, - прошипел под нос Макс, костеря себя за то, что вообще позволил Глену еще несколько раз брать его, втрахивая в постель, - и не надейся.       Уверить себя в собственном решение для Макса не было особенной проблемой. Однако у Судьбы на юного мага оказались свои планы.