Дьявол

Три дня — столько оставалось до того, как эффект от неудачного опыта спадет. Тобирама никогда бы не подумал, что все это время проведет в обществе человека, который вызывал мандраж и еле уловимый страх. С бывшим(точно?) врагом. Мадарой. Странное общество, конечно, он выбрал для того, чтобы не сойти с ума и не умереть. Хотя выбора-то, как такого, у него и не было. Учиха так просто не оставил бы все на нем. Это было серое, удушливое, дождливое утро, в котором было приятно медитировать на жестковатом коврике в комнате. Влажность воздуха настраивала на водную стихию и помогала в ее понимании. Он знал, что не до конца освоил все, что можно, хоть большинство и говорило о его гениальности и мастерстве. Весь вчерашний вечер Сенджу провел в компании Мадары, вычитывая информацию из свитков. И ни одного слова так и не прозвучало. Даже, когда шиноби решил уйти. Просто оставил комнату и Тобираму в полнейшей тишине. Сенджу волновало два вопроса: почему Мадара так просто решил поделиться этими знаниями с ним и почему ведет себя настолько странно. Ему всегда казалось, что Мадара из того типа людей, что любят видеть страдания других. Но получив такую возможность, он ей не воспользовался. И дело даже не в том, что нужно упокоить Изуну, и не в обещании Хашираме. Это уж точно никак не повлияло бы на вечную едкость, которой Мадара разбавлял их необщение. Хотя Тобирама тоже хорош. А если думать о первом, то можно было бы придти к следующему выводу: скорее всего из-за Изуны Мадара уже не думал ни о каких общих клановых ценностях. Хотя Сенджу и пытался понять Учих, но все равно не имел в этом почти никаких успехов. Раньше казалось, что Мадара более черствый, но появлялось все больше и больше доказательств обратного. И он никак не мог с этим смириться, попытаться дать хоть малейший шанс. Понимание пугало. С самого детства шла пропаганда в обоих кланах о взаимной нетерпимости. Брат чуть не погубил себя опрометчивой решимостью.... В кого? В Мадару, что ли? И как же он радовался, когда Учиха все-таки не стал управлять новой деревней. Тобирама боялся. Страх острым концом врезался в мысли и выжимал все соки. Иногда нападала едкая тревога, от которой Тобирама уходил привычным путем: алкоголь, сигары, исследования. Он сидел на коврике, вдыхал прохладный воздух улиц, медитировал. С тех пор, как Тобирама открыл глаза, он все пытался вспомнить, что же ему приснилось. Это был какой-то особенный, предупреждающий о чем-то сон. В дверном проеме показался заинтересованный в происходящем Хаширама, который почему-то был сегодня особенно задумчив. - Доброе утро! - все же задорно поднял он руку, стараясь отвлечься от тяжелых мыслей. - Что делаешь, братишка? Тобирама тяжело вздохнул и раздраженно уставился на брата, который решил помешать утренней медитации. Но видя, что взгляд никак не влияет на тупое выражение лица Хаширамы, Тобирама еще раз вздохнул, но еще более тяжело и ответил, прикрыв глаза руками: - Уже ничего. Хаширама пару раз моргнул ресницами и утвердительно качнул головой, показывая, что услышал, а потом как-то странно улыбнулся и осторожно спросил, не скрывая радости: - А чем вы с Мадарой занимались? Тобираму как кирпичом по голове огорошили, но он решил не говорить всего, а просто: - Кое-какую технику хотим создать. Хаширама застыл, глупо хлопая моргалами, потом глубоко вдохнул, медленно выдохнул, испытывающе уставился на младшего брата, но не увидев того, что ожидал, задумчиво погладил подбородок. А потом подошел ближе, заглянул за спину, похлопал по плечам, отошел на шаг, продолжая разглядывать, пожал плечами и сказал, широко улыбаясь: - Я рад, что у вас отношения налаживаются, хотя, если честно, не ожидал, - а затем с очень глупой улыбкой похлопал по спине и отметил: - Вот видишь, как хорошо, что не всегда все идет по плану. Тобирама вдруг начал выжигать дырку взглядом в Хашираме, недовольно сведя брови. - И не смотри на меня так, - приуныл Сенджу, садясь на корточки. - Ты ему все помогаешь, улучшаешь отношения, а ему все равно... Это удар в сердце, Тобирама! - наигранно драматизировал Хаширама, схватившись за грудь. Тобирама только тяжело вздохнул. Через окно вошел Мадара, искусно обходя ловушки. Следующие несколько минут Тобирама внутренне только матерился, проклиная свою беспечность при их установке, и не заметил, как Хаширама приглашающе помахал рукой. - Доброе утро, - хмуро поприветствовал Мадара, ставя пакеты с едой на пол. - Я сюда ненадолго перееду и буду тут почти все это время, а не только в период твоего отсутствия, Хаши, - поставил перед фактом друг детства. - Понятненько, - хлопнул в ладоши Сенджу, вставая с пола и тут же воспрянув духом. - Там на кухне как раз завтрак готов, идете? - призывно помахал рукой он, выходя из комнаты. Тобирама, вспомнив о утреннем сне, задумчиво уставился себе под ноги, но все же пошел, хотя уже мало понимал, куда и зачем. И все же, что ему приснилось? *** Хаширама не мог не заметить ту заминку, что произошла вчера. И хоть он был рад, но все равно никак не мог взять в толк, по какой именно причине это произошло. Это должно было быть чем-то важным для Мадары, но завязанное на Тобираме. Техника, о которой упоминал Отото, никак не могла быть ей, хотя он и не врал, что само по себе удивительно. Страннее небольшой оттепели в отношениях Мадары и Тобирамы, пожалуй, может быть только взаимная, никем не навязанная работа. С каждым днем у Хаширамы появлялось все больше и больше вопросов, и все меньше и меньше ответов. Что было крайне странно! Будучи из того типа людей, что видят других насквозь и смысл разговоров между строк, Хаширама никак не мог понять, что мог упустить, что дало толчок к улучшению отношений между враждующими сторонами. Возможно, это помогло бы понять, как избежать неминуемой первой мировой войны шиноби, а может, и нет. Мужчина даже характера объединяющего фактора не знал: было ли то разговор или действие, а может вообще что-то из ряда вон выходящее? Хокаге грустно вздохнул, ложась на стол. Хоть бы кто ему что-нибудь объяснил... А то от Тобирамы явно не дождешься ответов. Неожиданно в кухне появился младший брат, и Хаширама поспешил встать, наложить еды в тарелки и сесть по-человечески на стул. - А Ма... - хотел уже было он спросить про Мадару, как Тобирама его жестко перебил не без раздражения в голосе: - Он у себя поел, можешь не ждать. Хокаге тут же погрустнел и стал уныло перебирать овощи в рисе, тяжело вздохнул и взглянул на Тобираму, думая: «И что же между ними опять произошло? Только что же все, вроде бы, хорошо было. Может, показалось?». В углу горело несколько свечей, чей огонь не переставал извиваться в паутине дневной дождливой темени. На деревянном столе помимо тарелок стояла белая ваза с душистым горошком, хотя был еще не сезон. Хаширама по обыкновению перестал замечать детали — по крайней мере так думал Тобирама. А вот Тобирама удивленно вздернул брови вверх, не в силах удержать в себе это. «Уход с благодарностью» - что бы это значило и почему нельзя было сказать прямым текстом? Через левую стену показалась сначала заинтересованная мордашка, а потом и все тело Изуны. Он лукаво улыбнулся, заметив недовольный взгляд Тобирамы. И хотел уже было что-то сказать, как Сенджу неожиданно обратился к брату, перестав обращать внимание на Учиху. - Брат, - неуверенно начал Тобирама, положив палочки на стол. - Да, Отото, - тут же поднял свой внимательный взгляд Хаширама, примечая, что Тобирама чем-то обеспокоен. - Что случилось? - Помнишь я говорил, что мне в последние полгода снятся какие-то странные сны? - и дождавшись кивка, продолжил: - Пока ничего не случилось, но мне что-то приснилось, а что – я не помню... Это странно, хотя эти сны и рождали тревогу, но я всегда помнил то, что в них происходило. А сейчас... Он стиснул кулаки и напряженно посмотрел в глаза брату. Хаширама тяжело вздохнул, ставя и свои палочки на стол. - Это часть тебя, Тобирама. Ты же сам проверялся уже раз пять по этой причине, но даже Кикао-сан говорил, что это скорее всего из-за переутомления. Все хорошо, Отото. Он хотел было встать и обнять его, но заметив недружелюбный взгляд, напряженно хохотнул и передумал, неловко проведя по волосам. - Кажется, все-таки Мадару ты еще считаешь своим врагом, раз не пускаешь в круг допустимых лиц. Тобирама скрестил руки и цыкнул, отворачиваясь. - Как будто можно перестать быть врагами за четыре дня вынужденного пребывания в подростковом теле. Хаширама улыбнулся и все-таки продолжил, незаконченную тему: - И прямо ничего не помнишь? - Я помню, что это был сон, я куда-то бежал, я не помню куда и зачем этот бег, - задумчиво чуть тише продолжил Тобирама, как будто говорил о чем-то сокровенном. Он не очень-то хотел, чтобы кто-нибудь из Учих узнал бы об этом и использовал бы против него. - Как будто бы кто-то вломился в мой сон, и шептал, наклоняясь во тьме к моему изголовью... И больше ничего. Хаширама, задорно улыбаясь, похлопал его по плечу, заверяя: - Ты, наверное, слишком долго спал после того, как доводил свое тело до не самого приличного состояния. Тобирама благодарно качнул головой, прикрыв глаза: - Да, наверное, ты прав. Конец завтрака прошел в приятной, беззаботной тишине. Когда Тобирама мог довериться Хашираме, он чувствовал, что не испытывает той перманентной тяжести бытия, что обычно. В такие моменты им не нужны были слова. Пожалуй, Хаширама был единственным человеком, ради которого Тобирама мог пойти на многое, если не на все. Брат все-таки. Как будто бы чьи-то шаги раздавались Оттуда, где явно не может пройти человек. Изуна, наблюдавший за всем этим, подождал пока все выйдут из кухни, после чего скривился, вспоминая эту сценку. «Зря брат помогает ему, - мрачно подумал он, обходя по кругу комнату и садясь, наконец, во главе стола. - Только силы тратит. У него мои глаза, и я не уверен, что эта техника все-таки поможет мне хоть чем-то. Что там? Свет, обитель тишины и спокойствия?» Изуна рассмеялся, сливаясь с тенью цветов. Он прищурил глаза, всматриваясь в лепестки, после чего схватил букет и кинул на пол, начав топтать ногами. - Идиот! Идиот! Идиот! - пытался вымести свою агрессию на несчастное растение Учиха. - Глупый Тобирама, я заберу его с собой! А брат... Он со слезами на глазах отвернулся, пытаясь успокоиться. - Идиот, неужели все еще думает, что мне можно помочь? Изуна стер слезы рукавом кланового одеяния, после чего тяжело вздохнул, успокаиваясь. Сложно. Он чувствовал, как с каждым днем становится все сложнее себя контролировать. Сначала он думал, что сможет с ничего не значащим лицом смотреть на то, как надежда Мадары медленно расцветет, а потом завянет и будет уничтожена временем. Изуна медленно сжал свои кулаки, стиснув зубы. Тобирама виноват. Да. В любом случае именно ему за все расплачиваться. Изуна тихо рассмеялся, еле сдерживая себя. Да, все будет именно так, ведь в скором времени он все-таки сможет заглянуть в душу Сенджу и узнает все его слабости. *** Как будто сверкают одни зеркала – Те, в которых я то появляюсь, а то исчезаю И знаю, что каждый, кто видит себя в зеркалах, Тот не знает о том, что уже не при чём Мне снилось, что кто-то идёт без зонта, Босиком, под дождём, на ходу проклиная простуду, И время идёт, и дождь продолжает идти, И человек продолжает шагать.