Дьявол

Начиная с того, как Сенджу заключили мир с Учихами, Тобирама начал вести себя немного странно. Меньше спать, больше волноваться о всяких пустяках, почти что все время пропадать в своей лаборатории, и пить, намного больше пить. Хаширама не идиот, хоть иногда и прикидывается им, чтобы отвести внимание от реальных возможностей Бога Шиноби. Конечно, можно было бы подумать, что все это на почве недоверия к Учихам, но как бы не так. Тут скорее это следствие, а не причина. Но раскрыть полную взаимосвязь Хаши никак не удавалось. Но самое главное, в большинстве своем Тобирама стал проводить намного меньше времени со своим единственным выжившим братом. Это, конечно, печалило Хашираму, да так что нередко Мадаре приходилось вытаскивать его из депрессии, даже не зная ее причины. Обеспокоенность за брата старший Сенджу не доверял даже лучшему другу, есть вещи, которые даже самому себе трудно доверить. И тут случилось это. Шодай редко матерился, но в данном случае не назвать это «хуйней» нельзя было, ну, никак. Что. это. за. хуйня. Глаз нервно подергивался, соглашаясь. Тобирама, а если быть точнее он же, только на десяток лет моложе, стоял, скрестив руки и недовольно, даже укоризненно, смотрел в угол комнаты. Разговаривать он уж точно не хотел, но все-таки жребий брошен, о помощи он уже попросил, осталось ждать ответа. Мадара, приподняв одну бровь, внимательно исследовал преображение уже юного Сенджу, пока старший все еще смотрел в одну точку, привыкая к мысли, что его Отото снова стал таким милым, что не затискать просто грех. Характер не изменился, скорее всего память осталась, хотя, может, он всегда был тем еще куском дерьма? На вид трудно сказать, сколько этому телу лет, еще не преодолел фазу активного роста, но уже и не ребенок. Да и к тому же это не хенге, уж он-то мог бы это понять с первого взгляда. Мадара перевел взгляд на Хашираму. На лице у того появился умилительно-мечтательный румянец. Жесть его заклинило. И тут, будто предчувствовал предстоявший подзатыльник, Шодай сразу же стал серьезнее и с неизменным пафосом и улыбкой ответил: — Разве я могу бросить своего братишку в трудную минуту? Тобирама начал сожалеть, что все-таки попросил о помощи, потому как Хаширама сделал шаг вперед грозно над ним возвышаясь и поставил перед фактом, ехидно улыбаясь: — Но сначала я тебя затискаю. Тобирамка нервно сглотнул. Удивительная полярная лисица подкралась незаметно. ***

Дай мне шанс Дай мне знак, что этот шанс дан

На деревянном столе цвета подоспевшей пшеница стоял кувшин со срезанными Азалиями нежно розового цвета. «Заботься о себе для меня». Кто-то варварски подрезал это растение и поставил в кувшин в центр стола, причем совсем недавно. Нежный лепесток одной из цветков опал на пшеничную поверхность стола. Но никто этого не заметил, кроме Тобирамы. В углу притаилась тень его кошмаров… — Так, что будем делать с этим? — решил сразу перейти к делу Мадара. Тобирама что-то недовольно буркнул и повернулся лицом к брату. — Есть у меня пара мыслишек, но нужна будет твоя чакра, брат… — и хотел уже было продолжить, но его прервал до невозможного серьезный Хаширама. — Лучше сначала расскажи, как это могло произойти? Тобирама тяжело вздохнул, закрывая глаза. Поток информации стал более концентрированным. Он за тобой. Дышит прямо в спину. Прожигает взглядом. Следует по пятам. Опять неудачная попытка. Опять придется уверять, что он попробует еще раз и будет продолжать, пока хоть что-то не получится. Хоть уничтожить душу, хоть до конца дать ей быть в мире. Не имеет значение. Я забыл на чём Остановил ни о чём рассказ — Просто одно наложилось на второе, а второе на третье. Я проводил опыт с оттянутым эффектом. Знаете, — он открыл глаза и злобно уставился на Учиху. — Вы мне так подпортили нервы вчерашним поступком. Брат, ну, кто в здравом или даже не очень уме будет спать в одной кровати с Учиха? — буквально выплюнул он, но быстро взял себя в руки и продолжил. — И я решил немного застрять в лаборатории. Спать не особо хотелось. — Опять? — перебил Хаширама. — И сколько ты на этот раз не спал? — скрестив руки под грудью, потребовал ответа старший. — Десять, — с каменным лицом ответил Тобирама. — А если честно? — приподнял бровь Шодай. Тобирама весь замялся, прикусил губу, повернул голову в противоположную сторону и, прожевывая губу, выдал: — Сказал же десять, значит десять. Мадара, наблюдая всю эту картину, разве что на полу не валялся. Как-то не по статусу. Он-то, дурак, думал, что мелкий чаще держит своего брата за яйца, а тут вон оно как. Да и факт того, что Тобирама своему брату, ну, совершенно не может врать, подливал масла в огонь. Мадара еле удерживался, чтобы не начать хохотать на всю Коноху, тихо и беззвучно хихикая в ладошку. Старший, до этого более-менее мирно разговаривавший, надавил своей жаждой крови, произнося милым и дружелюбным (ага, дважды) голосом: — А если еще раз подумать? Тобирама тоже решил не мелочиться, включив свою жажду крови, но все-таки дав правильный ответ: — Тринадцать. — Вот так бы и сразу, — улыбаясь, пролепетал старший Сенджу, потрепав волосы младшего. На заднем плане, Мадара хрюкнул, стукнувшись головой о стол. На стол опало еще два лепесточка от цветков. Тобирама продолжил: — Так вот, я сделал все нужное для опыта, немного выпил, с вами никаких нервов не наберешься, покурил. А потом пошло что-то не так. — Еще бы, ты бы еще там какие-нибудь особо сильные препараты принял бы вместе со своей бессонницей, — произнес, повернув голову в сторону Тобирамы, Мадара, все так же расположившись на столе, после чего резко выпрямился и задумчиво уставился в центр стола. Тобирама сглотнул, а потом ухмыльнулся, скрестив руки на груди, и выдал: — Кто бы говорил, вы вчера даже нормально предложения не могли составить. — Это умение особо и не нужно было, — парировал Хаширама, меланхолично разглядывая потолок. И хотел уже было что-то сказать, как Тобирама продолжил: — И еще кое-что. Мне бы как-то на недельку незаметно исчезнуть, чтобы все переделать… — Незаметно? — оскалился Мадара. — И кто же займет твой почетный пост наблюдения за мной? Тобирама скорчился, будто съел целый лимон, после чего надулся, обидевшись (?). Мадара недоуменно похлопал глазами. Еще не приходилось видеть, как Тобирама недовольно кривит нос, надув одну щечку. — Найдем, кого поставить, — пробурчал Тобирама. — Кстати, а почему бы не использовать хенге? — как самом собой разумеющееся спросил Мадара, но ответил ему не Тобирама, а Хаширама, тяжело вздохнув. — Про эту и еще некоторые другие техники в ближайшие четыре дня можно будет забыть. В таком состоянии организм выдает только убойные. Повисло молчание. Каждый хотел что-то сказать, но это казалось лишним. Хаширама прокашлялся, встал. — Вообще не хотелось бы оставлять тебя одного, Отото. У нас сейчас, ты сам должен быть в курсе, в резиденции тот еще шквал новой макулатуры из-за поступающей информации из зоны боевых действий Кумо и Суны. Как бы это не перешло во что-нибудь более серьезное, — он прикусил губу и тяжело выдохнул. — В таком состоянии, как сейчас, Тобирама, я боюсь, что что-то еще может пойти не так. Поэтому, Мадара, — он перевел тяжелый взгляд на своего лучшего друга. — Позаботься о нем. Тобирама аж воздухом подавился от возмущения. — Да что ты!.. — хотел он уже было возразить. — Я и сам могу о себе позаботи… — как его прервал Мадара, давая свое согласие на помощь своему другу. «Лишь бы подгадить мне, чертов Учиха!» — злобно сверля дырку в шевелюре Мадары, подумал Тобирама. Хаширама улыбнулся и прежде, чем уйти, бросил: — Я знал, что на тебя можно положиться. Дверь закрылась. А тень ехидно ухмылялась из угла. Мадара встал со своего места, направившись в гостиную, ухмыльнулся и подкинул едко: — Видишь, даже никого и не нужно искать, чтобы за мной следить. *** Тобирама лихорадочно наливал себе в стакан вина. — Чертовы Учихи! Чертова тень! Чертов день! — думал он, опустошая стакан за стаканом. Сзади приблизились. — Снова пьешь, Тобирама, ай-яй-яй, — недовольно цыкнула Тень. — Зачем этот фарс с цветами на столе? — не заглядывая назад, спросил Тобирама, убирая стакан и вино. Лихорадочный приступ отторжения себя прошел, нужно было мириться и действительно что-то решать. — А тебе не понравилось? — угрожающе прошептали в ушную раковину, обдувая холодом. — Ну, это лучше, чем прошлые, но брата не трогай. Я же обещал, что у меня получится. Дай мне еще один шанс. Я попробую еще раз. Тень рассмеялась. — Ну, попробуй, Тобирама Сенджу, — зловеще проскрипел его голос. Повисла тишина, но в одночасье до младшего Сенджу дошло кое-то очень важное. — Ты знал, что если добавить немного фосфора, то будет такой эффект, — угрюмо понял Тобирама. — Но зачем это тебе? У меня ведь почти получилось… — Тобирама-кун, — прошелестел мягкий мужской голосок у шеи. — Ты, конечно, все почти правильно сделал, но в том-то и дело, что почти, а поиздеваться над тобой у меня, вряд ли, еще раз получится. Ты же не даешься, — явно затаив обиду, ответил он. Тобирама нервно усмехнулся. — Еще бы, с твоими «играми» можно и не проснуться в одну ночь. — Ну-ну, ты сам выбираешь тяжелую дорогу, — тут же парировала Тень. — Но жаль тебя расстраивать, она ведет в ни-ку-да, — произнесли у самой щеки, а потом отошли. На пороге в кухню оказался Мадара, внимательно наблюдающий за Тобирамой, что-то очевидно ожидающий. — Тебя долго не было. — констатировал он факт. — Ты с кем-то разговаривал? — немного удивленно задал вопрос Учиха. Тобирама повернулся к нему лицом и, прищурив глаза, ответил: — Тебе показалось. На пшеничную поверхность стола упало еще несколько нежных лепестков. Я попробую ещё раз По следам недавних фраз Сам.