Коробка с перчатками

Очередной день в неотложке Медицинского Центра Чикаго начинается как обычно - сдержанной суетой и толпой пациентов. Кроме того, что доктор Холстед опаздывает на смену вот уже практически на три часа. Это очень странно для Уилла. Он не предупреждал, а попытки дозвониться не приносят успеха - безукоризненно вежливый, бездушный голос оператора каждый раз сообщает, что аппарат абонента выключен. Спустившаяся в неотложку ещё в самом начале смены Шэрон хмуро просматривает текущие сводки с рабочего планшета, не покидая отделение и то и дело отрываясь и поглядывая на телефон. Замену Холстеду они вызвали - доктор Суэйзи из третьей смены оказался не против выйти из отпуска на пару дней раньше, и уже осматривает пациента во второй терапии, но в целом пациентов немного и утро получается довольно спокойным, даже тихим. Слух о невышедшем на смену Холстеде разносится быстро. Персонал кучкуется по углам, обсасывая новую сплетню и гадая, какая девица могла так укатать Мистера Само Обаяние приемного отделения Чикаго Мед. Даже Чарльз и Риз спускаются вниз и остаются не столько для помощи пациентам, сколько для отвлечения внимания медсестёр: Мэгги, Эйприл и Дорис выглядят озабоченно и каждые полчаса безрезультатно пытаются дозвониться до Уилла из укромного уголка. Локвуд кусает губы, и на осуждающий взгляд Шэрон на неположенный на посту личный телефон только качает головой и говорит:       - Сердце у меня не на месте. Лицо Гудвин чуть проясняется, складка меж бровей не исчезает, но понимание светится в глазах. Через четыре часа и пятнадцать минут с начала смены Шэрон поднимается наверх - дела не ждут. Через четыре с половиной часа после начала смены в неотложке наступают странные минуты затишья. В этот же момент телефон в руке вернувшейся зачем-то в приемное отделение Шэрон начинает звонить. Она прерывает на полуслове разговор с Мэгги, хмурится, видя на экране входящий вызов от Хэнка Войта и спешно берет трубку, отходя в сторону на пару шагов. Сердце Эйприл отчего-то пропускает удар. Рассматривающий рядом карту пациента на экране планшета Итан словно прочитывает её мысли:       - Такое же ощущение, как перед артобстрелом, - мрачно говорит он и поясняет на обращенный к нему взгляд Сары. - Словно затишье перед бурей. В руках Мэгги пищит входящим вызовом пульт, разрывая повисшее напряжение. Сара передергивает плечами, будто пытаясь что-то с себя стряхнуть. Ни разу не набожная Эйприл, чувствуя какое-то нехорошее дежавю, порывается помолиться высшим силам, но не успевает даже начать. Потому что Шэрон и Мэгги разом поворачиваются друг к другу, бледнея на глазах. Долг старшей медсестры на доли мгновения берет верх над растущим шоком, тем более, что Хэнк все ещё что-то говорит в трубке не менее шокированной Шэрон.       - У нас “Багдад”: мужчина, без сознания, рваные раны, ушибы, гематомы, кровотечение, - объявляет она, неверяще глядя на пульт, а потом сглатывает, втягивает воздух и продолжает. - Это доктор Холстед. Замершая на время объявления поступающего приемная останавливается совсем. Так, что становится слышно глухой голос Войта в телефоне Гудвин.       - Шэрон, - начинает Хэнк, и что-то в его голосе заставляет главу больницы очнуться.       - Секунду, - она бросает нетипичное для себя слово в трубку и едва не рявкает, обращаясь к замершим подчиненным. - Пострадавший доктор Холстед не повод стоять столбами! Готовьтесь к приему пациента. Напряжение не исчезает, но неотложка приходит в движение. Войт в трубке хмыкает одобряюще, но всё равно слишком напряженно.       - Да, Хэнк, - Шэрон возвращается к разговору.       - Шэрон, - он снова обращается к ней по имени и делает паузу. И, чёрт возьми, это предвестник бури в восемь баллов, если вы довольно хорошо знаете Хэнка Войта.       - Не томи, Хэнк.       - Это не совсем вооружённое нападение, - начинает Войт, явно оттягивая неизбежное. Шэрон добавляет шторму ещё балл и упрекающе-предупреждающе просит:       - Хэнк. Тот, наконец, сдается.       - Слышала про Любителя Рыжих?       - О, Господи, - ошеломленно выдыхает она. Любитель Рыженьких - именно так пресса окрестила очередного маньяка, объявившегося на улицах Чикаго. Маньяк орудовал почти год, выбирал исключительно природных рыжеволосых обоих полов. Жертв - по крайней мере, обнаруженных - было немного, но даже от минимальных подробностей, так или иначе просочившихся в прессу, кровь стыла в жилах.       - Он?.. - не в силах продолжить фразу, спрашивает она.       - Да, - честно отвечает Хэнк, - невооруженным глазом видно. Шэрон приваливается к краю стола, не в силах что-то сказать.       - Дело мы забрали себе, - дав ей несколько секунд, продолжает Хэнк. - Из парамедиков приехали Цезарь с напарницей, они болтать не будут. С Холстедом его брат, Антонио и Рузек, плюс я отправил парочку патрульных.       - Я распоряжусь насчет охраняемой палаты, - тяжело бросает Гудвин, собираясь с мыслями.       - Шэрон, - снова зовёт её по имени Хэнк. - Он жив. Мы не успели добраться до этого сукиного сына, но младший Холстед жив. Займитесь им, а мы уж постараемся, чтобы подонок получил по заслугам.       - Договорились, Хэнк. Системный сигнал окончания звонка тонет в сигнале с подъезда для скорых: через прозрачный пластик видны распахнутые двери кареты скорой и санитар, помогающий парамедикам вытаскивать каталку. Командный голос Мэгги раздаётся по отделению, путь до определенной пациенту четвертой хирургии мгновенно пустеет. Шэрон мысленно прикидывает фронт работ, тянется набрать администратора клиники для распоряжений, как мимо проносится иссиня-черная тень. За испуганным вскриком кого-то из сестер раздаётся «Коннор, стой!» голосом доктора Чоя, и Шэрон Гудвин, бессменный глава Чикаго Мед, сталь, кремень и сам профессионализм в любое время суток, с трудом подавляет желание в сердцах выматериться. Потому что за прошедшие с момента получения шокирующих новостей - сколько, две, три? - минуты, не было ни мгновения, чтобы вспомнить о Роудсе, и разговоре, состоявшемся в её кабинете пару месяцев назад. *** Если смотреть чисто с технической стороны зрения, Адам по габаритам превосходит Джея. Но бывших рейнджеров не бывает, две командировки в Ирак бесследно не проходят, и скрутить Рузека старший Холстед может секунд за двадцать, если не меньше. Адам - не Антонио с его длинным боксёрским стажем, огромным опытом уличных драк и бессменным авторитетом в глазах Джея. И не Войт, который может бросить взгляд и пару слов, а ощущается это - словно тебя закатали в асфальт. Поэтому сидеть у палаты младшего брата Джея, попавшего в лапы одного из жесточайших маньяков последних годов и чудом оставшегося в живых, после бессонной ночи лихорадочных поисков, когда сам Джей сидит рядышком - это тот ещё аттракцион. Они взялись за пропажу всем отделом, отрабатывая все зацепки и носясь среди ночи и утра едва ли не по всему Чикаго: Джей забил тревогу практически сразу. Помог и тот факт, что Уилл - врач, никогда не отключающий телефон и всегда готовый выйти на смену и помочь экстренных случаях. Радует только одно - Джей всё это время тоже не спал. Самому Адаму повезло чуть больше: он, Кевин и Ким обшарили все обозначенные закоулки, и, пока остальные трясли информаторов, Олински разрешил им вздремнуть пару часов, а после их подняли уже штурмовать установленный дом. Ну и то, как старший Холстед, вошедший в режим берсерка, на голом адреналине выбил все двери без тарана и выдрал крепления цепей из стены. Выглядело красиво - и страшно. Страшнее было только состояние Уилла, в котором они его нашли. Никогда ещё Рузеку, уже столько повидавшему, кровь не казалась настолько красной. Они даже не знали, можно ли его передвигать, только убедились, что живой. Потом примчались парамедики - слава Богу, экипаж знакомый и опытный, и Адама с Антонио Хэнк отрядил сопровождать машину до больницы. Так Рузек и оказывается на диванчике около приватной палаты отделения интенсивной терапии Чикаго Мед вместе с Холстед-бомбой под боком. Когда у Джея рванет, и тот помчится рвать подонка, сотворившего такое с его братом, на мельчайшие клочки, Адам не знает, но подозревает, что скоро. Надеется только, что это не случится, пока Антонио отошел за кофе из автомата - довольно дряным, но все равно бодрящим. Джей, тем временем, хоть и ощущается, как пережатая пружина, выглядит непомерно уставшим. Сидит, опустив голову и сгорбившись, на диванчике напротив, потому как в палату к Уиллу ещё никого не пускают. Как и полицейские, и пожарные - врачи своих не бросают, и Адам уверен, что физически Уиллу ничего не грозит, ну, не считая шрамов, конечно. Но вот остальное… Адам не глуп и не слеп. Он - коп, и очень тесно работает с самыми разными людьми: от наркодилеров и проституток до спасателей и общественных деятелей, от нищих и бездомных до отупевших от роскоши детей богатеньких родителей и холеных политиков. ПТСР - такая штука, которая выкидывает коленца, не считаясь с желаниями людей и реалиями их жизни. Сможет ли младший Холстед это пережить и каким останется после этих событий - не знает никто. Пока придется решать проблемы по мере их возникновения. К примеру, уговорить Джея хоть немного вздремнуть - если не дома, так хоть в какой-нибудь палате, или машине, или любой другой горизонтальной или просто мало-мальски пригодной для сна поверхности.       - Джей, - начинает Адам и невольно осекается, когда Холстед открывает глаза и переводит на него взгляд - мутный и стеклянный. Раз начал - доводи до конца, - учил его Эл, и Адам продолжает:       - Тебе бы поспать, дружище. Джей только блекло усмехается.       - Не думаю, что смогу заснуть, пока этот... уебок где-то там.       - Понимаю. Хотя бы прими душ и переоденься, - предлагает Адам альтернативу, бросая взгляд на заляпанные бурыми разводами серые джинсы. На тёмной куртке пятен не видно, с рук и лица Джей всё смыл, как только за каталкой с Уиллом закрылись двери операционной.       - Рузек дело говорит, - раздаётся хриплый голос Войта. Адам поворачивается на звук и видит целую толпу, сразу замечая за спиной сержанта Антонио с двумя бумажными стаканчиками - очевидно, обещанный кофе. Рядом с Войтом идет глава Чикаго Мед мисс Гудвин, за ней - несколько врачей и медсестра, все лица, так или иначе, смутно знакомы Адаму; замыкают группу пара патрульных в форме. Где-то среди толпы мелькает макушка Берджесс, а сосредоточенное лицо Этвотера возвышается над всеми. В достаточно широком пустом коридоре как-то разом становится многолюдно.       - Давай-давай, - обращается Антонио к Холстеду, выныривая из-за плеча Войта и вручая Рузеку приятно горячий стаканчик. - Освежись, если сможешь - поспи. Не сможешь - приезжай сразу в участок. Кевин с Ким тебя заменят здесь.       - Вам действительно стоит отдохнуть, мистер Холстед, - поддерживает Антонио мисс Гудвин, пусть её голос едва заметно дрожит, произнося обращение. - Ваш брат успешно перенес операцию, стабилен и проспит ещё как минимум несколько часов.       - Ладно, - сдается Джей и трет серое от напряжения, усталости и тревоги лицо. - Только сразу сообщите, как Уилл очнется.       - Конечно, старик, даже не сомневайся в этом, - треплет его по плечу Доусон. - Давай, Рузек тебя подкинет. Адам кивает и делает глоток кофе - тот оказывается не растворимой бурдой из автомата, а вполне прилично сваренным зерновым. Видимо, из кабинета Гудвин, чтобы Адаму хватило сил доставить Джея домой.       - Могу я хотя бы его мельком увидеть? - уже практически отошедший от дверей палаты Джей неожиданно разворачивается и умоляющим взглядом смотрит на Гудвин. Суровая глава больницы смягчается.       - Можете, - кивает она, строгим голосом замечая, - но только пару минут.       - Спасибо, - выдыхает Джей, в пару шагов достигает дверей палаты и проскальзывает внутрь. Рядом с Рузеком неожиданно возникает Олински. Адам вздрагивает - как Эл здесь оказался, неужели он не заметил его в толпе?       - Если Джей уснет, отдохни и ты, - негромко говорит Эл, внимательно смотря на него. - Горшочек должен варить, а не булькать пустым нутром. Рузек спешно делает глоток кофе побольше, пытаясь помочь мозгам, завязывающимся в узел в попытке осмыслить очередное непонятное выражение от старшего детектива. Олински же, черт бы побрал его проницательность и годы опыта, только лукаво улыбается и хлопает Рузека по плечу. Тот было собирается открыть рот и попросить просто объяснить ему, как из палаты выходит Джей.       - Тебе пора, - все так же негромко говорит Эл, и Адаму не остается ничего другого, как следовать за старшим Холстедом на парковку. tbc.