Некуда бежать

      Полуобнажённая Джинни Уизли лежала распростершись на рабочем столе — единственном светлом пятне в тёмном помещении в обрамлении освещающих её лучей света. Остальной интерьер отбрасывал мрачные длинные тени на пространство огромного кабинета, принадлежавшее когда-то одинаково мертвым на данный момент директорам школы Альбусу Дамблдору и Северусу Снейпу, утопающее в зловещей трагичной темноте, скрывая учинённый беспорядок и кровавые длинные следы, свидетельствующие о том, что по полу волокли истекающее кровью чьё-то тело. Над рыжеволосой девушкой склонилось трое замерших в напряжении студентов, пока другие парни дежурили на стрёме -карауля проход в кабинет на случай если кто-то всё-таки обойдёт ловушку с каменной горгульей изрыгающей огненное пламя на посторонних, от возможного вмешательства в кропотливое спасение жизни и вполне реального проникновения пожирателей смерти, охотящихся по наискиванию Воландеморта за маглорожденной ведьмой. Блейз Забини стоял в пропитавшейся от струящегося по спине пота и страха рубашке отчаянно волнуясь, боясь ошибиться и сделать хуже, чем есть сейчас, в неожиданной компании Полумны Лавгуд, казавшейся ему годом ранее излишне мечтательной сумасшедшей чудачкой. Сейчас же эта сосредоточенная когтевранка строго следила за осторожными действиями его колдующих рук, изредка комментируя и вставляя дельные замечания. Гермиона, бледная и ослабевшая от потери крови, уже перебинтованная той же Лавгуд, пыталась ассистировать им обоим, параллельно воссоздавая вслух основную последовательность событий, приведшей к развернувшейся трагедии.       Девушка бежала целенаправленно обратно в сторону директорского кабинета, ей нужно было срочно переговорить и заручиться советом великого чародея Альбуса Дамблдора. К тому же она планировала обыскать помещение на наличие хоть одного уцелевшего маховика времени, желая переиграть случившееся заново, уже на новых условиях. Ведьма двигалась стремительно, хотя и была ослаблена усталостью, вызванной навязчивым преследованием различных темных магов, стремящихся заполучить её живой и отвести правителю, оставляя за собой вереницу поверженных не смертельно пожирательских тел, дабы расчистить себе путь к побегу. Скрываться под мантией-невидимкой было опасно, так как можно было запросто угодить под проносящиеся мимо в пустоту заклятия сражающихся с обеих сторон магов.       Дорогу ей преградил отделившийся от стены темный силуэт, представшего перед ней опасного волшебника из внутреннего круга пожирателей — Антонина Долохова, разглядывающего её уцелевший вид с ног до головы с восхищением, предвкушая радость правителя от её поимки. Кудрявая ведьма обомлела: она понимала, что в этот раз ей не уйти без последствий, что столкновение с темным опытным магом чревато для неё — он, конечно, не убьёт её, но изрядно покалечит и все-таки доставит на знатную потеху своему, резко помолодевшему, Лорду.       — Надо же, еще никем не поймана… Скольких же идиотов ты одолела, милая, перед тем, как попасться наконец-то в правильные руки? Я видел сегодня, что ты сделала с Фенриром, молодец, смотрю, ты быстро учишься…       — У меня были хорошие учителя, — намекала ему на минувшие события в Министерстве магии на пятом курсе обучения и в особняке Малфоев юная ведьма, отступая назад под тяжелым взглядом убийцы, ощущая под ногами хруст рассыпающихся под её подошвами камней и мелких осколков стекла.       — Куда-то торопишься, красавица? Тебе со мной не комфортно, раз ты так спешно покидаешь моё скромное общество…— маг зловеще улыбнулся, кидая ей за спину заклятие рушащее стену и заваливающее обломками проход, перекрывая ей окончательно путь к отступлению.— Мы можем всё упростить и решить всё мирным путём, только сдайся мне.       — Зачем? Не вижу смысла в подчинении вам. В любом случае меня ждет неминуемое, а так я хотя бы отсрочу и попытаюсь спастись.       Девушка вскинула палочку перед собой, кидая под ноги противнику череду взрывающих заклятий, дабы оттеснить его и не позволить ему приблизиться к ней, отгораживая себя от его опасной близости — тогда ему даже не понадобится волшебная палочка, достаточно будет грубой мужской силы, чтобы обезоружить худую девчонку и увести на личную аудиенцию к Тому Реддлу. Тёмный волшебник развеселился ещё сильнее, принимая условия её игры. Он мастерски уклонялся и блокировал некоторые заклятия, пока трансфигурированные спешно в острые ножи осколки разбитого витража не до конца отклонённые им не ранили его в плечо. Воспользовавшись его заминкой, пока он вынимал завязший неглубоко в плече нож, скорчившись в гримасе боли, она послала еще одну бомбарду, от которой он хоть и удачно уклонился, но стена, в которую врезалось заклятие, взорвалась — осыпая его с ног до головы камнями и пылью, оставляя кровоподтеки и царапины на коже от столкновения с его лицом.       Излишне красноречивый маг обозлено взирал на неё, решая её дальнейшую судьбу. Метко кинутое в её сторону заклятие встретилось с её воздвигнутым щитом, едва избежав одного, она почувствовала трещину в защите от обрушившегося на неё града тёмных заклятий. Одно всё-таки пробило брешь, отшвыривая её как безвольную куклу в сторону. Затылок снова заныл, напоминая о забытой ране полученной ещё в запретном лесу. Ко всему прочему, она почувствовала, как её всю охватила беспощадная волна боли, вызванная непростительным. Но, сравнивая нынешнее болезненное состояние с пытками от самой Бэллатрисы Лестрейндж, она в глубине души призналась себе во внезапно вспыхнувшем глубоко внутри уважении испытываемом к этой, пусть и неоднозначной, но сильной и волевой женщине, которая превосходила многих могущественных магов в своём владении магией и ведения в одиночку боя с преобладающим числом противников.       Открыв зажмуренные глаза от прекратившейся пытки, она внезапно рассмеялась от подступившей к ней истерики, глядя в лицо неожиданно обнаруженному склоненным над ней Долохову. В глазах двоилось, все вокруг кружилось, её качало, как во время шторма на корабле, и едва не стошнило — налицо было сотрясение мозга. Но в руках чувствовалась уверенность и отсутствие дрожи, поэтому она почти наугад полоснула размашисто жалящим заклятием в сторону любопытствующего мага, разглядывающего поверженную маглорожденную волшебницу перед собой, прямо в лицо, не ожидая от неё внезапного нападения, на время лишая его ясного зрения. Встать ей было сложно, поэтому ведьма пыталась уползти, перед этим вонзая несколько раз в голень ослепшему магу притянутый магией с пола нож. Взревевший от разрываемой его на части ярости и боли, он слепо двигался из стороны в сторону, руками пытаясь отследить себе путь, обрушивая поток брани и угроз на ведьму, пока девушка молча глотая кровь ползла поодаль от него.       — Хитроумная девка, хорошо придумала, но я слышу тебя… и поэтому ты не спасёшься от моего возмездия!       Временное действие её магии стало ослабевать, а за ним и вернулось частично зрение к обозленному магу, молниеносно подобравшемуся к ней хромая, и волоча окровавленную ногу, грубо хватая её за шею и переворачивая на спину, обрушивая кричащую и сопротивляющуюся Гермиону прямо на осколки и острые камни, заставляя ощутить дежавю — ещё недавно она застала беззащитную Лаванду оказавшуюся в таком же безвыходном положении.       — Отпусти её немедленно! — раздался в непрерываемой тиши, разрываемой только громким дыханием её палача звонкий знакомый девичий голос.       — Джинни, не вмешивайся, он опасен! — близость младшей подруги напугала её. По телу прошла волна липкого страха за чужую жизнь: шестикурсница не понимала, что она направила палочку в спину не очередному пожирателю перед ней, а на боевого мага, фактически прошедшего обе магические войны и стоящего на одной ступени с известными упивающимися входящими в приближенный круг Воландеморта.       — Слушайся более умную подругу, Уизли-младшая, — оглянулся через плечо на неё смеющийся маг. — Вас же и так, как я слышал, сократилось почти вдвое? К тому же, на твой счет четких приказов не было, это грязнокровку требуется доставить живой, а мне такую чистокровную красавицу, вроде тебя, убивать или калечить зазря не хочется… Уноси свои прекрасные ноги отсюда, девочка, пока я щедр!..       Украшенное потускневшими веснушками от осевшей пыли прекрасное лицо Джиневры дёрнулось, отражая возникшую внутреннюю боль от произнесённых волшебником неприятных, но не менее от этого правдивых слов. Число живых её родных стремительно редело, оставляя её мать вдовой и лишая известное в магических кругах рыжеволосое семейство помимо любимого Фреда и Перси — заблудшего брата, который только недавно понял свои ошибки и воссоединился с родной семьей вновь. Озвученное вслух взбесило её, ещё сильнее заводя — в свои шестнадцать, она воспринимала все болезненно остро и близко к сердцу, поэтому его слова наоборот послужили призывом к действию, спровоцировав нападение на него.       Рыжеволосая ведьма, действуя на эмоциях, выпустила какой-то неизвестный луч в спину магу — одаривая его молниеносно сильной болью и озвучивая неприятную для пожирателя весть:       — Ты, наверное, здесь отстаёшь с ближайшими новостями: моя мама только что свела счет — убив собственноручно саму Бэллатрису, так что вы теперь тоже теряете лучших из лучших. Личная дивизия Лорда стремительно редеет и мрёт!       Не отрываясь от него она снова и снова била пыточным заклятием в больное место, напрашиваясь на ответную агрессию. Гермиона же, приподнявшись на одной руке, оценивала напряженную обстановку, предчувствуя приближение неминуемого взрыва, и он последовал.       Для Долохова попытки девчонки усмирить его были чем-то смехотворным — он позволял девчонке наиграться, чтобы потом преподать ей важный жизненный урок. Её пытка действительно была болезненной, но за время службы у Лорда во время выполнения различных боевых операций он познал и больший ад, выползая еле дышащим, но все-таки живым. Глаза убийцы и жестокого мага мстительно и азартно блеснули и, до того как девушка успела распознать его замысел и отреагировать, он выхватил из-за пазухи нож, которым его атаковала ранее Гермиона и метнул в рыжеволосую юную волшебницу, не успевшую увернуться от близкого нападения. Желая завладеть единолично маглорожденной ведьмой, он решил кинуть в неё темное заклятие — погружающее в бессознательное состояние, чтобы та перестала так отчаянно сопротивляться, но раненая Уизли-младшая качнулась в сторону, увлекаемая заклятием в сторону Грейнджер, тем самым подставляясь и принимая весь удар на себя. Осев от ранения, она повалилась в объятия подруги, сразу как-то уменьшаясь в размерах, превращаясь из бойкой дерзкой девчонки в поверженного раненного невинного ребёнка на глазах у волшебницы.       — Трагично, да? — воскликнул упивающийся, ни капли не жалея о содеянном.       Его захлестнуло мрачное удовлетворение от осознания того, как он одновременно урезонил обеих непослушных, рискнувших дерзить ему глупых и самонадеянных девиц. Наконец, избавившись от мешавшей ему, как назойливая муха младшей Уизли и параллельно мстя Грейнджер — возвращая её собственный нож, которым она дважды успешно прошлась по нему, отчаянно отбиваясь от его попыток схватить её, в тело вставшей так неудачно на его пути Джинни.       — А ведь я предупреждал! Отбрось её мёртвое тело и пошли…       Во второй раз подругу Гарри Поттера накрыло волной безумного отчаяния, гнева, вводя в неконтролируемое состояние. Откуда-то появились вдруг силы, желание мстить и крушить все вокруг столь явно отразившееся на её миловидном лице, что удивлённый слегка маг даже как-то затормозил:       — Ну не можешь сама скинуть её с себя, так я сам избавлюсь от тела…       Последнее слово потонуло в опасной тишине. Девушку покоробило, как он отозвался о сестре Рона, все ещё живой и тяжело дышащей, несмотря на его заверения. Она боялась представить реакцию парня на смерть младшей сестры, возлагавшего надежды на свою подругу, что она убережёт его импульсивную Джиневру.       Пробужденная в ней гневом и отчаянием от осознания свершившейся несправедливости Немезида* стала править ей. Она даже и не поняла, что произошло. В её воспаленный страданием ум резко пришло воспоминание о вычитанном темном заклятии, почерпнутом из учебника Принца-полукровки, применённом когда-то Гарри на шестом курсе на Драко Малфое. Удерживая ослабевшую маленькую красавицу на себе, она взмахнула рукой, невербально насылая на мага волну опасной магии. Он с грохотом повалился на пол, не веря в случившееся: живой, но едва дышащий от изрешетившей его насквозь оглушающей режущей боли, ощущая, как глубокий в области живота порез не позволял даже лишний раз пошевелиться или попытаться привстать. Тёмный маг боялся растерять свои драгоценные внутренности по коридору, придавленный осознанием того, что магические силы постепенно покидают его вслед за вытекающей по каждой капле крови из многочисленных ран, пересекающих его тело, продолжая истекать и постепенно пропитывать кровью насквозь свою одежду. Маглорожденная ведьма подошла к нему, с брезгливостью на лице бегло рассматривая деяния своих рук, с остервенением вырывая палочку из его, пусть и ослабевших, но сопротивляющихся натиску ведьмы непослушных пальцев, демонстративно разламывая её на части и отбрасывая в сторону, оставляя его безоружным и не в состоянии себе хоть как-то помочь.       — Убьёшь меня?       Ответом ему было давящее молчание и звук тела, которого волокли поначалу по полу.Потом видать девчонка, еще недавно корчившаяся и изнывающая от боли перед ним, вспомнила про магию и чарами левитации подхватила тело младшей подруги и уволокла шатаясь в неизвестном направлении. А он лежал и непонятно чего ждал, впервые осознавая свою близость к смертельной грани, мысленно возмущаясь тому, как его провела какая-то малолетняя грязнокровка, о которой давно шла тихая молва среди пожирателей, молясь чтобы первыми его обнаружили все-таки свои, а не сопротивленцы, которые, скорее всего, его добьют, но перед этим увидят его ничтожный и слабый вид. Гермиона Грейнджер, добравшись до нужного кабинета, бережно уложила вторую волшебницу на стол, расчищая его поверхность от заваленных им свитков и книг. Коснувшись палочкой золотой монеты, она в срочном порядке вызывала уцелевших членов Отряда Дамблдора, в расстроенных чувствах пытаясь отправить послание через патронуса, едва получившегося после неизвестно какой по счёту нервной попытки и тут же устремившегося по прямому назначению. Развернувшись, она посмотрела на свою подругу, боясь встречаться глазами с колотой раной девушки, рыдая и захлёбываясь от ужасающего вида пострадавшей безвинно студентки, оставляя нож увязший как в масле глубоко в теле Джинни, зная не понаслышке, что так она её убережёт от сильного кровотечения. Единственное, что она себе позволила, это проверить её пульс и дыхание, но потом кудрявая ведьма ощутила вновь вернувшееся к ней головокружение и тошноту со стремительно разлившейся болью по собственному телу, чувствуя как силы внезапно оставляют её, так как адреналин, всколыхнувший в ней ранее спасительную ярость, позволившую им уйти и избежать более худшей участи, стал спешно покидать её. Ноги подкосились под тяжестью травм и давлением бесконечного дня, погружая ее в темноту забытья.       Очнулась девушка уже от шумных голосов прибывших на подмогу студентов, вызывая своим пусть и долгожданным появлением пульсирующую и ноющую боль в висках и оттого, как ее осторожно отволакивают по полу в отдельную сторону. Её лица и дрожащей артерии на шее коснулись незнакомые ледяные пальцы склонённого над ней и внимательно разглядывающего вид полученных ею травм парня, срывая спешно с неё окровавленную и прилипшую к телу блузку, оставляя в одном белье для оказания скорой медицинской помощи, в котором она тут же признала мулата со Слизерина, который может и не участвовал в сражениях, но зато активно помогал раненым в больничном крыле, позволив обнаружить другим очевидцам свой талант к врачеванию и к спасению чужих жизней. Луна Лавгуд, спиной к спине на пару с ним спасавшая раненых магов знала, кого привести за собой, ровно как и о природе скрытых сильных, но безответных чувств Блейза Забини к сестре Рональда Уизли.       Ведьма с буйно вьющейся густой шевелюрой вынырнула из своих воспоминаний, заканчивая свою краткую версию случившегося и возвращая всецело своё внимание ребятам внимающим ей. Окровавленный нож был ювелирно вынут и за ненадобностью валялся неподалёку, рукоять которого недобро поблескивала в стороне, удивительным образом не задев сердца и жизненно важных органов девушки. Светловолосая Полумна, тряхнув своими длинными волосами и весело раскачивающимися с ушах серёжками в виде редисок, устало улыбнулась собравшимся, дружески похлопывая по плечу талантливого слизеринца, планирующего по окончанию школы построить блестящую карьеру врача, который на удивление не был против подобного проявления эмоций по отношению к нему, даже слегка улыбнувшись блондинке. Удачно заживлённую и уже перевязанную рану омрачал вид находящейся по-прежнему в отключке девушки, которая лежала замерев, напоминая Гермионе героинь магловских сказок, никак не реагируя ни на какое магическое или внешнее воздействие, пугая окружающих своей мертвенной бледностью и безразличием к окликам и требовательным прикосновениям братьев к ней, пытающихся пробудить её. Только еле слышимое дыхание и отчетливый пульс выявляли едва теплящуюся в ней жизнь.       Грейнджер поделилась своими опасениями по поводу темного заклятия предназначавшегося лично ей, но по ошибке попавшую в сестру Рона, похоже, из-за которого так и не приходила до сих пор в себя Джинни. Ребята с тревогой переглянулись, подтверждая вполне осязаемую тревогу, возникшую над их головами. Блейз торопливо снял испачканные перчатки и ринулся к не особо словоохотливому портрету своего бывшего декана Северуса Снейпа, который нехотя подтвердил сложность ситуации больше из-за жалости-наблюдая за отчаянными метаниями влюблённого Забини, которого ранее крайне собранного и закрытого, он беспрепятственно теперь читал насквозь.Испытывая смутно знакомое и давно забытое чувство вызванное ностальгией, выудив на свет из собственных недр памяти болезненное воспоминание, в котором он буквально валялся в ногах у Дамблдора, вымаливая спасение для Лили Поттер. Джинни Уизли, впавшая в опасное состояние напоминающую магическую кому, рисковала не выйти из неё вообще- телом оставаясь с ними, а юной душой и сознанием цепляясь за потусторонний мир, застряв на границе между жизнью и смертью.       — Её надлежит привязать к живому? — разорвала возникшую тишину Гермиона.       Забини оглушенный неутешительным прогнозом своего декана обернулся, с надеждой уставившись на неё. Оба разновозрастных слизеринца: один с картины, другой с высоты своего роста взирающие сейчас на неё с неверием, теперь внимательно вслушивались в каждое оброненное случайно ею слово. Она раздражала их в своё время своим зазнайством и чрезмерной активностью на уроках, но в тоже время вызывала уважение своей неукротимой жаждой и тягой к знаниям, ровно, как и своими магическими способностями и хвалёным умом, который в кратчайшие сроки был способен все проанализировать и выдать гениальное решение. Её мозг мгновенно ожил, едва заметная морщинка возникшая между бровями и блеск лихорадочно горящих глаз, давал понять, что она уже вовсю обдумывает и прикидывает в уме надежность и объективность возникшей идеи и как её применить во благо на практике, заставляя бывшего профессора зельеварения обратиться к ней с возникшим встречным вопросом.       — А как вы, мисс Грейнджер, планируете создать ей якорь здесь?       — Этим якорем буду я, директор, — огорошила его девчонка.       — Ещё раз спрашиваю, как вы собираетесь это провернуть?  — маг продолжал упорствовать, задавая наводящие вопросы своей бывшей студентке, чтобы она дошла своим умом до абсурдности своей задумки.       Но студентка не вняла его скрытым мольбам:       — Нам нужен ритуал, чтобы связать нас двоих. Я тогда смогу вернуть её…       — Или же застрять самой там навечно на пару с мисс Уизли! — он повысил голос, оборвав её.       Его затрясло от наблюдения того, как история повторяется вновь и юная маглорожденная гриффиндорка отчаянно пытается жертвовать собой, как поступили некогда его Лили и младший Поттер, положившие свои молодые жизни в угоду неизвестно чему, не взвесив толком все существующие риски за и против.       — Особенно в вашем слабом состоянии!       — Думаю, Блейз мне с этим поможет, — кинула в его сторону заговорщицкий взгляд карих глаз, в которых плескалось предвкушение от охватившей её безумной и смелой идеи, встречая его взаимность и полное понимание и, к явной досаде Северуса Снейпа, лучившееся одобрение.       Мулат молниеносно стал обыскивать помещение кабинета на предмет наличия необходимых зелий и ценных ингредиентов, способных на время дать Гермионе требуемые силы и энергию для осуществления их задумки. Сама же кудрявая ведьма ворошила книжные полки, выискивая подходящий книжный толмуд с древними обрядами.       — Нужно что-то простое и в то же время действенное… Так, обряды для воинов, брачующихся, родственные и для ведения надежных товаро-денежных отношений отсекаются… Все не то!       — А что ты именно ищешь? — Полумна подкралась к ней со спины, с любопытством наблюдая из-за плеча за образовавшейся вокруг шумихой.       — Мне нужен ритуал, способный объединить нас крепко с Джинни, без подавления её воли и магических сил, чтобы мы были с ней на равных, и я могла беспрепятственно проникнуть к ней в сознание и вызволить её из затянувшегося нездорового состояния…       В воздухе ощутилась едва ощутимое колебание и вибрация магии, словно отозвавшееся на озвученную вслух просьбу девушки: небольшое дуновение ветерка всколыхнуло страницы древней книги, шелестя и перебирая на огромной скорости пожелтевшие и местами слипшиеся страницы, и вдруг, словно что-то определя для себя, магия поиска раскрыла книгу на нужной главе, фиксируя положение страницы, не позволяя ценной информации затеряться среди обилия предложенных вариантов.       — Обряд Близнецов….! — державший до этого стойкое молчание профессор зельеварения громко фыркнул, с неодобрением наблюдая за действиями студентки.       — Гениально мисс Грейнджер! — раздалось с соседнего портрета.       Девушка обернулась на звук произнесенных слов седовласым директором Дамблдором.       — Только не говорите, что вы согласны с этой аферой! — декану Слизерина хотелось прикусить себе свой язык, но творящееся никак не позволяло ему сохранять приличествующее ему обычно хладнокровие, являя на свет его чистые открытые эмоции, удивляя и веселя этим своего коллегу с соседней картины. — Хотя, о чём это я. Вы себя-то не пожалели!       — Чем мне связать нас? Нужна какая-то основа для этого, — Гермиона подошла к Джинни и взяла её за руку, растирая её холодные пальцы.       Её внимание привлекло хрупкое запястье подруги, обвитое еле заметной тончайшей мерцающей нитью. Взглянув на свою правую руку она обнаружила подобное.       — Долг жизни? — Полумна Лавгуд восхищенно взирала на этот редкий случай. — Ещё и обоюдный! Но как?       Их окружили со всех сторон ребята, рассматривающие обеих девочек.       — Мисс Лавгуд, не разочаровывайте меня, пожалуйста! Это же элементарно. — Северус Снейп хмыкнул, разрушив хрупкий момент единения студентов, заставляя их сосредоточиться на насущной проблеме вновь.       — Джиневра намеренно подставляется под заклятие Долохова, спасая тем самым беззащитную Гермиону, сама же Гермиона возвращает ей долг жизни — кинув в пожирателя сектусемпру…       На этом моменте её прервал Снейп выругавшись на самого себя за то, что оставлял опасные записи на полях учебника, продолжая самолично вслух её верные рассуждения.        — …значит, тем самым она восстановила нарушенный природный баланс, согрешившим Антонином, жестоко наказывая его, — с одобрением кивнул Лавгуд маг. — Да-да, он пошел против природы едва не убив ребёнка. Древняя магия беспощадна к такому роду преступлений, прокляв его. Ваша основа для ритуала готова, мисс Грейнджер, приступайте. Оба родственника рядом, заручитесь кровным согласием с их стороны.       Гермиона Грейнджер стояла между Роном и Забини, совершающим небольшие надрезы на предплечьях парня и двух студенток, скрепляя каплями крови из надрезов запястья обеих ведьм, пока когтевранка вместе с Джорджем Уизли монотонно зачитывали вслух текст обряда, связывая магическими путами гриффиндорок навечно, определяя тем самым общий дальнейший жизненный путь девушек.

***

      Гермиона шла по лесу на ощупь продираясь сквозь густой туман, застилающий почти весь обзор, обволакивая её со всех сторон. Она двигалась вперед, слегка вытянув руку с обхватившей её изящное запястье прочной мерцающей нитью перед собой, указывающей ей путь, еле поспевая за неведомой силой ведущей её к подруге, невольно ощущая себя героем мифа попавшим в лабиринт Минотавра.       Вдруг она почувствовала, что вышла из леса на открытую местность. Туман в этом загадочном месте слегка рассеялся, являя пусть размытые и неясные, но угадываемые очертания возникшего вдалеке высокого дома. Следуя к нему, она услышала смеющиеся и радостные голоса вдалеке нескольких человек. Открывшийся вид на нереальную картину бурно веселящихся волшебников смутил её, отдавая сюрреализмом. Девушка неотрывно наблюдала за раскачивающейся на качелях подобно маятнику прекрасной сверстницей с распущенными огненными волосами, рассекающими яркими всполохами все ещё ощущавшийся в воздухе туман. Смеющийся Фред ловил сестру решительно толкая её от себя вперёд, пока она не ощутила головокружение и подступающую тошноту. Приглядевшись, кудрявая ведьма узнала внутреннее убранство уютного дворика многоэтажной Норы. Неподалёку зазвучали до боли знакомые мужские голоса, вызывая внутри горечь и дрожь прошедшую по телу, в которых волшебница признала мистера Уизли и Перси.       — Ей достаточно уже, Фред.       Симпатичный парень, поймав за плечи сестру, остановил раскачивающееся движение наколдованной качели улыбнувшись приветливо Гермионе:       — А мы, между прочим, тебя уже давно ждём!       — Так уж и давно! — вернула ему уставшую полуулыбку волшебница.       — Нам эта несносная девчонка уже здесь надоела! — смеясь, стремительно уворачивался от щедро раздаваемых оплеух едва достающей ему до подбородка сестры, один из близнецов.       — Забери её! — ухохатывался под одобрительные смешки Перси и отца, защекоченный парень       — Джинни, пойдём, — протягивала ей руку ведьма. — Мы крайне нуждаемся в тебе там.       — А что там? — впервые она глянула открыто Гермионе в лицо, считывая её мысли и эмоции. — Мне и здесь хорошо…       — Там Рон, миссис Уизли, Джордж с Биллом и Чарли…       — А что с Гарри?       Темноволосая девушка замерла, горло свело нервным спазмом и невозможностью что-то произнести, она буквально хватала ртом воздух, как рыба выброшенная на берег, а слова почти слетевшие с языка все никак не могли зазвучать вслух, замерев не высказанными в воздухе.       -Мёртв, не так ли?       Гермиона с обречённостью молча кивнула. Напоминание о смерти родного ей человека отозвалось резкой болью. Она опустила печальные глаза вниз, её хрупкие плечи поникли вместе с безвольно повисшими по обеим сторонам дрожащими руками, девушка была не в состоянии совладеть пока с собственными эмоциями и чувствами.       — Могла бы ты оставить это место, вернувшись к живым, зная, что никогда больше не увидишь любимых тобой людей находящихся здесь?..       Джинни, поймала глазами ответный, полный мучения и страдания, резкий жгучий взгляд подруги, пробирающий до дрожи, заставивший поперхнуться её собственными же словами.       — Мерлин! Твои родители… Сколько ты их уже не видела? Ты всерьез стёрла им память и малейшие воспоминания о себе, удалив от себя подальше, чтобы уберечь и сохранить им жизни?       Наблюдать со стороны малоприятное зрелище разбитой Гермионы, последовавшее после праздного любопытства Джинни, которая заглянула без спроса в скрытые и тёмные уголки души подруги в попытке выискать её слабые места, чтобы упрекнуть и ударить болезненнее, не доставило особого удовольствия, скорее наоборот — Джинни в полной мере испытала на себе обрушившийся стыд и презрение к самой себе за малодушие. Она подошла к своей подруге, которая не удержавшись от охватившего её горя на ногах, резко опустилась на траву, отдавшись во власть подступившей к ней печали и сотрясаясь от слез. Гриффиндорка долго сторонилась мучающих её тяжелых мыслей, сейчас же сестра Рона всколыхнула глубоко запрятанное и все разом накопленное лавиной обрушилось на неё. Спас ситуацию, как ни странно, Фред, приблизившийся к ним и опускаясь на колени, переключая все внимание на себя, притягивая плачущую девушку к себе, заставляя её откинуться спиной прижавшись плотно к его груди и роняя уставшую голову ему на плечо. Успокаивающе, гладя ласково ведьму с густыми волнистыми волосами по голове, он заправил за ухо мешающую прядь.       — Я даже догадываюсь, кто отправлял тебя сюда. Обрывки его мыслей, чувств и слов долетели до меня. Как он там без меня?       — Ровно, так же как и ты без него здесь. Лишь наполовину, — хриплым и дрожащим тихим голосом отвечала ему девушка, даже не смотря на него сейчас, но ощущая всем нутром всю ту гамму чувств и эмоций, что отображаются сейчас на его симпатичной лице.       — Гляжу, в твоей умной головке уже созрел конкретный план? Грейнджер, возьми для его осуществления с собой мою несносную сестрицу, а то она до безумия осточертела нам всем своим назойливым присутствием и нежеланием нас отпустить. Ей здесь не место, -ведьма даже не удивилась тому, как её в очередной раз насквозь считывают, узнавая малейшие тайны, запрятанныев глубинах закоулков её души, не позволяя иметь личного пространства. Такова плата за то, что она провернула, желая вернуть Джинни к полноценной жизни.       — С лёгкостью!       — Тогда… — он резко замолчал, а на лице волшебника возникло хитрое выражение, определенно гарантирующее, что он задумал огромную пакость.       Джинни запоздало дёрнулась, осознавая как её со всех сторон угрожающе близко обступили оба её брата и родной отец, не выпуская из вида.       — Хватай её и трансгрессируй обратно!       Сопротивляющаяся девчонка попыталась дернуться в сторону, но её от побега удержали крепко обнимающие руки родных, уже прощающиеся с ней-целуя урывками вырывающуюся упрямицу, пока она билась в слезах, не желая покидать их.       — Прощай, милая, мы тебя любим, — последнее, что она услышала от отца, ловя расстающиеся с ней грустные взгляды родных, несмотря на их обманчиво веселый тон.       Почувствовав неприятное сдавливающее ощущение в груди, перекрывающее ей на несколько секунд доступ к кислороду, она наблюдала расплывающийся вид исчезающих перед её глазами очертаний отчаянно любимых ею людей, пропадая окончательно с рывком трансгрессии.

***

      Кабинет утопал в тишине. Невилл подпирал стену, прижимая к себе близко к груди уставшую Полумну, обмякшую в его объятиях, нежно прикасаясь губами к виску девушки. Остальные парни устроились возле рабочего стола и пристроенного к нему стула с девушкой, наблюдая за двумя волшебницами, замершими в одной позе, словно уснувшие невинным беспробудным сном. Всех троих сковывало повисшее в воздухе сильное напряжение. Каждый из них погряз в своих тяжелых думах, мечтая оказаться на месте оцепеневших волшебниц, лишь бы не наблюдать эту картину и не ощущать муки ожидания и угрызений совести от осознания того, что не в состоянии ничем помочь, испытывая на прочность своё терпение и не видя в данную минуту ровным счетом ничего перед глазами.       Вдруг мрачная обстановка в комнате прояснилась: Блейз первым отреагировал, подняв свои темные глаза и увидя пробуждающуюся Джиневру, грудь которой вздрогнула слегка приподнимаясь от прорываемого через неё дыхания, чьи веки и густые ресницы затрепетали и прекрасные зеленые глаза, наконец, увидели свет, с неверием щурясь и прикрываясь одной рукой от бившей в глаза яркости. Едва приподнявшись на локте, в желании осмотреться по сторонам, девушка обнаружила взирающих на неё с недоверием и застывшем на лице немым вопросом осунувшихся и обросших щетиной Рона и Джорджа, по обеим сторонам обступивших её и уже отчаянно сжимающих в сильных братских объятиях, будто она собирается вновь исчезнуть с их глаз. Каждый из членов семьи Уизли молчаливо давились слезами и, выражая своим видом и малейшим прикосновением, глубину и силу волнения друг за друга и радость от долгожданного воссоединения.       Вслед за ней менее заметно пробудилась и маглорожденная волшебница, устало заваливаясь на спинку стула. Подошедшие к ней внимательные Луна с Невиллом справлялись о её самочувствии, давая в руки переданный ей бутылёк с восстанавливающим силы мощным зельем, порекомендованным самим Снейпом, и сотворенный заранее продуманным Забини.       — Куда ты? — рыжеволосая ведьма высвободилась из семейных объятий, разыскивая стремительно себе одежду заместо больничной рубашки.       Собственная школьная форма, лежавшая ненужной грудой тряпья на полу, вполне соответствовала её ожиданиям. Медленно переодевшись за ширмой из-за полученной раны, она подошла к своей визави, приобнимая благодарно её за плечи, и мысленно каясь за тот прием, оказанный Гермионе Джинни, параллельно вслушиваясь в тихую беседу с портретом Дамблдора, который решительно отвергал что-то ей предложенное.       — Маховик? Нет, мисс Грейнджер, у меня его нет. Большинство было уничтожено вашей компанией в Министерстве магии на пятом курсе!       — Есть! И Вы им беззастенчиво пользовались во время поиска крестражей, причем не единожды, прямо перед самой своей смертью… Некто предусмотрительно поделился со мной этой весьма ценной и важной информацией…       — Мисс Грейнджер, — раздался ехидный голос со стороны, — возьмите в руки с книжной полки вон тот зелёный томик магловских стихов.       — Северус, за что вы со мной так?!       Ему ответил громкий смех с соседнего портрета, оказавшийся его коллегой, занимаемой ещё раньше директорский кресло Финеас Найджелус Блэк.       — Мерлин, Альбус, девчонка похоже знает, что собирается сделать-доверься ей. Хогвартс и так скоро превратится в одни воспоминания, оставляя после себя груду камней и руины с погребёнными под ними телами волшебников, а так у нас есть хоть какая-то призрачная надежда повернуть историю вспять.       Гермиона вынула спрятанный в середине книги инкрустированный мелкими драгоценными камнями миниатюрный ключ, наведя на него острый кончик палочки, полушёпотом произнеся магические слова, активирующие ключ, который выскользнув из её аккуратной ладони, устремился в сторону противоположной стены, ведя её по ступеням на второй этаж.       — Что мне надо произнести, директор? — обратилась она к бывшему декану Слизерина.       Трое директоров неусыпно наблюдали за её действиями, настойчиво следуя по другим портретам за ней, сгоняя с насиженных мест других нарисованных волшебников.       — Abyssus abyssum invocat.*       Ведьма не долго думая проговорила вслух кодовую фразу на древнем латинском, оглядываясь по сторонам, и наконец наблюдая, как от стены отделилась крупная картина, сдвигаясь в сторону, а на её месте возникло углубление в виде ниши с небольшим сейфом.       — Приложи ключ, — Дамблдор не удержался, признавая своё поражение. — Только будь осторожна, ты была изначально права — я ведь действительно злоупотреблял им, у меня было мало времени, я умирал и должен был успеть оставить вам подсказки к действиям, поэтому артефакт может повести себя несколько некорректно. К примеру, отбросить тебя на более дальний отрезок времени. Ты на третьем курсе использовала похожий механизм, переводя максимум на несколько часов назад, здесь же результат может быть непредсказуем.       Девушка вынула из сейфа все его содержимое, внимательно изучая каждую попавшую ей на глаза любопытную вещь. Блеснувший золотом маховик она мгновенно выцепила цепким взглядом, сразу набрасывая цепочку от него себе на шею и стремительно пряча его под своей одеждой. Также её внимание привлекли обнаруженные исписанные тетради, принадлежащие Северусу Снейпу, судя по инициалам оставленным на обложке и внушительный мешок с галлеонами, которые ведьма осмотрительно присвоила себе, кидая фактически украденные ценности себе в сумку.       — Зачем тебе все остальное, наглая девчонка? — Финеас Блэк деланно возмущался, раскрасневшись от переполняющих его эмоций.       — И, правда, зачем вам, мисс Грейнджер, мои записи? Я могу понять, что вас может занести куда угодно и вам могут понадобиться любые денежные вливания, чтобы выжить, но мои тетради? — мастер зельеварения лукавил, желая узнать причины побудившие ее присвоить его научные труды себе.       — Прежде, я хочу отметить, что ощутила на себе в полной мере весь тот положительный результат, достигнутый весьма успешным обучением у вас ваших подопечных Блейза Забини и мисс Лавгуд, спасшим сегодня многочисленные жизни, включая мою собственную. Я даже боюсь предположить, какая мощь и какие знания скрывается в этих тетрадях! -с искренним восхищением проговорила ведьма, с заблестевшими от предвкушения скорейшего изучения записей глазами. — Также напомню, что в этом месте все ваши научные изыскания скорее всего сгинут в огне и разрухе, когда сюда придут пожиратели, тогда как я уберегу Ваше наследие и дам ему новую жизнь!       Взгляд бывшего зельевара вмиг посерьезнел, по мужчине было видно, что он над чем-то серьезно рассуждает.       — Откройте, мисс Грейнджер, одну из моих тетрадей, ту, что наименее примечательна. Внутри обнаружите спрятанный экземпляр зелья Феликс Фелицис*. Вам обеим, согласно вашей комплекции, будет достаточно по капле на язык, чтобы управиться за полтора часа и покинуть нас в этом времени. И да, вы же понимаете, что активное вмешательство в текущий ритм того времени чревато для вас? Что-то меняя там, вы стираете и уничтожаете здесь? Любое ваше действие мгновенно отразится на данной действительности — поэтому взвешивайте каждый ваш шаг и будьте крайне осмотрительны…

***

      Две юные отчаянные ведьмы сбегали из горящего и разрушенного Хогвартса, подгоняемые открытой смертельной охотой на них, осознавая, что им не дадут в дальнейшем нормально жить, превратив их жизнь в бесконечный поиск надежного укрытия от опасного преследования. Одержимость Тёмного лорда Гарри Поттером сменилась настойчивым поиском Гермионы Грейнджер, являющейся единственной носительницей ценной информации о слабости Воландеморта.       Едва вырвавшись из очередной кровавой резни, обе ведьмы, ослабленные и истекающие кровью, задыхаясь от беспрерывного бега, буквально по очереди волоча друг друга на себе на последнем издыхании, наконец, подобрались, оттесняемые темными магами почти к аппарационной черте. Закрутившись во временном вихре, они оставили толпу обомлевших пожирателей ни с чем. Лишь очнувшись в прохладных светлых стенах пустого школьного лазарета и допросив приятную медсестру о месте и времени пребывания, оценив воочию глазами более молодую версию Дамблдора, нервное состояние и бесконечный страх за их жизни, отпустил маглорожденную волшебницу, позволяя расслабиться и впасть в долгожданное и спасительное забытье, затянувшееся на бесконечные три месяца.

***

1 сентября 1943 года.Хогвартс.

      Школьный общий зал охваченный чрезмерной оживленностью бурно галдел. Огромная шумиха была вызвана появлением новых студентов, прибывших из ближайшего зарубежья. Опасение Дамблдора сбылось — военный фронт расширил свои границы, втягивая в военный конфликт и маглов, постепенно охватывая всю Европу, оставляя нетронутым лишь английский остров, куда и хлынул стремительно поток эмигрирующих волшебных семей, желающих избежать опасного влияния Гриндевальда. Помимо первогодок, к школьному потоку присоединились и несколько юных волшебников разного пола и возраста, явно пожелавших перевестись в гостеприимно открывшую свои двери для них Школу магии и волшебства Хогвартс в наиболее безопасной на данный момент стране. Но особое внимание привлекали к себе две девицы, стоявшие особняком, не стремившиеся в любопытстве рассмотреть дивную обстановку главного зала, как все остальные новички и первокурсники, задравшие головы и вертевшие ими неугомонно, в попытке рассмотреть чарующий вид местных достопримечательностей, а спокойно стоявшие слегка поодаль, отстранившись от массовой истерии и ажиотажа, едва переговариваясь между собой, но являя полное единение своим видом.       Одна из блондинок, подняла свое лицо, позволяя мужской половине школы наконец оценить в полном объеме её обезоруживающую красоту, заставляя участиться ритм сердец разглядывающих её с немым восхищением парней и нервно напрячься женскую аудиторию. Со скучающим спокойным видом она прошлась серо-зелеными глазами по потоку людей, оценивая собравшихся в зале, отзываясь на взгляд из толпы, словно взывающий к ней. Это оказался симпатичный темноволосый парень со слизеринского стола, явно не ожидающий того, что она отреагирует именно на его молчаливый зов, выделив из толпы собравшихся, да ещё и игриво подмигнет персонально ему, заставляя поперхнуться соком от неожиданности, вызывая ревнивое женское негодование со стороны стола Ровенкло и одобрение взрослых парней со Слизерина, бурно отреагировавших на шутливый флирт незнакомки, тут же забывшей о своей незначительной проделке и нашедшей себе более интересное занятие — заговорив со своей такой же светловолосой миловидной спутницей, стоящей практически спиной в полоборота к змеиному факультету и наоборот лицом к Гриффиндору и остальным, привлекая прелестным видом не менее заинтересованные и любопытные взгляды к своей таинственной персоне. Наглая девица намеренно игнорировала буровящий её давно в спину жгучий взгляд преследующих темных глаз слизеринского старосты, терпеливо ожидающий её внимания к собственной персоне. Ошеломляюще красивый парень поспорил со своими ближайшими соседями по столу, что молниеносно привлечет внимание к себе новенькой, вызывая симпатию, но так хладнокровно игнорирующую сейчас к его бурному негодованию.       Наконец, словно сжалившись над ним и поддавшись на уговоры Джинни, Гермиона снисходительно обернулась, желая узнать, кому она так отчаянно понадобилась, раз её настойчиво так высматривают и силятся привлечь её, прожигая взглядом спину. Скользнув равнодушно глазами по студентам, рябивших назойливо перед ней серебристо-зеленым цветом галстуков, она наконец встретилась глазами с обладателем черных как смоль безупречно уложенных волос и соблазнительной наружности, вызывающей неоднократно ажиотаж у представительниц слабого пола не сводящих глаз при его появлении и открытое восхищение, на пополам с томлением, своим невероятно привлекательным видом. Всё в нём было идеально: начиная от завораживающих и гипнотизирующих свою очередную жертву темным омутом глаз в обрамлении густых ресниц, чувственной линией губ, выточенных, словно из камня, изящных высоких скул и заканчивая волевым мужественным подбородком, демонстрирующим ярко выраженную черту характера-стремление к своей цели напролом, возможно даже по чужим головам.       На миг, будучи не подготовленной к тому, что её ожидает, она поддалась обманчиво-дразнящей дьявольской красоте, искушающей и выбивающей почву из-под ног. Маг, дождавшись правильной реакции, хмыкнул, положа сцепленные впереди руки себе на грудь — всем видом выражая самодовольство и уверенность в собственной неотразимости, будя в ведьме лёгкое негодование, от его попытки манипулировать и навязывать свою власть. Оглядев сидящих рядом со слизеринцем студентов-аристократов, замерших в ожидании развязки, она просчитала мелькнувший на поверхности очевидный замысел парня. Возможно, столкнувшись с подобным ранее, она бы по-детски разозлилась и попыталась бы что-нибудь предпринять, но сейчас, когда они с Джинни едва выползли живыми из погрязшего в крови будущего, затем уже здесь, с трудом выйдя из длительной магический комы, балансируя на грани жизни и смерти, она восприняла подобную провокацию, стремящуюся её выставить в невыгодном и глупом свете с прохладцей. Дополнительно сказались на спокойном восприятии действительности и курс лечения, притупляющий слегка эмоции и чувства, который они с Джинни были вынуждены продолжать и по сей день до полного своего выздоравления. Подняв вопросительно одну бровь, словно спрашивая: серьезно ли то, что он о себе возомнил, она отзеркалила неосознанно его позу и положение рук перед собой, выражая полное понимание его действий, с усмешкой демонстративно отворачиваясь от надоедливого студента, самолично обрывая зрительный контакт с ним, тем самым пропуская значимый момент, когда за столом воцарилась на короткое мгновение оглушительная тишина и за ним вновь возобновилась бестолковая шумная болтовня, принявшихся обсуждать увиденное учеников.       Вовсю шла процедура распределения на факультеты. Гермиона в нетерпении поглядывала на свои изящные золотые часики — последний памятный подарок от её родителей на её семнадцатилетие, вознамеривших заранее выбрать ей что-нибудь помимо очередных книг, занимающих почти весь стеллаж во всю огромную стену родительского кабинета, словно почувствовавшие их скорейшее расставание длиной на всю оставшуюся жизнь. Задумавшись, она почти пропустила бы свою очередь, если бы её ощутимо не ущипнула за запястье подруга, сообразившая, что пришел их черед, так как толпа новых студентов рассосалась, оставляя их одних для распределения, подталкивая её в сторону стула со шляпой.       — Гермиона Бозуорт*, -девушка села на стул, расслабившись открывая полностью свое сознание для могучего артефакта, который не сразу поприветствовал её, отвлекаясь на поток мыслей исключительной волшебницы.       — Значит, пришли доучиваться, — молвила наконец пришедшая в себя шляпа, серьезно раздумывающая теперь над тем, как поступить. — Что же, разумно, — шептал голос в ее голове. — Вам надо закрепиться в этом времени. Как я понимаю, дважды светиться на одном и том же факультете чревато. Люди запоминают и когда-нибудь могут догадаться о вашей маленькой тайне, тем более на Гриффиндоре у твоей второй половины* много родни, от которой надо держаться подальше. Я тебе как-то предлагала Ровенкло, но ты отклонила моё предложение. Как насчёт Слизерина на этот раз? Твои таланты будут оценены там по-достоинству…       — Ага, как и мое происхождение!       — Верно рассуждаешь, милая, но не забывай, что ты сотворила перед тем, как попасть сюда-ваш обряд изменил вас обеих, частично меняя и вашу природу, как и личную магию, как вы уже заметили. Так что твоя кровь не играет особой роли для нахождения тебя на слизеринском факультете: да, ты по-прежнему маглорожденная, но магия определяющая студентов туда, отнесется к тебе, как если бы ты родилась у сквиба, или если бы у тебя хоть кто-нибудь когда-то из родни был волшебником. Пускай они ломают головы, как ты попала к ним, — хохотнула шляпа. — Готова? — дождавшись утвердительного кивка от девушки, она выкрикнула, оглушая ведьму: — Слизерин!       Со стороны слизеринского стола раздались оживленные хлопки, но ведьма спустившись по лестнице, не двинулась в сторону своего нового обретенного факультета, ожидая свою подругу и вызывая тем самым пересуды за столами. Долго ждать не пришлось. Шляпа, едва поднесенная к голове другой девушки не раздумывая отправила заметно побледневшую, но стойко принявшую действительность гордую Джинни, расправившую уже уверенно плечи вслед за Гермионой, обхватив её крепко за руку и стремительно двигаясь в сторону ненавистного им стола и ощущая как бесцветный галстук обретает серебристо-зеленый окрас, а на форме в области груди проявляется отчетливая эмблема змеи, объединяющая их с остальными студентами факультета самого Салазара Слизерина.

***

      Молчаливая Джиневра нехотя пережевывала десерт, запивая его тыквенным соком. Не в пример ей, Гермиона уплетала с аппетитом бифштекс, восстанавливая постепенно свои силы и энергию. В задумчивости, умная ведьма, выпрямившая свои густые объемные кудри, для убедительной конспирации еще и поэкспериментировав с цветом волос, оглядывала обеденный зал, испытывая смутное чувство тревоги и осознания, что они упустили нечто важное из вида.       На глаза ей попалась малолетняя девчонка с Ровенкло, чья невыразительная подростковая внешность ей кого-то безумно напоминала.       — Джинни, глянь, она тебе никого не напоминает? — указала направление вилкой с нанизанным на нее сочным куском мяса подруге на стол когтевранцев. — Вон, та, смешная темноволосая с хвостиками и в круглых очках.       На часть занимаемого ими обеденного стола легла длинная тень, а еще недавно свободный обзор перед глазами перегородил возникший перед ними симпатичный слизеринец с роскошной густой шевелюрой, длина темных волос которой достигала ключиц, обрамляя широкие развитые плечи хорошо сложенного внешне студента-старшекурсника, с открытой белозубой улыбкой приветливо взирающего на новеньких девиц.       — Леди, позвольте представиться: я -Альфард Блэк.       — Джиневра и Гермиона Бозуорты перед вами, — протянула ему руку для приветственного рукопожатия Джинни, подыгрывая и отвечая ему в его же шутливой и ироничной манере, вызывая мгновенную симпатию у парня.       — Скажи, тебя отправило местное аристократическое лобби как дипломата прощупать обстановку и почву вокруг нас? — не стала тянуть быка за рога Гермиона, с любопытством рассматривающая беззастенчиво и открыто слегка смутившегося от её обезоруживающей прямолинейности парня.       — Нет, — наконец протянул волшебник после некоторых раздумий, приглаживая свои слегка взлохмаченные волосы, — это сугубо моя личная инициатива, я решил действовать опережающе, пока до вас раньше времени не добрались другие.       — Тогда, скажи: кто это такая? — проявила вновь интерес к волнующему её вопросу, указав опять на маленькую нескладную ровенкловку, так заинтересовавшую её.       — Кажется, это Уорен Миртл. Гр… маглорожденная, — молниеносно исправился парень, чем вызвал смех у одной из девушек. — Хотя, я думал, что тебя заинтересует некто более значимый…       — К примеру? — недоумевала Гермиона, благополучно выкинувшая из головы недавний инцидент с незнакомым парнем, пытаясь разгадать находящийся близко ответ к мучившей её на протяжении последних десяти минут загадке.       — Герм, — залилась громким звонкими задорным смехом Джинни, хлопнув даже слегка в ладоши и привлекая к ним ещё больше внимания, — вспомни, как тебя пытался склеить тот настырный обворожительный тип. Нет, я понимаю, у него нет вместо головы интересной книжки, способной соблазнить такую упертую заучку вроде тебя, но все же! — вызывая ответный бурный смех у подруги и моментально зажегшийся интерес у Блэка, навострившего в любопытстве уши и глаза, чтобы воочию узреть, по какой причине провалился план вездесущего старосты.       — А, этот… — усмехнулась ведьма, взмахом ладони демонстрируя свое пренебрежение к личности того незнакомца и взлохмачивая слегка шевелюру, сквозь пальцы пропуская по всей длине шелковистые густые пряди. — Я даже уже забыла! И с радостью не вспоминала бы ещё, пока вы оба не напомнили настойчиво мне об этом вновь! — наблюдала расширившиеся в удивлении красивые серо-зеленые глаза сидящего перед ней слизеринца. — Я сказала что-то не то?       — Кто ты такая? Я впервые встречаю такую исключительную ведьму — оставшейся равнодушной к обаянию Реддла!       — Кого?! — одновременно переспросили, внутренне вздрогнув при этом от прозвучавшей вслух знакомой фамилии, незаметно для увлекшегося разговором парня.       Картина стала проясняться: Гермиона еще раз нашла глазами маленькую когтевранку, еще живую в данный момент, которую она знала в своем времени, как приведение из школьного женского туалета-плаксу Миртл.       — Тома Реддла, — отчетливее проговорил маг. — Вам ещё предстоит знакомство лицом к лицу, ведь он наш староста!       — Да что ты, — вяло откликнулись на его слова, вмиг потерявшие веселое настроение ведьмы.       Джинни так вообще схватила в расстройстве вилку, не замечая что творит, свернула её в причудливую форму.       — Поужинали? — спросил удивленный парень резкой сменой настроения у девчонок. — Пойдёмте, я вас провожу до слизеринских покоев, — уже вставая проговорил он.       — Блэк, решил примерить на себя роль старосты? — остановил его внезапно властный голос, раздавшийся за спинами новоявленных слизеринок, почувствовавших дрожь прошедшую по спине от явственного осознания того, кто теперь стоит позади них.       Обе блондинки развернулись к говорившему, резко привставая со скамьи, чтобы наконец встретиться взглядом с собственным кошмаром, в данный момент принявшим обманчиво-невинный ангельский вид действительно красивого студента. Который во второй раз испытал неприятное чувство на себе, от того, как его изучающе внимательно рассматривают, словно под микроскопом, но не с явным восхищением и раболепием, к чему он привык, а как к нечто странному и выбивающемуся из нормы, мысленно сторонясь его и воспринимая как что-то диковинное, но при этом опасное. Такое он испытал лишь раз, когда его в детском приюте навестил впервые ненавистный ему Дамблдор, видевший насквозь на тот момент его детскую натуру, с кишащими в нём дурными чертами присущими ему. Знакомство с девушками вышло предельно сухим — он неожиданно для себя наткнулся на стену отчуждения и холодности к нему, завуалированную под маску вежливости и внешнее соблюдение приличий, понимая, что ему потребуется действительно приложить много усилий, чтобы расположить их как надо к себе. С некой обреченностью, новые студентки позволили увести себя старосте и не отлипающему от них Блэку, к их внутреннему спокойствию и радости, ведь они откровенно были не готовы пока оставаться наедине с их врагом, в сторону подземелий, мысленно обещая себе подумать потом о том, какой тяжелый учебный год предстоит им вдвоем.