***
Ник чихнул и недоуменно потер свой черный нос. - Проклятая пыль. - пробормотал он, и пошевелился, чуть сменив позу и напрягая поочередно затекшие от долгого лежания мышцы. Затем вновь поднес к глазам небольшой бинокль и замер, жадно вглядываясь в суетящихся на причале зверей. Осведомитель не подвел, Семья Ондо и правда решила сменить привычные маршруты контрабанды, доставляя грузы прямо в Саванну. Затея была рискованная, вотчиной Ондо всегда был Район Каналов, и другим Семьям, заправляющим в Саванне и Центре, вряд ли понравится их самодеятельность. Впрочем, это их проблемы, он здесь не за этим. Ник утомленно зевнул, он лежит на этом чердаке уже пол дня, и только к вечеру на причал соизволил явиться тот, кто его интересовал. Сейчас он как раз переругивался, судя по энергичным взмахам лап, с контрабандистами, с явным возмущением указывая на предъявленный ему небольшой ящичек. Интересно, что ему не понравилось? Но, как бы там ни было, в итоге клиент, крупный пожилой бобер, забрал таки груз и торопливой походкой, кидая осторожные взгляды по сторонам, направился прочь от этого заброшенного причала. Ник закряхтел и не вставая отполз задом вперед вглубь чердака, и лишь затем, удостоверившись что его не увидят даже случайно, поднялся. С легкой брезгливостью отряхнулся от пыли и недовольно скривился при виде въевшейся в одежду грязи. Рубашка теперь только на выброс... Впрочем, это подождет, и встрепенувшись, лис огромными прыжками поскакал вниз по лестнице, чтобы успеть сесть бобру на хвост. Он подоспел как раз вовремя, тот дотопал до припаркованной в укромном переулке недалеко от причала машины, и уже уложил полученный ящик в багажник, крайне осторожно и аккуратно, обложив его кусками пенопласта и обвязав капроновой лентой. Ник срочно достал телефон и включил запись. Мощный зум приблизил изображение достаточно близко, чтобы можно было различить номер. Довольно хмыкнув, лис сделал несколько снимков, на всякий случай. Вкупе с несколькими другими фото и видео, сделанными во время получения им груза от контрабандистов, этого как раз хватило бы, чтобы взять бобра за жабры, ну или что там у этих водоплавающих! Проводив взглядом отъезжающую машину, Ник быстрым шагом направился к выходу из старого портового района, одновременно на ходу отсылая кому-то фото номерного знака. Удостоверившись, что сообщение дошло, он убрал телефон в карман и ускорился. Вскоре он уже ехал по направлению к Центру, обратно в свой офис. Сутки, максимум двое - и у него на лапах будет полное полицейское досье на этого бобра. В том, что такое досье было, лис даже не сомневался, от бобра за версту разило мелким мошенником, уж кому как не ему распознать коллегу по бывшему ремеслу. Привычно лавируя в вечернем потоке машин, Ник вспоминал прошедший день и обдумывал дальнейшие шаги. Память вновь подкинула ему горькую пилюлю, напомнив о медоеде. Если бы он все же действовал напористей и просто попытался на него надавить, или подкупить, или хоть как-то вообще наладить контакт... Роза права, этот "флорист" далеко не святой и сам во многом виноват, но все же... А теперь почти два года работы пошли скунсу под хвост! Ну и убитого, конечно, тоже немного жаль. И опять-таки, Роза права - его смерть это тоже зацепка, означающая, что Ник подобрался слишком близко к правде. Лис оскалился, зеленые глаза сверкнули вызовом: еще посмотрим, кто кого! Смерть медоеда не пройдет злоумышленникам даром, полиция так просто это дело не оставит. Конечно, внимание копов создаст определенное неудобство и самому Нику, но с другой стороны, даст и некую защиту. Особенно теперь, когда в дело вступила... она. Ник слегка расслабился. Итак, бобер уже на крючке, отследить его связи не составит большого труда. Вдобавок, Чак прислал данные по соглядатаям, и, если Нику не изменяет память, минимум двоих из них он знает лично, по старым временам. Начать можно с них, а если не прокатит, то займется и другими. Так или иначе, хоть одна ниточка, но выведет его на заказчика. Кто бы он ни был, убийство медоеда стало его первой крупной ошибкой за эти два года! Задумавшийся лис уже сворачивал на нужную окраинную улочку, где-то на общей границе между Центром, Саванной и Тропиками, где располагался его офис, когда что-то на обочине привлекло его внимание. Что-то яркое и красочное. Он аккуратно сбросил скорость и притормозил у тротуара. - Что желаете, сэр? - приветливо расплылась в улыбке черношерстная овечка, оживившись при виде потенциального покупателя. Лис промычал что-то неразборчиво-задумчивое и ткнул пальцем куда-то в середину тележки-ларька. - Букет черных роз? Он стоит... - услышав цену, Ник округлил глаза. Скорчив раздраженную мину, он с минуту раздумывал, разглядывая пышный красивый букет. Овечка затаила дыхание, с умилительной надеждой глядя на лиса своими большими, нежно-голубыми глазками. - Хорошо, заверните. - сдался он. Овечка просияла и принялась заворачивать дорогой букет в красочную обертку. Спустя еще пару минут, Ник уже вновь ехал в офис, бросая раздраженные взгляды на букет на соседнем сиденье и горестно вздыхая. Доходы в последнее время были не ахти, а все средства, что он накопил за годы мошенничества, почти исчерпались за последние два года. Взятки, подкуп информаторов, расходы на офис и так далее. Да и жить им с Розой на что-то надо было? С другой стороны, без букета ему лучше ей на глаза не показываться, она и так не в духе в последнее время... Ладно, придет время, и все как-нибудь образуется.***
Сознание возвращалось урывками. Сперва окружающий мир вновь наполнили образы, пока еще расплывчатые, нечеткие, но постепенно обретающие твердость линий и границ. Вот и такой же смазанный, маячащий перед глазами колеблющийся овал приобрел наконец объем и четкие очертания. Затем повсюду проступили краски, мягко и постепенно насыщая мир различными цветами. Прямая поверхность перед глазами стала нежно-голубой, слегка режущий глаз прямоугольник на ней становился все ярче, пока не засиял ослепительным, ярко-желтым электрическим светом, заставив ее невольно щуриться. Лампа, вдруг поняла она. Овал тоже обрел цвет, в основном светло-серый, и пару ярких деталей - розовое пятнышко носа и два больших, пронзительно-фиолетовых глаза. Наконец вернулись на место звуки, начав с постепенно усиливающегося звона в голове, глухого стука где-то в районе груди, и какие-то резкие, отрывистые возгласы. Видя, как шевелятся губы на вышеупомянутом овале, сервалиха осознала - это слова. Ей что-то говорят. Вот только что? Она сосредоточилась на этом голосе, изо всех сил стараясь разобрать сказанное сквозь постепенно стихающий гул в ушах. - ...та. ...ита. Ташита! - звон постепенно стих и она наконец расслышала, как офицер Хоппс зовет ее по имени. Мир окончательно пришел в себя, вернув на место все линии, краски и звуки, перестал странным образом раскачиваться, и сервалиха сумела, наконец, определить свое положение в пространстве. Она лежала на спине на полу спортзала, глядя в потолок и на склонившуюся над ней крольчиху. - Чт... Что произошло? - с трудом произнесла она и тихо зашипела от боли. Даже просто шевелить губами было довольно болезненно, собственная мордочка ощущалась как чужая, будто на нее надели какую-то маску. В открытый рот капнуло что-то соленое и с металлическим привкусом, что-то очень знакомое. - Урок первый. - спокойно произнесла офицер Хоппс, выпрямляясь и глядя на нее сверху вниз. - На улице правил нет. Стоит отвести взгляд от преступника, и... - она не договорила, но ее молчание и выражение мордочки было красноречивее любых слов. - Ты должна быть всегда готовой к любой подлости, хитрости и уловке. - она наклонилась и подала сервалихе лапу. Держась за нее, Ташита с трудом сперва села, затем кое-как встала. На несколько секунд мир вновь задрожал и поплыл, ноги резко ослабли и затряслись. Нос ощущался как-то не так, очень непривычно. Она осторожно коснулась его лапой и тихо взвизгнула от вспышки острой боли. Взглянув на перчатку, самочка ошеломленно уставилась на темно-красные пятна на ней. Офицер Хоппс разбила ей нос! Она зажмурилась и постаралась отрешиться от этих болезненных ощущений. Молодой, тренированный организм самочки довольно быстро пришел в себя, и открыв глаза, она уже твердо и уверенно стояла на ногах, даже не морщась и не шатаясь, хотя дышать через нос все еще было тяжеловато. Крольчиха, все это время молча стоявшая неподалеку, одобрительно кивнула. - Продолжим? - поколебавшись мгновение, сервалиха утвердительно кивнула и снова взошла на мат. - Нападай! - скомандовала Джуди. Ташита медлила. Слегка пригнувшись, она стала медленно обходить напарницу по кругу, не отрывая настороженного взгляда от ее ног. Помнится, даже на тренировках в Академии, где инструктором выступал здоровенный лось, ей не прилетало так сильно. Второго такого удара ее бедный носик не переживет. - Ну и чего ты ждешь? - холодно сказала крольчиха, наблюдая за ее перемещениями. - Я велела нападать. - сервалиха резко выдохнула и прыгнула вперед. Удар! Еще один! Самочка азартно заработала лапами, мстительно целясь прямо в розовый нос крольчихи. - Что? И это... все? На большее... не... способна? - Джуди с обманчивой легкостью уклонялась от каждого выпада, издевательски ускользая буквально в последний миг и все время отпрыгивая назад или в сторону, вынуждая сервалиху буквально гоняться за ней по всему залу. Похоже, предыдущий нокаут не прошел даром, и ударам Ташиты не доставало твердости, к тому же, она инстинктивно сдерживалась, опасаясь навредить напарнице, памятуя о разнице в весе и физической силе. Ведь как ни крути, а она хищник, почти в половину выше и вдвое тяжелее. Впрочем, с каждой секундой такие опасения потихоньку развеивались, а внутри постепенно разгораться огонь раздражения и гнева. - Мда... - протянула крольчиха, в очередной раз отпрыгнув. - Скажи честно, ты ведь сжульничала? - Что? - опешила сервалиха, замирая и тяжело дыша. - Я про твои оценки в Академии. - Нет, я... - Точно сжульничала. - Джуди издевательски ухмыльнулась. - Уж прости, но никак ты не тянешь на отличницу по боевой подготовке. Да тебя мышь в переулке запинает! - Я... Я... - И куда только ректор смотрел? Хотя... - она осмотрела Ташиту странным взглядом и улыбнулась, какой-то сальной, мерзкой улыбочкой. - Наверное, туда и смотрел? - Мэм, вы что такое... - Ой, да ладно прикидываться, ректор ведь тоже самец, еще в расцвете сил. - у сервалихи перехватило дух и задрожали губы от обиды, когда она поняла, на что намекает офицер Хоппс. - Остальные дисциплины так же "сдавала"? - Э-это не-неправда! - она даже заикаться начала. - А то я не вижу, как ты перед ребятами в участке постоянно хвостом крутишь. - саркастично хохотнула крольчиха. - Все эти улыбочки, подмигивания, намеки взглядами... - Все не так! - выкрикнула Ташита, от несправедливо обидных слов напарницы у нее даже слезы проступили. - Я ничего такого... - но крольчиха все продолжала. - Видать, правду говорят про кошек, что у вас вечно зудит "под хвостиком". - она презрительно хмыкнула и пожала плечами. - А раз так, то чего бы и не воспольз... - Заткниииись! - взвыла сервалиха. Издавая нечленораздельные кошачьи вопли, она огромным прыжком подскочила к напарнице и уже наплевав на осторожность протянула вперед лапы. Выпущенные на всю длину острые когти проткнули перчатки изнутри, сердце колотилось как бешеное, глаза застилала кровавая пелена. Сейчас она уже себя не контролировала, все чего ей хотелось - это разорвать на клочки эту мерзкую лгунью! Ярость придала ей сил, лапы метнулись подобно молниям, она почти ухватила эти вызывающе торчащие длинные уши этой лживой, мерзкой... В следующий миг уши исчезли из поля зрения, а чьи-то лапы ухватили ее за запястья и потянули вперед. Она успела ощутить, будто проваливается вперед, инстинктивно попыталась удержать равновесие и сдать назад, но было уже поздно. За мгновение до того, как лапы сервалихи ухватили ее уши, крольчиха резко подалась назад и схватив ее за запястья чуть ниже края перчаток, упала на спину, силой увлекая за собой. И почти в тот же миг, с громким хеканьем выпрямила спину, делая "свечку". Кроличьи ноги стремительно выстрелили вверх, мощно впечатавшись точнехонько в живот падающей Ташите. Удар был силен. Не просто силен, а поистине страшен. Забавно, но большинство зверей не совсем правильно оценивают кроликов. Вот что думает среднестатистический представитель другого вида об этих длинноухих? Небольшой, миленький - хотя для всех не-кроликов это слово считается табу, ушастые крайне болезненно реагируют на подобные эпитеты в свой адрес из уст других видов - хрупкий зверек. И в целом, оно верно, такое представление, вот только... Взглянуть хотя бы на примере офицера Хоппс. Небольшая? Да, не поспоришь. Миленькая? Без комментариев, весь участок, все до единого коллеги крольчихи уже давно приучились обходить эту тему стороной, по крайней мере в ее присутствии. Ну а что они при этом думали, знают только они сами. Хрупкая? Ну это смотря с кем сравнивать. Разумеется, на фоне остальных полицейских, даже той же Ташиты, не слишком крупной представительницы кошачьего рода, она выглядела... хлипковато, скажем так. Тонкие лапки, узкие плечики, еще более узкая талия, обманчиво короткие, хотя и стройные ноги. И в целом, очень легко упустить из виду тот факт, что эти приятные глазу, плавно округлые бедра выглядят таковыми отнюдь не из-за жировой прослойки на них. Такими их делают мощные, упругие мышцы. Даже не слишком дружащий со спортом кролик способен в экстренный момент высвободить из ног поистине взрывную мощь, отчего о прыгучести этого вида веками слагают легенды. Что уж тогда говорить об офицере Хоппс, профессиональном, тренированном сотруднике полиции, лучшей выпускнице Академии за много лет по всем дисциплинам, включая и боевую подготовку? Обжигающая боль прокатилась по всему телу сервалихи, разлившись кипящей волной от живота до самых кончиков ушей, пальцев и даже хвоста. Удар подбросил ее вверх на пару метров и закрутил в воздухе. Про племя кошачьих гуляет миф, что как бы они не падали, приземляются они всегда на ноги. И доля правды в этих слухах есть, всем хищникам из кошек присущи врожденные ловкость и чувство равновесия. Вот только сейчас они ничем не помогли молодой сервалихе, она шлепнулась на пол спиной, плашмя, и только надетый тренировочный шлем уберег ее от крайне тяжелой травмы головы, когда она мощно хряпнулась затылком об упомянутый пол. Удар вышиб из нее весь дух. Скрючившись в позе эмбриона, неспособная разогнуться из-за сведенного в дико болезненной судороге живота, она отчаянно хватала воздух широко открытой пастью, с трудом проталкивая крупицы кислорода через сдавленное болью и ужасом горло. В животе самочки словно образовался вулкан, извергающий тонны раскаленной магмы, а легкие, судя по ощущениям, наполнили пригоршни битого стекла, режущего ее изнутри до крови при каждом вдохе. Из темно-зеленых глаз ее неудержимо текли слезы боли. - Урок второй. - зыбкий, расплывающийся из-за слез силуэт крольчихи возник рядом с Ташитой. - Всегда сохраняй хладнокровие, оставайся спокойной и рассудительной. Эмоции - это хорошо, они могут помочь в трудной ситуации, подстегнуть организм, дать превозмочь себя в критический момент. Но они же могут сыграть и плохую службу в иных случаях. Как сейчас, например. Ты вышла из себя и слепо бросилась вперед, а ведь я всего лишь сказала пару обидных фраз. Итог... очевиден. - ее спокойный, ровный голос слегка посуровел. - А теперь представь себе, что будет, если тебя так же спровоцирует опасный преступник где-нибудь на улице, во время операции? А уж оскорблять преступники умеют, тем более ненавистных им полицейских. Один срыв, одна вспышка гнева - и ты можешь испортить недели, а то и месяцы оперативной работы. Или умереть. - Ташита молча слушала, не слишком, правда, понимая, что именно ей сейчас втолковывает офицер Хоппс, сосредоточившись больше на попытках дышать и не потерять сознание от боли. Позже она непременно вспомнит монолог крольчихи, но не сейчас. Сейчас ей слишком больно. Тем временем, крольчиха закончила "второй урок", и с недовольной миной взглянула на Ташиту сверху вниз. - Вставай, мы еще не закончили. - сиреневые глаза опасно потемнели, когда сервалиха даже не пошевелилась. - Встать, я сказала! - оглушительно гаркнула она, гневно раздувая ноздри. Сама не понимая, что делает, сервалиха повиновалась. Простой подъем с пола стал самым тяжелым, трудным и болезненным испытанием для самочки за всю ее недолгую жизнь. Ноги ее дрожали и подкашивались, плечи и лапы дергались словно ее непрерывно било током, в глазах плавали разноцветные круги, помещение спортзала плавно покачивалось из стороны в сторону, словно под ногами сервалихи сейчас находился не пол, а плот или лодчонка, плывущая по небольшой, но бурной речке или сильно волнующемуся морю. С трудом переставляя заплетающиеся ноги, прилагая неимоверные усилия чтобы не упасть, Ташита вновь взошла на мат, повинуясь яростно-приказному взгляду офицера Хоппс. Джуди плавно повела головой по кругу и сделала пару волнообразных движений лапами, разминаясь, и снова вперила режуще-острый взгляд в сервалиху. Затем она сменила позу, выставив чуть вперед одну ногу и отведя вторую за нее, слегка повернув туловище в полуобороте встала напротив Ташиты и немного присела. Кроличьи ноги напряглись, тонкая синяя ткань брюк отчетливо обрисовала рельеф натренированных мышц. Сердечко сервалихи екнуло, она непроизвольно сделала шаг назад на подгибающихся ногах, потеряв на миг равновесие и едва не упав. В ту же секунду офицер Хоппс метнулась вперед. Одним большим прыжком, пролетев практически параллельно полу разделяющее их расстояние, она мягко приземлилась, и изящно, одними лишь ступнями оттолкнулась, с легкостью взмыв в воздух на уровень глаз Ташиты. Совершенно разбитая самочка только и успела, что снова слегка отшатнуться, зажмуриться и прикрыть лапами морду, выставив их перед собой наподобие щита. С закрытыми глазами и собственными лапами перед мордой, она не видела, как крольчиха, совершив прямо в воздухе изящный, стремительный пируэт, развернулась вокруг своей оси, и используя центробежную силу вращения нанесла хлесткий, мощный удар вытянутой ногой сбоку. Кроличья ступня с глухим стуком врезалась сервалихе в голову, где-то чуть пониже кошачьего ушка. К счастью, надетый шлем вновь уберег Ташиту от худших последствий, но не помог ей удержаться на ногах. Несмотря на разницу в весе, ударом ее буквально снесло, швырнув на пол. Она перелетела через край мата, и покатилась кубарем, остановившись лишь через несколько метров. На этом силы окончательно ее покинули, она распласталась по полу в позе морской звезды, раскинув лапы и ноги, безучастно глядя в потолок затуманенными от слез глазами и мелко, часто дыша, с натужным хрипением втягивая воздух в легкие. - Урок третий. - офицер Хоппс встала прямо над головой поверженной самочки, глядя на нее сверху вниз. На сей раз, ее голос был другим, все таким же спокойным, но ощутимо, гораздо более холодным, словно она пыталась сдержать некие чувства, что бушевали в ней сейчас, под тонким слоем полупрозрачного льда. - Самый важный. Полицейский напарник - это не то же самое, что коллега. Мы все здесь коллеги и радеем за одно дело, но не все мы напарники. И это не друг. Можно быть коллегами, но при этом не быть друзьями. Напарник - это нечто большее. Это зверь, которому ты доверяешь, как никому другому. Доверяешь ему свои мысли и чувства, будь то по делу или что-то личное. Доверяешь любое важное дело, зная, что он расшибется в лепешку, но сделает, потому что это нужно ТЕБЕ. Доверяешь свои жизнь и здоровье, без страха входя в бандитский притон, зная, что он прикрывает твою спину. - ее голос похолодел еще на пару градусов. - А знаешь, чего напарники НЕ делают? Они НЕ закладывают друг друга начальству! - Я... ИК! не... ИК! - из желудка сервалихи к горлу подступила теплая, противная волна, - хотелаааааа... - самочка еле успела перекатиться на бок и приподняться на локте, когда ее стошнило. С мучительным стоном она извергла из себя полупереваренный обед и рухнула обратно на пол, шмыгая носом и содрогаясь от беззвучных рыданий. Мех на ее мордочке потемнел от безудержных потоков слез. Крольчиха с брезгливой гримаской поспешно отступила от неприглядной, дурно пахнущей жижи под ногами. - Урок четвертый. - сухо сказала Джуди, морщась от едкого запаха. - Не стоит набивать брюхо перед занятием спортом. - она повернулась спиной к сервалихе и с облегченным вздохом стянула шлем, который отправился на ближайшую скамью, туда же полетели и перчатки. - Даю тебе десять минут, чтобы встать, пойти в душ, вымыться и привести себя в порядок. - она обернулась и вновь посмотрела на Ташиту. - Я отойду, попрошу кого-нибудь позаботиться об этом, - кивнула она на лужу рвоты, - и присоединюсь. С этими словами она покинула спортзал. Через примерно минуту после ее ухода сервалиха заплакала. Она громко, не сдерживая голос всхлипывала, сглатывая душащие ее слезы боли и обиды.***
Только увидев Хоппс, гепард понял - дело дрянь. В последний раз он видел у нее такую нарочито-безразличную морду, когда она "случайно" подстрелила назойливого репортера из тазера. Разумеется, его газетенка попыталась было раздуть скандал, но ввиду того, что доказательств умысла у них не было, а также ввиду былой популярности самой Хоппс, дело замяли в кратчайшие сроки. Так вот, у нее тогда было точно такое же выражение на ее милой мордочке, когда взбешенный Буйволсон пытался понять, зачем она это сделала. В "случайность" он, разумеется, не поверил. Да и никто в участке не верил, и уж тем более Когтяузер, ибо он точно знал причину - просто, тот репортер был кроликом. Странная причина, да? Но факт. По истечению разборок с прессой и мэрией - разумеется, высокое начальство не преминуло напомнить в очередной раз, что никто не может быть превыше закона, что пресса должна быть свободной, что даже знаменитой крольчихе не позволено... и так далее - все копы Центрального участка дружно решили - сам виноват. Работа работой, но надо соблюдать определенные границы, и знать, когда перестать беспокоить зверя. Так решили все, видя как он неделю за неделей ошивается возле участка и самой Хоппс, освещая вспышками фотоаппарата каждый ее шаг и действие. И уж тем более ему не стоило публично, при скоплении зверей пытаться брать у нее интервью, отвлекая от работы и не понимая слова "нет". И уж чего совсем-совсем не стоило ему делать, так это обращаться к ее родственным связям, дескать "мы кролики, и должны...". В этот миг всех собравшихся копов посетило дурное предчувствие на его счет. Каждый из ее коллег за время работы с Джуди уяснил один простой момент - находясь на службе, она не кролик. Она - офицер Хоппс! А уж когда этот, мягко говоря не слишком сообразительный ушастик попытался задать вопросы про ее родителей... Короче, их совершенно не удивило, когда крольчиха вдруг внезапно приторно-сладко улыбнулась и предложила ему "прокатиться с ней на место преступления", дабы он "увидел ее в действии". Куда именно она его повезла, что там произошло в действительности - тайна покрытая мраком, но в итоге репортер загремел на больничную койку с электрическими ожогами и множеством синяков по всему телу. Ну а съездившие к нему в больницу "чтобы взять показания" Звермайер и Хоботовски постарались, чтобы тайной все и оставалось. Кролик внял намекам и больше никогда не появлялся вблизи участка и самой Джуди. Через месяц все уже забыли о происшествии. Все, кроме Когтяузера. Потому что, пухлый любитель пончиков доподлинно знал - дело не в интервью. И даже не в родителях. Дело в том, что он был кроликом. Кроликом-самцом. И назойливость его объяснялась отнюдь не только рабочим рвением, но и куда более... прозаическими причинами. Ничего удивительного, что офицер Хоппс, будучи весьма миловидной крольчихой, вдобавок довольно известной, постоянно привлекала к себе взгляды самцов. И нет-нет, но периодически откуда-то, под разными предлогами, вновь появлялся очередной кролик, полный надежд покорить сердце сиреневоглазой милашки. И очень жестоко обламывался, когда вместо ожидаемой и привычной ему тихой, смирной крольчихи, он вдруг встречал сурового офицера полиции. Хотя, чего они ожидали? Что первая - и единственная - крольчиха, пошедшая в полицию, и успешно делающая в ней карьеру, опытный детектив, будет похожа на других крольчих? Короче, незадачливые ухажеры исчезали из ее поля зрения быстрее, чем она успевала всерьез на них разозлиться, после чего вновь и с явным облегчением сосредотачивалась на своей работе. Ну а этот репортер... типичный, современный городской кролик, наглый и нахрапистый. Симпатичный, насколько мог судить гепард, этого не отнять. Наверняка разбил немало длинноухих сердец, прежде чем выбрал своей новой целью знаменитую Джудит Хоппс. За что и поплатился. Ну и родителей он ее приплел совершенно зря. Когтяузер сильно подозревал - а Джуди так вообще не сомневалась - что большинство ушастых ухажеров появлялись в участке отнюдь не случайно, а с легкой лапы семейной четы Хоппсов. Разумеется, действующих так из лучших побуждений. Ну что с них взять? Типичные провинциальные кролики-фермеры, искренне желающие добра - в их понимании - любимой дочурке. Отчего отношения между Джуди и родителями периодически становились весьма натянутыми, хотя любить друг друга они, разумеется не переставали, это же кролики, семья для них - это все. В общем, намек на родителей был последней каплей, и крольчиха попросту взбесилась. После чего был уже упомянутый "случайный" выстрел, гнев начальства и то самое неестественное - для тех, как например Когтяузер, кто хорошо ее знал - чрезмерно спокойное, отстраненное и с легким оттенком "искреннего" недоумения выражение мордочки. Вот прямо как сейчас! - Бен, там в спортзале небольшой беспорядок, надо бы прибрать, передай... - гепард отвернулся от Джуди и крикнул, перебив ее на полуслове. - Волкас! - проходящий мимо волк остановился и вопросительно посмотрел на него. - Будь другом, подмени на пять минут. Нам с офицером Хоппс надо поговорить. - последнее предложение было сказано уже Джуди, столь холодным, даже жестким тоном, не вяжущимся с привычным обликом и поведением обычно добродушного добряка-гепарда, что озадаченная крольчиха невольно отступила на шажок. Он вышел из-за своей стойки, властным жестом положил лапу ей на плечо, крепко его сжав, и буквально поволок крольчиху прочь. Не менее озадаченный волк послушно занял его место и проводил парочку удивленным взглядом. Когда они достигли пустующего бокового коридора за центральной лестницей, ведущего в архив, Джуди наконец очнулась от шока, и резко дернувшись вырвалась из его хватки. - Бен, ты чего? - Что ты с ней сделала? - спросил он, уперев лапы в бока и грозно нависнув над ней. - Не понимаю, о чем ты... - Не строй из себя дурочку, со мной это не прокатит! Я тебя как облупленную знаю! - гепард обозлился не на шутку, округлые ушки плотно прижались к голове, а из под растянутых в оскале губ блеснули острые зубы. - Мы просто поспарринговали! - попыталась было она возмутиться, но вышло чересчур наиграно. - Ох, Джуди... - гепард словно сдулся, явственно уменьшившись в объеме. - Ты никогда не задумывалась, почему ты практически всегда работаешь одна, без напарника? - Эээ... - слегка опешила крольчиха. - Ну, потому что мне так проще, и я и в одиночку прекрасно со всем справляюсь. - Так и есть. - кивнул Когтяузер. - А еще потому, что никто в участке не хочет быть твоим напарником! - у нее отвисла челюсть. - Бен, ты что такое... - А знаешь почему? - прищурился он. - Да потому, что ты никому не доверяешь! - она возмущенно сверкнула глазами и открыла рот, но он не дал ей сказать. - О да, дружелюбия тебе не занимать, ты всегда рядом, готова помочь и поддержать своих коллег во всем. И при всем этом, никому не доверяешь! Не отрицай, - покачал он головой, видя как она вновь пытается возразить, - все так и есть. Стоит кому-то проявить к тебе хоть немного дружеского интереса, как ты тут же замыкаешься в себе и становишься просто невыносима! Ты помнишь Зверингтона? - крольчиха поджала губы и нахмурилась, ничего не ответив. - Так я напомню. Твой первый и последний напарник, опытнейший детектив, проработавший в этом участке десять лет... Он и полгода с тобой не выдержал, и предпочел перевестись в Район Каналов, в самый дальний и захудалый участок, лишь бы подальше от тебя! - Послушай, Бен... - начала было крольчиха, тоже весьма прохладным тоном. Очевидно, слова гепарда ее все-таки слегка задели. Но он снова не дал ей договорить. - Нет, это ты послушай! Знаешь, я уже смирился с тем, что настоящими друзьями мы так и не станем. Ну и ладно, мне достаточно быть просто твоим коллегой, приятелем по работе. Я искренне люблю наши с тобой ночные посиделки во время твоего суточного дежурства, люблю вместе кушать пончики и болтать ни о чем. Люблю, когда ты обращаешься ко мне за помощью, люблю даже, когда ты просишь сделать что-то втихую от капитана, ведь это показывает, что ты мне доверяешь. Но вот вопрос: - он выпрямился во весь рост и посмотрел на нее необычайно серьезным взглядом, - а доверяешь ли? Или просто используешь? - Бен, все не так! - воскликнула крольчиха. - Я правда считаю тебя своим другом. Лучшим другом, что у меня когда либо был! - он с искренним огорчением взяла его за лапу и заглянула прямо в глаза. - Тогда почему ты мне не доверяешь? - Джуди отпустила его, отступила на шажок, обхватила себя лапами и слегка осунулась. - Потому... что я даже себе иногда не доверяю. - тихо сказала она. Бен озадаченно посмотрел на нее, пораженный таким неожиданным признанием. - Прости, Бен, ты прав, я... плохой друг. - гепард закрыл глаза и глубоко вздохнул. Когда он вновь их открыл, то посмотрел на нее уже без злости и гнева, как всегда мягко и сочувственно. Он ласково улыбнулся, затем неожиданно протянул лапу и легонько потрепал ее по голове. Джуди не шевельнулась, и это его растрогало, ведь он точно знал, что любому другому в участке она подобное никогда не позволит. Возможно, она и правда считает его своим другом. - Ладно, забудем все плохое и начнем заново. Согласна? - она радостно кивнула, улыбнувшись в ответ. - А теперь говори, - он снова посерьезнел, - что ты учинила с Ташитой? - крольчиха скривилась. - Скажем так, преподала ей пару жизненных уроков, пойдут ей на пользу. - Когтяузер с неодобрительной миной покачал головой. - Она там хоть живая? - Оклемается, сейчас уже должна быть в душе. Но там не мешало бы прибрать, произошла маленькая неприятность. - Ну и за что ты с ней так? - А ты еще не в курсе? - саркастично спросила она. - Ты же знаешь все и вся, что происходит у нас в участке. - Ну я же не всеведущ! К тому же, вы только вернулись, и часа не прошло, как бы я мог узнать что-то за такой короткий срок? - возмутился гепард, впрочем, уже не злясь. - Не томи, Джуди, выкладывай! - Ох, ну ладно. - Джуди кратко, односложными выражениями описала их сегодняшний день. Когтяузер чувствовал, что она чего-то недоговаривает, но настаивать не стал, уверенный, что все равно узнает всю подноготную попозже. Она, впрочем, знала это тоже, поэтому особо и не распиналась. - А вернувшись, мы пошли на доклад к капитану, и там... - она умолкла. Гепард не торопил ее, но весь его вид прямо таки кричал о нетерпении. - Короче, она ляпнула кое-что, о чем ее не просили, в итоге капитан психанул и наорал на меня. - И ты решила устроить ей взбучку за это? - понял, наконец, гепард. - Я просто... - Да, да, преподала ей пару жизненных уроков, я уже слышал. - он задумчиво прищурился. - А это "кое-что", о чем ей не стоило говорить капитану, случайно не связано с неким Николасом Уайлдом? - ну вот, опять замкнулась, вздохнул про себя гепард, видя как мгновенно закаменела мордочка Джуди. - Ладно, проехали. Я пришлю уборщика в спортзал, через полчасика. И сам поговорю с Ташитой, чуток попозже. - Спасибо, Бен. - оттаяла немного крольчиха. - Погоди, я еще не закончил. Я просто хотел сказать... - он сделал паузу, - дай ей шанс. Она замечательная, добрая и наивная самочка, и искренне тобой восторгается. Не знаю, что случилось в твоей жизни такого, что ты перестала доверять другим, но пора бы это исправить. И начать можно с Ташиты. Не доверяешь мне, ну и ладно, я переживу, хотя и обидно, но неужели ты думаешь, что она способна обмануть, предать твое доверие? - Джуди грустно улыбнулась. - Ты ошибаешься, Бен. Скорее, я боюсь, что это я предам ее... - она повернулась и пошла прочь, оставив Когтяузера стоять в легком шоке от ее последних слов. Через несколько шагов она остановилась и оглянулась. - Я... попытаюсь. С этими словами она окончательно ушла, пропав из вида. Когтяузер постоял в коридоре еще немного, переваривая все услышанное за последние несколько минут, затем встрепенулся. Его ждет работа, Волкас там наверняка уже начинает злиться. К тому же, загорелись азартом его глаза, нужно узнать, что же там такого произошло в кабинете шефа, что Хоппс так обозлилась! Главный сплетник участка поспешил обратно на рабочее место, на ходу продумывая, к кому обратиться и как бы узнать подноготную сегодняшних разборок Буйволсона и Джуди. И дня не пройдет, как он будет в курсе всего произошедшего. Умей он применять свои навыки по сбору сплетен к расследованию преступлений, то без сомнения стал бы лучшим детективом в городе!***
Щелчок настенного выключателя приглушенным эхом отразился от покрытых кафелем стен, длинные прямоугольники ламп на потолке негромко, на самой грани слышимости загудели, мигнули раз, другой, и наконец ярко выспыхнули, освещая небольшую душевую. Прислонившись к стене, Ташита механическими, дергаными движениями принялась стаскивать шлем и перчатки. После, пришел черед полицейской формы. Она не удержалась от короткого стона, когда стягивала рубашку, все тело сервалихи отреагировало на эти простые действия вспышкой мгновенной боли. Брюки дались легче, она просто расстегнула ремень, хвостовую ширинку, и позволила им скользнуть вниз с узких бедер. Выступив из них, она медленно, все еще слегка покачиваясь, направилась в ближайшую душевую кабинку. Прикрыв за собой небольшую, узкую, матово-прозрачную дверцу, она бездумно ткнула кнопку включения. Дикий визг огласил душевую, самочка с выпученными от шока глазами резко дернулась назад и с глухим стуком врезалась спиной в дверцу, едва не снеся ее. Тем временем, брызнувшая из насадки сверху ледяная вода успела потеплеть, а еще через несколько секунд стала чуть выше температуры тела. Дрожащая в панике и от внезапного озноба сервалиха всхлипнула, обхватила себя лапами и осела у ближайшей стены, поджав хвост и уткнувшись головой в колени, ощущая как ее постепенно обволакивает приятное тепло, а льющиеся сверху потоки воды моментально смывают непрошеные слезы. Громкий хлопок закрывшейся двери заставил ее вздрогнуть, она резко вздернула голову и посмотрела в проем под дверцей кабинки. Сами кабинки, как и дверцы, были усредненного типа, то-есть рассчитанные на зверей размера большего, скажем, нежели Ташита, но меньшего, чем слон или буйвол, так что нижняя граница дверцы начиналась чуть ниже уровня глаз сидящей на полу самочки. В поле зрения сервалихи, проступая темным пятном сквозь клубы молочно-белого влажного пара, показалась знакомая фигурка. - Уже оклемалась? - спокойно спросила офицер Хоппс, повернувшись к занятой кабинке. Ее ровный, слегка равнодушный голос все равно заставил Ташиту вздрогнуть, ведь именно таким тоном она преподавала ей сегодняшние "уроки", глядя сверху вниз, как корчится от боли сервалиха на полу. Ташита невольно задвигала ногами, с изрядными усилиями отталкиваясь ступнями от скользкого кафельного пола и потихоньку отползая вдоль стены подальше от крольчихи. - Можешь не спешить, мне тоже надо расслабиться немного. - Джуди повернулась к ней спиной и принялась тоже раздеваться. Начала она, почему-то, с брюк, аккуратно сложила их стопочкой на ближайшую скамью, потом принялась за рубашку. Локти задвигались, показывая, как ее лапки расправляются одна за другой с пуговицами. Затем крольчиха замерла на несколько секунд, словно колеблясь, глубоко, громко вздохнула и стянула рубашку одним быстрым рывком, швырнула ее небрежным жестом к брюкам и скользнула к соседней с Ташитой кабинке. Душ фыркнул, включаясь, и громкое раздраженное шипение крольчихи почти перекрыло шум падающей с потолка воды. Как и сервалиху до этого, ее успело окатить изрядной порцией ледяной воды, прежде чем она стала нагреваться. Впрочем, похоже, что она была уже знакома с особенностью этого душа, так что сюрпризом для нее это не стало. А может, она просто обладала большей стойкостью и самообладанием, нежели сервалиха. - Впрочем, особо не засиживайся, как я уже сказала, отчеты никуда не денутся. Сервалиха не ответила. Не могла. Она снова, как и получасом ранее, очутилась на мгновение в неком застывшем мире-снимке. Снова и снова ее глаза пытались осознать, прочувствовать мелькнувшую перед ней картину, от одного вида которой холодело в груди и даже непрерывно льющаяся сверху горячая вода не могла прогнать охвативший ее мгновенный озноб. Она не знала, сколько она так сидела, уставившись в никуда широко раскрытыми, ничего не видящими глазами, и очнулась, возвращаясь в реальный мир, только когда лапка крольчихи легонько постучала в дверцу. - Ау, Ташита, ты там в порядке? - сервалиха вздрогнула и сфокусировала взгляд. Невысокая крольчиха слегка наклонилась и с обеспокоенным видом заглянула под дверцу. Глаза сервалихи молча метнулись к телу напарницы, к ее левому плечу, и тут же, усилием воли она отвела их в сторону. - Д... да, я выхожу. - со второй попытки сумела выговорить Ташита. Она оперлась о стену и поднялась. Как ни странно, горячий душ сделал свое дело, расслабив и прогрев зажатые мышцы, подъем дался ей безболезненно. - Отлично, давай одевайся и идем, Когтяузер скоро пришлет уборщика, чтобы прибрать твой... - она не договорила, но сервалиха моментально вспомнила, или, скорее, даже ощутила всем телом ту теплую, противную волну, извергающуюся из ее горла, и даже зажмурилась от стыда и смущения. Она на ощупь открыла дверцу и вышла из кабинки, и лишь затем открыла глаза. Офицер Хоппс уже успела обтереться полотенцем, накинуть рубашку и сейчас быстро застегивала пуговицы, повернувшись спиной к сервалихе. Ташита внезапно осознала, что как дурочка стоит и пялится на спину крольчихе, туда, где влажная, еще не совсем просохшая шерстка заставила тонкую ткань облепить хрупкое плечико и верх спины. Она сглотнула, смачивая слюной внезапно пересохшее горло, и подойдя к своим вещам тоже принялась одеваться, изо всех сил пытаясь не смотреть на напарницу, а точнее, на ее левое плечо. - Если хочешь что-то спросить, так просто говори, а не глазей исподтишка. - Ташита едва не подпрыгнула, услышав холодный голос офицера Хоппс. - Я... Я... - Хватит мямлить! - в голосе Джуди явственно прозвучали раздраженные нотки. Она обернулась к сервалихе, уперла лапки в бока и задрала голову, уставившись той прямо в глаза. - Уже забыла, что тебе капитан сказал? Ты офицер полиции и будущий детектив. Тебе придется когда-нибудь и преступников допрашивать! С ними ты тоже будешь вот так заикаться? - П-простите, мэм. - виновато потупилась Ташита. - Чуточку побольше уверенности, Отличница. - уже гораздо мягче, с еле уловимой усмешкой сказала Джуди. - О-отличница? - Копы частенько дают друг другу прозвища. Ты вот теперь у нас будешь Отличницей! - огорошенная сервалиха не знала, что ответить, молча открывая и закрывая рот. Через какое-то время, она все же взяла себя в лапы, и задала, наконец, вопрос. Нет, не про прозвище, это подождет, а про... - Мэм... - Да? - Ваше... плечо? И спина? - она сглотнула внезапно переполнившую рот слюну. - Что это? - А на что это похоже? - слегка склонила набок голову крольчиха, с интересом наблюдая за натужными попытками сервалихи сформулировать вопрос. - На... следы от укуса. - прошептала Ташита и отвела взгляд, не в силах смотреть в фиолетовые глаза напарницы. - Браво! - саркастично похлопала Джуди. - Все-таки, быть тебе детективом, раз ты сумела это понять. Что-нибудь еще? - сервалиха промолчала. Выждав еще несколько секунд, крольчиха хмыкнула, снова отвернулась и принялась натягивать брюки. Ташита тоже продолжила одеваться, мыслями пребывая где угодно, но только не в душевой. Укус? Да черта с два! Это... это... нечто иное. Она сама хищник, и знает, что там поработали не только зубы, но и когти. Перед глазами сервалихи вновь встала эта ужасающая картина, паутина жутких, страшных шрамов, прикрыть которые не в силах даже отросшая вновь довольно плотная серая шерстка. Ее не просто кусали - ее убивали! Рвали на куски! Словно кто-то метил ей в горло, но промахнулся и вонзил клыки в хрупкое плечико, буквально разодрав его в клочья, в окровавленные ошметки плоти, вдобавок как следует пройдясь острыми когтями по спине и боку. - Ну что, готова? - и вновь голос офицера Хоппс вернул ее к реальности. - Мэм! - прорезался, наконец, голос сервалихи, когда они уже покинули душевую и подошли к дверям спортзала. - Хм? - обернулась Джуди. - Эти шрамы... как? - губы Ташиты дрожали, а глаза лихорадочно поблескивали, но в этот раз она взгляд не отвела. Крольчиха долго смотрела на нее, затем в глубине аметистовых озер мелькнули искорки грусти. - Сегодня я... преподала тебе несколько уроков. - голос ее был подстать взгляду, тихий и слегка грустный. Ташита слегка дрогнула при слове "урок", но продолжила слушать, затаив дыхание. - Возможно, я... слегка перегнула палку, перестаралась... с физическим внушением. Не удивлюсь, если ты затаила на меня обиду. - сервалиха недоверчиво нахмурилась. - Я не... - Не стоит. - оборвала ее Джуди, подняв лапку. - Потому что это не извинение! - жестко сказала она. - Я поступила так, как считала нужным, и извиняться за это не намерена! - сервалиха опешила, даже открыла было рот, но тут же закрыла его вновь, тихо клацнув зубами. Офицер Хоппс не переставала ее изумлять... во всех смыслах. - Могу лишь сказать, что тебе повезло, что твои жизненные уроки вышли именно такими, хотя, ты наверное сейчас так не думаешь. Вот это, - она положила лапу на плечо и слегка сжала его, - был мой урок. - И... что он означал? - тихо, почти шепотом спросила сервалиха. Джуди печально улыбнулась. - Что не всем хорошим и добрым с виду зверям можно доверять. Иногда доверие... заканчивается вот так. - Вы ведь... могли умереть... - О, а я и умерла тогда. - она хмыкнула. - Ну или, по крайней мере, часть меня. - она помотала головой, взмахнув длинными ушками словно лентами, и уже обычным, деловым тоном сказала. - Ну все, хватит вопросов на сегодня, сосредоточимся на работе. Идем, бумаги не ждут. Она не оглядываясь покинула спортзал. Сервалиха промедлила несколько секунд, затем встрепенулась и вприпрыжку помчалась за напарницей. Спустя еще пару минут в спортзал заявился дикобраз в форме уборщика и недовольно бурча принялся оттирать уже успевшую присохнуть лужу рвоты.***
Противный, дребезжащий гул в ушах. Он мешает думать, мешает слышать, мешает, кажется, даже видеть. Мир напоминает смазанную картину, как на ужасного качества видеозаписи, как если бы взять видеокамеру, подвесить на веревке, а потом резким движением раскрутить ее вокруг своей оси. Густая листва крон, пышная словно сахарная вата, размывается в бесформенное, длинное зеленое пятно со вкраплениями поперечных коричневых линий - стволов деревьев и кустов. Вспышки яркого света режут глаз, но их тут же приглушает багровая пелена, что застилает глаза. - На таких как ты намордники надо одевать! - всего семь слов, и мир словно застывает под толщей льда, охватывая все вокруг запредельной стужей. - ... намордники надо одевать! - всего три слова, и мир словно утопает в кроваво-красном тумане. - ... намордники... намордники... намордники! - треклятым эхом звучит звонкий, полный гнева и презрения голосок, и мир словно взрывается обжигающим, испепеляющим все вулканом. Пальцы болят. Когти выпущены на всю длину и даже больше, пальцы скрючены, скорчены, так что кисть напоминает изуродованного четырехлапого паука. Десны болят. Он сжимает челюсти так сильно, что из десен вот-вот пойдет кровь. А может, уже идет, он просто не замечает. Губы болят. Они вздернуты, они растянуты, обнажая разом в широченном оскале все зубы, что есть в пасти. Сердце болит. Оно бьется в грудь тараном, так сильно, так быстро, что кажется, еще немного, и ребра не выдержат, треснут и вылезут наружу, раскрывшись подобно зеву омерзительного цветка из окровавленной плоти, в обрамлении из острых костей-лепестков. Она бежит. Она кричит. Она молчит. Она смотрит в ужасе, широко раскрыв свои бездонные фиалковые глаза. И снова это мерзкое дребезжание в ушах. И вкус, ни с чем не сравнимый вкус горячей плоти и еще более горячей крови на языке. Глаза болят. Боль такая, будто в них щедро сыпанули смесь битого стекла и острого перца, сдобренных немалой порцией уксуса и лимонного сока. Дребезжание становится все громче, сводя с ума, сжимая череп в тисках своим отвратительным звуком. Да сколько же можно?! Умолкни наконец! В тщетной надежде заглушить этот пронзительный визг из горла рвется дикий, оглушительный рык.