Туда и обратно (дилогия)

— Вот блядство, а она мне нравилась, — проговорил Матвей, печально глядя на тряпочку, в которую превратилась его майка. — Нет, ну вот эти пятна явно от шампанского, эти, сероватые, от воды, но что это такое? — Понюхай, может поймёшь, — подсмеивался Митя, натягивая на себя трикотажные шорты и футболку. — Смешно! Ты такой остроумный, куда там мне. Я сражён, — съязвил в ответ Матвей. — Держи футболку, — Димка вытащил из шкафа самое, по его мнению, вычурное и сексуальное в своём гардеробе, и кинул футболкой в сторону Матвея. — Тебе всё равно нужно синяки прикрыть.       Матвейка подхватил одной рукой летящую в него вещь, кинул свою майку под ноги, и уже двумя руками расправил, чтобы рассмотреть предложенную ему шмотку. Футболка была тонкой, мятой, приятной на ощупь, именно такой, как ему нравилось. Да и лёгкий, будто кружевной принт, в сочетании с необработанными швами, добавлял небрежного гламура. — О, а ты не совсем потерян для модного общества, — Он оделся, ощущая на, всё ещё, горящем торсе прохладу лёгкой и, какой-то, ласковой материи. — Сам выбирал? — с ноткой ревности спросил Матвейка. — Сам! — довольно ответил Митя, от которого нужные интонации не укрылись, подошёл к Матвею, хватаясь пальцами тому за бока, и притянул к себе для поцелуя, больше похожего на простые касания. — Пошли вниз, я есть хочу. — Угу, я тоже, тем более, мне ещё в отель съездить нужно. В котором часу весь собантуй собирается, в семь?       Митька примлел, нежные губы, уткнувшиеся в сгиб шеи, шевелились, заставляя разбегаться по коже колючим мурашкам. Он так углубился в это ощущение, что до него не сразу дошло, о чём говорит Матвей. — В отель? Зачем в отель? — руки сильнее прижали, готовое вот-вот ускользнуть, тело любимого. — Блин, Митюш, не тупи! Мне переодеться надо, хотя бы. — Я с тобой поеду. — Не сходи с ума, я прекрасно и сам справлюсь. Или ты хочешь… — Матвей отстранился, и, поигрывая бровями, подёргал Митьку туда-сюда, не двусмысленно притираясь бедрами бёдрами, изображая фрикции. — Хочу, но тогда мы к семи точно не вернёмся, может, хоть Энди с собой возьмёшь? — Мить, не гони! Мне ещё твоего губатого не хватало. Совсем уже? — Ладно, прости, — Димка примирительно чмокнул Матвейку в нос, губы, ловя ответный чмок. — Идём. Матвей неохотно отстранился, следуя следом за Митей.       В кухне уже все собрались, Энди с Игорем сидели за столом о чём-то беседуя, Вика сновала рядом, помогая кухарке, доставляла на стол, то, чего, по её мнению, на нём не хватало. — Садитесь мальчики, только вас ждём. Мы позавтракать успели, а сейчас уже почти обед, — Вика прекратила суетиться, усаживаясь рядом с мужем. — Привет всем, кого не видел, — Матвей энергично прошествовал к свободному за столом месту, стараясь скрыть возникшее, под пристальным взглядом Игоря, смущение. — Привет, — ответила мужская часть присутствующих.       Игорь во все глаза смотрел на свою предполагаемую «невестку», или «зятя», пытаясь осознать и принять для себя Матвея именно в этом качестве. Получалось из рук вон плохо, но и относиться к мальчишке с негативом, он не мог. Не зря же тот рос у них на глазах, да и то, что у Матвея творилось со взаимопониманием в семье, заставляло сожалеть и сочувствовать. С другой стороны, не Матвейка, так кто-то другой мог запасть в душу его сыну, вон, тот же Энди, например. Игорь искоса бросил мимолётный взгляд на англичанина.       За столом повисла тишина, наполненная непонятным значением: вроде бы и напряжения, как такового не было, но и на безмятежность настроение не походило совершено. Матвей почему-то чувствовал, что именно он является причиной сквозившего в воздухе стеснения: — Я, конечно, дико извиняюсь, но меня отчётливо тянет просить прощение у вас. Так что, Игорь, Вика, если меня сейчас прорвёт, и я упаду на колени, с просьбой отпустить мне все грехи, не удивляйтесь, — совершенно невозмутимо проговорил Матвей, накалывая на вилку кусочек мяса, и из-под ресниц поглядывая на хозяев дома. Игорь, который как раз пытался погрузить в рот вилку с едой, закашлялся: — Прекращай себя накручивать и говорить ерунду. Ситуация сложилась несколько странная, но, тем не менее, не принимай всё на свой счёт. Лучше расскажи, что планируешь делать, чем заниматься? С семьёй будешь что-то решать? — Что делать? Да ничего! Работать, жить дальше. С октября у меня всё расписано на полгода вперёд. Не скажу, что у меня слишком плотный график, но работы хватает. От родителей, в плане финансов, я уже давно не завишу, хоть и не шикую, — Матвей подпёр лицо ладонью, задумчиво глядя в одну точку. — А учиться? Да и фирма тебя ждёт, Олег всё надеется, что ты за ум возьмёшься — Игорь, ну какая фирма? Меня это никогда не интересовало, я если и пойду учиться, то к экономике, финансам, и бизнесу вообще, выбранная специальность отношения иметь не будет. У меня два брата, успеют и вырасти, и выучиться, и с отцом поработать. А я, пас, тем более теперь. — Матвей, не руби с плеча. Ты же можешь ещё попробовать наладить отношения, а Олег даже не в курсе того, что произошло, — Вика, внимательно следившая за разговором, подала голос. — Вик, моя мать поступила точно так же, как когда-то её родители. Выставила за двери, как только мои поступки пошли в разрез с её представлениями о жизни и ожиданиями. Ты-то, должна это понимать, вы были в точно такой же ситуации. И, тем не менее, Диму не выгнали, не отказались даже сгоряча, ни ты, ни Игорь. — Конечно, по-своему ты прав. Мы с нашими родителями очень долго налаживали контакт, пытаясь понять и простить друг друга, а дело касалось всего лишь раннего брака. — Тем не менее, ни бабушек, ни дедушек я лично не лицезрел уже очень давно, даже на дни рождения не поздравляют, — высказался молчавший до этого момента Митя. — А всё почему? Потому что Матвеевы всё никак не смиряться с плебейкой Викой и её отпрыском, а Семеновичи с тем, что зять бандюган, и внучок, значит, такой же… — Мить, ты иногда слишком много и не по делу разговариваешь, это всё лирика, — Вика с укоризной смотрела на нахохлившегося сына. — Это частности, от этого никуда не деться, ситуации разные. С отцом я поговорю, может, съезжу на работу к нему, послезавтра, испорчу себе двадцатилетие… — Так, хорош грузиться и портить двадцатилетие мне! — Хорошо, тем более мне пора. Спасибо, всё было вкусно. Мить, вызовешь мне такси? — Зачем такси, водитель свободен, отвезёт тебя, — тут же встрепенулась Вика. — Отлично, тогда, до вечера, — и Матвей обернулся к Димке. — Проведёшь? — Проведу, — ответил Митя, соображая, в каком углу можно зажать Матвея, чтобы попрощаться на несколько часов.

***

— Викусь, дорогая, рада видеть! Выглядишь, просто замечательно! — Спасибо, а я рада, что вы пришли. Алексей? — Вика расцеловалась с Войцеховскими, подставляя щеки то Светлане, то Алексею. — Виктория, вы обворожительны. Не сочти за лесть, но твое интересное положение тебе умопомрачительно к лицу, — Войцеховский искренне улыбнулся и протянул Виктории букет цветов. — Спасибо, Лёш. Принимаю комплимент, даже не буду делать вид, что смущаюсь. Если честно, то я поначалу была удивленна, что Дима пригласил вас со Светой. — А теперь? — мужчина серьёзно смотрел Вике в глаза. — А теперь, хочу тебя поблагодарить за всё, что ты сделал для моего сына. — Но? Как-то не слишком искренне это всё звучит…       Вика аккуратно взглянула на Светлану, не зная, в курсе ли та дел своего мужа, и участия, которое он проявил к Диме. Но, судя по тому, как ободряюще и понимающе улыбалась Света, в курсе она была, и Вика расслабилась. — Никаких но, Лёш. Просто, не очень приятно осознавать, что твой сын в трудную минуту обратился не к матери, а, как ни крути, к постороннему человеку. — Вик, раз ты всё уже знаешь, то поймёшь, что у него были все основания бояться вашей с Игорем реакции. Да, и по сути, не сделал я ничего такого, просто выслушал и нашёл ему нянек, — Алексей покрутил головой, рассматривая присутствующих гостей на заднем дворе дома Матвеевых.       Он уже готов был продолжить разговор, когда на глаза показались новые гости, его брат Никита и Ванька. — Вон они, заслуживают большей благодарности. — Не скромничай! — Ни-ни, ладно, мы пойдём, поздороваемся с Игорем. — Хорошо, может быть хоть ты его от гриля сможешь отвлечь, а то он уже повара довёл до нервного срыва, — проследив за тем, как удаляются от неё Света с Алексеем, обернулась, посмотрела в сторону новоприбывших.       За двадцать минут, то небольшое количество гостей, которое Митя пригласил на свой праздник, основательно разбилось на кучки по интересам. Мать с отцом о чём-то оживлённо беседовали с Войцеховскими недалеко от гриля, так и не сумев оттеснить оттуда Игоря. На уютной диван-качели расселись Ник, Ванька и Энди, поглядывая и обсуждая со стороны друзей Мити, которые прибыли не так давно, и теперь, обступив именинника со всех сторон, воодушевлённо его поздравляли.       Не было только одного, последнего приглашенного. Митька не слышал, что ему желают друзья рассеянно кивая головой, застенчиво улыбаясь и косясь одним глазом в сторону. Время было уже глубоко начало восьмого, Матвей запаздывал, этот факт заставлял переживать, нервничать и кусать губы.       Почему его нет до сих пор? Неужели обманул, неужели это утро ничегошеньки не значило? Митя подавил дикое желание схватить телефон, дозвониться и истерично визжать в трубку, выясняя отношения, как баба. Димка поморщился от своих мыслей, отгоняя надоедливо впившуюся в сознание фразу: «Секс не повод, секс не повод…».       Матвей действительно задерживался, нет, он катастрофически опаздывал, и на это у него были объективные причины, по крайней мере, он так считал.       Для начала, витая в облаках и разбираясь во всём, что успело произойти, поздно спохватился, теряя время, пока горничная приводила в порядок его брюки и рубашку. Потом, опять не рассчитав драгоценные минуты, Матвей самонадеянно отправился за подарком.       Подарок он так и не выбрал: что-то казалось слишком официальным, что-то слишком интимным, и для такого рода презентов, у них Митей должно быть хоть какое-то определение в отношениях. А так, по факту — ни определенности, ни отношений как таковых, и вроде хочется, но. Лишней надежды Матвей давать не хотел, в принципе, как и лишать её.       Покинув очередной магазин, Матвей со стоном опустил голову на руль, сразу же поднимаясь. Время поджимало, нужно хотя бы букет купить, для приличия. — Энди, гостей ещё много ждём, ты не в курсе? — Ванька оттолкнулся ногами от земли, раскачивая диван-качели. — Одного, ну одного ещё ждём, вон Митька весь извёлся. — Ясно… нихрена себе! — Ванька присвистнул и выругался, когда во дворе появилось новое действующее лицо, украшенное огромным букетом синих ирисов. — Походу, принц явился? — понимающе протянул Ник. — И как тебе, Ванюш, хотел бы такого в постельку? Никитка наклонился к Ванькиному уху, опаляя его жарким шепотом. — Ага, хотел бы. В гостиной поставить, вытирать с него пыль и гостям хвастаться. — А на выступающую часть, зонтик вешать? — Блин, ну ты и дурной, взрослый мужик, а глупости из тебя так и лезут. Энди, это и есть Митькин Матвей? — всё так же, не сводя глаз с нового гостя, спросил парень. — Да, он. Красивый и вредный, — парни наблюдали за тем, как оживился вдруг Димка, принимая цветы и поздравления, как красиво эта пара смотрелась со стороны, одетая, по стечению обстоятельств, практически одинаково — белый верх, чёрный низ. — Чего вредный, он что, тебя обидеть посмел? Негодяй! — Ник шутливо всплеснул руками, но Энди шутки юмора не понял, восприняв вопрос на полном серьёзе. — Нет. Да! Он меня губатым назвал, а ещё сказал, чтобы я не раскатывал пельмени. Я не понял, зачем мне их катать, по видимому это сленг какой-то. Но, чувствую, ничего хорошего он в виду не имел, — Дюша надул свои и так не маленькие губы, от чего Ник с Ванькой просто покатились со смеху.       Вика, в компании с Игорем, подошла ближе к столу, расположенному под навесом в центр двора, и захлопала в ладоши: — Так, гости дорогие, мы и так немного задержались, поэтому, проходим рассаживаемся. А после первой и второй — будем знакомиться между собой ближе, если кто-то кого-то ещё не знает.

***

      Митя отказался садиться в центре, уступив эту прерогативу матери. Он кайфовал, чувствовал себя пьяным, хотя и не пил почти ничего, так, припадал губами к бокалу с вином после очередного тоста. Он пьянел от близости Матвея, от тепла, которое исходило от его тела и от запаха кожи.       На улице было лето, тихий ветерок приносил запах свежескошенной травы с газонов, цветов, которыми были засажены дворы, пахло едой, которой был заставлен стол, и подносили шустрые официанты. Сквозь звенящий от жары воздух, особенно сильно врывался в нос запах горящих углей и жарившегося мяса. Запахов было много, но, Димка точно знал, что это не самовнушение, и он слышит, как пахнет его Чудо.       Застолье было лёгким и непринуждённым, может, играло роль количество гостей, может то, что все собравшиеся были близкими Мите людьми, но, когда пошли дежурные рассказы о детстве Димки, о его голой попе, и более взрослых проделках, он даже не конфузился, не раздражался и не краснел. Краснел вместо него Матвей, на долю которого доставалось практически столько же историй.       Голова у Матвея начала раскалываться, ему было тошно, и с огромным удовольствием он бы свалил из этого праздника розовых зефирок и приторных карамелек. Ему банально было себя жалко, а мысль о том, что послезавтра ему самому стукнет двадцать, но, ни о каком празднике в кругу семьи мечтать не приходится, хотелось выть. Сидя за столом, поднимая бокал под очередной тост, возникало желание вскочить, полить присутствующих грязью, ядом и сбежать. Скрыться, как можно дальше, упиваться своей болью и своим одиночеством. Не давала сухая, горячая рука, крепко, но трепетно державшая под столом его за пальцы, иногда тихонько ласкающая подушечками мизинец или запястье.       Но, настроение было ни к чёрту, тянуло опять напиться, но под градусом Матвей держать себя в руках не умел, приходилось терпеть и мучаться трезвостью.       Кое-кто из гостей уже покинул стол, разойдясь в разные направления, желая удовлетворить потребности тела: — Я курить, — Матвей отчитался Митьке на ухо, не дожидаясь, пока тот наговорится со Светланой на тему образования в Англии. Димка только кивнул, провожая его тоскливым взглядом.       Матвей пристроился в тени дерева, рассчитывая, что его никто не будет беспокоить, друзья как раз о чём-то рассказывали Игорю с Викой, весело, экспрессивно, перебивая друг друга, размахивая руками. Больше он тут никого не знал настолько близко, вряд ли Энди горит желанием пообщаться с ним тет-а-тет. Но он ошибся, осознав, что покой ему только снится, когда увидел направляющегося к нему Алексея. — Давно не виделись, как у тебя дела? — мужчина спокойно выдержал скептический взгляд. — Как сажа, — наконец ответил Матвей. — Ты прости, тебе может показаться, что я лезу не в своё дело. Но я в курсе вашей ситуации с Митей, в общем-то, я ему вроде как помог два года назад. — И что? — Матвей затянулся, выпуская струйку дыма. — Я за него переживаю, думал, что у вас налаживается… Но, как-то не вяжется с этим предположением твоё настроение. — Знаете, не всё в моей жизни сходится клином на Мите. У меня и другие проблемы есть. — Даже не сомневаюсь, поэтому не спрашиваю — почему тут сейчас нет твоих родителей. И всё-таки, не мог Дима так сглупить, тем более на выпускном, когда ты под боком. Если хорошо подумать, странно получается, не находишь? — Алексей, когда болит душа, думать не получается. В данный момент, думать на эту тему, не горю желанием. По крайней мере, сейчас. Извините, но это не та ситуация, которую я готов с вами обсуждать.       Матвей затушил сигарету о стоящую рядом тумбу-пепельницу и пошел в сторону дома. Он хотел побыть один, хотел умыться холодной водой, смывая накапливающийся негатив и злость на весь мир.