***
Матвей сидел в машине возле родного дома и курил, задумчиво выпуская кольца в открытое окно. В этой диспозиции он провёл уже минут десять, и, как минимум, проведёт ещё пятнадцать — ехать отцу с офиса гораздо дольше, чем ему от Матвеевых. Но, лучше уж подождать тут, чем слоняться одному по чужому дому и пугать экономку. Он выкинул окурок на асфальт, и принялся внимательно наблюдать, как над ним поднимается сизый плотный дым, что нехотя развеивался в тяжёлом, густом, жарком воздухе. И когда окурок окончательно потух, не спешил отводить взгляд от выбранной точки, впав в состояние схожее на медитацию. Время пробежало незаметно, и молодой человек не сразу заметил машину отца, и его самого уже подошедшего почти вплотную к водительской двери белого BMW. — Привет. — Привет, — отозвался Олег, глядя с лёгкой улыбкой на вышедшего навстречу сына. — Я сейчас, — Матвей обошёл автомобиль и достал из багажника небольшой чемодан, а с заднего сиденья компактную дорожную сумку. — Ты с вещами? — удивлённо спросил мужчина. — Ты про чемодан? Нет, это подарки — малым, тебе… маме, — добавил с лёгкой заминкой. — Всё про них забываю, а в день приезда, сам понимаешь — не до того было. Ну что, идём? — Идём, дома уже обед наверняка готов, я позвонил, предупредил, что буду с гостем. — Гостем? — Решил маме сюрприз сделать. — Мда, боюсь, что сюрприз ей вряд ли понравится… — Да ладно, всё будет хорошо, — Олег открыл входную дверь и пропустил вперёд сына. На него разом обрушился запах родного дома, сейчас он ощущался очень отчётливо, ведь в тот день, когда вернулся, был слишком вымотанным, чтобы обратить внимание на эту деталь. Матвей застыл посреди прихожей, потянулся и жадно втянул ноздрями запах, в котором смешался запах свежей еды, аромат присущий жильцоам дома, и едва уловимый, пудрово-молочный, который говорил о наличии маленьких детей. Из кухни-столовой доносились звуки и приглушенные голоса. Получив тычок в спину от отца и тихое: «Разувайся», юноша, наконец, сбросил оцепенение и несмело улыбнулся. — Олег, ты уверен, что не нужно было накрыть в гостиной? — послышался голос матери и приближающиеся шаги, и наконец, Ира появилась в поле зрения мужской половины семьи. Вежливая улыбка тут же пропала с её лица: — Мог бы предупредить, — неприкрытый упрёк отчётливо оттенял слова. — Я и предупредил, — Олег пожал плечами. — Привет мам… — Не хочешь поздороваться с сыном? — тихо прошелестел мужчина, и Матвею показалось, что в вопросе спряталась угроза. — Добрый день, обед будет готов через десять минут, — и медленно развернувшись, удалилась. — Не обращай внимания, — родитель был преувеличенно беззаботен. — Хватит топтаться, пошли, помоем руки и проведаем пацанов. Малышня копошилась в манеже, что стоял посреди гостиной, и развлекала друг дружку, как могла. Могли они в этом возрасте не много, поэтому с удовольствием пускали пузыри из слюны и облизывали пухлые пальцы, ну и лопотали не переставая. — Чирикают, как воробьи… — задумчиво произнёс Матвей, присев на корточки перед манежем. — Ага, и капают слюной. Это вроде бы из-за зубов. Но вообще они у нас спокойные, вы с Димкой беспокойней были, орали по ночам, эти нам хоть высыпаться дают. Только пальцы грызли вы друг дружке точно так же. — Пф, — Матвей не громко рассмеялся, словно хрустальный колокольчик, и малышня притихла, уставившись на брата двумя парами совершенно одинаковых серых глаз. — Хочешь взять на руки? — Я боюсь, они же мелкие, просто капец! — Ты их новорожденными не видел, малюсенькие, словно варежки. А сейчас уже подросли, отъелись. Вон, даже щеки скоро на плечах раскладывать будут. — Ну, давай, — с сомнением согласился Матвей, аккуратно принимая на руки одного из близнецов, второго взял отец, и не страшась, немного приподнял на вытянутых руках, доводя мелкого до заразительного смеха. — Ты мне хоть скажи, как моего зовут, ауч! — маленькие ручки оказались проворными и сильными, впились в локоны и потянули пряди в рот. — Владик, фу, брось каку! — Олег попытался одной рукой освободить волосы старшего, но вместо этого получил ощутимый укус деснами. От неожиданности он вскрикнул, чем привёл младших сыновей в неописуемый восторг. В этот момент в гостиной появилась Тома: — Добрый день, обед готов. Давайте я уложу мальчиков, им пора спать, — она протянула руки и взяла у Олега Ярика. — Сына, отнеси Влада, и приходи к нам, — Олег потрепал Матвея по волосам, и тот сморщил нос, что-то сегодня всех тянет к его голове… Олег с Ирой, игнорируя друг друга, сидели за накрытым столом. Напряжение так и витало в воздухе, и Матвей, который спустя несколько минут спустился к ним, не мог его не заметить. Чувствовал он себя при этом отвратительно. Было обидно и неприятно — тяжело быть причиной разлада в семье. — Присаживайся, не стесняйся… — Олег кивнул на свободный стул. В полной тишине только звенели столовые приборы о тарелки. По не очень обильному, но, тем не менее, с претензией на утончённость, обеду, было видно, что мать с Томой старались за короткое время приготовить достойное угощение предполагаемому гостю. Интересно, старалась бы она так, если бы заранее знала, кто приедет вместе с отцом. Матвей знал ответ на собственный, так и не заданный вслух вопрос. Но подавив горькую усмешку, продолжал поглощать кусок за куском. — Чай, кофе? — чопорно поинтересовалась хозяйка дома. — Кофе! — в один голос ответили мужчины и заулыбались, напряжение немного спало. — Ты сегодня ещё поедешь в офис? — Нет, сегодня у нас день семьи, — Матвею опять показалось, что отец то ли язвит, то ли угрожает матери, но вида не подал. В конце концов, его мнения по поводу их отношений у него пока не спрашивали — Тогда позову Тому, пусть за вами поухаживает. А я немного отдохну, если что, меня можно найти в детской. — Что, и чаю с нами не попьёшь? — сын хотел сострить, но вопрос получился с надеждой, чего он сам от себя не ожидал. — Нет, я на диете, а вы доедайте — ответила Ира устало и удалилась. — Ну, в общем-то, я и сам могу за нами поухаживать — руки не отвалятся, — Олег поднялся из-за стола, собрал тарелки и сгрузил их все с одной стороны, на их место быстро были поставлены чистые, а спустя минуту две чашечки кофе и свежая выпечка, из соседней кулинарии. Когда Тома появилась на кухне, то глядя на живописную картину, покачала головой и все прибрала, под ехидные взгляды двух мужиков. — Чем займёмся, пока мелочь отдыхает? — Не знаю, может, поваляемся перед теликом и завяжем жирок? — Матвей тяжело откинулся на спинку стула и погладил наевшийся живот. — А это стоящее предложение, с которым я не могу не согласиться! Всё тело затекло от неудобной позы — одно дело сидеть на кожаном диване и смотреть телевизор, другое, на этом диване спать, сложившись в непонятную позу. Матвей не сразу понял, где находится и только через несколько минут, до него дошло, что он заснул во время просмотра фильма. С невнятным звуком он отклеил лицо, прилипшее к обивке, и потёр щёку, на которой явно чувствовались заспанные следы. Часы на стене показывали почти шесть часов вечера, в доме стояла оглушающая тишина. Матвей поднялся, потрусил ногами по очереди, восстанавливая кровообращение, и пошёл на второй этаж. Дверь в детскую была приоткрыта, и в самой комнате было пусто, к покоям родителей идти не стал, а вернулся к своей спальне. Своей бывшей спальне. Дикое желание бросить всё и вернуться жить домой возникла и погасла — как раньше уже не будет, да и не уверен он теперь в том, что тут его дом. В его комнате было почти все так, как и раньше, вот только, то тут, то там лежали вещи отца. Их было не много, но они давали чётко понять, что Олег частенько ночует в этой комнате. Закончив обход второго этажа, и прояснив для себя, что здесь нет никого, Матвей снова спустился вниз и направился в отцовский кабинет. Где-то на середине пути его и застал звонок собственного телефона. — Да Митюш, — Матвей остановился и опёрся спиной о поручень лестницы, одной рукой потирая глаза словно посыпанные песком после сна. — Ты где? — голос Митьки был тихим и обиженным. — Я же сообщение оставил, кто-то ведь и не подумал взять с собой телефон, — но, услышав в трубке недовольное сопение, мягко добавил. — Я у родителей. — И как там? Когда вернёшься? — Тут всё также, папка ничё, а мамка — игнорит. Я, наверное, тут заночую. — Ясно… — Не грусти, Мить. И слышишь, я тебя люблю. — Я тебя тоже, Чуд. Ты же знаешь? И что мне без тебя делать? — Надо было себя об этом спросить, когда ты сегодня оставил меня одного и без предупреждения свалил по делам. — Ты сердишься? — удивление так и сквозило в голосе Димки. — Нет, не заморачивайся. Ладно, я тебя целую. — Угу, и я. — Где? — Везде… клади трубку. — Пока, — Матвей нажал отбой и улыбнулся, давно он по телефону вот так не ворковал. Олег оторвал голову от бумаг и посмотрел на вошедшего в кабинет сына. Матвей выглядел по-домашнему уютно: в мятой после сна футболке и таких же мятых тонких хлопковых бриджах, с отметинами на щеке и пришедшими в беспорядок волосами. — А где мать с малыми? — На прогулке. Они с Томой в такое время обычно гуляют, вернутся не раньше чем через час. — Ясно, — парень решил примоститься в одно из двух шикарных кресел, закинув обе ноги на подлокотник. — Я останусь у вас ночевать? — Конечно, что за вопрос. Матвей зарылся пальцами обеих рук в свою шевелюру, пытаясь пригладить буйные локоны и убрать упавшие на лоб пряди — дежурный обруч так и остался валяться где-то возле дивана в гостиной. — Па, вот скажи, ты же вроде мужик, и от тебя было более ожидаемо получить негативную реакцию на сложившуюся ситуацию. У меня в голове не укладывается почему мама отреагировала именно так. Мне кажется, или она действительно очень сильно изменилась? — Изменилась, — спокойно подтвердил Олег. — Я как-то слышал, что у женщин после родов могут в голове возникать сдвиги, но никогда не думал, что это может коснуться её, — Матвейка поднялся с кресла и подошёл к столу, присаживаясь пятой точкой на столешницу. Он стянул с Олега очки, которые тот надевал, когда работал с бумагами, и напялил их на свой нос. — Может вам к этому, семейному психологу на приём сходить. Он поправил на переносице очки указательным пальцем, затем сложил руки на груди в замок и спросил серьезным тоном: — На что жалуетесь, господа? — и тут же пародируя голос матери, добавил, — На сына пидораса… — Матвей, не надо так. Я прекрасно понимаю, что с её поведением и взглядом на сложившиеся обстоятельства, сложно смириться. Но ты просто пойми логику своей мамы, у неё были какие-то мечты, надежды, связанные с тобой, с семьей. А получается, что все совершенно не так, как она представляла. И ты не такой, как ей хотелось. — Знаешь, по-моему, это верх эгоизма, я ведь проживаю свою жизнь. Ладно, не будем об этом, я хотел у тебя другое спросить, — Матвей снял очки, положил их на стол, и вернулся в кресло. — Вот скажи, пап, вы же рано создали семью, как в столь юном возрасте принимаются такие глобальные решения? — Ты сейчас со мной советуешься или разглагольствуешь? — И то и другое, наверное… Митьке скоро на учёбу, а мы о нашем будущем так и не поговорили. Знаешь, когда мы были школьниками, было как-то проще что ли, мы планировали сдать тестирование, уехать учиться куда-то вдвоём, жить вместе. Ну, такие себе утопические, радужные мечты. Сейчас же, мы мало, что живём в разных странах, занимаемся абсолютно разными вещами, наши траектории движения в пространстве лежат в разных плоскостях. Но даже тогда, когда мы можем что-то изменить, прячем головы в песок, как два страуса. — Я не слишком много понимаю в логике именно таких отношений, да что там, в последнее время у нас с Ирой тоже всё далеко от идеала. Могу лишь поделиться своим мнением, и на истину не претендую, — Олег откинулся в кресле, устраиваясь удобнее. — В любых парах, мне кажется, серьёзные решения должны приниматься сообща. Хотя, в гетеросексуальных есть свои устоявшиеся традиции. Обычно, решение о браке принимает мужчина, именно он делает предложение девушке. Или, возьмём ситуацию, как у нас с твоей матерью, когда она забеременела, то я был инициатором и брака, и твоего рождения. Или, например, мужчина, как глава семьи, кормилец, берёт на себя ответственность и принимает решения о том, как обеспечить семью. Отец ненадолго замолчал, приводя мысли в порядок, а Матвей терпеливо ждал продолжения. — В вашей паре, я так понимаю, что-то вроде равноправия, что естественно, когда создают союз мужчины, как бы странно это ни звучало. Но, никто из вас не решается взять на себя ответственность и определиться с тем, как быть дальше. Так? — Ну, где-то так. Продолжай. — Ты, уж не знаю по какой причине, ждешь, что Димка все решит за вас обоих. Отсюда у меня вопрос, кто сказал, что решение по поводу вашего совместного будущего должен принимать именно он? Почему не ты? Олег загнал сына в тупик, ведь Матвей до этой минуты был уверен, что именно его, как трофей, должны водрузить на плечо и утащить в пещеру. Почему же не наоборот? И теперь ему нужно было решить для себя, чего он хочет, какую жизнь с Митей он видит, и видит ли вообще? — Мне надо подумать над всем этим. — Подумай, и сообщи мне, а то мы с Игорем и Викой уже голову ломаем над подарком к вашему двадцатилетию. — Ладно, тогда пошли, может, перекусим, а ты мне про подарок подробнее расскажешь, — ответил Матвей, поднимаясь с кресла, и направился в сторону выхода, не дожидаясь отца. В том, что Олег пойдет следом за ним, он был полностью уверен.***
Димка в который раз набрал Матвея, но в трубке вместо парня отвечал механический голос: «Абонент находится…». Скорее всего телефон разрядился, а кто-то ещё упрекал его самого в беспамятстве. Время близилось к полудню, и ему надоело одному валяться в кровати. Можно ведь спуститься вниз и позвонить Матвею на домашний, номер которого всё ещё помнил до последней цифры. Потратив на приведение себя в порядок ещё минут сорок, он всё же спустился вниз, где на кухне застал и Вику, и Игоря. — О, а ты чего не на работе, пап? Привет мам, — Митя чмокнул маму в подставленную щеку и пожал протянутую руку отца. — Чего позавтракать есть? — Могу блинчиков с творогом со сливками подогреть, — весело отозвалась Вика и уже приняла хлопотать возле холодильника и плиты. — Так и чего ты дома? — Митя опять обратился с тем же вопросом к отцу. — Сейчас должен Олег подъехать, у нас с ним и твоей матерью есть кое-какие дела. Больше они не говорили, и Игорь вышел из кухни, а Митя принялся за поздний завтрак под ласковым взглядом матери. Он уже практически доел, когда услышал звонок в дверь, и, бросив всё, стремглав выскочил в коридор — ведь наверняка вместе с Олегом вернулся и Матвей. Открыть двери он не успел, это уже сделал Игорь, и пока гость проходил в дом, Митя старательно выглядывал ему за спину, пытаясь рассмотреть своего любимого. Но Олег был один. — Всем привет, — мужчина был бодр и как-то неестественно весел. — Подожди, — одинокая фигура всё ещё не укладывалась в Митькиной голове. — А где Матвей? Но в ответ, Олег только смущённо молчал и отводил взгляд. — Где он, Олег? — что-то холодное потекло по жилам вместо крови, а в носу защипало. Наверняка его Чудо где-то задержалось, а он готов тут нюни распустить, веселя взрослых налипшими на ресницах слезами. Митя резко вздохнул, зажмурился на мгновение, а когда открыл глаза, то смотрел на Олега совершенно спокойно. — Мить, он уехал сегодня под утро, почти ночью. — Куда? — свой голос Митя слышал будто издалека. — Во Францию, он же на машине. Ты помнишь? — Не может этого быть, он не мог… — Прости, — Олег опять виновато потупился. — И он что, не просил мне ничего передать? А как же его вещи? — поверить в происходящее было тяжело. Получается, что Матвей, его Матвей опять сбежал? Бросил? — Ах, да, — мужчина залез во внутренний карман пиджака и достал небольшой листочек. Записка, а в ней всего одно короткое слово. Он долго смотрел на пляшущие перед глазами буквы, силясь понять смысл написанного, и даже не почувствовал, как на плечах ободряюще сжались руки его отца.