Бессмертная ошибка

4 атера 4001 г. С.Р., ночь, Союз вольных городов Терсит, лес возле г. Иданико.

Ингол перенёс Соли в лес на окраине Иданико и долго стоял, привалившись к ближайшему дереву: перемещение во времени и пространстве без портала отнимало очень много сил. Соли не торопил его, погружённый в мрачные мысли. С одной стороны, ему хотелось видеть брата, но с другой… Держит ли Гин на него обиду, считает ли его бегство предательством? Зная яростный и злопамятный нрав Серебряного Полководца, он склонялся к положительному ответу, к которому должны были прийти и эршаны, если они хотя бы немного обдумывали эту ситуацию. Тогда зачем он им понадобился? В качестве жертвенного животного?.. – Зачем я вам? – повторил Соли вслух свой немой вопрос, созерцая пожухлую траву у себя под ногами, похожую в темноте на шерсть какого-то огромного животного. Ингол хмыкнул и сипло закашлялся. А после не менее сипло ответил, не спеша отстраняться от дерева: – Вы – брат владайне Гина. – И всё? – А разве нужно что-то ещё? – Ингол сделал несколько шагов к Соли, скользнул по его лицу внимательным взглядом и кивнул куда-то в сторону. – Идёмте. Нам нужно в Лекси, пока ночь ещё не кончилась. И, не дожидаясь Жаворонка, он направился в глубь леса. Хворост оглушительно хрустел под его тяжёлыми шагами, а спина, как Ингол ни старался держать её прямо, заметно горбилась даже под свободным плащом. Губы Соли дрогнули, и он спросил снова без всякой надежды на ответ: – Зачем вы меня искали? Ингол остановился так внезапно, что Соли едва на него не налетел. Он покосился через плечо, а после легко вздохнул: – Нам не помешал бы целитель. – А я тут причём? – попробовал было изобразить возмущение Жаворонок, но осёкся, когда эршан неожиданно строго посмотрел прямо ему в глаза. – Мы знаем, что у вас есть способность лечить, владайне. И мы просим вашей помощи. Соли в замешательстве сложил руки на груди и буркнул что-то невнятное, отводя взгляд. Ему хотелось ответить, что просят обычно по-другому, однако так и не смог выдавить ни слова и молча последовал за Инголом, когда тот продолжил свой путь. В гнетущей тишине, которую нарушал лишь хруст веток да редкие звуки ночного леса, они дошли до небольшой опушки, на которой их поджидал, стуча хвостом по земле, явно недовольный таргрим. Разглядев его за деревьями, Соли поражённо замер. Он не видел этих существ, сотворённых Камулом для своих учеников, уже много десятков лет, и был уверен, что их давно истребили: даже издали таргрим производил впечатление опасной твари, одним своим видом вызывая желание у тех, что посмелее, схватиться за меч, а у менее храбрых – удрать куда подальше, причём немедленно. Гин когда-то говорил, что Камула на их создание вдохновили старинные гравюры с изображением химер, существ, в которых перемешались черты разных животных, и Соли склонен был с ним согласиться. Затянутый в чёрную гладкую шкуру, отливающую в свете луны тусклым серебром, с плоской клювастой головой, крупными зеленоватыми глазами, большими кожистыми крыльями, длинным гибким хвостом и кошачьим телом, таргрим не был похож ни на одно существующее животное, представляя собой странную смесь млекопитающего, рептилии и птицы. И пока Соли вновь и вновь пробегал по таргриму взглядом, Ингол, одной рукой отвязывая повод от дерева, а другой нежно проводя по костяным наростам возле глаз своего питомца, что-то негромко и успокаивающе ему говорил. Таргрим в ответ недовольно косил на него одним глазом, не переставая стегать хвостом по земле. Однако удары его постепенно становились всё тише, и в конце концов он, изогнув длинную шею, просунул голову под локоть хозяина и толкнулся лбом ему в грудь. Ингол засмеялся, обернулся к Соли и поманил его свободной рукой: – Не бойтесь, владайне. Нам пора лететь. – А он сможет нести двоих? – с сомнением поинтересовался Жаворонок, несмело подходя к эршану, на что тот только фыркнул: – Он и троих способен нести, если захочет. – Ингол перекинул повод через голову таргрима и одним прыжком оказался на его спине, после чего протянул Соли руку. – Залезайте. Тот помялся на месте, не в силах отвести взгляда от покачивающейся головы таргрима. Казалось, животное сознательно его игнорирует, но Соли помнил, насколько молниеносны могут быть его выпады и какие острые у него зубы. Однако иного выбора у Жаворонка попросту не было. Подавив вздох, он решительно сжал губы, ухватился за ладонь Ингола… Пасть таргрима щёлкнула в опасной близости от ноги Жаворонка, и тот едва не свалился с гладкой спины, не успев на ней толком устроиться. Заполошно взмахнув руками, он судорожно вцепился в плечи Ингола, и не столько услышал, сколько почувствовал его насмешливое хмыканье. – Не бойтесь, владайне, он просто играет. Да, Ррах, ты играешь? Хороший мальчик… – Ингол протянул руку и ласково потрепал животное по холке. Таргрим в ответ издал высокий горловой звук, перемежающийся кашлем и скрипом. – Смеётся, – с улыбкой прокомментировал эршан. А после взмахнул поводьями и сжал бока своего питомца ногами. – Полетели, Ррах. Соли едва успел свести колени и покрепче сжать плечи Ингола. Таргрим присел на задние лапы, свернул хвост кольцом и неожиданно подпрыгнул, расправляя широкие крылья. Желудок Соли на миг ухнул вниз, и он зажмурился, утратив на несколько долгих секунд способность дышать. А после порыв ветра хлестнул его по лицу, возвращая ощущение реальности. Соли сделал глубокий вдох и поднял веки. Внизу, под самым брюхом Рраха, кольями торчали верхушки деревьев, где-то справа тускло мерцали огоньки Иданико, а небо, насколько хватало глаз, сияло тысячей тысяч звёзд, переливающихся, будто алмазная пыль на бархатной ткани. – Какая красота… – забыв на миг о своих мрачных мыслях, прошептал Соли, крепче сжимая пальцы на плечах Ингола. Его взгляд затуманился, и он судорожно вздохнул от нахлынувших нежданно воспоминаний, слишком ярких и живых, чтобы изгнать их прочь одним лишь усилием воли. Будто бы не было этих двухсот семидесяти лет – Гин только-только стал во главе войска Камула, победы шли одна за одной и, казалось, Чёрный Змей вот-вот установит над Рейсмаром свою безраздельную власть. Однако Соли догадывался уже тогда, что люди и боги не позволят Камулу владеть миром. Страшась участи проигравшего, он упросил брата отпустить его, но Гин согласился только тогда, когда Урфин и другие руни уже спустились на землю и исход войны стал предрешён – тогда, когда поздно было уже хоть что-либо изменить. – Дер… …сь кре… …че! – Из глубин воспоминаний Соли вытащил голос эршана. Из-за сильного ветра тому приходилось кричать, но даже так слова долетали до Жаворонка лишь рваными кусками. – С… …аемся! – Уже? – прокричал в ответ Соли – насколько он помнил, Лекси располагался почти на самом побережье, и до него было ещё лететь и лететь. Однако Ингол кивнул в ответ, и таргрим, поджав крылья, спикировал вниз, туда, где виднелись залитые звёздным светом плоские крыши домов. Посадка вышла мягкой – наездников лишь немного качнуло назад и в сторону, когда лапы Рраха почти бесшумно коснулись земли. Ингол повёл плечами, сбрасывая руки Соли, и спрыгнул на землю. Соли хотел было последовать его примеру, но эршан удержал его на месте, коснувшись ладонью колена Жаворонка и покачав головой. – Останьтесь тут, владайне. Я скоро вернусь. – Но… – После, всё после. Ингол проверил, хорошо ли сабля выходит из ножен, торопливо потрепал Рраха по холке и быстрым шагом скрылся в тени высокой кирпичной стены, возле которой и приземлился таргрим. Соли проводил его долгим взглядом, а когда силуэт эршана слился с ночной тьмой, вздохнул, отвернулся – и немедленно наткнулся на подозрительный взгляд Рраха. Изогнув длинную шею, он косился на Жаворонка, точно раздумывая, скинуть его или попробовать на зуб. Губы Соли изогнулись в напряжённой улыбке. – Хоро-оший мальчик, – негромко протянул он, стараясь не совершать лишних движений. – Хоро-оший Ррах… Таргрим в ответ по-кошачьи чихнул, помотал головой, а после расправил левое крыло и начал тщательно вылизывать кожистую перепонку широким плоским языком. Казалось, он утратил к Соли всякий интерес, что последнего более чем устроило. Жаворонок поправил на спине чуть сбившиеся во время полёта суму и лютню и попытался понять, где они оказались. Трипа? Но это маленький городок, видный как на ладони, в нём нет никаких высоких стен. Кера? Единственное высокое здание в ней – городская тюрьма, однако что может понадобиться Инголу… Сзади что-то громыхнуло, и Соли ничком упал на спину таргрима. Раздались громкие крики, звон, после вновь оглушительный грохот, подозрительно похожий на пороховой взрыв. Ррах неспешно сложил крыло, глядя куда-то за спину и сохраняя изрядное хладнокровие – по-видимому, он уже успел привыкнуть к подобного рода происшествиям. Соли обернулся. По направлению к нему бежало несколько человек. Двое из них с некоторым отрывом держались впереди, другие – не меньше десятка, с факелами и копьями наперевес – неслись следом, гневно крича. Заметив, что Соли повернулся, лидер этой странной гонки замахал рукой и прокричал голосом Ингола: – Уходим! Ходу, ходу!.. Не зная, что делать, Соли схватил поводья и взмахнул ими. Таргрим недовольно фыркнул, даже не думая сходить с места. Больше ничего предпринять Соли не успел: добежав, Ингол легко запрыгнул на спину Рраха перед ним, выхватил поводья и звонко ими хлестнул. – Ходу, я сказал! – рявкнул он. Сзади Соли кто-то приземлился и обхватил Жаворонка за пояс, да так крепко, что у того перехватило дыхание. Ррах издал недовольный взвизг. Ингол шлёпнул его ладонью по боку. – Полетели, Ррах! Хватит возмущаться. – Что… Таргрим подпрыгнул, и Соли, едва не откусив себе язык, был вынужден проглотить свой вопрос и дожидаться более подходящего момента. Он чувствовал чужие сильные руки, стискивающие его бока, слышал тяжёлое, чуть с присвистом дыхание возле своего уха, но продолжал смотреть прямо перед собой: Ррах, явно не привыкший к такой ноше, взлетал тяжело и рвано, западая то на одно, то на другое крыло. Впрочем, сейчас это было даже на руку – преследователи, сгрудившись внизу, стали швырять копья в крылатую тень, а эти спонтанные манёвры позволяли таргриму легко от них уходить. Однако сердце Соли всё равно замирало при виде взлетающих справа и слева копий, и он не сдержал облегчённого вздоха, когда Ррах поднялся достаточно высоко и обстрел с земли прекратился. – Что, испугались? – насмешливо фыркнули Соли в ухо. Тот дёрнулся от неожиданности и обернулся, невольно подаваясь вперёд, к Инголу. В глаза ему бросились бьющиеся по ветру пряди грязных волос, покрытая трёхдневной щетиной щека, чуть изогнутая в насмешке тонкая бровь… – Тирк! – ахнул Соли. – Надо же, вы меня ещё помните, – второй эршан Камула весело сощурился, отчего его узкие, продолговатые глаза и вовсе превратились в крохотные щёлки. – Отрадно. – Что произошло? Там, внизу? Я… Таргрим дёрнулся, и Соли снова пришлось оборвать себя на полуслове, восстанавливая равновесие на гладкой спине. Тирк засмеялся. – Меня угораздило попасть в тюрьму. Дуроломные терситские законы… Благо, Ингол оказал мне любезность и вытащил из этой дыры, развалиться ей по камешку, – Тирк закашлялся и помотал головой. – Однако это подождёт до Лекси, если вы не против. И как бы Соли ни хотелось услышать предысторию злоключений Тирка, он согласно кивнул и вновь уставился вперёд, чуть выше головы Ингола, на мерцающие в небе ночные звёзды. Они успели почти совсем погаснуть, когда Ррах тяжело приземлился на побережье, за песчаными дюнами – подлетать ближе Ингол не стал, опасаясь чужих глаз. Наказав таргриму сидеть тихо и ждать их возвращения, эршан забрал у Соли суму с пожитками, и они втроём двинулись к белеющим вдалеке маленьким домикам Лекси, обсыпающим холм, будто пирог – кусочки сахара. От побережья к ним вела узкая, змеящаяся в пожухлой траве тропинка. Ингол уверенно направился вдоль неё; несколько минут спустя маленький отряд вышел к первому из домиков с накрепко запертыми ставнями, стоящему в стороне от остальных и будто бы прячущемуся от чужих глаз в густых зарослях олеандра. Ингол подошёл к двери и несколько раз стукнул по ней ладонью. – Кто там? – хрипло спросили из-за двери по-терситски. – Я, – кратко отозвался по-дельвски эршан. Звякнул засов, и дверь со скрипом отворилась. На пороге возник человек, с головы до ног закутанный в чёрную ткань. Когда он поднял голову, пенсне с тёмными стёклами на его носу ярко сверкнуло в лучах восходящего солнца. Соли присмотрелся внимательнее – а после едва слышно ахнул, не совладав с пронзившим его сердце жалостливым изумлением: – Изахар!.. Жаворонок едва узнал третьего эршана – с момента их последней встречи он, казалось, усох едва ли не вдвое и казался теперь тенью самого себя: признать в этом сутулом скелете, затянутом в человеческую кожу, одного из лучших полководцев Камула, было невероятно трудно, практически невыполнимо. Однако ухмыльнулся он в лицо потрясённому Соли по-старому разбойно и хитро, откидывая голову до боли знакомым вызывающим жестом: – Он самый, единственный и неповторимый. – Не на пороге. Ингол мягко взял Изахара за плечи и, повернув, подтолкнул внутрь дома. Соли вошёл следом, и Тирк запер за ними дверь, отчего маленькая комнатка немедленно погрузилась в непроницаемую темноту. – Где Хадак и Эаррен? – поинтересовался Ингол, отходя куда-то в сторону. Звякнула посуда, затем до слуха Соли донёсся шорох и звук льющейся воды; в комнате резко и свежо запахло какими-то травами. – Пошли на рынок, скоро вернутся, – отозвался Изахар и хлюпнул губами – свежеприготовленное питьё, судя по всему, предназначалось для него. А после вдруг громко фыркнул, совсем как Ррах. – Поверить не могу, что у тебя всё получилось!.. В его голосе, впрочем, не было ни капли удивления – лишь непонятная воодушевлённость, переходящая едва ли не в триумф. – Как будто ты когда-то в этом сомневался, – со скепсисом пробормотал Тирк откуда-то из дальнего угла. – То ли ещё будет, – отстранённо отозвался Ингол, отвечая не то на восклицание Изахара, не то своим собственным мыслям, и Соли невольно сглотнул, когда по его телу пронеслась волна ледяных мурашек. Впервые за много лет он явственно ощутил зловещую тень Чёрного Змея, нависшую над миром – и над ним самим.