Герои и монстры

Анджа он нашел в компании Холландера. Тот крутился вокруг наставника волчком и без устали повторял, что Рапсодос был неудачником, а вот он, Андж, настоящий герой, венец творения, сосредоточение силы, мощи и благородства... Наставник внимания на него не обращал, и Зак понял, что, пока он блуждал по коридорам завода, звонил Лазарду и разговаривал с Ценгом, профессор уже рассказал Анджилу про смерть друга. Это было очень плохо. Андж смотрел прямо перед собой остановившимся остекленевшим взглядом и на внешние раздражители не реагировал. — Ты — лучший! — вещал вдруг ставший очень настырным и смелым Холландер. Смерть Генезиса вернула ему былую уверенность. — Я придумаю, как справиться с нашей маленькой проблемой. Не сомневайся, и тогда... — Маленькой? — Андж оттолкнул Холландера и уставился на него, как на мерзкое склизкое чудовище. — Ты даже не представляешь, что это такое! Чувствовать, как медленно умирает твое тело. Постоянная боль, которую терпеть почти невозможно. Не прекращающаяся ни на минуту, она словно грызет тебя изнутри. Спасения нет! Джен... Мне надо было убить его самому. Он всегда хотел умереть с мечом в руке, а вышло вот так... — Защищайся! — Анджил, приняв окончательное решение, резко развернулся почти на месте, встав в боевую стойку. Бастер покинул ножны и теперь угрожал Заку. — Перестань, Андж. Я не стану драться с тобой! — Не станешь? — наставник приподнял брови. — Я потерял все, Зак. Мать... Она покончила с собой, что бы ты ни думал. От ужаса, от чувства вины за содеянное! Я потерял свою Родину. Баноры больше нет! У меня оставался друг. Единственный, ради кого я продолжал это бессмысленное кувыркание. Единственный, кто держал меня в этом мире! Но он тоже не выдержал постоянной пытки. Мне нечего ждать от судьбы, я никому не должен и обо мне никто не заплачет. — Нет, Андж, нет! Пожалуйста! — Я хочу умереть воином, Зак! С мечом в руке. Пока я не превратился в чудовище, в гниющий труп. Ты должен оказать мне эту честь, ученик! *** Все зашумели, обсуждая рассказ Хайдегера и Ходжо, обмениваясь впечатлениями, а Руфус Шинра воспользовался моментом и объявил небольшой перерыв. У них с Ценгом нарисовались какие-то срочные дела, всем предложили позавтракать и отдохнуть с полчасика. Папаша аннигилировал в неизвестном направлении, разговаривать с кем-либо Ребеке не хотелось, и она, нажав кнопку «капучино» на автомате и дождавшись, когда ароматная шоколадная струйка перестанет литься в одноразовый стаканчик, села в одинокое кресло, демонстрируя нежелание компании. — Ты чем-то расстроена, красавица? — рыжий ТУРК подкрался незаметно, она невольно вздрогнула, когда тонкие пальцы коснулись плеча. — Клауд Страйф, — Ребека не стала притворяться, что все хорошо. — По психике парня потоптались коваными берцами. Я не идеалистка и понимаю, что такое необходимость, но не могу заставить себя испытывать восторг. — Даже восторг ученого? Кто, как не ты, в состоянии оценить виртуозность исполнения? — не стал оправдывать и оправдываться Рено. Он обошел Ребеку и вдруг уселся перед ней прямо на пол, скрестив ноги и закинув за спину всегда мешавший ему галстук. Ребека не смогла сдержать улыбку. Рено хотел ее рассмешить и он своего добился. — Знаешь, солнышко, этот мир устроен так, что ни абсолютным злодеям, ни абсолютным героям в нем места нет, — Рено помолчал, дожидаясь ее реакции, и Ребека кивнула. Спорить тут было не с чем. — Тогда ты должна согласиться и с тем, что с разных точек зрения поступки людей можно оценивать не просто двояко, а трояко, черверяко и бахамут-знает-как-яко. Ребека задумалась, но потом все-таки кивнула, опять соглашаясь. — Ведь ты же всерьез не думаешь, — продолжил ТУРК, — что твой отец — Рудольф Ходжо, простил бы Клауду Страйфу смерть своего сына? — Рено смотрел в упор, не мигая, глазами взрослого мужчины и очень опытного оперативника. Ребека рвано выдохнула. Конечно, она читала отчеты и показания Страйфа, но до конца не смогла поверить, что это правда. Уж слишком парень был... прост. Как он смог смертельно ранить самого Сефирота — в голове просто не укладывалось. — А он... Рено скривил губы в подобие улыбки. Лицо его стало похоже на театральную маску: — В тот момент, когда кровь Сефирота пролилась на пол нибельхеймского реактора, Клауд Страйф и Зак Фейр были обречены, Ребека. Поверь, твой отец не тот человек, который проповедует всепрощение и покорность судьбе. Подозреваю, что и в Лайфстрим, в свое время, Руди не отправился только по одной причине... — Какой? — прищурилась Ребека. Злость на ТУРКа куда-то испарилась. Конечно, Клауда было все еще немного жаль, но она не знала, как поступила бы сама в такой ситуации. Отец никогда не говорил о Сефироте, но это совсем не значило, что он не думал о нем. Сефирот был ему больше чем родным сыном - его творением, его главным проектом. Что думал Ходжо по этому поводу и как поучаствовал в судьбе трех друзей до конца неизвестно, но, определенно, нейтральным он не оставался. Детей у Ребеки не было, а как брата и родную кровь Сефирота она не воспринимала, но гипотетически, если представить... Что бы она сделала если бы дело коснулось ее сына? Отомстила бы, представься такая возможность? Что-то подсказывало, что она бы обязательно воспользовалась ситуацией. Нет. Не просто воспользовалась, создала бы ее сама. Зная папеньку, оставалось загадкой одно: как получилось, что Страйф до сих пор жив, а Фейр... Она очень надеялась, что к смерти этого парня отец отношения не имеет. Хотя... надежда теперь казалась очень призрачной. Зак Фейр и Клауд Страйф всего за пять минут вдруг стали для нее... нет, не убийцами… людьми, убившими брата. Наверное, так думать было неправильно, но Ребека решила, что проанализирует свои чувства потом. А пока ее очень интересовал ответ Рено. — Папа еще не поквитался со всеми врагами? — Скорее, наоборот, солнышко. Но не буду строить предположений. Посмотрим, что будет дальше, — ТУРК весело подмигнул Ребеке, поднимаясь с пола. — Думаю, в ближайшее время нас ожидает много интересного. Идем. Шеф вернулся, и все с нетерпением ждут продолжения спектакля. Так давайте займем места в первом ряду, милая дама! Ребека тихо засмеялась и церемонно вложила ладонь в театрально протянутую руку. *** Вот, собственно, и все, что Зак помнил достаточно четко из модеохеймской миссии. Остальное — как в тумане. Короткий бой и победа, которая стала самым большим поражением в его жизни. Умирающий наставник, и рукоять Бастера. Теперь в его,Зака, руке. «Возьми. Он теперь твой. Возьми и помни обо мне. И о том, что даже если все уходит, твоя честь остается с тобой». А потом тело Анджила ласково обняли потоки Лайфстрима, и оно исчезло. И почти сразу же в помещение вдруг стало очень много народу. Приковылял, держась за сломанные ребра, Ценг, за ним ввалился целый отряд вторых. Двое солджеров тащили под руки сопротивляющегося, выкрикивающего проклятия Холландера. Маленький пехотинец, новый знакомец — Клауд Страйф, тряс Зака за плечо и что-то спрашивал, тревожно заглядывая в лицо. Какая-то высокая блондинка в полевой форме резким голосом отдавала короткие приказы... Заку было все равно. *** Фуршет в центральном здании корпорации организовали отменный, и Ребека, которая сегодня едва успела позавтракать и выпить в обед кофе, без стеснения отдала дань кулинарным изыскам. Народу в зале собралось предостаточно, но теперь она знала почти всех. Деловые партнеры корпорации, почетные гости, начальники отделов и руководители проектов — толпа разношерстная, не все были ей приятны, но, в целом, вечер удался. Она вкусно поела, потанцевала с Ценгом, с Руфусом и с молчаливым неулыбчивым Рудом. Посмеялась шуткам Рено (он вечер таскал за собой под руку очень красивую и очень молчаливую миниатюрную блондинку) и поболтала с преисполненным достоинства вутайцем, оказавшимся каким-то то ли магом, то ли служителем древнего культа. Вутаец приглашал в свою резиденцию, обещал показать древние магические артефакты. По его взгляду Ребека догадалась, какой артефакт он так жаждет ей продемонстрировать и сделала вид, что совсем дурочка и не понимает. При первой возможности ухватившись за вовремя предложенную Ценгом руку, распрощалась с колдуном, пообещав обязательно заскочить... как нибудь. — Как вам господин Шедоу? — с очень светской улыбкой поинтересовался Ценг, подводя ее к столу, сплошь уставленному мнатюрными пирожными. — У-у! Большой специалист по части магии. Сразу чувствуется, — преувеличенно-серьезно ответила Ребека, протянула руку и на мгновение зависла, не зная, какой выбор сделать. Корзиночка с фруктами или вот это небольшое круглое пирожное со сладким, масляным и явно очень вредным для женской фигуры кремом? — Пирожное, конечно, — правильно понял ее вутаец. — Думаю, оно очень вкусное. — Да, — она уверенно наколола сладость на двузубую блестящую маленькую вилочку и откусила сразу половину. — М-м. Вкусно. — Вкусно, — кивнул Ценг, не отрывая задумчивого, чуть лукавого взгляда от ее губ. — Знаете, Ребека, настоящие женщины сейчас большая редкость. Вот такие... — Какие? — Ребека понимала, что выпросила комплимент, но ей было хорошо, и никаких угрызений совести. — Живые, оригинальные, — Ценг чуть прикусил белыми ровными зубами нижнюю губу, теперь его темно-карие внимательные глаза с бездонными черными зрачками улыбались. — А если они, к тому же, умны — просто на вес золота. Красота сейчас в ассортименте. Пластическая хирургия, мако-инъекции — ее поставили на тираж, и этим обесценили. — А вы большой ценитель естественного и натурального? — И почитатель, — совсем не смутился вутаец. — Просто красивые женщины, даже очень красивые, меня не привлекают. — Скажите, Ценг, кто предупредил директора Лазарда? Чтобы свернуть лабораторию и увезти незаметно сотрудников нужно время, — решила перевести на интересующую ее тему разговор Ребека. — Лабораторию террористы стали сворачивать, как только пропал профессор Холландер. Они не знали, где он, естественно, рисковать не стали. Но окончательную отмашку дал Вельд. Он и задержал операцию ТУРКов. К сожалению, о его предательстве мы узнали много позже. Уже после Нибельхейма. — Ваш бывший шеф? — Да. Бывший глава отдела ТУРК. Его дочь была одним из лидеров Лавины. Мы не знали. Да он и сам не знал до определенного времени. Не знал, что она выжила, когда город Кальм, где жила его семья, сгорел. Вельд винил в смерти жены и дочери себя. Поэтому, когда Лавина вышла на него, принял решение помогать. — Он выжил? — Нет, — ответ был короткий, но спрашивать, как погиб Вельд, почему-то сразу расхотелось. Температурная кривая их беседы на мгновение замерла, а затем со стоном рухнула вниз. — Я бы не хотел, чтобы у вас создалось превратное впечатление, Ребека, — Ценг почувствовал, что совершил промах, и постарался его смягчить. — Не стоит думать, что Лавина — это сплошь борцы за справедливость и рыцари в сияющих доспехах. — Террористическая организация, — кивнула Ребека, отправляя в рот вторую половину пирожного и приглядываясь к очередной сладкой жертве. — Никакой романтики, Ценг. Террор — тактика запугивания для достижения цели. Идеология насилия. — Верно, — Ценг мягко кивнул. — Целью Лавины было уничтожение мако-реакторов. Это то, что знали боевики организации. А по сути — уничтожение Шинра — транснациональной корпорации, монополизировавшей власть на планете, после захвата Вутая. Согласитесь, цель достойная и, на первый взгляд, благородная.Террористические организации всегда обозначают свою миссию очень красиво. А вот методы у них строго определенные и, к сожалению, действенные. Насильственные акты против мирного населения, чтобы добиться от власти нужных решений или спровоцировать необходимое развитие событий. Шинра поддерживала на своих территориях порядок. Конечно, можно говорить о несовершенстве, но, по крайней мере, хоть какой-то порядок. Лавина старалась его разрушить, не дав ничего взамен. Если бы ей удалось взорвать реакторы и свалить власть Шинра, как думаете, что бы началось? — Хаос и конец света, — догадаться, что начнется в городах, лишенных электроэнергии, полиции, армии, а вскоре и продовольствия, было несложно. — Я рад, что вы не строите иллюзий. В наше время это — большая редкость. А представьте себе, что бы произошло, если бы все это совпало с падением метеорита? Лавина не оставила нам выбора. Пришлось применить жесткие, можно сказать, жестокие меры, — Ценг был само спокойствие. Несмотря на слова, которые он произносил, и щекотливую тему, его голос звучал мягко и почти бесстрастно. — После Вельда главой департамента ТУРК стали вы? — Ребека холодно улыбнулась вутайцу и съела засахаренную вишню, сняв ее с большой белой горки крема в корзиночке из тонких вафель. — Тогда взрыв опоры над седьмым сектором — ваших рук дело. — Да. Это сделали Рено и Руд. Очень успешная операция в рамках программы антитеррор. Мы накрыли сразу и лабораторию по производству клонов, которую туда переместили из Дипграунда, и несколько особо опасных террористических групп с лидерами. Погибли гражданские, — Ценг скопировал ее улыбку почти один в один. — Извините, — Ребека сообразила, что ее занесло, и теперь испытывала некоторую неловкость. — Я не имею права давать оценку действиям ТУРК и президента Руфуса. Для этого надо было быть в том месте и в то время. Но хорошо, что вы не сослались на приказ. Я думала, вы поступите именно так. — Все приказы тогда отдавались устно. Если бы я хотел оправдаться перед трибуналом — у меня ничего бы не вышло. Я разрабатывал операцию и руководил ею, — Ценг позволил себе легкий поклон. — Последние дни перед падением метеорита все выглядело, как бег по кругу на выживание. Непроходящее ощущение бессмысленности любых телодвижений. Рено тогда чуть не погиб, мы еле успели вытащить его и доставить в госпиталь. — Реакторы — зло, компания — зло, разрушение реакторов и гибель компании — полное светопреставление. Круг замкнулся, — Ребека, так и не выбрав ничего на столе, повернулась к Ценгу и вопросительно посмотрела ему в глаза. — Руфус Шинра — единственный, кто имеет желание, ресурс и пытается разорвать этот круг. Ему нужна помощь. — Спасибо, Ценг, могли бы во мне и не сомневаться. Если не решить проблему Гайи в ближайшее время, то через три месяца мы будем вынуждены остановить первый реактор. Иначе вскоре он остановится сам. А дальше все сорвется в штопор. По сравнению с тем, что начнется, когда Лайфстрим окончательно иссякнет, действия ребят из Лавины покажутся просто детским праздником, а гибель под куском плиты сотни несчастных... Боюсь, многие решат, что им тогда очень повезло. Я прекрасно понимаю, что президенту Руфусу приходится думать сразу обо всем. Пусть богиня даст ему силы, — Ребека демонстративно выдохнула. — Я немного устала и хотела бы отправиться спать. Если вы проводите меня до кара, буду вам очень благодарна, господин ТУРК. Компания любезно предоставила мне личного шофера. Кажется, это кто-то из ваших бывших коллег. Ребека подошла проститься с Руфусом и немного удивилась, что Ценг тоже попрощался, а потом предложил проводить ее. *** — Не плачь, — сказала ему вечером Аэрис. — Наверное, там им будет лучше. Этот мир нетерпим к тем, кто непохож на других. Зак кивнул и вытер катившиеся по щекам слезы. Как всегда, Аэрис была права. Вот так, даже не знала, в чем дело, интуитивно угадала самую суть. — Ну... не знаю, — осторожно начал Мэл. — Твой наставник же был солдатом? А в бою иногда убивают. Если человек решил стать солдатом, он должен быть готов умереть. Не всегда же шинровцам кого-то? Иногда и их. — Наверное, ты прав, — вяло согласился Зак. Объяснять про проекты сумасшедшего ученого, как и от чьей руки ушел Андж, он был не готов. — Не обижайся, — недолго помолчав, продолжил Мэл. Ему показалось, что он был груб, расстроил Зака, и теперь испытывал чувство неловкости. — Вот ребята из Лавины. Они ведь тоже умирают. Но знаешь, чем они отличаются от твоих друзей? — Только не говори, что им не платят, как солджерам. — Нет, Зак. Им не платят, — грустно покачал головой Мэл. — Может, совсем немного, чтобы не голодали. И то, не всегда хватает средств. Но дело не в этом. Они сражаются за идею и умирают ради благородной цели. А вы — наемники. Убивать — ваша профессия. Вы ее выбрали сами и не интересуетесь, за что отправляете в Лайфстрим очередную цель. Шинра вас оценивает и оплачивает не как людей, а как инструмент сохранения власти. А Лавина тратит деньги на производство клонов и боевых дроидов, чтобы не кидать живых людей... Зак смотрел на Мэла в упор, не мигая, и тот осекся, сообразив, что сболтнул лишнее. — Для простого плотника из трущоб не слишком ли ты осведомлен? — Что, позвонишь своему дружку ТУРКу? — горько усмехнулся Мэл, даже не пытаясь оправдываться. — Нет, — помотал головой Зак. — Нет, Мэл. Не позвоню. *** — Я снял небольшой пентхаус недалеко от Шинра-билдинг, — сообщил вутаец, шагнув за ней в лифт. — Очень удобно. Ехать совсем недалеко. Я приглашаю вас в гости, Ребека. — Вы тоже хотите показать мне магические артефакты? — о, язык всегда был ее главным врагом, иногда сдержаться просто не получалось. А сейчас настроение, как на зло, было самым что ни на есть боевым. — Господин Шедоу мне уже предлагал. Подозреваю, это какая-то вутайская традиция или хитрость — держать дома магические артефакты для совращения юных дев. — Помилуйте, Ребека, откуда у бедного ТУРКа такие дорогие вещи? — легко рассмеялся Ценг. Тонкие пальцы мягко легли на ее голые плечи. Он стоял сзади и теперь нагнулся так, чтобы говорить в самое ухо. Ребека почувствовала теплое дыхание, и как короткие волоски на шее встали дыбом, когда оно коснулось кожи. — Все, что я могу показать юным девам, — заговорческим шепотом продолжил Ценг, — это моя большая и очень одинокая постель. И я — в качестве гида. Соглашайтесь, Ребека. Обещаю, вы не пожалеете. — Какая нарочитая и агрессивная реклама, — сказала она , чтобы хоть что-то сказать. — Главное — достигла ли она цели, — почти невесомо выдохнул Ценг, едва касаясь губами ее шеи. — Скажем так... Вы смогли меня заинтриговать. — Решения принимаете вы. Никаких обязательств, — быстро внес ясность вутаец. — Стоит вам что-либо пожелать или остановить меня — все будет, как прикажет, как пожелает госпожа. — Как пожелает госпожа... — предложение звучало слишком заманчиво. — Что ж. Мне нравится, господин Ценг, — Ребека медленно повернулась на каблуках и посмотрела в темные, казалось, ставшие совершенно бездонными глаза вутайца. Сейчас с ТУРКом они были одного роста. — Почему бы и нет? ***