Распутывая хитросплетения

Я заночевала на диване. Точнее, лежала полночи и в полном оцепенении пялилась в потолок, заснула только под утро, замотавшись в тёмный клетчатый плед, потому что стало вдруг невыносимо холодно. Просыпалась медленно, дрёма как будто отхлынула волнами, оставляя меня в реальности – на остроугольных глыбах. Через окно проползал в комнату новый пасмурный день. Тихо отворилась дверь спальни, и оттуда вышел сонный Ланкмиллер в спортивных штанах. Я, сощурившись, постаралась сфокусировать взгляд на настенных часах над плитой. Девять. – Ты всё загоняешься, – негромко усмехнулся Кэри, оценив косым взглядом состояние, в котором я пребываю. – Завтракать будешь? – Не знаю, – я медленно села, взъерошив волосы, и опустила босые ноги на тёмные шершавые доски пола. – А если она слышала? – И? – Ланкмиллер даже не оборачиваясь на меня, задумчиво уставился в недра холодильника. – Она не будет против. – Да что ты? – я подскочила с дивана и облокотилась на барную стойку, разделявшую меня с мучителем. – Между прочим, даже мне было больно, когда ты с Элен... – осеклась, словно что-то застряло в горле, не зная, как продолжить. Он как будто ничерта не понимает, как будто специально. – Ревность? – Ланкмиллер игриво приподнял бровь, и мне захотелось опрокинуть на него что-нибудь тяжёлое. – Ревность исходит от чувства собственности, – я взобралась на высокий стул, отвечая тихим придушенным голосом, как будто на горле лежали плотно сомкнутые пальцы, – а из нас двоих оно было у тебя, – тут же спохватилась, поняла, в какую полезла неприятную и липкую грязь. – Прости, что задела это тему. Не хочу снова видеть чёрные пустые глаза. – Я справился, – успокаивающим тоном уверил Кэри, облокаячиваясь на стойку, чтобы оказаться со мной лицом к лицу. Вышло весьма правдоподобно. – Вот и хорошо, – пробормотала я, отстраняясь. – Сарказм? – Ланкмиллер фыркнул слегка разочарованно и без большого сомнения в голосе, поэтому мне пришлось посмотреть прямо ему в глаза, безо всяких уловок. – Нет. Абсолютная правда. Невыносимо было смотреть, как ты убиваешься. Ланкмиллер не успел ничего ответить, даже если и собирался. – Да вас двоих связывает, похоже, нечто большее похоже, чем просто «знакомство», – с усмешкой заметила Ева, сонно протирая глаза у двери спальни. Видно было, что только что проснулась и много услышать не успела, но того, что успела, ей было достаточно. – Нет, мы... – сбивчиво начала я, поспешно отодвигаясь от Ланкмиллера, как будто застали за преступлением. – Не парься, – отмахнулась Грейс, зевая, – я слышала, как вы развлекались вчера. Она... что? У меня даже спину выпрямило, и стало больно дышать, горько на языке. Слышала, – я повторила про себя с истинным мазохизмом. Она слышала. И так спокойно об этом говорит. Точно ненормальная, перекрытая. Хотя, может, она мне сейчас яду втихаря подсыпет? – Ева, это просто... Что – просто? Как ты собиралась это оправдывать? Такую подлость ничем... никак... – Я отвратительна, – сникла беспомощно. Вчерашнее чувство вины, умноженное на десять. Мерзкая, блять, шалава. – Все в порядке, сказала же, – Ева беспечно похлопала меня по плечу и прошла за барную стойку, к Ланкмиллеру. – Отвезёшь меня на вокзал? – осведомилась, поедая огурец прямиком из холодильника. – Собирайся, – мучитель притянул её к себе за бёдра и чмокнул в затылок. – А то на поезд опоздаешь, время уже. Ева доела свой здоровый завтрак и шмыгнула в комнату, спешно отвечая на телефонный звонок: – Да, мам! Скоро буду... сегодня после обеда... – Вернусь и поедем в Викторию, – интимным шёпотом предупредил Ланкмиллер и скрылся в спальне вслед за Евой. Решение моих проблем звучало, как приговор. Оказавшись в опустевшей комнате, я вернулась обратно на диван, с головой закрываясь пледом. В желудке было пусто, и от этого все внутренности ощущались, как будто деревянные. Терялось ощущение реальности, словно заперли в кукольном домике, кого-то другого заставили сжимать моими руками мои же плечи. У меня такое случалось. Это от недосыпа, нужно просто стараться часто не дышать. Через несколько минут комнату снова наполнили шаги, каждый заставлял внутренне вздрагивать. Неловко-неловко-неловко-неловко. Не хочу здесь быть. – Роуз? – Грейс перегнулась через спинку дивана, дёргая на себя колючую шерстяную ткань. – Ты идёшь? – Она останется, – ответил за меня Ланкмиллер, ну надо же, бесконечно спасая от мучительного поиска подходящего ответа. – У неё проблемы, нужно кое-где перекантоваться. – Веди себя хорошо, – игриво подмигнула Ева и порхнула к двери. Как это следует расценивать: как шутку или угрозу смертью, я не была уверена. На всякий случай поглубже втянула воздух и выдохнула только тогда, когда за ними захлопнулась дверь. В замочной скважине гладко, почти неслышно несколько раз повернулся ключ. Я мрачно усмехнулась про себя: никак боится, что сбегу? Было бы, куда... Хотя, может, лучше мне действительно под замком посидеть, наделаю меньше глупостей. У меня неожиданно хватило сил, чтобы встать и даже пройтись к холодильнику. Ничего особо съедобного там не было: сыр, упаковка клубники, приправы какие-то на полочках, большая тарелка с полу-бутербродами на пропитанном корицей хлебе. Наверняка у этих круглых запечённых штук было какое-то пристойное название, которого я не знала, что не помешало мне остановить на них свои голодные страдания. Вкуса почти не чувствовала. Мысли постоянно возвращались к Еве, как заведённые. Будь я на её месте, я бы... А что бы я сделала? Сцены ревности точно не стала бы закатывать. Просто ушла, наверное, и всё. Но, кажется, они оба действительно близко к сердцу восприняли договор о свободных отношениях. Грейс и правда настолько всё равно или она просто старается держать лицо, чтобы быть с ним, не доставляя неудобств? В таком случае мне жизненно необходимо поговорить с ней лицом к лицу, как только она вернётся. Почти взвыла, с громким шорохом отодвигая от себя опустевшую тарелку. Да что ж за наказание такое, я только хуже всё делаю... Кэри вернулся быстро, и получаса не прошло. Уже окончательно рассвело за окном, но было всё так же серо. – Готова? – Ланкмиллер бегло оглядел мой помятый, не слишком живой вид, но придираться не стал. Уже? – молнией пронеслось в голове, оставляя без сил. Кэри буднично забрал из коридора какие-то документы, поправил сорочку перед зеркалом и снова заглянул в комнату, вопросительно вскидывая брови. – Идём? Замерла на месте, сжимая пальцы в трясущиеся кулаки. Идём? Я почему-то не думала, что у него всё так быстро и просто решается. Но мне ведь и нужно, чтобы быстро? Я ведь и так в тупике без выхода. Умом превосходно понимаю, что всё в порядке, но физически не хватает сил сделать шаг в сторону того, от чего так долго и бесплодно пыталась уйти. – Кэри... – я неуверенно замялась, глядя в пол, и замолчала почти сразу. С самого начала не знала, что собираюсь сказать. Ланкмиллер вернулся в комнату и, оглядев меня, начал спокойным вкрадчивым голосом: – Ещё раз. Мы сейчас можем никуда не ехать, ты ведь понимаешь. Я налью тебе чай, молоко, виски, что ты там пьёшь. Сделаю горячую ванну. Но я больше не знаю, чем тебе помочь, прости. Как же это глупо, как раздражает, как хочется сейчас самой себе врезать. – Я не отказываюсь, просто... – взъерошила и так спутанные волосы, лихорадочно подбирая слова сквозь потоки бессвязной матерщины, – для меня это нелегко. Я, блин, переживаю! Слишком много мыслей, как будто я делаю что-то неправильное, какую-то глупость. Ещё бы не глупость. – Иди сюда, – вздохнул Ланкмиллер, демонстративно раскрывая объятия. – Что? – переспросила я слабым голосом, кажется, не очень понимая, чего он от меня хочет. – Иди-иди, – ровным успокаивающим голосом повторил Кэри. И я медленно приблизилась, как будто во сне. Как будто не отвечаю за каждый из этих шагов. Достала лбом до его ключицы. Он обнял меня, погладил по спине медленно, позволил постоять вот так немного, слушая чужое дыхание и сердце. Оно вроде ровно билось, но кровь стыда в жилах при мысли, чего стоил Ричарду каждый из этих ударов. – Готова? – наконец негромко осведомился Ланкмиллер. Я кивнула. Мы почти весь путь до Виктории молчали. Кэри – потому что он в принципе не был любителем болтать за рулём, у него даже радио никогда не работало. Я – потому что просто собиралась с мыслями, старалась сосредоточиться и в руки себя взять, чтобы там, на месте, не причинять уже излишних неудобств проволочками. Наконец решилась на изводивший меня вопрос. – Ева ничего не говорила? – Она вообще очень много говорит, если ты не заметила, – усмехнулся Кэри, сворачивая в узкий проезд между домами. Идиот. – Ты понял, о чём я. Он даже специально оторвался от дороги, чтобы подарить мне пару секунд своего удивительно внимательного взгляда, пропитанного издёвкой. – Нет. Ничего. Он был абсолютно, даже до подозрительного слишком расслаблен. Как будто на него просветление снизошло какое и смыло разом все грехи, оставляя меня одну виноватой. – Кстати, мы приехали, – подметил Кэри, кивая за окно. Машина плавно остановилась на парковке возле блестящего полукруглого стеклянного здания. Местный офис «Змеиного зуба». Ещё два года назад они снимали, а теперь отстроили свой. У входа было многолюдно, и если просто на улице, в центре города встречаешь такое количество людей, никогда не задумываешься, что все они могут быть связаны такой мелкой подробностью, как дела со «Змеиным зубом». Пока жила в Анжи, разучилась видеть в окружающих отпетых подонков. Быть может, очень зря. Они наверняка часто появляются в столице, ты мимо них проходишь и даже не знаешь ничего. Вращающаяся дверь, рамка металлодетектора. Я вообще не смотрела по сторонам, строго Ланкмиллеру в спину. Знала, что обострённое нервами сознание будет замечать сразу много всего, целые каскады и хороводы деталей, и я моментально перегружусь. Не хватало ещё приступов паники. Лифт поднялся на пятый этаж, здесь было почти безлюдно. – Это офисы для более... приватных сделок, – пояснил Кэри, указывая на ряд синих металлических стульев у окна. – Посиди пока здесь, я скоро. – Оставишь меня? – спросила быстрее, чем успела подумать. – Так будет лучше, – Ланкмиллер отделался туманной фразой, которая не внушала совершенно никакого оптимизма, и я волей-неволей опустилась на жёсткий ребристый стул. Ноги были как будто картонные. Начинало мутить, сколько себя ни уговаривай отрешиться от ситуации, о чем-нибудь другом подумать. Маленькая вечность прошла, прежде чем дверь, за которой скрылся Кэри, отворилась вновь. Он жестом показал, что нужно зайти. Внутри это был самый обычный кабинет. Такой же, как и в любой госструктуре. Разделивший комнату стол с кипами документов, повёрнутый к противоположной стене экран компьютера и круглый циферблат часов. Пять минут первого было. – Ваш паспорт, – девушка за столом с дежурной улыбкой протянула руку. Я достала из бокового отделения маленькую чёрную книжечку, протянула ей, и только когда разжала пальцы, меня посетила мысль, что я его увижу снова только по истечении трёх недель. Стало смешно. – Благодарю. У стола со стороны для посетителей стояло два стула, на одном из них сидел Ланкмиллер, на другой опустилась я. Служащая вбила что-то сосредоточенно к себе в компьютер, а потом запустила печать. – Вот информация по барышне, – передала тёплый ещё после принтера листок Ланкмиллеру. – В прошлом она уже состояла в реестре «Зуба» два года в качестве официантки. И несколько месяцев в качестве наложницы, – она произносила это с такой интонацией, как будто озвучивала мою принадлежность к воровской банде, которая потом сменилась на клан беспощадных убийц. Унижение было жгучее, как будто руку прижали к прокалившейся сковородке. Вот так, значит, да? Думала, новую жизнь начнёшь. А у них есть база, и в пару кликов всё как на ладони. Ничего не сотрёшь и не утаишь. И когда вот так просто твою подноготную наружу выворачивает другой человек, хочется шею ему свернуть. И мне кажется, я даже точно знаю, как это сделать. И ещё почему-то кажется, что это очень просто. Ну ладно, не драматизируй. Не издевайся над собой. Этим кое-кто другой займётся, когда вы отсюда выйдете. Я вдруг поймала на себе неодобрительный взгляд девушки, который сначала привёл в ещё большее замешательство, а потом я догадалась, вспомнила. За ночь тональник стёрся, окончательно обнажив мои и так плохо скрываемые боевые шрамы от встречи с Энзо. Я тряхнула головой, чтобы волосы закрыли хотя бы рассечённую бровь, и мельком взглянула на Кэри. Он, наверное, думает, что это уборщик с компанией постарались. И хорошо, пусть так. – Я должна вас уведомить, – девушка как-то воровато оглянулась и понизила голос, – что настоящая стоимость не соответствует той, которую вы платите. – Я в курсе, – сухо отозвался Кэри. – Ознакомьтесь с договором в таком случае. И вы тоже. Девушка раздала нам по скреплённой скобой кипе листочков, и мне пришлось прикладывать весьма ощутимые усилия, чтобы не смотреть в графу со стоимостью, не считать нули. Хотя с моим опытом я могла бы вычислить свою стоимость и сама. Как хорошее ювелирное украшение. Не с бриллиантом, конечно, но может, на изумруд потянет, или около того. Только, если их будет не несколько. Может, стою сейчас как его, Ланкмиллерские запонки. Хотя контракт ведь временный, значит, и того меньше. Я переключила внимание на статьи договора, перепроверяя сроки и вдумываясь в формулировки, чтобы нельзя было найти лазейку для другого толкования. Но всё было вполне чётко и однозначно сформулировано. Да и какой ему смысл меня обманывать? Мы ведь уже через это проходили... – Если готовы, можете подписывать, – служащая кивнула на ручки с логотипом компании, выглядывающие из специального углубления. Я неуверенно взялась за ту, что была ближе. Сейчас мне нужно поставить росчерк. Самой. И если что-то пойдёт не так, я именно к этому моменту буду возвращаться в мыслях снова и снова. Господи, да ставь уже эту долбанную подпись и можно будет отсюда уйти наконец. Выскользнуть из-под этого неодобрительного взгляда. Я кое-как накарябала на бумаге кривую букву «М», на втором экземпляре расписалась быстро, почти не глядя, поэтому застала момент, как свою подпись ставит Кэри. Длинные буквы с завитками, ровные уверенные линии. О’ши. Его настоящая фамилия смотрелась бы красивее. Я язык себе прикусила от этой мысли. Один вариант договора девушка убрала к себе в одну из многочисленных папок. Один остался для Ланкмиллера. – Можете вернуться за паспортом через 3 недели ровно, – обратилась она ко мне холодным официальным тоном, отдавая конверт с деньгами. – Он будет ждать вас на первом этаже в отделе для клиентов. – Спасибо, – чуть слышно пробормотала я, поднимаясь. На улице стало немного лучше, но всё равно в голове ещё шумело, а во рту сухо было, как будто наелась песка. Ну вот я и сделала глупость, и точка невозврата пройдена. Мы только что снова связали друг друга росчерком ручки. Зато, если всё обойдётся, я наконец смогу вернуться к нормальной жизни без дрожи от каждого телефонного звонка. – У тебя всё в порядке? Не нужно воды, отдохнуть, чего-то такого? – Ланкмиллер заглянул в лицо, разворачивая к себе за плечи. – Я что, так плохо выгляжу? – попыталась усмехнуться, но боюсь, вместо этого вышла какая-то болезненная гримаса. – Ты знаешь, да, выглядишь не очень. – Просто... Сразу воспоминаний столько, – я высвободилась и оббежала вокруг машины, опускаясь на пассажирское кресло. И их действительно было много, об этом большом и холодном доме, в котором ни разу не произошло ничего хорошего. – Сентименты одолели? – не без ехидства осведомился свежеиспечённый хозяин, захлопывая за собой дверцу. – Наш первый раз был ужасен. Что? Я действительно это сказала? По его лицу я очень чётко поняла, что да, сказала. Сердце как-то неприятно ударилось изнутри в грудную клетку, будто я с большой высоты прыгнула. – Хочешь реабилитации? – Ланкмиллер развеселился ещё больше. – Нет, я... – с трудом подавила желание стукнуться лбом о приборную панель, – не это имела в виду. И вообще, чего я хочу, так это есть. – Сейчас заедем куда-нибудь пообедать, – успокоил Ланкмиллер и взялся было за руль, но в его кармане завибрировал мобильник, и Кэри вышел из машины, прикладывая телефон к уху. Я злобно уставилась ему вслед. Только реабилитации мне не хватало. Розы, мягкий свет и шампанское – я вообще не представляла мучителя в подобном антураже. Он бы скорее отторжение вызвал, чем возбудил. Но мне стоило крепче держать в голове, что он не упустит шанса поиздеваться, и все его плотские желания свалятся на меня, тем более, что Ева в отъезде. – Планы меняются, – возвестил Кэри, возвращаясь в машину. – Один мой знакомый с ума сходит, как хочет нас покормить. У меня десять возражений сразу нашлось против обедов с его знакомыми, но я была слишком вымотана, чтобы пытаться спорить. Дом, к которому мы подъехали, лежал в тихом спальном районе, на возвышении, и напоминал нечто с картинки в книжке детских сказок, весь утопал в цветах, маленький и аккуратный. Дорожка от увитой зеленью калитки до порога была любовно выложена выпуклыми некрупными булыжниками с гладкой поверхностью, будто их с моря привезли. Дом в два этажа с чистыми белыми стенами, более традиционной архитектуры, чем та, что предпочитал Ланкмиллер. Я прикинула, кому могло бы принадлежать такое консервативно-уютное жилище, но на ум вообще ничего не пришло. – И куда мы приехали? – спросила, ступая точно по булыжникам вслед за Кэри. – Увидишь, – насмешливо отозвался тот, явно не разделяя моё напряжение. Ему легко, он может сколько душе угодно надо мной измываться по мелочи. Я теперь в таком положении, что предъяв особо не покидаешь, да ещё и снова ему должна. Ланкмиллер уверенно постучал в дверь с резным наличником и вытянутым окошком из матового непрозрачного стекла. Спустя полминуты на пороге появился очень живой парень с убранными в неаккуратный пучок тёмными волосами. – Мастер Кэри, давно вы к нам не заглядывали, – весело, даже в чём-то иронично, заявил он, отступая в сторону. И его шайларрская внешность, и это обращение вообще не внушала оптимизма. Хоть бы этот милый домик не оказался логовом одного обожаемого дядюшки. – Где хозяин? – беззлобно осведомился Ланкмиллер, проходя внутрь. Хозяин? Замечательно. Я тоже шагнула внутрь и почти невольно спряталась за спину мучителя, основательно проклиная его одновременно. – А, там на кухне чё-то мутит, – беспечно махнул рукой парень и тут же игриво понизил голос. – Я не гарантирую, что не отравитесь. – Что это ты меня компрометируешь, лучше бы помог, – в светлом длинном коридоре показался... О, мать твою, да это же... Феликс, чёрт его подери!