Без пятнадцати два

      Мягкие, казалось, совсем шелковистые, лучи дневного света пронизывали кроны молодых и не очень деревьев, окрашивая листву в более яркие оттенки зеленого. Зеленый как нельзя прекрасно успокаивает нервы и уставшую душу. И если долго смотреть на эту яркую мишуру, то сдается такое впечатление, что Земля специально создала хлорофилл зеленым, дабы успокаивать воспаленные умы людишек.       Даже не хочу думать, насколько это не избавило человечество от того же разлада между собой, что уж говорить о войнах.       День действительно выдался на редкость хорошим. Ни холодно тебе, ни жарко. Мягкий рассеивающий свет и легкий прохладный ветерок. Все бы ничего, но не хватает тут только одного небольшого пункта. Пункта, который должен был прийти с минуты на минуту.       Прохожие сновали туда-сюда по тропам парка, оставляя за собой небольшие пыльные облачка, дети бегали и радовались мыльным пузырям, которые им любезно раздавал случайный прохожий, парочки упоенно целовались на соседней лавочке, ну, а я все выискивал взглядом ту, из-за которой сегодняшний день в парке — очередной обычный день. Тут мои уши уловили стук каблуков по асфальту, пахнущему пылью и землей, и я интуитивно поднял глаза на обладателя столь громких туфель. Взгляд зацепился за белое в красный цветок средней длины платье. Скользнув выше, я приметил накинутый на плечи белый жакет и свисающие концы красного шарфа, обмотанного вокруг шеи. Все понятно.       Пришел мой огонек. Да, приторно, но все же. По-другому ведь и не назовешь. Такая же горячая, обворожительная, но в то же время опасная, как притаившийся хищник.       Анна…       В этом вся она.         — Ну что ж, привет, Анна, хорошо выглядишь, — я улыбнулся девушке, подсевшей ко мне. Анна ответила улыбкой. — Как тебе денек?         — Просто великолепный, — вздохнула Анна, улыбнувшись маленькому порыву ветра, — давно такого не было.         — Как протекает твоя беременность? — на секунду мне показалось, что глаза Анны прищурились, а пальцы легонько сжали полы платья, выдавая тревогу или раздражение. Однако девушка вмиг переменилась и взглянула на меня с улыбкой, дотронувшись ладонью до живота.         — Неплохо, все прекрасно, — тут она огляделась по сторонам и вновь посмотрела на меня с каким-то блеском в глазах, — а давай прогуляемся по парку?         — Хорошо, — я встал со скамьи, поправляя брюки и протягивая Анне руку, помогая ей встать. Не знаю, что на меня нашло, но, когда я ощутил тепло её руки, так покорно лежавшей в моей, мне просто сорвало крышу над головой. Я легонько потянул Анну на себя и сделал кистью вращательное движение, заставляя Анну последовать за мной и закружиться. Она засмеялась тихонько и радостно, а меня будто током прошибло при взгляде в её глаза, когда они оказались так близко от моих. Мы глядели друг на друга с непониманием, прежде чем успели понять, что стоим друг к другу в непростительной близости. Откашлявшись, я последний раз посмотрел в эти серые глаза и отстранился, возобновляя путь.       Не знаю, о чем в этот момент подумала Анна, но мне придется ещё долго мучиться от странного смущения и неприятного стыда.         — Ты, ведь, хотела о чем-то мне рассказать? — очень кстати вспомнилась мне цель нашей сегодняшней встречи. Анна как-то странно посмотрела на меня, отрываясь от созерцания колышущейся луговой травы, которую в этой части парка решили почему-то не косить.         — Да, есть одна проблемка, касающаяся моей болезни, — безразличным тоном ответила она так, как будто мы говорим о погоде. Но потом, видимо, что-то ёкнуло в ней, и Анна перестала улыбаться, придавая разговору серьезности. — Я начала видеть галлюцинации наяву, Хао.         — Как давно?         — Сразу после сеанса гипноза, в тот день…         — Понятно, — я на миг задумался, обдумывая слова девушки. Скорее всего, галлюцинации были вызваны сильным эмоциональным потрясением Анны во время гипноза. Если сейчас все хорошо, больше их быть не должно. Во всяком случае, так должно быть. — Какого они характера, и появлялись ли ещё после того раза?         — Я вижу все тех же людей, что и во снах, — отозвалась Анна, глядя прямо перед собой. — Это было два раза, и оба этих раза ко мне приходил ты.         — Э, а он, то есть, я, не заставлял тебя сделать что-нибудь… — я замялся, не решаясь сказать Анне эти слова. Не решался дать ей мысли о возможной шизофрении, ведь мы с ней оба прекрасно знаем, что этот диагноз уже практически не вылечить.         — Противозаконное? — предположила Анна, саркастически усмехнувшись. — Убить кого-то или причинить боль? Нет уж, попрошу, боль причиняет он только мне.         — Заставляет причинять себе боль?       — Да нет же! — отмахнулась она, злобно посмотрев на меня. — Я не конченая шизофреничка, ясно тебе?         — Анна, это моя работа, — мягко напомнил ей я, положив руку на плечо. Я наклонился к её лицу, заглядывая во все ещё злые серые глаза. — Я всего лишь искренне хочу тебе помочь.         — Да знаю я, — вялое сопротивление Анны позволило мне вновь взять ситуацию под свой контроль. Я мягко улыбнулся пациентке и качнул головой, давая ей возможность продолжить. Мы продолжили путь, слушая громкое щебетание синиц. — Я просто устала морально. У меня душа болит, Хао, ты понимаешь? У меня складывается такое чувство, будто я делю жизнь на два мира. Одна жизнь принадлежит этому миру, другая — миру шаманов. Я не знаю, что делать, я… Я перестаю чувствовать ту грань, Хао.         — Ты же принимаешь таблетки? — я строго глянул на Анну, ожидая её реакции. Она незамедлительно кивнула. — Тогда я скажу тебе следующее: твое состояние никогда не пойдет на поправку, если ты позволишь своим эмоциям брать над тобой верх. Ты должна перестать винить себя в случившемся, Анна. Пойми, это единственный твой шанс.         — Я не могу, — Анна понурила голову, хмуря лоб и закусывая губу. Из-под спавших на её лицо блондинистых волос послышались всхлипывающие звуки. — Не могу себе этого простить! Никогда не прощу!         — Ну тише, — я обхватил лицо Анны ладонями, большими пальцами аккуратно вытирая выступившие слезы. Не знаю, какая сила огородила меня от необдуманного поступка, но если бы не мое благоразумие, то сейчас бы точно получил пощечину от Анны за поцелуй. Забавно, но все же. А была бы она против? Глупые вопросы. — Анна, ты воистину сильный человек. Поверь мне, сколько таких, как ты, я уже повстречал в своей карьере. Все они как один орали о своей ничтожности. Ты же первый человек с таким сильным духом. Я уверен, что ты справишься.         — Спасибо, — улыбнулась она сквозь слезы и сделала самый неожиданный для меня, да и для себя тоже, поступок: обняла меня. — Спасибо тебе за все. Йо был прав, ты прекрасный врач. И человек…         — Не стоит, — улыбнулся я, растаяв в объятиях этой внешне хрупкой девушки. Поглаживая её по волосам, я невольно задумался о том, что хотел бы каждый день вот так вот её обнимать. — Ну что, успокоилась? Тогда идем дальше.         — Я бы хотела услышать твой план действий на мой счет, — резко и уверенно заявила Анна, отстранившись от меня и посмотрев в глаза. Я усмехнулся и побрел дальше вдоль тропинки.         — Ну, если бы ты была не занята, то с удовольствием пригласил бы куда-нибудь поужинать, — лукаво проворковал я, искоса поглядывая на Анну. Её взгляд надо было видеть: столько смеси разных чувств от отвращения до неприятия плескалось в его сером водовороте! — Шучу я, дорогая, шучу.         — Если это все, что ты хотел мне сказать, то мы можем уже расстаться, — фыркнула Анна, скрещивая руки на груди. Я молча смотрел на неё, переводя взгляд на черные следы размазанной туши, которые Анна пыталась стереть влажной салфеткой. — Ну?         — Тебе нужно быть более позитивной, — начал я, разводя руки, — это поможет тебе и будет лучше для твоего ребенка. Поэтому в моих планах на тебя помимо лечения стоит ещё и делать тебя счастливой с научной точки зрения, не волнуйся ты так. Передай Йо, чтобы он не забывал почаще вызывать улыбку на твоем лице. Самое главное для тебя сейчас — не дать депрессии вывести тебя из строя. Постарайся не думать о плохом.         — Хорошо, — кивнула Анна, посмотрев в сторону, — но как мне этого добиться? Я же уже говорила, что не могу совладать с эмоциями.  — Таблетки, таблетки и ещё раз таблетки, — напомнил я, а потом добавил, улыбнувшись. — А также другие люди, позитивное общение, питомцы и любимое хобби. Кстати, есть у меня идейка как заставить тебя полностью расслабиться.         — И какая же? — настороженно поинтересовалась Анна и усмехнулась. — Ужин в кафе никак меня не расслабит, я не люблю тесноту.         — Узнаешь, когда я тебя туда отвезу, — подмигнув девушке, я взял её под руку и повел по извилистой тропинке, которая вела сквозь густые деревья. — Пожалуй, пора начать нам нашу новую терапию. Давай посчитаем, сколько птиц ты отличишь по их голосам…       Вечером я отвез Анну на то самое место, на которое часто приезжал расслабляться сам: на Богом забытую полянку посреди леса. Здесь очень редко бывают сильные холодные ветра, только их спокойные дуновения. Сюда не достает свет цивилизации, поэтому тут так хорошо видны звезды и всевозможные туманности.       Именно поэтому тут всегда так спокойно.       Я был просто обязан поделиться этим местом с Анной. Ей это просто необходимо.         — Мы в лесу будем на кроликов охотиться? — усмехнулась Анна, когда мы подъехали к окраине леса. Я припарковался на обочине и заглушил мотор, открывая багажник с помощью кнопки.         — А ещё постигать мудрость у древних духов этого леса, — в тон ответил я, кивая на багажник. — Там лежат несколько пледов и термос, возьми их, пока я тут закончу.         — Не сочти меня за извращенку, но твои слова о расслаблении, лес и пледы в машине ассоциируются у меня с чем-то не очень хорошим, — моя пациентка стояла у дверей и оглядывалась по сторонам. — Очень надеюсь, что наше безобидное созерцание звездного неба не закончится чем-то неправильным.         — Так, ты уже все поняла, — усмехнулся я, блокируя двери машины и забирая у пациентки пледы.         — Это ясно как день, — Анна улыбнулась. — Здесь просто больше нечем заняться.         — Пойдем, — я ступил на тропинку, углубляясь в лес. Анна последовала за мной, изредка спотыкаясь о выступающие корешки. Я всем нутром почувствовал, как она успела меня возненавидеть за эту поездку, — уж слишком громким и раздраженным был её вздох. Шли мы в молчании, изредка переговариваясь, делая это лишь для того, чтобы прогнать неловкое молчание, сковавшее пространство вокруг нас. Наконец деревья расступились, и взору открылась небольшая полянка, освещенная лунным светом.       Я с улыбкой шагнул в высокую траву и медленно побрел вперед, ласково касаясь пальцами высокой луговой травы. Её спокойное колыхание на слабом ветру успокаивало меня, расслабляло. Я уже успел погрузиться в свои мысли, как услышал голос Анны с достаточно неоднозначной интонацией.         — Ты ведешь себя странно, — сказала она, обнимая себя руками и удивленно глядя на мои действия. Мы зашли уже на самую середину поляны и стояли в полнейшей тишине. Я посмотрел на неё, усмехнувшись.         — Анна, не забывай, что я самый обычный человек, — я расстелил плед на траве, примяв её к земле, и присел, держа второй плед в руках.         — С самыми необычными привычками, — пространственно ответила Анна, присаживаясь рядом. — Хао из моих галлюцинаций является практически одним целым с природой. Я не думала, что это все-таки имеет отголоски в реальности…         — А ты, я посмотрю, очень проницательна, — я посмотрел на звезды, улегшись на спину и подложив руку под голову. Анна с каждым разом удивляла меня все больше и больше, и я никогда не перестану говорить об этом. — Ложись. Не бойся, приставать не буду.         — Хао, — на мое удивление, Анна не стала со мной пререкаться и просто легла рядом, продолжив разговор, глядя на сверкающие точки над нами, — звезды просто прекрасны!         — Ага, — я улыбнулся, проникнувшись энтузиазмом Анны вкупе с созерцанием звездного неба. Небесные светила всегда кажутся такими холодными и молчаливыми, такими ужасно далекими и беспредельно прекрасными. — Целая Вселенная взирает на тебя с высоты нашего земного шара. Это не может не впечатлить.         — О, вот Большая Медведица, — Анна рукой указала вверх на сияющее созвездие, которое дружелюбно нависло прямо над нами. Потом медленно перевела руку вправо и замерла, — Кассиопея… Мое любимое…         — Хороший выбор, — кивнул я, выискивая взглядом Плеяд. — Меня же больше привлекают Плеяды. Мне нравится их кучка из семи ярких звезд. Ну как? Расслабляет?         — Не то слово! — выдохнула Анна, прикрывая яркую луну ладонью. — Только луна глаза слепит.       Я молча присел, загораживая собой луну. Опершись на правую руку, левую я положил на колено и посмотрел на удивленную Анну.         — Так лучше? — мои губы тронула снисходительная, но все же заботливая улыбка. Анна утвердительно кивнула и вновь глянула на небо. Я же засмотрелся его отражением в её глазах. Сотни звезд живым огнем блестели в её взгляде, рассеянные туманности тонули в темных серых глазах девушки, застилая их своеобразной дымкой. Этот союз звездного неба и глаз оказался просто волшебным. Смотреть на это было куда интереснее. И искусительнее.         — Да, — Анна перевела взгляд на меня, не прекращая его даже тогда, когда с неба упала падающая звезда, отражение которой я увидел в глазах девушки. Мне казалось, что она хочет ещё что-то сказать, поэтому не торопился заговорить снова, давая девушке собраться. И вот она заговорила, а голос стал более тихим и сдавленным, что немного обескуражило меня. — Хао, я, не помню, говорила ли тебе спасибо…         — Говорила…         — Тогда хочу сказать тебе ещё раз, — Анна не успела договорить. Прижившийся потухший огонек в моей душе вновь вспыхнул пламенным пожаром, увлекая меня в свои языки. Я опомнился, когда уже было коснулся губ девушки. Завис на несколько секунд над ней, смотря в округленные глаза своей пациентки, и резко выпрямился, вновь мельком посмотрев на звезды. — Что это было?         — Мне просто показалось, что у тебя грязь, — как ни в чем не бывало повел плечом я, даже не оборачиваясь на слова Анны. Сейчас нужно было утихомирить пыл.         — На губах? — Анна усмехнулась и приподнялась.         — На губах, — кивнул я и тихо засмеялся. Боже, как малые дети.         — Я люблю Йо, Хао, — как остроконечная стрела пронзает существо молодого дерева, так слова моей пациентки в который раз пробили меня насквозь. — Я не хочу причинять тебе боль.         — Все нормально, — я все же обернулся и посмотрел на Анну, печально улыбнувшись. — Как-нибудь перебьюсь.         — Прости…         — Давай лучше продолжим? — я одобряюще улыбнулся, чувствуя, как мое сердце на пару с душой потеряли что-то очень важное для меня. Больше всего сейчас я боялся того, что это же почувствует и Анна. — Я могу тебе многое рассказать про астрономию.       Рассвет мы встречали молча. Не было необходимости что-либо говорить: каждый думал о своем. Всю ночь мы говорили о неизведанном. Я много говорил о звездах, созвездиях и туманностях; рассказывал о Теории струн, черных дырах и футуристическом будущем; рассказывал, а самому хотелось волком выть на луну от внезапной боли, колющей сердце. А после, когда мягкие и стеснительные солнечные лучи тронули верхушки сосен, мы как по команде умолкли, просто созерцая восхождение небесного светила… И чем дольше я это наблюдал, тем меньше мне хотелось расставаться с Анной. Но мне надо было на работу, а Анне домой.       И пока мы ехали в машине домой под бодрящую музыку, меня все чаще посещали мысли о том, что впервые в моей жизни появилась проблема, решить которую разумом вряд ли получится.