* * *
Ближе к одиннадцати Прескотты действительно появляются. Шон Прескотт с женой в бриллиантах, загоревшая Кристин и бледный Нейтан, испуганно озирающийся по сторонам. — Сукин сын, — шипит Виктория и улыбается каждому из них издалека. — Я сотру тебя в порошок за то, что ты со мной сделал, урод. Хлоя хмыкает. Она уж точно усвоила: любви не существует. Роется в памяти: кажется, Нейтан бросил Викторию сразу после окончания академии, на выпускном вечере. Прайс наблюдает, как Чейз плавно подходит ко всему семейству и делает реверанс, скромно потупив взгляд. Нейтан смотрит на нее и вздрагивает, Шон кивает, Кристин о чем-то оживленно спрашивает, миссис Прескотт стоит, вцепившись в руку мужа, воплощение кротости и покорности, этакий выставочный образец: меховая накидка, длинное платье в пол, высокая прическа, дорогие украшения. — Виктория справится? — шепчет Джастин, появляется то справа, то слева, консультирует гостей, рассказывает об авторах и ценах, убеждает купить сразу все собрание. — Я сожгу ее на костре, если нет, — отвечает Хлоя. — Не своди с них глаз. — Пять минут до презентации, — говорит Брук, протягивая руку Прайс. — Мы готовы. Хлоя впервые за вечер видит ее и приветливо жмет руку. Над Брук неслышно жужжит Phantom 4, готовый начать транслировать выставку в прямой эфир в любой момент. Светлая память модели B400 EVO, думает Хлоя, разглядывая ее. Брук Скотт — почти последняя часть мозаики под названием STARS GALLERY. Острый угол, кричащий сарказм, воплощение интеллекта: огненные волосы растрепаны, проколотые соски торчат сквозь ткань синтетической рубашки, ярко-зеленая помада ядовитым пятном оттеняет светлую кожу. Брук оставила умирающую мать ради тебя, Хлоя, относись к ней с уважением, говорит себе Хлоя. Но смотрит на эти сережки в груди и говорит: — Не мешает? Брук ловит ее заинтересованный взгляд и фыркает: — Мой босс любит подобное, почему бы его не побаловать? Хлоя знает о ней больше, чем хотелось бы; Брук открытая бисексуалка, одаренная личность, талантливый инженер. Она отвечает за сайты, трансляции, фотогалереи; каждую ночь проводит в компании нового человека, но все так же сохнет по Уоррену, хранит его фото в кошельке и иногда рыдает навзрыд и убегает, видя кого-то похожего на него. — Разбаловала меня совсем, — в тон ей отвечает Хлоя. — Поехали. Брук показывает ей большой палец и поднимается наверх; дрон успокаивающе покачивается в такт ее шагам. Хлоя задерживает взгляд, вздыхает и идет к сцене. Вспышки фотокамер каждый раз напоминают ей о Макс, и сердце Прайс бьется быстрее, будто надеясь увидеть ее силуэт в толпе. Она все еще помнит о ней. Все еще помнит. Хлоя машет рукой, улыбается уголками рта, высоко поднимает голову и начинает говорить. Микрофон-петличка передает интонации с несвойственной ей глубиной голоса, дрон мягко качается прямо напротив нее, камеры ослепляют, но Прайс не позволяет себе дрогнуть или глубоко вдохнуть. От того, что она скажет, зависит, сколько денег получит галерея сегодня. — ...ведь не всегда молодой художник — значит «неопытный», — заканчивает Хлоя. — Чтобы разбить это клише, мы рады представить вам автора полотен «Во имя всех святых», обладателя премии «Мир» за лучший цикл работ, номинанта на национальную премию «Золотая кисть» Элайза Миллера! Тот самый дрожащий от страха парень, которого пытался успокоить Джастин, поднимается на сцену, пожимает руку Хлое и произносит шаблонные слова благодарности. Его руки отчаянно дрожат, очки запотели от волнения: это его первая серьезная презентация своих работ, которая может принести реальные деньги, пусть они и составляют всего сорок процентов от всей выручки. Хлоя становится рядом с Джастином, толкает того плечом. — Ну, как успехи? — Продали треть, — отвечает Уильямс. — За полчаса, — уточняет он. — Прескотты пока молчат, но это лучше уточнить у Тревора. — Рано еще. — Хлоя поводит плечами. — После презентации должно пойти лучше. Ждем. Миллер распинается на сцене, благодарит галерею в очередной раз, нервно дергает узел галстука. Прайс ищет глазами официанта с алкоголем, но не находит ни одного и грустно вздыхает. Сегодня слишком тоскливо: молодые авторы все одинаковые, будто их кто-то клонирует. Через пару часов Хлоя устало облокачивается о стенку и жалеет, что не захватила сигареты. До окончания презентации остается еще больше часа, но она чувствует себя вымотанной и измученной уже сейчас: нахождение в толпе никогда не было ее сильной стороной. — Мисс Прайс? Хлоя дергается от этой надменной интонации. — Мистер Прескотт? — в тон ему отвечает она. — Я думала, Вы предпочитаете находиться в центре событий. — Она кивает на середину зала, где гости оживленно беседуют. — Там сегодня слишком шумно. — Он качает головой. — Позвольте поздравить Вас с очередным успехом. Кажется, Вы нашли свое призвание. Прайс внимательно слушает его, пытается понять, что Прескотт-старший хочет от нее. Не пришел же он просить скидку на полотна? — Нейтан говорил, что Вам по душе больше точные науки, поэтому открытие картинной галереи стало для меня неожиданностью. — Арт-галереи, — машинально поправляет Хлоя. — Да, конечно... Арт-галереи. Уверен, Вы находите подход к каждому сердцу, в том числе и запутавшемуся. — Мы открыты для молодых талантов, — заученно повторяет Прайс. — Каждый достоин шанса. — Мой сын Нейтан... Дальше Хлоя отключает свой разум: сейчас Прескотт будет просить организовать уголок поклонения фотоработам Нейтана. Не их формат, фыркает она про себя. Их никто не купит, они неинтересны и скучны. Кто придет на фотовыставку, чтобы посмотреть на старый, развалившийся сарай? Никто. — ...обладает уникальным талантом... И папочкиными деньгами. — ...и на многое готов, чтобы стать частью этого пространства... Короче, ты все оплатишь, Прескотт, окей, я поняла тебя. — Я бы хотел, чтобы Вы обратили внимание на его профессиональные качества, — заканчивает Шон, улыбаясь. — А я, в свою очередь, обещаю обратить внимание на Ваши... успехи. — Мистер Прескотт, — осторожно подбирает слова Хлоя, — я уверена, что Нейтан — очень способный человек, но... — Но мы бы хотели видеть его работы чаще, чем он — нашу галерею! Виктория виснет у нее на руке, опирается всем телом, почти сносит Хлою с ног. — Мы с радостью просмотрим его портфолио завтра днем. Он ведь сможет подойти в офис к двум? Мисс Прайс и я давно думали над тем, чтобы позвать его, но боялись, что Нейтан нам откажет. Так ведь, Хлоя? Виктория, что ты делаешь, думает Прайс, кивая. — Именно это я и хотела сказать. — Прекрасно. — Прескотт выглядит довольным. — В таком случае, я готов взять оставшиеся полотна. — Все восемь? — уточняет Виктория. — Моя жена хотела бы украсить ими свой кабинет и библиотеку. Будьте добры, оговорите доставку со Скарлетт. Уверен, она ответит на все вопросы. Благодарю вас за понимание, Мисс Чейз, мисс Прайс. — Прескотт кивает головой и уходит. Тревор оказывается рядом с ним через секунду, принимает чек и подмигивает Хлое. Прайс закатывает глаза: — Виктория-мать-твою-за-ногу-Чейз, ты охренела? — Уймись, Прайс, мы покроем страховку и два из шести кредитов на эти деньги. — Сейчас в Виктории, казалось, надменности еще больше, чем в Прескоттах. — Забросим его фотки в угол на втором этаже, пусть висят там. Напишем, что это работы выпускника самого Блэквелла. Все восемь полотен! — радостно шепчет она. — Это успех! Хлоя кисло улыбается и медленно-медленно поднимается наверх. Сверкающие стены отражают уставшую хрупкую фигурку в длинном пиджаке и узких черных джинсах. Она опять похудела — футболка кажется больше на пару размеров, скулы выделяются остро очерченными линиями, с тонких пальцев вниз срывается и падает тонкое серебряное кольцо. Хлоя не возвращается поднять его: ей все равно, упало и упало. Она лишь думает, почему не потеряла его в самом начале вечера. Но эта мысль быстро ускользает от нее. Сегодня галерея работает до полуночи — значит, Хлоя попадет домой не раньше часа. Сейчас ей нужен перерыв, а затем она отправится обратно в этот котел, полный художников, артистов, фотографов, музыкантов и просто нечеловечески богатых людей, считающих себя властителями мира. В кабинете Прайс срывает с себя пиджак, бросает его на стул и с ногами забирается на диван. — Я чертовски устала, Макс, — шепчет она в пустоту. — Интересно, где ты сейчас? Хлоя тянется к пачке сигарет, достает одну и с наслаждением затягивается. Легкая эйфория — всего на минуту — охватывает ее, и она блаженно закрывает глаза, позволяя себе отвлечься от окружающего мира. Прайс докуривает третью сигарету, когда дверь кабинета распахивается, громко ударяя о панель. В дверях, распространяя вокруг себя электрические волны, стоит Виктория и громко произносит: — Прайс, нам пизда.II.
18 ноября 2017 г. в 19:54
просто вывезет бесконечный
трип.
вывезет полубезумный
трёп.
ты меня видишь?
смотри,
смотри,
потому что скоро меня
сотрёт.
— Мисс Прайс, мы готовы открываться.
— Просто Хлоя, — раздраженно поправляет она и взмахивает длинным тонким карандашом, словно дирижерской палочкой. — Открываемся через пять минут. И благослови нас, черт бы его побрал, Господь.
Хлоя не спеша спускается по прозрачной лестнице, оглядывая свое детище: построенное с нуля, чуть было не погребенное под десятками кредитов и ссуд, сверкающее и прекрасное, как в ее подростковых мечтах — труд пяти последних лет. Три этажа чистого искусства и авангарда: подсвеченные белоснежные панели с огромными голубыми окнами, изломанные линии потолка, металлические светильники-шары, искусственные водопады и огромный фонтан посередине: вокруг своей оси вращается сияющая планета, освещенная тысячей лампочек-звезд, таких крошечных, что даже не видно проводов, на которые они крепятся.
Хлоя смотрит на большую стойку у входа, на буквы «STARS by Chloe Price» над ней и улыбается. Тепло заполняет ее грудную клетку, энергия невидимыми искрами скользит к кончикам пальцев, и она чувствует, что живет. Глубокий вдох, последний взгляд на идеально чистый пол — и она готова.
Хлоя подает знак музыкантам — сегодня у них вечер живой музыки, — и галерея наполняется звуками.
Двери распахиваются, впуская прохладный вечерний воздух. Повсюду начинают слышаться смех и одобрительные возгласы.
Ночь будет долгой, думает Хлоя и берет с подноса официанта тонкий высокий бокал.
— Как тебе шампанское? Мамино любимое.
— Кислятина редкостная, — кривится Прайс. — Но им нравится, вон как расходится. Почему Джастин до сих пор зовет меня мисс Прайс? Может, ему и тебя называть «мисс-Чейз-не-против-ночи-вместе»?
Виктория улыбается: винная помада подчеркивает аристократическую бледность и впалые щеки, металлического оттенка стрелки на глазах — в тон ремню, обернутому вокруг талии. Свободное серое платье, острые лодочки, идеальный маникюр и эта суперкороткая модная стрижка с косой челкой. Чейз меняется вместе с миром вокруг себя, плывет на волнах моды, ловит волну современных искусств и держит это огромное здание в своих крошечных кулачках.
Четыре года назад Хлоя, сидевшая за тогда еще большим и неудобным компьютером, отправляла запросы о помощи всем, чей e-mail был в ее электронной книжке. Виктория, Нейтан, Джастин, Кейт, Тревор, Дана, Алисса, Логан, Сара, Майки... Студенты академии, бывшие (и настоящие) наркоманы, заблудшие души, случайные знакомые, бывшие лучшие друзья (Рейчел и Макс она внесла в черный список очень давно). Двадцать четвертого декабря, под Рождество, сигнал SOS был разослан ста двадцати людям. Половина его проигнорировала, четверть отказала, а вот оставшиеся...
Виктория стала первой, кто ответил своим лаконичным и неожиданным «да». Найдя ее страничку в интернете, Хлоя ухмыльнулась: Чейз так и осталась в тени своих родителей, не найдя себе лучшего места. Но у нее был сайт с собственными фотоработами, несколько сотен подписчиков и популярность от бога, сыгравшая Хлое на руку. Чтобы вытащить девушку в Лос-Анджелес, Прайс пришлось наступить на горло собственной гордости и пообещать ей свою личную выставку в будущей галерее. Если та, конечно, вообще будет построена, ехидно добавила тогда Чейз.
Через три с половиной года Виктория заняла достаточно большой участок в их галерее под свои проекты и стала участницей крупных выставок. Она моталась в Нью-Йорк, Москву и Париж, фотографировалась со знаменитостями и пиарила галерею так, как никто бы не смог. Касаясь тонкими пальчиками рукава той или иной жертвы, она томно вздыхала и произносила свое коронное:
— Ах, мне бы так хотелось иметь это в нашей с подругой галерее в Лос-Анджелесе!
Через час после этой фразы Хлоя ловила смс-оповещения: «На Ваш счет поступили средства».
Иногда Хлоя ездила с ней, но все чаще предпочитала оставаться дома: работа не отпускала ее надолго, от недосыпа перелеты давались с трудом, от такого количества людей и камер сильно болела голова. Основатель галереи и автор фоторабот — разные должности, говорила Хлоя в очередном интервью.
— Мы предпочитаем яркий, выбивающийся из рамок стиль, — четко отбивала Прайс. — Мы хотим расширить границы искусства, показать, что за чертой есть что-то, что реально разглядеть. Мы готовы открыть двери для каждого, кто согласен помочь нам это сделать. И абсолютно не важно, сколько у автора фолловеров в Twitter или подписчиков в Facebook. Мы готовы рискнуть, чтобы добиться всего и сразу. Таков наш принцип.
Хлоя из настоящего приветливо улыбается гостям и подмигивает Джастину, который яростно нашептывает указания в ухо молодому автору, покрывающемуся от этого капельками пота. Подойдя поближе, она слышит обрывки фраз:
— Не напрягайся, руки расслабь, не топчись, очки поправь, говори громко, не смотри вниз...
— Мистер Уильямс, разрешите Вас на минутку? — Улыбаясь уголками губ, Хлоя манит Джастина к себе. — Может, мне называть тебя мамочкой? — негромко говорит Прайс. — Оставь его в покое. Иди займись работой.
Джастин кивает и, галантно поправив бабочку на шее, растворяется в толпе; Прайс готова поклясться, что слышит стук каблуков его лакированных туфель у фуршетных столов.
Как только очередная выставка-премьера заканчивается и на официальном сайте вновь появляется надпись «VACATION», за дело берется Джастин. Это он принимает звонки, отвечает на тысячи сообщений, поддерживает связку ГАЛЕРЕЯ-АВТОР. Если Хлоя — кости этого места, то Джастин — его глаза и уши.
Бывший скейтбордист откликнулся на сигнал о помощи вторым, почти под самый Новый год заявился на порог комнаты Хлои, громко заявив, что он заебался в этой Аркадии и хочет большего. Его магазин скейтбордов не сумел найти популярности, и Джастин продал помещение под булочную. Часть остатков со склада он привез с собой, остальное тоже успешно продал.
Хлоя не знала, чем может ему помочь, но очень быстро выяснила, что Джастин неплохо разбирается в искусстве. Но самое важное, что Джастин притащил с собой и Тревора, готового к любым авантюрам, а также его бабушку — святую миссис Уэй, которая готовила вкуснейшие яблочные пироги и была основным генератором жизнеобеспечения троицы. Джастин и Тревор поселились в квартире миссис Уэй на другом конце города от Хлои, но та часто оставалась ночевать у них на раскладном диване, утыкаясь носом в пахнущие ванилью подушки.
Кстати, о Треворе... Где его носит?
Хлоя осторожно перемещается среди гостей, останавливается пожать руку или сфотографироваться, двигается ко входу в аукционный зал.
Легкая стеклянная дверь отодвигается в сторону, и Прайс оказывается в темном и душном пространстве. Много стульев, небольшая сцена, тяжелые занавески... Кто бы мог подумать, что здесь, в этом самом воздухе, висят деньги — от тысячи до миллиона долларов? Хлоя кашляет: зал не убирают перед выставками, если на них не планируются аукционы; экономия должна быть везде, говорит Тревор.
— Хлоя? Потеряла меня?
Тревор потрепан, но улыбчив; у него много шрамов на теле, с пяток татуировок, короткие волосы, красная рубашка, огромные очки и неизменная черная папка в руках.
Финансовый специалист, фыркает Хлоя. В дешевых китайских очках без линз и рубашке с рынка. Тревор, ты нас позоришь, хочется сказать ей.
Вместо этого Хлоя улыбается в ответ и кивает.
— Непривычно видеть тебя здесь.
— Ай, брось, — отмахивается Тревор. — Я пока там не нужен. Вот через час — да, Джастин не сможет и шагу без меня сделать. А пока дай мне...
— Побездельничать? — подсказывает Прайс.
— Насладиться покоем, — поправляет ее Джонсон.
Они молчат с минуту, а потом Хлоя протягивает ему бокал шампанского.
— Знаю, что ты не пьешь на работе, но сегодня это тебе понадобится. У нас особые гости.
— И кто же? Хлоя, клянусь Сатаной, хуже, чем миссис Варн, я не знал никого! Никогда торги не были такими затянутыми. Я говорил с ней четыре часа! — стонет Тревор. — И все из-за картины всего лишь в сто тысяч. Даже не двести, пропади она пропадом.
Хлоя поджимает губы, чтобы не рассмеяться, но через секунду вновь становится серьезной.
— Ты напряжена, — отмечает финансист. — Так кого мы ждем?
— Прескоттов.
— Всех?
— Всех.
Шумный вдох, бокал залпом. Тревор снимает очки и трет красные глаза — галерея никогда не спит.
— Откуда...?
Хлоя пожимает плечами.
— Собственно, какая разница, откуда? Задача Джастина — развести их на бабки, — отвечает она. — Я хочу, чтобы, пока Виктория обхаживает их мелкого ублюдка, Джастин выкачал из них добрых полмиллиона. Они купят эти картины, — скалится Прайс. — Или я надену полотна на их головы.