Коробка с перчатками

Коннор старательно держится до конца смены, но сверху словно давит всё сильнее, а голову как будто опоясывает железное кольцо, и без того потрёпанные постоянным недосыпом и чудовищной усталостью нервы сдают - его накрывает в раздевалке. Он уже собран и одет, и до спасительного одиночества салона машины остаётся миновать два коридора и подъезд для скорых. Это меньше сотни шагов, у Роудса очень удобное место на парковке, но он не в силах их преодолеть. Ком в горле мешает дышать, а в голове разливается мешанина из тупой боли и лихорадочных мыслей. Коннор одной рукой стискивает край полки, а другой спешит заткнуть себе рот, когда слышит собственный судорожный всхлип. Лишь бы никто не зашёл в ординаторскую, - мелькает паническая мысль, и тут же судьба подкладывает травматологу жирную свинью. Как обычно открывая прозрачную дверь спиной вперёд, в помещение вваливается человек, которого Роудс, вероятно, меньше всего хотел бы сейчас видеть. Доктор Холстед, явно тоже уставший, задумчиво смотрит в пол, медленно стаскивая с шеи стетоскоп, а потому замечает Роудса не сразу. А когда замечает - на мгновение замирает. Ещё бы, - горько думает Коннор, - самоуверенный мачо расклеился как практикант после первой смены в приёмном покое. Он уже готов - насколько возможно в его состоянии, столь близком к истерике, когда ком в груди не позволяет нормально вдохнуть, не то что говорить, - к перепалке и настроен бить по самому больному, но вместо обидных слов или язвительной поддевки получает лишь осторожное прикосновение к стиснутой на пластике руке. Теплая ладонь мягко накрывает побелевшие костяшки. Коннор вздрагивает, и вздрагивает ещё раз, когда второй рукой Холстед аккуратно приобнимает его за плечи. ⁃ Уилл, - ошарашенно хрипит на выдохе Роудс, позволяя легким движениям помочь разжать кулак и утянуть себя сесть на скамейку. ⁃ Не надо говорить, - голос Уилла звучит непривычно глухо. - Просто дыши, - удивительно мягко говорит он, отнимая руку Коннора от рта. Ком в горле растёт, сдавливает и грудь, заставляя дышать судорожно, с присвистами, как у пострадавшего, получившего в аварии пневмоторакс. На глазах выступают слезы и предательски сбегают по щекам. Но от Уилла, даже после целой смены в приёмном покое, сквозь привычную смесь запахов больницы всё равно чуть ощутимо тянет чем-то ещё, неуловимым и тёплым, и Коннор инстинктивно тянется за этим теплом. Он поворачивается в руках Уилла и обнимает в ответ, утыкаясь носом в шею, туда, где этот фантомный тёплый аромат наиболее ярок. Рыжие локоны чуть щекочут висок, а спустя мгновение сильные руки ещё крепче обхватывают его кольцом. Дрожь уходит, ком в горле становится меньше и позволяет вдохнуть, и Коннор, зажмурив мокрые от слёз глаза, даже не думая о причинах такого поведения Холстеда, отпускает себя, мысленно попросив лишь о том, чтобы никто не зашёл в ординаторскую в такой момент. Грудь ходит ходуном, и пусть он старательно глушит всхлипы, стискивая зубы, что-то похожее на скулёж всё равно прорывается наружу. Уилл твёрд и неподвижен как скала, только чуть заметно и мерно поглаживает широкими ладонями по спине. Это не первая тяжелая смена и не первая потеря пациента на столе, но в этот раз всё гораздо сложнее и гораздо проще одновременно. Волна эмоций, разделённая с кем-то, отступает стремительней, чем нахлынула, и Коннор, позволив себе ещё несколько секунд в этих уютных и надёжных объятиях, поводит плечами, начиная медленно отстраняться. Уилл напоследок проводит ладонью по спине и послушно размыкает руки. Неловкость тут же разливается в воздухе и отрезвляет, как запах нашатыря при разломе ампулы. Не то чтобы Роудсу надо объяснять что-то, Холстед и сам прекрасно понимает ситуацию, но сказать что-нибудь всё же нужно. Только слова не идут, а в голове гулкий звон. Поднять красные глаза на коллегу Коннор не смеет, вместо этого рассматривая вышитые буквы на хирургическом костюме. ⁃ Откатило? - так же тихо и мягко спрашивает Уилл первым, всё ещё чуть придерживая правой рукой Коннора за плечо. ⁃ Да, - хрипло отвечает Роудс, прочищает горло, когда вместо ответа получается хриплое карканье, и решительно повторяет, - да, откатило. Спасибо. ⁃ Всё нормально, - невозмутимо отзывается Уилл. - Я бы купил тебе выпить, но лучше езжай домой. Только, - он запинается на мгновение, - возьми лучше такси, не садись за руль. Роудс кивает, не доверяя голосу. Забота от вечно ёрничающего и тыкающего в него Холстеда ощущается настолько же приятно, насколько и непривычно. ⁃ Вот и отлично, - всё тем же мягким голосом говорит Уилл, и когда этот голос успевает стать таким чарующим? Коннор трясёт головой, удивляясь собственным мыслям, встаёт, закидывая сумку на плечо, и позволяет себе только сжать плечо оставшегося сидеть Уилла в коротком жесте благодарности. Большего он позволить себе не может, сам не совсем осознавая почему. Он пытается думать об этом всё то время, что такси везёт его домой, но к и без того огромной усталости физической добавляется опустошённость после тихой истерики, так что Роудс просто быстро принимает душ и валится на кровать. Утром он просыпается немного отдохнувшим и заталкивает подальше сон, наполненный такими знакомыми рыжими вихрами и запахом тепла.