«Eins, zwei, drei, vier, fünf, sechs, Sieben, acht, neun, aus…» Sonne, Rammstein
Шла четвёртая неделя обучения. Джинни и Гермиона сидели за одной партой на сдвоенной паре Заклинаний в тесном помещении, собравшем в своих холодных каменных стенах шестикурсников со всех четырех факультетов, которое почему-то обошли стороной чары незримого расширения, позволившие бы студентам комфортнее расположиться, а не сидеть плотными рядами, не в состоянии лишний раз пошевелиться. Предмет вела темноволосая привлекательная молодая женщина, тридцати двух лет, с недовольством взирающая теперь на нарушение дисциплины на ее уроке. На третьем ряду обосновались две светловолосые новенькие студентки-слизеринки, смиренно записывающие читаемую лекцию за преподавательницей Аделайн Шафик*, стоящей за своей кафедрой с кислым выражением лица, привыкшей к беспрекословному вниманию и восхищению со стороны мужской половины аудитории и неприкрытой зависти с женской стороны. Сейчас же ведьма наблюдала, как одну из симпатичных блондинок — Джиневру Бозуорт настойчиво атаковывают записками с разных столов, от которых она поначалу лишь отмахивалась, как от назойливых мух, а потом и вовсе перестала замечать, углубившись под строгим взглядом своей соседки в свитки с записями, тем самым скапливая бумажный мусор сотворённый из не отвеченных посланий вокруг их стола. — На чем вы остановились мисс Бозуорт? — обратилась она вдруг к Гермионе. — Я повторю… — На перечне видов заклинаний для ЗОТИ*, которые мы на практике более подробно пройдем с преподавателем Плеймном Волчановым. — Отлично… Спокойствие старшей ведьмы было окончательно нарушено картиной того, как в руку Джинни все-таки влетела настойчивая записка, врезаясь острым краем ей в ладонь— заставляя её сиюминутно развернуть и прочесть содержимое. Вызвав тем самым легкий негодующий румянец на прекрасном девичьем лице, провоцируя ту обернуться в поиске того назойливого анонима, посылающего ей многочисленные скабрезности. — Достаточно! Вы же, кажется, Джиневра? — ловя утвердительный кивок юной волшебницы, застигнутой за неподобающим занятием, она продолжила: — Мне надоело наблюдать ваш бесконечный вертёж на протяжении всей лекции! Том Реддл оторвался от пергамента со своими подробными записями, по-прежнему не выпуская из длинных пальцев перо, с любопытством наблюдая зарождавшийся беспочвенный скандал начатый преподавательницей, из-за ее уязвленного самолюбия. Остальные студенты отложили в сторону свои письменные принадлежности, ощущая в воздухе назревающий конфликт. — Если вы настолько осведомлены в учебном материале, что я вам сейчас даю впервые, перечислите сейчас же мне весь список защитных заклятий… К её явному неудовольствию, смазливая девица нашлась, что ей ответить. Может, сестра Рона и не была никогда отличницей с особым рьяным рвением к учебе, однако она всегда достаточно уделяла должное внимание домашним заданиям и сдавала их строго в срок, имея куда лучшие отметки и успеваемость по итогам экзаменов, нежели у Рональда или тех же близнецов. — Из наиболее известных и распространённых: Петрификус Тоталус, Остолбеней, Экспеллиармус, Инканцеро, Редикулус, Протего… — Вы уже на шестом курсе, и мне бы хотелось услышать от вас все-таки более сложные заклинания, требуемые для сдачи ЖАБА! Девушка замерла. Она ощутила направленные в её сторону нотки ненависти, прорезавшиеся внезапно у недостаточно умеющей контролировать свой голос и скрывать внешние проявления негативных и отрицательных эмоций учительницы. Ей на колено поверх школьной клетчатой юбки осторожно легла рука подруги, молча поддерживающая её. Им теперь иногда даже не требовались произнесенные вслух слова, чтобы донести друг до друга свои мысли, эмоции или чувства. Незримая для остальных волшебников связь сотворённая Гермионой перед попаданием в это время крепла с каждым днём все сильнее. — Экспекто патронум, Дезиллюминационные чары, Оглохни… — Вторая мисс Бозуорт, я не просила вас подсказывать вашей соседке! — преподавательница не выдержала и сорвалась на крик, заставляя студентов переглянуться в недоумении. — Я молчала, профессор… — возмутилась Гермиона, действительно подсказавшая подруге, посредством беззвучного обмена мыслями, но женщина недоверчиво отмахнулась от объяснений, обрывая её. Обе волшебницы испытали застывшую в воздухе напряженность, не доверяя внешнему проявлению спокойствия, минутой ранее скандалившей и повысившей на них голос учительнице, с пристальным вниманием следя непрерывно за её неспешными передвижениями по аудитории, пытаясь предугадать, что последует дальше и чем обернется плохое настроение профессора, выбравшей жертвой для своих бессмысленных издевок Джинни, с каждым разом придиравшейся к ней по малейшему пустяку. — Удивительно, но мисс Бозуорт, все-таки вспомнила пару дельных вариантов защиты. Кто мне расскажет, чем, собственно интересны эти заклятия? — заметив вмиг взметнувшуюся вверх руку любимого студента, всегда внимающего её словам, она не удержалась от тёплой улыбки, так резко контрастирующей со злой ухмылкой, зачастую направленную в адрес светловолосых подруг. — Том, просвети нас! Темноволосый эффектный парень просиял, обворожительно улыбнувшись старшей ведьме, ловя многочисленные, не скрывающие восхищенности влюблённые взгляды волшебниц, направленные в его сторону. — Удачно наложенные Дезиллюминационные чары способны скрыть весь облик волшебника, либо какой-нибудь неодушевленный объект от чужих глаз, либо позволить слиться ему на время с окружающей обстановкой или средой… — он с удовлетворением ощутил направленный на него осторожный взгляд карих глаз новенькой, так редко обращавшей на него хоть какое-то внимание, с самой первой их встречи, когда она прилюдно проигнорировала его попытку обольстить её перед распределением в общем зале, чем неоднократно злила его, демонстрируя ему полное безразличие и равнодушие к его яркой личности и очарованию. Не желая спугнуть её внезапный порыв, он сделал вид, что сосредоточен на ответе и не замечает, как она пристально разглядывает его привлекательный облик, словно изучая и присматриваясь к нему, тем самым продолжив отвечать на вопрос учителя, — …данные чары служат некой альтернативой настоящей мантии-невидимке, чей срок действия безграничен… С досадой он отметил про себя, что девица вновь потеряла к нему вспыхнувший на короткий миг интерес, снова фокусируя свой взгляд на преподавательнице, в то время как во взглядах других девушек, скользящих по нему он запросто прочёл по-прежнему ничем не прикрытое вожделение. — Достаточно, Томас, мы тебе благодарны за твои разъяснения. Пять баллов Слизерину! Кто пояснит суть следующего заклятия? Может, мисс Блэк, не способная оторваться от бесконечного созерцания своего отражения в зеркале? Или мистер Розье, наконец снизойдет до нас и перестанет отвлекать обеих Бозуорт своими многочисленными записками?! — гнев с новой силой вспыхнул и пустил ядовитые корни в душе миссис Шафик. Головой она понимала, что подросшие дети находятся в пубертатном возрасте и мало способны полностью сосредоточиться на учебном процессе, но тремя годами ранее они послушно внимали ей, восхищаясь её манерой преподавания, карауля её в школьных коридорах и оставляя милые подарки и анонимные записки с признанием в любви и восхищения перед ней, талантливой аристократкой, решившей попробовать себя в качестве педагога. Но в этом году что-то неуловимо изменилось, и она это связала с возникшим присутствием новых студенток, решив мелочно обвинить их во всех грехах, выделив для себя из толпы обучающихся у неё студентов, и время от времени пытаясь выставить одну из них в глупом свете, либо уязвить на радость остальным завистливым и недалёким ученицам с их курса, с самого первого занятия невзлюбивших их. — Мистер Бёрк, что, никак не можете определиться — кто милее вашему сердцу? Ну, тогда сделайте для нас исключение и оторвитесь хоть на минуту от наблюдения за вашими обеими сокурсницами, что не могут сегодня никак угомониться и не привлекать к себе внимания, и поведайте нам наконец о заклятия Экспекто патронум… — Аделайн Шафик откровенно язвила, слегка преувеличивая и нагнетая обстановку, с удовольствием отмечая, как заалели щёки застигнутого врасплох за разглядыванием девиц довольно симпатичного зеленоглазого слизеринца со слегка взъерошенными и переливающимися на свету вьющимися волосами тёплого каштанового оттенка, аккуратным носом с вечно обкусанными и потрескавшимися, но тем не менее красиво очерченными идеальной формы чувственными губами и упрямым волевым подбородком, с пересекающей его ямочкой, заставляя его официальную девушку с Ровенкло, по доносившимся не проверенным слухам ещё и его будущую невесту, которую скоропостижно ему пытались сосватать назойливые родственники, тоже присутствующую на лекции в очередной раз вскипеть от ревности. Обе притихшие девушки сидели поражённые словами преподавательницы, исказившей существующую действительность. Они действительно сидели тихо, стремясь оставаться максимально в тени, не понимая, как вышло так, что их обоюдные усилия обречены на провал. С первого учебного дня неприятности посыпались на них как из рога изобилия. Только пару дней назад улеглись страсти по поводу нахождения маглорожденной Гермионы на Слизерине, всколыхнувшей общественность этим фактом. Особенно рьяно блюстящие чистоту крови родители некоторых слизеринцев даже пригрозили остановить поток своего финансирования в Хогвартс, либо испугать мнимой угрозой забрать своих детей из школы. Но декан факультета Гораций Слизнорт, будучи вовсе не таким на деле простым и беспомощным, как могло показаться на первый взгляд, не растерялся — в ответ вдруг впомнив о тех далеко не безобидных многочисленных провинностях и дерзостях избалованных детей аристократов, замолчанных в свое время не просто так, и что эта закрытая информация, всплывшая вновь на поверхность при приватной беседе, послужит причиной отказа при зачислении в студенты в другие магические учебные заведения, имеющие более строгие критерии отбора, невзирая на репутацию и известность чистокровных семей и их огромное благосостояние. — Заклинание служит защитой от смеркутов и, самое главное, дементоров. Само заклятия приобретает магическую форму серебристого облака или вид животного, отражающего характер волшебника, призвавшего его. Форма и размер никак не влияют на силу заклятия, — парень явно не ожидал, что и его приплетут к разборкам и дополнительно выставят в столь невыгодном свете перед всеми, и в первую очередь перед его Присс, с которой он был знаком ещё с детства. Их по началу дружеское общение к пятому курсу, как и предрекал давно учащийся с ним на одном факультете и курсе Реддл, деливший с ним ещё и общую мужскую спальню, ожидаемо переросло в романтические на радость членам их чистокровных семей с обеих сторон, предвкушающих объявление по окончании школы, а то и раньше скоропостижную помолвку. Правда, в связи с внезапным появлением в школе двух новых учениц, да ещё и на Слизерине, в опасной близости к нему, по мнению его подруги, привели к недопониманию и некоторому временному охлаждению, с сопутствующим этому натянутым отношениям новоявленной парочки. — Спасибо, Аарон. Еще дополнительные три балла твоему факультету, — благожелательно улыбнувшись успешному студенту, преподавательница, на миг задумавшись, стремительно взмахнула волшебной палочкой и сотворила телесного патронуса принявшего вид крупной ядовитой змеи, которая по началу поползла в сторону моментально скучковавшейся при виде неё в испуге толпы студентов, с опаской забирающихся с ногами на парты, но затем учительница магией изменила направление двигающейся рептилии, приказав ей замереть на месте, свернувшись в кольцо на холодном полу перед глазами собравшихся молодых волшебников и ведьм, взирающих на демонстрацию силы кто-то с восхищением, а кто-то и с откровенной опаской. — Это действительно исключительно сильная магия, доступная далеко не всем волшебникам… — после её слов вверх вновь взмыла пара рук, на которые она сразу отреагировала, мягко улыбнувшись, поощряя интерес к теме урока. — Мистер Эйвери? Вам есть что добавить или спросить по данному вопросу? — Профессор Шафик, вы имеете в виду маглорожденных и сквибов? — вызывая своим с виду глупым предположением шок у сокурсников с трех факультетов и смех слизеринцев, молниеносно оценивших остроту одногруппника, поставившего в один ряд маглорожденных волшебников со сквибами, не имеющих никакой возможности колдовать вообще. Раздосадованная Аделайн Шафик шумно вздохнула, сдерживая себя. Зловещая улыбка отразившаяся на привлекательном лице заставила смолкнуть голоса смеющихся подростков одетых в форму с нашитым гербом с изображением змеи на них. — Напомню некоторым собравшимся здесь магам и волшебницам, позабывшим что сквибы — это всё-таки порождение волшебников, причём без разницы: чистокровное ли семейство, или в нём присутствуют полукровки, суть одна. Это мы способствуем их возникновению!.. Тишина окутала кабинет. Большинство студентов Слизерина чувствовали, что переборщили с очередной дерзостью, опустив плечи и понурив свои головы, в ожидании своей кары. — Что же вы загрустили, дорогие мои? Предлагаю вам повеселиться: проверим сейчас на практике мои слова о трудности воспроизведения подобной магии на примере двух разных студентов, — найдя глазами одну из новеньких, затихнувших и притаившихся среди остальной массы студентов, слизеринок она кивнула ей. — Мисс Бозуорт, да-да, мне требуетесь именно вы, Гермиона и вы мистер Эйвери, наглядно нам продемонстрируете сейчас, суть сказанного мной. Что происхождение и статус крови не играет особой роли в магических способностях - возможность творить сильную магию или есть, или нет. И, да, даю вам не больше десяти минут на выполнение поставленной задачи. Не сможете, что же, минус тридцать баллов за это, либо наоборот я щедро награжу вас ими, если к моему удивлению, кто-то один из вас сможет воспроизвести хотя бы магическое серебристое облако! Гермиона переглянулась с Джинни. Их скачок в другое время, длительное лечение и приём лекарств, частично сдерживающих их волшебство, не считая уже самого обряда - отразились на качестве их магии. Школьная медсестра мадам Лиоба Боуд вообще призывала свести к минимуму на какое-то время частоту использования любого волшебства, чтобы процесс выздоровления ускорился. Нет, безусловно, девушки могли творить элементарную бытовую магию, однако их энергия, силы и общее самочувствие быстро приходили в упадок при использовании чего-то более сложного и серьёзного. На маглорожденную ведьму установилось испытывающе и выжидательно множество глаз, мгновенно потеряв интерес к Эйвери, который даже не понимал, как приступить к выполнению задания. Профессор обратила на юную ведьму свой взор, испытывая интерес к грамотным и отточенным движениям палочки новой ученицы. — Гермиона, я вижу, что из вас двоих вы лучше понимаете, что надо делать. Объясните, пожалуйста, Амадею Эйвери общий ход действий. — Перво-наперво, следует выбрать своё самое счастливое и ярчайшее воспоминание из всех— ведь мы все-таки творим исключительно светлую магию. Затем, удерживая концентрацию на воспоминании, взмахнув палочкой произнести отчётливо вслух заклятие. — Верно, мисс. Итак, приступайте, ребята, мы вас ждём от вас чуда! Обратный отсчёт уже пошёл — у вас осталось ровно девять минут. Блондинка вздохнула. Сконцентрировавшись на поставленной задаче, она словно выпала из реальности, позволив себе отпустить сквозившее в ней чрезмерное волнение и перестав наконец наблюдать за творящимся в аудитории. Мысленно сосредоточившись, она перебирала в уме редкие счастливые мгновения в её безрадостной и тяжкой за последние пару лет жизни. Выцепив одно, когда они вошли с Гарри и Роном в Выручай-комнату, где их окружили скопом ещё живые и невредимые сокурсники и друзья, собравшиеся в одном месте, ведьма рискнула расслабиться и плыть по течению, закрыв на мгновения глаза, вспоминая каждую мельчайшую яркую деталь и отмечая каждый значимый для неё нюанс из этого приятного события, погружаясь в глубь себя и вытягивая постепенно наружу из себя магию. Профессор наблюдала со стороны за бурлящим потоком собравшихся в одном месте таких разных студентов с четырёх факультетов, оживлённо перешептывающихся между собой, заключая споры и делая предварительные ставки, насчет реальных возможностей двух учеников сотворить с первого раза телесного патронуса. Чистокровный самоуверенный слизеринец Амадей Эйвери к своему глубочайшему сожалению был в состоянии выдать лишь сноп красных искр, в то время как из древка палочки, находящейся в вытянутой слегка вперед руке, замершей с закрытыми глазами и сосредоточенной на моменте маглорожденной ведьмы, всё-таки вылетело серебристое облако, меняющее постепенно свою форму на непонятные и стремительно меняющиеся размытые очертания. Первым отреагировал патронус преподавательницы Заклятий в виде огромной змеи — приподняв свою голову, украшенную красивым пятнистым узором, раскрывая слегка свою зубастую пасть и вытягивая раздвоенный длинный розовый язык. Направляя свой пристальный, вводящий в гипноз взгляд, в сторону сосредоточенной юной волшебницы, она подползла к ней вперед, угрожающе шипя и распугивая впереди сидящих перед ней подростков. Используя свои внутренние резервы, девушка воззвала к своей спящей магии, пробуждая её ото сна. По мере возникновения более чётких очертаний её нового* патронуса, она ощутила упадок сил— вместе с демонстрацией сильной магии приобретая явную бледность кожи лица. Понимая, что рискует всерьёз опять загреметь на пару ночей в ненавистный и опостылевший ей школьный лазарет. Джинни схватила ее за руку, склоняя Гермиону позаимствовать у неё каплю личной магии. Над головами собравшихся студентов взлетела красивая, имеющая серебристые внешние очертания хищная крупная птица, в которой шестикурсники признали орла, совершающего стремительный грациозный манёвр под потолком, позволяя рассмотреть своё гордое великолепие со всех сторон. Вдруг прервав свои действия в воздухе, птица приземлилась на возвышавшуюся над длинными рядами столов кафедру, затрясшуюся под её весом. Пристав на сильные лапы и размахивая угрожающе мощными крыльями, перед вытянувшейся почти во всю длину перед ней в двух метрах змеёй, опасливо отползшей назад, защищаясь от возможной атаки воинственно настроенной крылатой хищницы, кричащей и требовательно взывающей к Гермионе с просьбой напасть на рептилию и разорвать её в клочья острыми когтями и изогнутым клювом, либо мощным ударом переломить позвоночник пресмыкающейся пополам. Оба патронуса напряженно замерли в ожидании долгожданного приказа, чтобы вступить в кровавый бой. Молодая преподавательница внимательно взглянула на свою ученицу, замечая — как её ранее нежный здоровый цвет кожи сменился болезненной бледностью лица, а губы почти приобрели синеватый оттенок. — Достаточно, мисс Бозуорт. Блестящий результат, которого я не ожидала ни от кого из собравшихся сегодня, — взмахом руки она позволила исчезнуть своему патронусу, к неудовольствию собравшихся, желающих увидеть воочию схватку сильных смертельных соперников, мотивируя свою ученицу поступить также. — Вы уже, как я вижу, практиковали его вызов ранее? — Да, на пятом курсе мы изучали его отдельным факультативом. — Интересно… Мы здесь изучаем его позже, на шестом курсе и дополнительно вспоминаем на седьмом перед сдачей ЖАБА. Я заметила, одну любопытную деталь — почему форма вашего внутреннего животного-защитника не сразу приняла нужный вид? Мне мало верится, что вы забыли, как он выглядит, раз не в первый раз используете в деле патронус. — Всё верно, но вызвано это тем, что ранее мой патронус был в виде выдры и я никак не ожидала смены его формы. — Этот факт любопытен… Что же, как я и обещала — заслуженные тридцать баллов Слизерину, благодаря находчивости и редкому умению вашей сокурсницы, — ещё раз взглянув на удивившую её своей старательностью и усердием бледную юную ведьму, она отметила, как у неё из носа стекла струйка крови — верный признак её измождённости и усталости. Оглядевшись по сторонам, она увидела, как пара студентов с Гриффиндора и Слизерина наблюдают за студенткой, порываясь подойти и помочь ей, тем более что урок подходил к концу через пару минут. Отдавая предпочтение змеиному факультету, она намеренно выделила одного из парней: — Мистер Бёрк, проводите пожалуйста, юную мисс до медицинского крыла — вижу ей серьезно не здоровится… Остальные могут уже покинуть учебную аудиторию. Аарон Бёрк, семнадцатилетний слизеринец, пожалуй, почти что единственный лояльно расположенный к маглорожденной ведьме на Слизерине, помимо временно отсутствующего на парах Альфарда Блэка, стремительно подскочил к столу, за которым сидели те самые слизеринки. Гермиона отметила его явное желание находиться поблизости от её подруги, игнорирующей его из-за недавней крупной ссоры с его нахальной и агрессивно настроенной девушкой, а затем и с ним самим. Присцилла Чемберлен - его официальная пассия, приподнялась из-за своего стола, с ненавистью и презрением поглядывая поочередно на двух подруг. Демонстративно откинув назад витиевато уложенные волосы чуть ниже плеч в прическу в стиле сороковых, она не торопясь двинулась в сторону выхода из заполненного студентами помещения, высокомерно задрав подбородок и сжав в одну тонкую линию ярко накрашенные помадой губы, громко стуча каблуками модных новых туфель, и намеренно привлекая к себе внимание своим уходом, не дожидаясь собственных подруг. Не поспевающие за ней ровенкловки, вторящие ей, проходя мимо стола слизеринок укоризненно глянули на Аарона и с негодованием на Джинни, пытаясь взглядом пристыдить её, заведомо наделяя её ролью разлучницы. К их разочарованию, привстав со своего места и оправив резким движением руки от длительного сидения смятую юбку, длиною ниже колена, она, равнодушно взмахнув длинными ресницами, окатила их ледяным взглядом зелёных глаз. Проигнорировав их ничтожный выпад — не удостаивая их и каплей внимания, давая понять, что они для неё пустое место, стала методично уничтожать магией многочисленные записки вокруг их с Гермионой стола. По школе и так ходило много неприятных слухов и домыслов, не хватало ещё дополнительно спровоцировать новые, благодаря сомнительному и провокационному содержанию беспокоящих её дурных писем. — Ох, зря ты сунулся помогать мне, Аарон, — Гермиона грустно улыбнулась высокому, хорошо сложенному внешне, благодаря частым спортивным тренировкам на квиддичном поле, молчаливому парню, вызвавшимся добровольно проводить её до школьного медицинского крыла, по-приятельски поддерживая её при ходьбе за локоть, предвидя возможный обморок из-за её возникшей слабости. — Я сам в ответе за свои действия. Не так ли? — Но твоя девушка… — Будет вынуждена смириться с моим желанием помочь вам! Особенно, в свете последних событий, — волшебник в очередной раз в успокаивающем себя жесте, машинально запустил всю пятерню в свою густую шевелюру, правой рукой по-прежнему поддерживая хрупкую сокурсницу, теряя за своими бурными размышлениями спокойствие. Нахлынувшая на него, вновь всплывшая из глубин памяти неприятная информация о противоречивых и местами гнусных поступках его близкой подруги, задели его больную мозоль — ему было обидно и неприятно осознавать, что он, оказывается, был долгое время слеп, не до конца изучив знакомую с детства девицу, с которой его вечно хворающая мать мечтала свести и заключить выгодный обеим аристократическим семьям брак. — Зачем ты так рисковала? — Чем же? — Своим самочувствием, разумеется! Ты бы могла отклонить требование преподавательницы, пусть и теряя баллы. Эйвери, ублюдок, сам был виноват, ты же не должна была идти на поводу у взбесившейся миссис Шафик. — Какая милая забота, — до этого момента, плетущаяся позади них и соблюдающая безмолвие и тишину Джиневра Уизли, вдруг нарушила молчание, привлекая к себе всё внимание. — Это вам, как впрочем и мне самой, не надо ничего никому доказывать — все и так досталось нам по праву рождения. А маглорожденным, приходится буквально прогрызать себе путь в непростой жизни , доказывая, что они ни чем не хуже остальных. Амадей сегодня просто блестяще продемонстрировал своим выпадом закостеневшее общественное мнение о вторичности таких, как Гермиона, перед остальным чистокровным обществом, уровняв её со сквибами, которые рождаются, к слову, в основном у чистокровных! Какой парадокс… По-злому рассмеявшись, девушка обогнула впереди её идущих ребят, бесцеремонно врываясь в прохладу стен больничного крыла, к вышедшей навстречу разбушевавшейся волшебнице мадам Боуд. — Пришли наконец навестить снова мистера Блэка? — недовольно взглянув на вошедшую, в сопровождении придерживающего её заботливо за локоть сокурсника, с нездоровым цветом лица волшебницу, она всплеснула руками. — Мерлин, мисс Бозуорт, вы опять серьёзно злоупотребляете магией? Вот увидите, я когда-нибудь насильно вновь погружу вас в магическую кому до самого вашего выздоровления! — взглянув на недовольную гримасу возникшую на лице волшебницы от этих слов, она продолжила: — Спасибо, мистер Бёрк, можете идти. Передайте преподавателям и старосте, что на оставшиеся пары они сегодня уже не пойдут! — Что, прям обе? — усмехнулся разочарованный студент, надеявшийся до последнего перехватить Джинни одну и переговорить с ней наедине. — Обе! Иди уже, милый, а то пропустишь школьный обед! Выдворив не без помощи магии, настойчиво толкнувшей в спину парня за порог, она принялась сетовать вслух по поводу двух юных ведьм, беспечно относящихся к собственному здоровью, соображая по ходу, чем может поставить на ноги измождённых девиц, исчезнувших с глаз медсестры за огромной ширмой, скрывающей близко расположенные пустые кровати, ещё с мая облюбованные ими, заправленные покрывалом, которые и выбрали для своего возлежания подруги. Гермиона плюхнулась на поверхность кровати, взмахнув палочкой, меняя опостылевший ей стандартный больничный цвет стен и ширм, вместе с заправленным чистым бельём. Подошедшая к ним вновь с лекарством и больничной пижамой медсестра рассмеялась, оценив фантазию пациентки локально изменившей цвет занимаемого ими двумя небольшого пространства, позволив им всё оставить на время их пребывания. Через пару часов сна маглорожденная волшебница ощутила яственное присутствие кого-то постороннего в их импровизированной палате. В трансфигурированном из обычного деревянного стула в причудливую форму мягкого кресла, сидел Альфард Блэк, удобно устроившись в дорогой шелковой пижаме и таком же вычурном халате, выполненном в восточной расцветке с пестрым орнаментом и дополняющей облик яркой тряпицей в тон, на взлохмаченной от длительного лежания в горизонтальном положении голове, в которой ведьма признала повязку на глаза для комфортного сна, пьющий какое-то зелье из небольшого флакона. — За твое здоровье, Бозуорт, — произнёс аристократ, глядя на Гермиону и с неудовольствием, корчась от неприятного вкуса, проглатывая очередную порцию горького, но действительно полезного лекарства. — Вы так соскучились по мне, что решили обе одновременно загреметь сюда или моя старшая сестрица-дрянь опять что-то натворила по отношению к тебе, а разгребать это мне? — Мерлин, Альфард, как же я тебя обожаю! — приподнявшаяся на руках Джинни, не до конца очнувшаяся от глубокого сна послала ему шутливый воздушный поцелуй. Не растерявшийся парень сделал вид, что поймал его и прижал обе руки к груди, имитируя вырывающееся из грудной клетки сердце. — Это признание дорогого стоит, я ценю, — подмигнул ей слизеринец. — Так почему вы обе здесь вновь? — Как всегда, упадок сил и общая физическая переутомляемость… — Случайно не та же, что на прошлой неделе? — задав этот вопрос, он почувствовал укоризненный взгляд со стороны второй блондинки, почти не участвовавшей до этого в разговоре. Примирительно подняв руки вверх, он проговорил: — Понял, исправляюсь. Никаких больше провокационных вопросов. — Как твоя рука?.. — Гермиона решила вступить в разговор, переключив внимание с неприятной темы на себя. — Рука, как и моя правая ступня, вместе с шеей, ребрами и моей драгоценной светлой головой почти уже в полном порядке— скоро снова смогу добраться до своей сверхновой скоростной метлы и Бёрк, как капитан команды, позволит мне вновь приступить к тренировкам по квиддичу. Кстати, что насчёт Фоули-младшего? Он не достаёт тебя? — Разве что по мелочам, — слизеринка прикусила губу, вспоминая, как этот противный гриффиндорец, являющийся по недоразумению ещё и старостой факультета, пытался начать против неё травлю, к слову поддержанную не всеми, из-за того ,что проходящая мимо откровенно неравной из-за численного превосходства, физической разборки Блэка с четверкой агрессивно настроенных против него гриффиндорцев, справедливая ведьма не позволила им избить его до состояния невменяемости и потери сознания, по-магловски, на удивление не пуская в ход волшебные палочки. Вмешавшись, она невербальной магией вырубила того самого зачинщика- старосту, точившего на неё теперь зуб. — И все-таки, что с Чемберлен? Зависший в воздухе вопрос, нарушил царившую до этого дружескую и мирную обстановку в помещении, которая моментально накалилась.Обе девицы негодующе раскраснелись, сцепив спереди руки перед собой, пока наконец вторая, обычно молчаливая и миролюбивая Бозуорт, не нарушила давящую тишину в помещении, своим громогласным заявлением, заставляющим задуматься, что за дьявольские мстительные мысли роятся в хорошенькой головке миловидной ведьмы, проговорила вслух о возможной каре по отношению к сопернице: — Не волнуйся, эта избалованная вседозволенностью особа ещё ответит за свою неоправданную жестокость по отношению к Джинни. Я ей, как и её недоразвитому окружению, по недоразумению попавшее на Ровенкло, так просто это не спущу! Безумная внутренняя ярость, клокочущая в груди, застилала карие глаза и требовала выхода. Давние любопытные идеи снова всплыли в голове, заставляя в данную минуту задержаться на них и отнестись более серьёзно. Блэк поёжился, понимая, что своим любопытством всколыхнул осиный улей — на Слизерин не попадали просто так, он уже заранее жалел тех глупых и не осмотрительных дурочек, что перешли дорогу двум подругам. — Блэк, расскажи мне про неё всё…***
Юная Присцилла Чемберлен была четвертым ребёнком в семье и единственной дочерью, после трёх старших братьев, давно уже окончивших Хогвартс и покинувших отчий дом, благополучно устроившись на хороших должностях в Министерстве магии. Как младшей любимице ей дозволялось если и не всё, то очень многое, что в итоге и сказалось на формировании у неё отвратительного характера. Близкое общение водимое с тремя близ проживающими семействами, чьи дома и угодья находились в соседстве друг от друга, вылилось в тёплые приятельские отношения между членами древних семей. Эта упёртая девица давно положила глаз на единственного наследника рода Бёрков, в детстве ещё до поступления в школу магии и волшебства Хогвартс, навязчиво таскаясь за ним по пятам, а к середине пятого курса, взявшись за него основательнее, различными хитрыми женскими манипуляциями и интригами наконец-то обратила его мужское внимание на себя, как на девушку с которой стоило бы давно завести уже романтические отношения. Реддл водивший тесную дружбу с ним, терпел временами её неприятное присутствие, делая огромные над собой усилия, ведь они невзлюбили друг друга с первой минуты, как их представили друг другу на первом или втором году обучения. Она ревновала Аарона к Тому, имеющему на него неоспоримое влияние и беспрекословный авторитет перед ним. Он же видел насквозь её склочную и испорченную натуру, снисходительно позволяя другу вдоволь наиграться в ненужные и заведомо ошибочные отношения и наконец самому узреть истинную сущность лицемерной и избалованной сверх меры девицы, прибравшей на время к рукам его единственного друга. Будучи весьма умелым легилиментом и имея открытый доступ к её примитивным мыслям и желаниям, даже не скрывал, что желает своему другу лучшей участи, что приводило ведьму в бурную неистовость и неописуемую ярость, не допускающей никакой мысли, что её возлюбленный может достаться другой. Появление первого сентября в школе новых учениц, вызвало небывалый ажиотаж. Бёрк пал неосторожной жертвой обаяния прекрасной Джиневры Уизли. К слову сказать, подвёл его к этому так деликатно и ненавязчиво сам Том, а мужское окружение, состоящее в основном из старшекурсников с шестого и седьмого курсов, не скрывающих своих бурных эмоций и чувств при виде соблазнительной и пленительной ведьмы, поспособствовали этому вдвойне. Незнакомая девушка не жеманилась, не кокетничала, не пыталась играть на публику, беря верх над остальными девицами своей природной естественностью и непосредственностью, не пытаясь казаться лучше, чем есть на самом деле. Аарон сопротивлялся до последнего, но когда все разом за столом отметили явную прелесть девушки, он поддался коллективному стадному чувству, пытаясь узреть, кто же это такая, взбаламутившая не один стол. Попытка разглядеть её внимательнее и составить своё личное представление о ней, стала его роковой ошибкой — встретившись с невероятной девушкой глазами, выделившей его одного среди толпы и подмигнувшей ему на зависть остальным, он навеки пропал, потеряв с этого дня свою голову и спокойствие. Том мгновенно распознал изменения и раздрай воцарившийся в его душе. Одна часть его тянулась к этой действительно невероятной девушке, а вторая напоминала о долге перед подругой его детства, которая по-своему была ему дорога. Том, подозрительно светивший довольным лицом, сидел в окружении единомышленников внимающих ему. Он отметил про себя нужную реакцию друга, и то, как ожидаемо отреагировала его нынешняя пассия на появление на горизонте реальной, более красивой и удачливой конкурентки, способной в два счёта разрушить их хрупкие отношения. От размышлений его отвлекли возгласы других парней, вовлекая его в ненужную ему дискуссию. — Глянь, на вторую! — перекрикивал один парень другого. — Да там ничего не понять! — Со спины вроде хороша… — Ой, нашлись ценители. С вашим подходом к оценке женской красоты, вам можно впарить любую гоблиншу! — О, Великий Салазар, с кем мне приходится иметь дело! А теперь замолкните все разом и внимайте тому, как следует делать правильные выводы — смотрите, как на неё уставились Пруэтты, Макмиллан, и некоторые другие, несмотря на то, что рядом с ней непревзойденная красотка, способная затмить своим присутствием любую. По их завороженному идиотскому виду и распустившим от восторга слюням по обеденному столу понятно, что эта штучка им очень даже приглянулась, а значит, что она тоже весьма недурна собой, — Лестрейндж, намётанным взглядом быстро дал верную оценку действительности, заставляя прислушаться к себе остальных. Сам Том уже пару минут настойчиво разглядывал незнакомую девицу, чей скрытый от слизеринского стола внешний вид заинтриговал и его. — Что скажешь, Реддл? — обратился к нему снова Гидеон Лестрейндж. — Девица, как девица. Ничего удивительного. Ещё и ко всему прочему блондинка, — разочарованно отметил он, разворачивая своё идеальное лицо с безупречным чертами и переводя глаза на красивую темноволосую ученицу с Ровенкло, Диану Дайлис, олицетворяющую идеал гармоничной внешней женской красоты для Тома, к его сожалению и досаде, являющейся одной из ближайших подруг, успокаивающих разошедшуюся в гневе примитивную Чемберлен, которая метала глазами молнии, заметив, какими взглядами обменялись незнакомка с её Аароном и как её парень теперь посматривает на новенькую. — У нас имеются в школе девчонки и не хуже. — То-о-м, ну То-о-м, — канючили, как малые дети, Розье на пару с Эйвери, — разверни её к нам лицом уже наконец! — Только не сражай бедняжку с ходу своей божественной красотой и безжалостными чарами твоего обольщения, позволь и другим урвать себе ма-а-ленький и призрачный кусочек счастья… — в открытую уже смеялся Гидеон, прекрасно зная, чем обернётся единственная встреча несчастной девчонки со старостой Слизерина, которая наверняка тут же примкнёт к большинству бестолковых девиц волочившихся понапрасну за слизеринцем, чьё жестокое и ледяное сердце оставалось для всех закрытым и не тронутым. Прищурившись, парень прошелся глазами по стройным рядам сидящих на деревянных скамьях студентов с других факультетов, выцепляя пристальным взглядом случайных жертв своего эксперимента, молниеносно реагирующих на его разглядывания. Наигравшись всласть, он вернулся глазами к своему нечаянному объекту пристального изучения, прикладывая значительные усилия для привлечения её внимания. Он чувствовал, что она ощущает его беззастенчивые разглядывания и ту эгоистичную, собственническую требовательность, с которой он жаждет исключительно её внимания, вынуждающую её отреагировать, ожидаемо поддаваясь ему. Силу его приложенных усилий ощутила даже стоящая близко к ней другая светловолосая подружка, развернувшаяся всем корпусом к незнакомке, одним предложением склоняя чашу весов в сторону почти потерявшего терпение мага, тем самым заставляя девушку наконец обернуться к разглядывающим её бесцеремонно и бесстыдно парням, по-существу, больше поддаваясь просьбе своей собеседницы, нежели на самом деле Тому, раскусившему сей постыдный для себя факт. Равнодушные карие глаза, в обрамлении густых ресниц незнакомки, лениво заскользили по собравшимся за этим столом, ловящим жадно глазами её привлекательные черты, верно подмеченные Гидеоном, даже предвосхищая его ожидания. К общему сожалению не задерживаясь ни на ком конкретно. Безумно хорошенькая девица искала того, кто потревожил её покой, а найдя, замерла — встречаясь с обезоруживающей красотой молодого волшебника. По началу теряя над собой контроль и теша самолюбие старосты, будучи загипнотизированной и завороженной моментом. Она вызвала тем самым у Тома Реддла жгучее самодовольство, лившееся через край. За слизеринским столом на какое-то время воцарилось выжидательное молчание. Две пары тёмных глаз неотрывно смотрели изучающе друг на друга, пока остальные безмолвные свидетели замерли в ожидании, казалось бы в с прогнозируемой наперёд развязки. Вдруг Реддл ощутил отразившиеся изменения во взгляде ведьмы, словно стряхнувшей с себя оцепенение и выйдя из состояния гипноза. Черные зрачки гневно расширились, стремительно меняя приятный тёплый оттенок радужки карих глаз на разлившийся тёмный— наделяя взгляд более колючим и жёстким выражением, не вяжущийся с обманчиво-нежным и миловидным обликом симпатичной волшебницы. Девица сморгнула наваждение, разрывая длительный зрительный контакт, быстро оценивая окружающую обстановку. На смену временной заинтригованности и поглощённости моментом, вернулось оскорбительное снисхождение во взгляде. Ведьма возвратила себе равнодушный и незаинтересованный вид, намеренно доведя самонадеянного волшебника до неминуемого состояния бешенства — ещё и с издевательской точностью повторив его позу. Воспользовавшись недоумением парня, не привыкшего к отпору, она отвернулась, демонстрируя полное владение ситуацией, не желая иметь никакого отношения к подобным играм. Её подруга невольно наблюдая за всем этим, понимающе улыбнулась, но, не выдержав выражения лиц собравшихся слизеринцев, прыснула в ладонь, еле сдерживая себя, чтобы не рассмеялся в голос. С этой минуты обозлённый Том, еле контролирующий свои эмоции и порывы, постепенно возвращая себе контроль над бушующими внутри чувствами, приходил в себя, уже неотрывно следя вместе с остальными студентами за участью девиц на распределении. С едва промелькнувшей на лице злорадной улыбкой отмечая то, с каким откровенным нежеланием Джинни гордо последовала к слизеринскому столу, вцепившись мёртвой хваткой в руку другой ведьмы, вслед за её подругой устраиваясь с другого противоположного свободного края стола, откровенно желая уединиться вдвоём от остальных любопытных глаз и ушей, разумно игнорируя взгляды слизеринок охочих до малейших сплетен и слухов. Подозрительно молчавший до этого и ничем не выказывающий заинтересованности в девицах, один из многочисленных* Блэков -шестикурсник, повеса и смутьян, правда, при всем этом ещё и буквально незаменимый игрок в квиддич, состоящий в слизеринской команде, загадочно улыбнувшись собравшимся, без предупреждения вскочил со своего места раньше других, еще далеко не окончивших ужин, и дерзнув, устремился в сторону новоиспечённых студенток, заведя первым с ними знакомство, судя по всему крайне удачное, ведь обе незнакомки приняли его благосклонно, искренне смеясь в его компании и приветливо улыбаясь ему. — Не верю глазам! Вот так Блэк. — А я даже не удивлен! С его то пронырливостью… без мыла везде пролезет! — Нет, вы посмотрите, что этот наглец творит! — несколько пар глаз повернулось в конец стола, где Альфард расточал перед соблазнительными ведьмами своё фирменное обаяние, взлохмачивая рукой, унизанной драгоценными перстнями свою густую шевелюру. — Он уже втёрся им в доверие. Так, Том, иди уже к ним, — Аарон Бёрк наклонился через общий стол, тихо переговариваясь со старостой, указывая поворотом головы на успешные действия сокурсника с их факультета. — Или ты намерен оставить всё, как есть? — откровенно дразня, лукаво улыбнулся он своему серьезному, как никогда собеседнику. — Она всё равно теперь никуда от меня не денется, я всегда могу в любой момент всё переиграть. Но, да, подойти и представиться мне им не помешает. Ты со мной знакомиться или пойдёшь проводить свою дражайшую благоверную до когтевранских покоев? — в ответ издевательски изрёк Реддл, зная куда давить. — Иди уже, — действительно начал злиться его собеседник, сверкнув потемневшими зелеными глазами, и от досады кусая нижнюю припухшую губу. Откровенно завидуя в кои-веки полной свободе друга, мечтая действительно подойти и обмолвиться парой ничего не значащих слов с той самой девушкой, которая уже было забыла о его существовании, в то время как он— жертва её обаяния, сидел и вздыхал по ней, ревнуя коварную и вероломную ведьму к Блэку, который без оглядки на свою очередную девицу, мог запросто водить общение с любой и ему это сходило с рук, в то время как Бёрку доставалось по любому поводу от его ревнивой и властной подружки. Едва подоспев, Том Реддл, наблюдал, как инициативный Альфард Блэк, поспешно вскакивая со своего насиженного места, пытаясь взять на себя роль сопровождающего до слизеринских подземелий сокурсника. — Блэк, решил примерить на себя должность старосты? — Всего лишь продемонстрировать обычное гостеприимство, Реддл, — не растерялся один из представителей крайне родовитой и известной в магических кругах семьи. — Дамы, это и есть наш староста, о котором я вам невзначай и упоминал. Том Реддл. Прошу любить и жаловать! — улыбнулся парень ведьмам, отнюдь не разделяющим его радости. Встав со своих мест и развернувшись лицом к представленной им юной версии известного в истории тёмного волшебника . Убийцы, залившего при сильной поддержке других магов кровью магическую Англию, того самого человека, так значительно повлиявшего на их юные судьбы и жизни, от преследований которого, истерзанные и едва живые уносили свои ноги из далёкого 1998 года. Они бесцеремонно уставились на него неверяще с двух сторон, с явной пристальностью изучая его ангельски-невинный облик и безупречные черты с ног до головы, сканируя его взглядом насквозь, и впитывая в себя разом все малейшие детали его идеальной внешности, поведения и реакции на их внимательный осмотр, едва не забираясь ему под кору мозга, кожу, мышцы и кости, в попытках узреть его истинное нутро. Такое бесцеремонное разглядывание, не восхищенное любование, к которому он привык, почти смутило старосту, заставляя испытать дискомфорт, ощущая себя подопытной крысой. Он рассчитывал с близкого расстояния попытаться если и не очаровать ведьму вновь, то хотя бы произвести приятное впечатление на обеих и понять для себя, что не так с его прошлой попыткой манипулировать над ней и подчинить её женское сознание себе. Очнувшись первой, та самая девица, что проигнорировала его предыдущие инсинуации, сделала более приемлемое сложившейся ситуации выражение лица, одев на себя маску вежливости и малой толики заинтересованности моментом знакомства. — Гермиона и Джиневра Бозуорты, — глянула ему вновь пристально в тёмные глаза ведьма, будто что-то снова выискивая в них. — Том Реддл, — молвил парень, понимая, что с этой девушкой его обычные приёмы не сработают. К ней нужен иной подход, а какой именно, заставлял его теряться в догадках, чего он отчасти не любил, так как незнание и отсутствие информации выбивало почву из-под ног и лишало уверенности в собственных силах. Но с другой стороны, этот вызов будил в нём стремительно разрастающийся азарт, новую возникшую цель перед глазами. Самолюбивый и властный слизеринец предпочитал держать весь контроль в своих руках, поэтому дерзкое игнорирование его личности действительно задело его, разрывая тот известный наперед шаблон поступков и человеческих реакций, к которым он изначально привык. Но свои временные сомнения и неуверенность он ничем не выдал, отметая решительно их в сторону и спокойно беря инициативу в свои руки, ровным командным голосом предлагая действовать: — Следуйте за мной, я вам всё покажу. Обе светловолосые ведьмы послушно кивнули ему, словно смирившись с чем-то, покорно позволяя вести себя под взглядами оставшихся ужинающих слизеринцев, вместе с остальной небольшой оравой первогодок, с видом, в котором читалась отрешённость и некая растерянность, ведь ведьмы не знали, что им пока делать и как распорядиться той информацией, которой они владели. —Ты с нами? — не растерялась Джинни, пытаясь разрушить тягостный момент, не гнушаясь использовать своё девичье обаяние, к досаде Тома поворачиваясь к Альфарду с лучившейся надеждой во взгляде, жаждя покровительства и откровенно не желая оставаться если и не наедине, то определённо в опасной близости от своего мучителя. Довольный аристократ, повинуясь капризу прелестной ведьмы последовал за остальными, демонстрируя размышляющему Реддлу свою крайнюю удачливость, ведь его-то приняли благосклонно, хоть он ничего толком и не сделал, оставаясь самим собой, безостановочно шутя и разглагольствуя на различные безобидные темы, своей оживлённостью и эмоциональностью, как солнце освещая даже самые мрачные уголки в израненных душах двух ведьм, ещё не отпустивших своё болезненное прошлое, цепляясь до последнего за свои воспоминания и пережитое. Будущее представало перед ними туманным и вдвойне запутанным. Рациональной Гермионе так вообще от этого делалось не по себе-она не знала своего места в этом времени, единственной целью стало собственное выживание и попытка уберечь их обеих от общего врага. В раздумьях, она почти не следила за разговором, отвечая односложно, но вежливо на каверзные вопросы Блэка, пытающегося ее растормошить, в то время как девушка вместе с первокурсниками запоминала весь маршрут от общего зала в слизеринские помещения, посматривая по сторонам, в отличии от Джинни, нарочито веселящейся и подыгрывающей остроумному магу, хотя в душе бушевал обоюдный страх и предчувствие нехорошего. — Scientia est potentia, * — раздался голос молчавшего до этого момента старосты, пропустившего их по-джентельменски вперед в огромное пространство с высоким светящимся потолком и каменным полом с вычурно обставленной внутри богатым убранством обстановкой и декорированными стенами без окон. — Добро пожаловать на факультет хитрых и амбициозных…