Распутывая хитросплетения

Я боялась даже вздохнуть, словно только что после трёхчасовых усилий достроила карточный домик. Ты просто посмотришь на него неправильно – и он рухнет. Ланкмиллер подписал её. Он подписал мне вольную, заботливо оставленную на столе лиамовского кабинета. Мило распрощался с Грейс, и мы вышли из госпиталя. Потом и за его ограду. Я рисовала себе эти воображаемые опоры и рубежи, чтобы слишком уж не теряться, потому что едва переступила порог его палаты, и, кажется, перестала ощущать своё тело так, как его ощущают нормальные люди. Конечности будто одеревенели. Пустой сосуд, набитый изнутри ватой. Солнце заволокло молочным желейным облаком, и оно светило теперь, как сквозь мутную линзу, запылённое стекло подъездной лампы. И было в этом что-то холодное и потустороннее, впрочем, может, это только казалось мне от нервного напряжения. Я спотыкалась не к месту, собрав все встретившиеся нам бордюры, и не переставала оглядываться по сторонам, как никудышный вор. Ну да, кое-что я у них действительно украла. Вернее, кое-кого. Мы миновали уже целый квартал, были в середине второго и – странное дело – Ланкмиллер до сих пор не спросил меня ни о чём. С того момента, как он переступил порог больницы, мы ни разу не заговорили, хотя и это продолжительное молчание было весьма многозначительным. Ветер гладил волосы, совсем слабый, пропитанный насквозь теплом. Лето, пусть и подходившее к своему концу, всё ещё цвело, разливаясь по улицам горьким запахом цикория и пурпурной астры. Может, перед тем как начать допрос, Ланкмиллер просто хотел почувствовать, как это хорошо. Может, у него уже накопилось слишком много вопросов, и он прямо сейчас выбирал, с какой стоит задать первым. Я сжимала его руку гораздо крепче, чем полагалось и думала, что это абсурдно: как с моим-то феерическим везением ещё ничего не пошло не так? Ланкмиллер вдруг остановился, встав передо мной и тем самым преграждая мне путь. – Скажи мне, милая Кику, что всё это значит? С чего вдруг тебе так понадобилась эта вольная? Откуда такая подозрительная спешка? Он всё-таки спросил. В этом уже не было ничего страшного, дело было сделано, назад не отыграешь. Но у меня всё равно пересохло во рту, и по мышцам спины холодной змеёй поползла судорога. Однако сегодня судьба буквально играла со мной в непозволительное благоволение: тихий шелест шин за спиной у Кэри оповестил о том, что наша пешая прогулка окончена. – Матиас, – прерывистым голосом сообщила я, кивая Ланкмиллеру за плечо. – Ты сказала ему, – сложно было разобрать, это вопросительная интонация или он просто констатировал, но нотки осуждения читались в ней безошибочно. – Конечно, я сказала ему. Неужели ты хотел топать домой пешком. – Запрыгивайте, – стекло у водительского сидения опустилось, и Фарси коротко кивнул, видимо, желая подбодрить нас и подвести к концу эту ненужную проволочку. Промедления и в правду были в нашем положении лишними, поэтому предложением Матиаса я воспользовалась первая. Замкнутое пространство пошло мне на пользу. Напряжение, тисками сковавшее плечи, потихоньку сползло, оставляя за собой скребущую пустоту. Здесь пахло мужским одеколоном и автомобильным ароматизатором – что-то морское. Матиас был живым и… таким безопасным, что я наконец позволила себе расслабиться немного, перестать оглядываться по сторонам, и притворяться, что у меня паралич мышц лица. Позволить Ланкмиллеру понять, что со мной не всё в порядке. – Феноменально, – хмыкнул Фарси вместо приветствия, выкручивая на повороте руль. – Должен признаться, я не очень верил в эту затею. Как тебе удалось уговорить его? – Скажем, он не слишком-то сопротивлялся, – я безвольно пожала плечами, выдавая, кажется, не лучшую свою шутку. Судя по изменившемуся лицу Ланкмиллера, до него в этот момент окончательно дошло, что его жестоко обманули. Дошло даже, как. – Вы вдвоём это спланировали, – сузившиеся глаза выдали внутреннее напряжение и злость. Он негодовал. – И Лиам отпустил меня в обмен на вольную? Какая-то глупая сделка. И, значит, чтобы меня уболтать, устроила весь этот театр? Ты знаешь, что ты… – Знаю. Я знаю. Перебила, потому что не хотелось слышать о себе из его уст ничего. Ни хорошего, ни плохого. На хорошее я не особо-то и рассчитывала. С переднего сиденья донёсся приглушённый смешок Фарси, который, видимо сделал для себя какие-то выводы о том, как всё происходило. Судя по реакции, не слишком далёкие от правды. Здесь любой ланкмиллерский знакомый бесстыдно бы посмеялся. Тот факт, что Кэри рано или поздно попадётся именно на этом, оставался лишь вопросом времени. – Ты в моей жизни была буквально единственной женщиной, от которой я этого не ожидал, – он откинул голову назад, выдыхая с досадливым недовольством, причиняя почти физический дикомфорт. Как знать, может быть, именно поэтому у меня и получилось. – Что же со мной сделаешь, если у меня призвание такое – тебя разочаровывать? – я безрадостно глянула на него. После истории с Вестом не думала, что мне удастся сделать это сильнее. – Хорошо ещё, что ты не видел, как происходили переговоры в кабинете Лиама. – А что такое? – живо поинтересовался Ланкмиллер. – Ты их тоже засосала для пущей убедительности? Профессора своего… – Закрой рот. Предчувствуя, что назревает ссора, Фарси включил радио. Но этот непрозрачный намёк остался, кажется, незамеченным. – А что, если я скажу в «Змеином зубе» что меня заставили подписать обманом? Что вольная не действительна? – Кэри склонился надо мной, взглядом затягивая петлю на шее, как удав. Я бы отскочила от него, как ошпаренная. Если бы могла. – Думаешь, это вызовет у меня хоть какие-нибудь проблемы? Я прикрыла глаза. Ну что за козёл драный. Да какое это вообще имеет значение, всё делалось совсем не ради этой паскудной вольной, неужели он думает… Этот дочерта болезненный укол даже помешал мне ответить сразу, а секундная проволочка будто сорвала предохранитель. И следующая же мысль выстрелом метко попала в сердце. Почему я вообще ему доверяю? Он, в сущности, прав и может сказать, что угодно. Вообще что угодно – ему поверят. В своё время это не вызвало у Вестона никаких затруднений, с чего бы они появились у его единственного наследника. – Я знаю, что твой дружок – Аваланш, – горло будто опилками забили, у меня никак не получалось говорить ни громче, ни разборчивее. – И ты можешь делать в принципе всё, что тебе захочется. Теперь я готова была выскочить из машины. Хотя бы даже на проезжую часть, под чьи-нибудь колёса. Просто чтобы разорвать эту тюрьму, которую он вокруг меня построил, в которую он вернул меня за сущие секунды. Я так удивлялась, что невезение ещё не настигло меня сегодня. Но что, если он и есть моё главное, моё самое большое невезение? Какого тигра я на самом деле достала сегодня из клетки? С чего я вообще решила, что он другой? С чего я решила, что он не хочет меня, как приз? Как вещь, которой когда-то обладал. Такие страшные вещи говорит. Я поднесла руку к лицу, в неосознанной попытке прервать этот бесконечный поток вопросов. Господи, до чего мы дошли, у меня даже фантомные боли в области сердца от этого мудака. Он больше не мог видеть мои глаза, но по какой-то причине всё ещё хотел – на моё запястье, заставив вздрогнуть, легли чужие пальцы. – Отпусти меня, – хрипло и придушенно попросила я, пытаясь вырвать руку. В ответ на эти попытки хватка стала только сильнее. – Отпусти, ты делаешь больно! Видимо, что-то в моём голосе задело его – Кэри разжал пальцы, и тогда я увидела, что на коже, чуть выше запястья остались отметины, хорошо заметные сквозь прозрачную ткань. Точь-в-точь такие, как оставлял на мне Вестон. Ланкмиллер мрачно проследил за моим взглядом и тоже наткнулся на них. Глаза потускнели. – Мы опять поссорились, да? – звучало, как будто он сам в это не верил. Нда, буквально первое, что мы сделали, едва только всё улеглось хоть немного. Мы друг другу противопоказаны. Как яд, как нейролептик, смешанный с алкоголем. Я снова ощутила на своей ладони прикосновение. Кэри существенно смягчил свой тон, и теперь его касания не превращались в тиски. – Я думаю, для тебя было бы намного безопаснее остаться под моей защитой. Потому что, если обман вдруг вскроется, ничего страшного не произойдёт. Мне было бы не сложно договориться с Артуром. Но что уж теперь. Мягкости голоса теперь было недостаточно, чтобы я расслабилась, даже если бы я очень этого хотела. – Ты бы не смог договориться с Артуром, – я помотала головой, сжимая в ответ его руку, продолжая пялиться прямо перед собой. – Они не собирались выпускать тебя. Ланкмиллер почувствовал этот намёк даже не в том, что я сказала, а в моей интонации. – Погоди. Ты сейчас хочешь сказать, что… – Моя вольная не была целью, – я мгновенно перепугалась, что сейчас сболтну лишнего и он опять рассердится, но, похоже, это отличный шанс откровенно обо всём рассказать. Пусть лучше между нами не будет секретов. Мы сломали друг друга во всех местах, до которых смогли достать. Хуже уже не сделаешь. – Это была часть моей сделки с Лиамом. Он отпускает тебя. В обмен я сотрудничаю с сопротивлением, используя своё положение и свою… связь с Артуром. Кэри поджал губы и кивнул, демонтируя, что суть он понял. Но в глазах мелькнуло что-то нехорошее. – Ты знал об этом? – обратился к Матиасу. Фарси коротко подтвердил. – И почему ты позволил ей? – Послушай, всерьёз выполнять обязательства по этому соглашению всё равно никто не собирался, – скрытое недовольство в вопросительных интонациях Ланкмиллера оставило Фарси равнодушным, – в конце концов, Роуз в любом случае сейчас нужно залечь на дно. Да и как бы там ни было… Нашей первоочерёдной задачей было тебя вытащить, а уже потом всё остальное. Она в конце концов сама это предложила. – И ради каких таких целей ты вообще полезла туда? – после непродолжительных колебаний Ланкмиллер снова вернулся со своим допросом ко мне. – Ради того, чтобы на мне не лежала вина за твою безвременную кончину. Я этого не переживу. Кэри вздохнул, взъерошил волосы и отодвинулся от меня, наконец оставляя немного личного пространства. – Это просто невозможно. Иногда мне кажется, что ты сведёшь меня в гроб гораздо быстрее сопротивления. Я, ничего не отвечая, отвернулась к окну. Иногда мне тоже так кажется. Матиас затормозил перед высокими витыми воротами, бросавшими на гравий у дороги длинные вытянутые тени. Никто об этом не спрашивал, но, видимо, Фарси привёз нас к себе. – Идите в дом, я припаркуюсь и подойду, – кивнул он, подтверждая моё предположение. – Данеш вас встретит. Кэри, очевидно, был здесь не первый раз, вёл себя уверенно, знал, где что. Это был аккуратный и грустный дом, какой-то пустой. Как будто здесь, в сущности, никто и не жил. Просторная светлая прихожая через широкую арку сразу вела в столовую. Высокий белый стол с ножками в форме маленьких лап животных – он бы почти подходил и дому, и строгому характеру его владельца, если б не эта незначительная деталь. Очень милая, единственная живая струнка во всей комнате. Общий настрой лёгкости, пусть и немного мертвенной, слегка сбивал огромный гобелен на всю стену, воспроизводивший сюжет на тему лестных чащ и диких животных. Каких именно, сказать было не так просто, в бурых очертаниях узнавался то ли схуднувший медведь, то ли просто очень большой неказистый кабан. В любом случае, жизнью эта штука вроде была вполне довольна, и я решила не рассматривать её слишком уж пристально, чтобы не смущать. – О боже, ну и платье, ты что, сбежала из водевиля? Донеслось как будто прямо над ухом, и я завертела головой в поисках источника голоса, и только после того, как замечание произвело ожидаемый эффект, дверь соседней комнаты открылась, явив на пороге уже знакомую нам наложницу Матиаса. – Ты теперь уже сквозь стены видишь, что ли? – осведомилась я, без энтузиазма глядя на неприкрытое самодовольство, светившееся на её лице. – Вот именно, – смиловалась Данеш, удовлетворившись моим замешательством. – Идём, покажу, – кивком пригласила меня в комнату, одновременно учтиво здороваясь с Кэри. Я воспользовалась приглашением даже больше из вежливости, чем из интереса, и с удивлением обнаружила, что с обратной стороны вблизи стена с гобеленом на самом деле прозрачная, и происходящее в столовой сквозь неё прекрасно просматривается. И слышится. – Хозяин работает в службе безопасности, и иногда в его доме происходят… вещи, – многозначительно улыбнулась Данеш. – Полезная штука. Вещи – это когда кого-то пытают или… Её эвфемизм немного сбивал с толку, но уточнить я не успела, потому что в этот момент в прихожей появился и сам хозяин дома. – Как поездка? – живо осведомилась у него наложница, возвращаясь в столовую. – Полный кошмар, – со смешком отозвался Фарси. – Видимо, эти двое перестают ссорится только тогда, когда занимаются сексом. Я вспыхнула. Кэри шутку оценил. По Матиасу было видно, что несмотря на откровенную сдержанность он испытывал огромное облегчение и радость от того, что всё завершилось так удачно и Кэри удалось вернуть. Он наверняка все эти недели места себе не находил, возможно, краем сознания даже успел похоронить неудачливого Ланкмиллера. – Позвонить врачу? – и хоть выражение чувств у Фарси явно коньком не было, его даже этот простой вопрос, заданный одним из первых, выдавал с головой. – Нет необходимости, – мягко отклонил предложение Кэри, не преминув продемонстрировать свою сознательность. – Я сам до него дойду в скорости. – По поводу произошедшего мы ещё поговорим с тобой. Нельзя поступать настолько безрассудно. – Слышала? – Кэри вздёрнул бровь так, будто это относилось ко мне. – Будем отчитывать друг друга по очереди, как клуб психопатов-свингеров? – хмуро парировала я, глядя на него исподлобья. – Моя дорогая, по-моему, ты не до конца понимаешь суть свингеров… – он, видимо, собирался немедленно просветить меня в этом важном вопросе, но его прервал донёсшийся из коридора голос хозяина дома. – Дани! – Матиас окликнул наложницу, отступая от окна. В голосе слышалось явное беспокойство. – Анэйс приехала. – Чёрт возьми, какого так внезапно?! – прошипела та под нос, едва только не матерясь, и тут же объявила громко и чуть фальшиво, почти не скрывая издёвки. – Как чудно, у нас давно не было гостей! – я не успела опомниться, как Данеш уже схватила меня за руку и потащила за собой, обратно, в комнату за гобеленом. – Спрячься, – махнула рукой в сторону лестницы и тут же направилась обратно, на ходу злобно чертыхаясь. – Только Аваланшей в этом доме не хватало. – Чт… Подожди! – я попыталась задержать наложницу, чтобы она хоть приблизительно объяснила эти свои нехилые заявления, но всё без толку. – Сиди тихо! – шикнула Данеш на пороге, прежде чем закрыть за собой дверь. Оставшись одна, я снова перевела взгляд на лестницу. Очевидно, она вела на верхний этаж, подальше от незваного визитёра. И я уже даже сделала шаг в её сторону, но звонкий девичий голос, доносившийся из прихожей, почему-то остановил меня. Анейс тепло поздоровалась с Матиасом – если встать под верным углом, можно было даже разглядеть их сердечные объятия – потом она повернулась к Кэри. – Отец услышал, что с тобой всё в порядке, и отправил меня посмотреть, как ты. И он был оч-чень настойчив! Интонация звучала шутливо, будто я подслушивала разговор старых друзей, и стало даже как-то неловко. Отец? Я невольно сцепила руки в замок, впиваясь ногтями в кожу, потому что резко стало не по себе. О том, что речь идёт об Артуре, сомнений оставалось мало. И мне бы надлежало бояться, как огня, уже только одного его упоминания. Так почему же я всё ещё здесь стою? Неужели охота понаблюдать за светскими нежностями больших семей? – Что за спешка? – подхватывая тон, отозвался Ланкмиллер с напускным официозом. – Я бы непременно его навестил при первой возможности. – Он позовёт тебя… – она заколебалась, видно было, что подбирала правильное слово, – поболтать в скором времени. В этот момент в комнату за гобеленом вновь скользнула Данеш и тут же направилась к буфету подыскивать подходящие винные бокалы для спонтанного застолья с незваным гостем. – Ты вроде говорила, Фарси Аваланшей ненавидит, – я понизила голос до едва слышного шёпота. – Не думала, что это понятие включает хождение к нему в гости, как к себе домой. – Эни он знает с детства. Он тогда был её личным телохранителем, можно сказать, воспитывал её. Так что не стоит отзываться о ней резко при Матиасе. И я сказала тебе скрыться! – Данеш выразительно махнула рукой, как будто я была кошкой, которую можно этим напугать, потом снова исчезла за дверью. И мне, наверное, действительно стоило бы скрыться, потому что от очаровательной светской беседы, которая потекла за столом в соседней комнате, стало как-то паршиво на душе. Они непринуждённо обсудили сначала погоду, потом успехи «Змеиного зуба» в бизнесе и то, как Артур балует своего единственного ребёнка и что это, пожалуй, мило. Но их разговора веяло теплом и большой привязанностью друг к другу, но он вдруг затих, оборвавшись как-то нечаянно и внезапно. – Оставлю вас ненадолго, – деликатно кашлянул Матиас после небольшой паузы, поднимаясь из-за стола и незаметно увлекая за собой Дани, – нужно сделать пару звонков. Это был жест какой-то странной вежливости, подоплёка которой пока оставалось непонятной мне, но колючая дрожь метнулась отчего-то по ключицам, перебивая дыхание. Некоторое время эти двое сидели в тишине. Она была удивительно хорошенькая, моя двоюродная сестра. Так похожа на маменьку. Настоящая госпожа с твёрдой осанкой и плавными грациозными движениями. Держу пари на свою жалкую жизнь: на её коже не нашлось бы ни одного шрама. И Анэйс, и Кэри в конце концов жили совсем в другом мире, в мире, которому я не принадлежу и никогда не буду принадлежать. А ведь могла бы, чёрт возьми, сложись всё иначе. Могла бы оказаться его частью, с шутками про чрезмерную заботу отца и простыми спонтанными посиделками в кругу друзей, без панических атак, синяков и нездоровых привязанностей. Могла бы сейчас быть на её месте. Проклятье. – Кажется, тебе довелось через многое пройти за последнее время. Как ты? – у Анейс был приятный бархатный голос, она протянула ладошку, осторожно взяла Кэри за руку. – Передай отцу, что, пожалуй, ещё немного поживу, – усмехнулся в ответ Кэри, по-доброму, но как-то невесело. – Я интересуюсь, не потому что отец просил. Я прикусила щёку изнутри, так что во рту отчётливо ощутился привкус крови, какой бывает после хорошей пощёчины. Чёрт возьми, ну очевидно же, между ними что-то очень личное происходит сейчас. Почему я вообще за этим наблюдаю? – Эни, – он накрыл её руку своей, погладил. – М? – Простишь меня за те слова? – Ты уже извинялся. К тому же, что слова? Секс был отличный. Это была какая-то неловкая шутка с её стороны. Неловкая, очаровательная, и …о, господи. Помню, что ощущала подобное лишь раз, совсем недавно, в больнице, когда игла капельницы сорвалась и вышла из вены. Будто в тебя заливают кислоту. Анейс поднялась, обошла его кресло, обняла Ланкмиллера со спины. Им было комфортно вместе, это было даже невооружённым взглядом заметно. Даже сквозь гобелен. – Тебе сейчас нужно хорошенько отдохнуть. Навестить Ричарда. Понимаю, как это тяжело, – Анэйс говорила очень тихо, почти шёпотом, так что слова едва можно было разобрать. – Ну, я не буду надолго задерживаться, просто хотела увидеть, что ты живой. Они нежно распрощались, двоюродная сестра исчезла, крикнув в глубину дома что-то в качестве «до свидания» Матиасу, и меня наконец выпустили из этой импровизированной тюрьмы, в которую я добровольно загнала себя. – Удачно прошло? – коротко осведомился Фарси, вернувшись в гостиную. Ланкмиллер изобразил жестом что-то совсем уж абстрактное, оставляя Фарси только гадать. Я могла бы и за Кэри ответить, как всё удачно прошло. Мне было всё ещё тяжело дышать, в горле будто скребло что-то, словно в воздухе полно было пыли или песка. В ушах неприятно шумело. Видимо, у меня это прекрасно отразилось на лице, потому что Ланкмиллер понял всё чуть ли не с первого взгляда. – Что? – подозрительно изогнул бровь, взглядом пригвождая к месту. – Ты подслушивала? – Нет, – поспешно замотала головой, но бесполезно. – Она подслушивала, – немедленно и бесчестно сдала меня Данеш. От стыда захотелось повеситься, но Кэри ещё не успел отчитать меня за очередное бесцеремонное вторжение в его личную жизнь, даже морду недовольную скроить не успел, потому что входная дверь в ту секунду распахнулась и на пороге, как в плохой комедии, снова возникла Анейс. – Я забыла у вас тут свои ключи от ма… шины, – она запнулась, взглядом оценив открывшуюся картину. Ещё несколько секунд все стояли молча, и ей, судя по всему, хватило этого, чтобы понять, что немедленных объяснений не последует. С оживлённым удивлением наследница «Змениного зуба» повторно обвела взглядом всех присутствующих, надолго задержавшись на мне. Наощупь нашарила на тумбочке оставленные ключи и помахала ими как бы в оправдание своего неожиданного возвращения. – Пока-пока, – многозначительно улыбнулась и выскочила за дверь. По её взгляду понятно было, что она, в общем, поняла, в чём дело. Фамильное сходство между нами сложно было игнорировать. Да и наверняка отец посвятил её в общих чертах. Едва дверь за Анейс захлопнулась, оцепенение сошло. – Догонишь и договоришься с ней? – мгновенно предложил Ланкмиллеру Фарси, намёк был явно на секс, так непрозрачно начальник охраны выделил это своё «договоришься». – Разве он не… – начала было я, но осеклась, осознав, что Матиас рядом стоит, и обсуждать вот так его симпатии было бы не очень вежливо. Вопрос, этично ли подкладывать своих воспитанниц под своих друзей, пусть даже в благих целях, повис в воздухе незаданным. – От секса с Кэри ещё никто не умирал, – уловив мой посыл, уверено отрезала Данеш. Судя по этим словам, она явно не пробовала. – Уже поздно, она уехала, – бесцветно сообщил Ланкмиллер, отлипая от окна. Перевёл свой тяжёлый взгляд на меня. Я не знала, собирался ли он вернуться к оставленной нами теме или, может, хотел сообщить и без того очевидную вещь. Худшее, что могло случиться, только что произошло. Пф, как будто в моей жизни могло быть по-другому. Давно пора перестать удивляться. Я вдруг поняла, что у меня совершенно нет сил разбираться с его обидами и недовольствами, я буквально умираю от усталости так, что подкашиваются ноги. Рассудок уже не выдерживает – сегодня слишком много произошло. – Можно тут где-нибудь прилечь? – обратилась скорее к Матиасу. – Мне что-то нехорошо. – Гостевая спальня наверху, вторая дверь налево, – и я кивнула в знак благодарности. Уже на лестнице Фарси снова окликнул меня. – Роуз! Ты молодец. У меня даже усмешку из себя выдавить не вышло. Странно, думала, буду лежать и пялиться в потолок, вариться в собственном одиночестве, пока кожа не закипит. На самом деле же меня будто выключило, едва щека коснулась фланелевой наволочки. Когда я проснулась был уже после-закатный вечер, сумерки висели в воздухе густым тёмно-синим маревом, как кисель. Мысли уже успокоились, были какие-то медленные и тягучие. Равнодушные. Показалось, будто что-то разбудило меня, слишком уж резко вернулось сознание, будто я вынырнула из глубины. Ещё несколько мгновений лежала неподвижно, слушая собственное размеренное дыхание. И тут к нему снова, на этот раз совершенно отчётливо, примешался чей-то блаженный стон. Пока ещё тихий, хоть и хорошо различимый в абсолютной тишине. Матиас и Данеш развлекаются? Нда. Действо находилось ещё в самом начале. Томные судорожные вздохи и скрип кровати становились громче постепенно. Я откинула на подушку голову, чувствуя, как рдеют щёки. Сонное тепло ещё не до конца оставило меня, чтобы появилось желание срочно исчезнуть куда-то из этой комнаты, поэтому я смирилась с ролью невольного свидетеля в очередной раз. Безобразие за стенкой против моей воли вызывало в памяти воспоминания о сегодняшнем. О том, что произошло в палате у сестринской. Уверена, он всё ещё на меня злится и за это. Сейчас я тоже почти ненавидела Ланкмиллера, но всё равно его хотела прикосновений. Ну да, я ведь всегда была его подстилкой. Приблизительно так он и видит меня, наверное. Воспоминаниями жгло, и я глубоко вдохнула, чтобы успокоиться. Вздох вышел каким-то уж больно судорожным и… грязным, и я прикусила губу, почти подвывая от отчаяния. Где-то там, наверху, уже определили мою судьбу. Осталось только понять, какую. Жить с постоянными мыслями о нём? Когда просыпаюсь и засыпаю, в душе, в автобусе, в прокуренном лифте общаги сопротивления с его расплавленными кнопками. Даже в тех даунских анкетах о половой жизни, в ответ на вопрос «О ком ты думаешь, когда кончаешь?» я бы вписала его имя. Если бы он появился сейчас на пороге, я бы поделилась с ним сейчас с покорностью проигравшего, что я не могу. Стоны за стеной становились всё более откровенными и сладкими, теперь из соседней комнаты уже совершенно отчётливо доносились звуки секса. Пальцы потянулись к груди. Я легонько провела по собственной коже, чувствуя, как под прикосновением выступают мурашки. Ну да, мне в таком состоянии совсем немного нужно. Пару пуговиц расстегнула, обнажаясь сквозняку из форточки. Ладонь скользнула ниже. Посторонний шорох отвлёк моё внимание, и расфокусированный взгляд упёрся в фигуру в дверном проёме. Он пришёл. Это уже всё равно что приговор. Послышались тихие шаги, кровать скрипнула и прогнулась под чужой тяжестью. Ланкмиллер поцеловал обнажившееся плечо. «Расслабься». Я уже вполне могла переводить систему его молчаливых приказов на человеческий. Поймал левую руку и прижал к покрывалу над головой. «Доверься мне». Его запах, даже более отчётливый, чем тогда, в больнице, попал в лёгкие вместе с воздухом. Это почему-то важным казалось в вязкой полутьме, где даже толком не рассмотреть его лица. Ясно было, что прелюдий ждать не стоит, и я не особо имела что-то против. Была и так уже очень мокрая. Боялась, что нам снова не хватит времени. Тряхнуло от прикосновения ко внутренней стороне бедра. Кэри вёл все так же уверенно, но осторожно, как никогда раньше. Вошёл и почти сразу же накрыл мои губы своими. Судорожный всхлип утонул в поцелуе. Ланкмиллер помедлил, давая привыкнуть к необычному чувству наполненности, и я чуть качнула бёдрами, призывая продолжить. Он поначалу выбрал размеренный и медленный ритм, заставляя сразу потерять и контроль, и остатки разума. Дыхание мгновенно сбилось, и я почти захлёбывалась воздухом, перемежая это с блаженными поскуливаниями, с поцелуями, куда придётся. Наслаждение накатывало удушливыми волнами. Я выгибалась, закусывала губы, кожу на внешней стороне запястья, сминала в кулаке простынь. Подставлялась ему и всему, что он планировал делать со мной в таком состоянии, с дрожащими руками и мыслями, открытой полностью. Крышу срывало от осознания, что он молча вот так просто берёт меня. После всего, что было. Несмотря на всё то, что будет.