Некуда бежать

В спину Гермионе неприятно упирался острый край волшебной палочки, в то время, как на плече покоилась в сдерживающем порыве тяжёлая рука Реддла — не позволяя бурлящей внутри огненной лавой импульсивности полностью главенствовать над разумом и решениями маглорожденной ведьмы. Жест старосты заведомо опережал легко читавшееся со стороны её желание ринуться вперёд, чтобы одним лишь стихийным выбросом магии испепелить этих бесчувственных людей. Десятки любопытных глаз воззрились на них в ожидании ответа, стоящих плечом к плечу в безмолвии, едва ли не протягивая к юным волшебницам свои безжалостные, развязанные бесконтрольностью момента руки. Ощущая полную безнаказанность отсутствием на месте руководства школы, чистокровные волшебники с оскорбительной наглостью рассматривали их со всех сторон, определяя им унизительную роль выставочных диковинных зверюшек.       — Я не намерен повторять дважды свой вопрос: кто из вас двоих — та самая несносная грязнокровка, что позволила себе сунуться и опозорить своим присутствием факультет самого Салазара Слизерина? Над лицами девочек возвышался с угрожающим выражением на напыщенном аристократичном лице светловолосый мужчина. Своими до отвратительности схожими внешними чертами и редким оттенком белизны убранной в хвост шевелюры, напоминая им призрак из прошлого — Драко Малфоя. Гермионе приходилось ранее наблюдать его портрет в одной из книг предоставляемой Хогвартской библиотекой. Она мысленно сопоставила врезавшееся в память застывшее изображение из священного списка двадцати восьми чистокровных семейств с тем, что наблюдалось ей сейчас воочию.        — А вы, гораздо уродливее в жизни, лорд Цепион Малфой, чем на книжных иллюстрациях. Не удержавшись, Джинни невежливо прыснула в ладонь, еле сдерживая порыв шумно рассмеяться над метким замечанием подруги.        — Вашему Абраксасу несказанно повезло уродиться в мать… Разум чистокровного волшебника отказывался верить глазам — внутренняя ненависть к простецам впитанная им с молоком матери вступала в противоречие с тем, что он видел перед собой. Девчонка, была довольно приятной наружности и смущала его своим дерзким выпадом — игнорируя явную агрессию и нарочито приказной тон в обращении к ней, с издевательским спокойствием взирая на него в ответ. Она не стремилась понравиться или угодить собравшимся, провоцируя и щекоча нервы своим вызывающим по меркам чистокровного сноба поведением. Мужчина с озлобленностью в налившихся кровью глазах не зная, как реагировать — ухватился за светлый край ворота школьной рубашки, с явной грубостью притягивая к себе, чтобы как следует встряхнуть, сопротивляющуюся изо всех сил ненавистную ему своим происхождением маглорожденную ведьму. Но магу помешали претворить задуманное. Школьный префект напомнил о себе, вовремя вмешиваясь в ситуацию — указывая лорду о имеющейся условности, которую не следовало нарушать во избежание проблем.        — Мы с вами о подобном не договаривались! Держите дистанцию — я привёл её сюда поговорить, а не подвергнуть избиению. А, ты, Босуорт, попридержи-ка свой язык! Тяжело вздохнув, чистокровный маг, едва пересилив своё жгучее желание проучить девчонку, поддался своевременному напоминанию слизеринского старосты, уже отошедшему от них и чуть поодаль, наблюдая за чужими действиями. Цепион с явным разочарованием на лице выпустил нехотя, унизанной увесистыми перстнями худой костлявой рукой ткань, окаймляющую тонкую шею малознакомой ему девицы. Мысленно досчитав до десяти, он снова заговорил:        — Кто ты такая и откуда? Отвечай, кому говорю, магла!       — Почему мы должны отчитываться перед каким-то стариком! — сестра Рона разразилась громким восклицанием от творящейся бесцеремонности по отношению к Гермионе. — По какому праву нас вообще приволокли сюда? Обменявшись серьезными взглядами присутствующие более зрелые маги оцепившие их заслоном из собственных тел — перекрывая тем самым девушкам доступ к выходу из этого душного многолюдного места, зашумели. Кто-то даже с одобрением посмеиваясь над озвученным замечанием девушки. Сам Цепион Малфой, вечно молодящийся и следящий за малейшими изменениями в своей внешности, был глубоко уязвлён тирадой привлекательной молодой ведьмы, прилюдно унизившей его мужское эго пренебрежительным упоминанием о возрасте. Щёлкнув пальцами, он безмолвно указал пальцем кому-то из толпы на Джиневру — давая беззвучную команду схватить её и попытаться вывести из помещения.       — Так, по какому поводу вы здесь все собрались? — сестра Рона упорствовала, вырываясь из мертвой хватки коварно возникшего за девичьей спиной Абраксаса Малфоя, безуспешно пытающегося её утянуть за собой. Сопротивляющаяся студентка одновременно пыталась воззвать к совести и посеять сомнения в стройных рядах волшебников. — Светское чистокровное общество во всей своей красе решило разобраться с несовершеннолетними студентками, пока никто из представителей школы не видит этого произвола?       — Замолчи, глупая девчонка! На моей памяти никогда ещё на Слизерине не было грязнокровок. — толпа расступилась, являя глазам девушек почтенную древнюю старуху, напоминающую своим видом больше паучиху, зловеще кутающуюся в свою тёмную, богато расшитую мантию. — Я всегда знала, что проникновение в святая из святых мерзких полукровок приведёт к подобному… Сначала они расшатают древние устои магического чистокровного общества — призывая к лояльности и к признанию их права на существование среди нас, затем и пронырливые мерзкие грязнокровки последуют их примеру, окончательно добивая нас…       — Разве возникновению полукровок не способствует разнузданность и неразборчивость в связях на стороне ваших чистокровных мужей и сыновей? — едва маглорожденная студентка это проговорила, как ровно в ту же секунду она осознала, что ей не простят эту её бьющую по живому прямолинейность. Увесистые пощёчины с молниеносностью обрушились на лицо студентки, заставляя её голову откинуться — безвольно мотаясь из стороны в сторону, вторя насильственному движению руки. Резко вскрикнув от слепящей боли, она попыталась защититься попятившись назад. Череда непрекращающихся ударов оставляли на алебастровой коже проступающие следы ссадин и налившиеся отчётливыми пятнами покраснения, грозящие преобразоваться в кровоподтёки. Худая рука, приковывающая внимание к своим массивным с фамильной геральдикой драгоценными перстнями дрогнула, лишая ведьму устойчивости и отбрасывая, наконец, к стоящему позади взбешённому всем происходящим Тому, едва успевшему подхватить почти завалившуюся от силы ударов на жёсткую поверхность пола сокурсницу.       — Салазар вас задери, вы совсем ополоумели с вашей ненавистью к маглам? Хватит— она всего лишь девочка! — из толпы, расталкивая всех остальных, вынырнула решительная симпатичная молодая женщина, увлекая своим смелым примером следовать за собой стайку других сердобольных волшебниц. Подскочившие к Тому ведьмы, перехватили из его рук маглорожденную ученицу, тут же теряя из виду его незаметное исчезновение. Объединённые женщины, по-матерински прикрывая собой ученицу от повторного нападения — взирали с осуждением и опаской на Цепиона Малфоя. Высокомерный маг, как ни в чём не бывало, стоял, игнорируя вооружённых до зубов волшебными палочками волшебниц, весь из себя непоколебимый и равнодушный к чужому порицанию — стирая с брезгливостью во взгляде шёлковым платком окрасившуюся багряной кровью руку.       Удерживая её в своих руках, они с другими взволнованными волшебницами приводили измождённую Гермиону в чувства. Пока присутствующие здесь взрослые волшебники громко шумели, поделясь уже на противоборствующие лагеря, не разделяя радикальные взгляды предка Люциуса Малфоя.        — Старый, циничный ублюдок! — развопившаяся Джиневра, дёргаясь всем телом, безуспешно пытаясь избавиться от крепкой хватки Абраксаса. Её запястья саднило от выступивших синяков благодаря усердно сжимающим её цепкими пальцами непреклонного сокурсника, с какой-то неведомой непоколебимостью исполняющего волю своего отца. В её наивных девичьих мечтах она с присущей ей ловкостью мысленно расправлялась без всякой магии с его отцом — вцепившись в мантию бывшего на целые полторы головы выше её Цепиона Малфоя, чтобы разорвать в клочья его и без того некрасивое лицо. Но оттягиваемая его сыном назад, в своей заведомо провальной попытке дотянуться до ненавистного ей мага, она ощутила явственную неудачу в желании отомстить за близкого ей человека, что вынудило пересмотреть её тактику.       — Отпусти меня немедленно, Малфоевский выродок! — её душили злые слёзы от собственного бессилия и неспособности кардинально повлиять на ситуацию. Палочка, выбитая из рук девушки её сокурсником валялась за ненадобностью на полу. Сильно лягнув ногой юного аристократа, она не переставала бороться. Парень поначалу лишь посмеивался, сместив свои руки с запястий, крепче перехватывая руками гибкое девичье тело, но получив болезненные толчки по ногам попытался запоздало плотнее сжать её грудную клетку в своих удушающих объятиях. Завязавшаяся не на шутку серьёзная борьба между ними грозилась вылиться в кровопролитную потасовку. Благо Джинни воспитывалась с многочисленными братьями и знала, как с помощью хитрых уловок постоять за себя, не прибегая к магии. Пара резких ударов головой ослабили его хватку — разбитый нос закровоточил. Сноровисто поработав локтями она окончательно отделалась от ненавистного слизеринца, напоследок ударяя наобум ему кулаком куда-то в лицо, лишь бы отвязаться от него. Охнув при этом от невыносимой боли прострелившей её руку при столкновении костяшек с челюстью младшего Малфоя.       —Будь ты трижды проклят, мерзкий червяк! — боль в руке отвлекла Джинни, не позволяя увернуться от липких рук уже самого Цепиона Малфоя. Руки лорда Малфоя сомкнулись на шее светловолосой студентки, с лёгкостью приподнимая почти невесомую девчонку над полом. Та вовсю вырывалась, захлёбываясь от нехватки кислорода в лёгких.        — Почему мой сын весь в крови, мелкая предательница крови? Несмотря на сдавливающую её плотно горло руку, одной свободной рукой — вторая пострадала при ударе, Джинни, всем своим ожесточённым и сосредоточенным на цели видом напоминая рассерженную хищную кошку, тянулась к ненавистному лицу, пытаясь расцарапать его.        — Может, потому что он такой же никчёмный слабак, как и его отвратительный папаша?       — Отец, всё в порядке — отпусти её, ты уже перешёл все допустимые рамки! — подоспевший Абраксас, положа одну руку на плечо мужчине, а другой придерживая собственную пострадавшую челюсть с опаской вертел головой, ловя предосудительные взгляды окружающих, уже вытягивающих из ножен свои волшебные палочки. Помещение огласилось звуками голосов вновь прибывших, заставляя всю неугомонную толпу на миг смолкнуть и расступиться, разойдясь по разным сторонам — ровно насколько позволяло свободное пространство самого кабинета, панически нервничая при взгляде на пришедших на выручку влиятельных магов.       — Цепион, немедленно отпустите ученицу! — голоса Дамблдора и директора Диппета прозвучали в унисон, заставляя лорда, застигнутого на месте преступления, трусливо разжать длинные костлявые пальцы и выпустить шею Джинни. Девушка при соприкосновении ног с полом тут же упала на колени, рукой растирая нежную кожу ранее грубо сжимаемого горла, зайдясь в приступе кашля от жадного глотания воздуха, которого было так мало в этой омерзительно сковывающей духотой пространства.       — Армандо, дорогой… Ты уже здесь? Объясни нам, что здесь происходит?       — Зачем здесь Дамблдор? Дела не касаются Гриффиндора!       — Директор Диппет, по какому праву на Слизерин зачислена… эта грязн…в общем эта маглянка? Это нарушает наши давно укоренившиеся чистокровные традиции!       — Гораций! Как ты это всё смог допустить? Но все эти вопросы потонули в оглушительном рёве, заставляя всех вмиг напрячься от неприятного предчувствия, с беспокойством взирая на его источник. Цепион Малфой, отбросив от себя ранее несносную девчонку, дрожал всем телом, словно в нервном припадке опустившись на колени. Он, подобно маятнику — раскачиваясь из одной стороны в другую, прижимал к груди стремительно меняющую от проклятия, вместе со сползающей кожей здоровый вид руку. Некогда занесённая для удара, а затем пущенная в ход для удушения, внешне вся уже обугленная и почерневшая, она приводила собравшихся в ужас неприятным запахом горелого человеческого мяса.                               *** Гермионе казалось что она падает в зыбучую пустоту, пытаясь в полёте увернуться от тянущих к ней свои длинные загребущие руки пожирателей. Она убегала от них по бесконечным коридорам, удивительным образом умудряясь передвигать не слушающимися от усталости ногами, испытывая неприятную сухость во рту и задыхаясь от продолжительной погони за ней, буквально чувствуя спиной дыхание своих преследователей. Спотыкаясь — она кубарем катилась вниз по лестнице, ощущая каждым участком тела очередной удар, соприкасаясь со ступенями покрытыми ковролином. Всё явственнее приближаясь к растирающей свои зловещие объятия темноте.       Вдруг мучительный сон резко оборвался, оставляя в память о себе гнетущие и тревожные нотки в растревоженной вновь пережитыми из прошлого воспоминаниями душе. Безумные кошмары перестали мелькать пугающими яркими пятнами перед глазами, отойдя на второй план. Рваное дыхание наконец выровнялось, сменяясь размеренным. Окружающие её вокруг звуки из реальности разом ожили, но сама студентка не решаясь окончательно сбросить с себя остатки беспокойства и раньше времени дать обнаружить своё пробуждение. Она страшилась неведения, где её скорее всего вновь ожидали очередные неприятности ссыпающиеся на неё в последнее время как из рога изобилия, поэтому она старательно разыгрывала сон, при этом чутко вслушивалась в звенящую тишину помещения, инстинктивно чуя подстерегающую её опасность.       — Бросай своё притворство! Я прекрасно вижу, что ты уже очнулась. Пушистые ресницы маглорожденной студентки дрогнули, являя недовольное с толикой подозрительности во взгляде взирающее в пустоту высокого потолка выражение янтарных глаз. Слегка приподнявшись на локте, она оглядела до боли знакомое ей затейливо обставленное рабочей мебелью уютное помещение с лёгким хаосом царящим в нём, с молниеносностью узнавая гениального обладателя кабинета. Её взгляд скользил по убранству интерьера, с преобладающим в нём чисто Гриффиндорскими цветами, ища любую возможность за чтобы зацепиться глазами — за любую мелочь или любопытную деталь, лишь бы не наблюдать перед собой стоящего в отдалении раздражающий её до зубного скрежета образчик идеальности в лице Тома Реддла.И почему она ни разу не удивлена своему нахождению здесь?       — Где…? —слабый голос Гермионы прорезал тишину.       Ей приходилось делать над собой ощутимое усилие, чтобы как ни в чём не бывало заговорить со слизеринским старостой несмотря на череду происшедших инцидентов между ними. Пугающее отсутствие поблизости Джинни вынуждало искать сотрудничества с ним. Он же, едва дождавшись её реакции на его подначивание молниеносно заговорил — предвосхищая своими ответами на вертевшиеся лишь в голове и не произнесённые по итогу вслух вопросы.       — Ты здесь находишься под моей ответственностью в ожидании окончательного вердикта, касательно твоей участи на Слизерине. А твоя несговорчивая подружка сейчас проходит лечение в больничном крыле на попечении у мадам Лиобы— у бедняжки пострадала рука. Лишь рука? А как же её горло и оскорблённые чувства из-за проявленной чудовищности к ним и испытанное унижение? На языке ощущался отвратительный привкус горечи. Отлично, Джинни лечат костеростом,значит —она не отделалась вывихом. К горлу подступила тошнота. В носу стоял опостылевший запах медикаментов из школьного лазарета.Чуть привстав, студентка положила руку на стоящий рядом с кушеткой рабочий стол — с бесцеремонностью перебирая содержимое вазочки с многочисленными сладостями.       — Интересно, как же это они доверились тебе, после того как ты меня привел без ведома руководства школы на разговор с Малфоем? И по какой причине я сейчас нахожусь в кабинете у профессора Дамблдора? И где, собственно, он сам? Ты что-то знаешь обо всём этом?        — Формально, я не нарушил никаких школьных запретов. Тебя всё равно ждали преподаватели для выяснения некоторых спорных вопросов, другое дело — твою столь незначительную персону пожелал раньше увидеть попечительский совет во всем своём составе. — Громко шелестящая этикетка от шоколадной конфеты тут же отправленной в симпатичный рот заставила поморщиться старосту, заставляя усомниться в том, придаёт ли эта маглорожденная девчонка хоть какое-то значение его словам. В голове зрело желание проучить нахалку, но обстоятельства вынуждали поостеречься и затаить свои тёмные помыслы на время. — Разве тебя не учили, Босуорт, что брать без разрешения чужое нельзя?        — Забавно, что ты это упомянул, как мне помнится — ты ещё накануне незаконно копался в моей голове, точнее пытался. Или в твоём случае запрет на воровство действует только в одну сторону —тебе присваивать чужое можно, остальным — запрещено? Так что? Неужели ей нельзя быть хоть самую малость милой по отношению к нему? На ум невольно пришла обворожительная Диана Дайлис, всегда приветливо с ним обращающаяся. Но, справедливости ради, он и не трогал привлекательную равенкловку с целью завладеть тайнами, скрытыми в её очаровательной головке. Зато не пощадил при этом свою маглорожденную сокурсницу. Глубоко вздохнув, он сделал над собой очередное усилие, мысленно проклиная её неуживчивую натуру и спесь при наличии её столь низкого по меркам магического общества происхождения, с обусловленной ситуацией намеренностью пряча руки за спину, дабы не сорваться и не обречь Босуорт на какое-нибудь пусть и лёгкое, но проклятие. Всему своё время и место. Он умеет ждать.        —Профессор Трансфигурации пытается отстоять тебя с нашим деканом. По твою грязнокровную душу пришла проверка из министерства.        — В смысле? — поразившая её новость заставила её позабыть о ранее продуманной мере предосторожности в общении со слизеринцем, заставляя её всецело обернуться к нему всем своим корпусом, обратив всё своё внимание на его объяснения. И в тот же миг пожалеть — вновь сталкиваясь с его обезоруживающей красотой. Тёмные глаза в обрамлении ряда длинных ресниц вновь магнетически приковывали к себе её взгляд, провоцируя жадную тягу к разглядыванию его весьма соблазнительной наружности. Будучи внешне самим совершенством, он в полной мере осознавал огромную силу своей неотразимости. Гермионе пришлось мысленно напомнить себе о том, кто стоит перед ней, проклиная саму себя и откровенно злясь на собственную реакцию мозга при взгляде на него, характерную абсолютно любой студентке школы, не ведающей о том, что перед ней волк в овечьей шкуре.        — Куда-то внезапно запропастились все документы удостоверяющие твою личность, вместе со всеми результатами учебных тестов на основании которых ты была зачислена на шестой курс. Лорд Малфой привёл проверяющих в школу. Соболезную, но тебя будут заново экзаменовать, проверяя уровень знаний начиная с первого курса.        — Как я понимаю, это касается только меня? — её взгляд сместился ему на переносицу, снижая градус недовольства самой собой. Естественно, какие могут возникнуть претензии к чистокровной? Ох уж эта нарочитая привилегированность избранной части волшебного общества. Облизнув нижнюю губу, она ощутила языком металлический привкус сочащейся из ранки крови. Слегка гримасничая, она привела в движение лицевые мышцы, ощущая болезненные ощущения. Пальцы, невесомо прошедшиеся изучающим движением по лицу обнаружили сеть мелких царапин, но наиболее её заинтересовало уплотнение под кожей, красующееся ярким кровоподтёком на скуле. Зловещая усмешка отразилась на лице. Должно быть, усилиями лорда Малфоя из неё вышла отменная красавица.        — Да. Ко второй Босуорт никаких вопросов не имеется. Проговорив это, Том окинул взглядом полулежавшую на трансфигурированной из обычного деревянного стула кушетке девушку, с неспешной медлительностью разглядывая её. С нарочитым вниманием он впитывал в себя её природные особенности внешности и индивидуальные черты в девичьем облике присущие только ей. Взгляд неосознанно заострился на её разбитой пухлой нижней губе с запёкшейся на ней кровью. Выразительные скулы горели лихорадочным румянцем, перекрывая едва заметную россыпь веснушек на лице, а сами потемневшие от гнева глаза искрили нездоровым блеском от ранее пролитых злых слёз, которые она стыдливо пыталась скрыть, не желая демонстрировать собственную слабость.       Мелкие царапины, паутинкой усеявшей миловидное лицо и налившийся багровый кровоподтёк во всю скулу и слегка взъерошенная грива, с выбившимися из объемной косы прядями светлых волос дополняли живописную картину. Её раскованная поза, в которой она пребывала вытянув свои стройные ноги в чулках, продемонстрированные из-под слегка задранной выше привычной школьным правилам длины юбки, с дополнительно натянутой тканью школьной рубашки на приятной мужским глазам округлости груди привлекала внимание, наводя на льстивую ему мысль, что его пытаются соблазнить. Но её отстранённое и задумчивое выражение лица, не вяжущееся с положением тела и поворот головы в противоположном направлении рушило эту теорию на корню.        — Впрочем, мне нечего бояться…— она явно высказала то, что сидело у неё в голове, не осознавая, что проговорила свои мысли вслух. Её отсутствующий вид полностью подтверждал эту догадку.        — Я тоже так считаю. Его тон заставил её обратить вновь свой взор на него. Своим приближением он заставил её встрепенуться, всю внутренне напрячься. Гермиона резко вскочила на ноги. На мгновение мир перед глазами завертелся, но сосредоточившись и внутренне подобравшись, ей удалось прийти в себя — отдышавшись, она приняла наиболее устойчивое для себя положение, предостерегающе вытягивая перед собой руку.       — Стой там. Не подходи ко мне ближе! — Маглорожденная ведьма принялась шарить по собственным карманам в поисках волшебной палочки, страх прошелся волной мурашек по позвоночнику. Ножны были пусты. Где, чёрт возьми,её волшебная палочка?        — Ты меня боишься? Напрасно. — Рассмеявшись, Том подыгрывая ей остановился, слегка приподнимая свои руки в примирительном жесте. — Мне всего лишь хочется прояснить для себя пару любопытных моментов.       — Говори. Но не переступай середины кабинета.       — Что за интригующее проклятие ты применила против лорда Малфоя?       — О чём ты? — девичье лицо выражало неподдельное недоумение, и он бы мог поверить её убедительной лжи, но… Тень недовольства пересекла красивое лицо Тома. Нетерпеливые длинные пальцы ожили, нервно отбивая ритм — скользя подушечками пальцев по предплечьям своих рук, как по клавишам невидимого человеческому глазу музыкального инструмента.       —С чего бы его рука сгорела?       — Не знаю. Может быть, ему не стоило в принципе поднимать руку на женщину? Будь это я или любая другая, в независимости от высоты своего происхождения.       — Не играй со мной! Мне ничего не стоит навести Слизнорта и Абраксаса на эту мысль… Гермиона присела на край стола, откинув слегка голову назад она принялась заливаться истеричным смехом.       — Ты сейчас это серьёзно? Как какая-то ничтожная маглорожденная способна на подобное? Поменявшись в лице, она отбросила свой легкомысленный тон, уже более спокойным и непринуждённым тоном продолжая:       — Салазар тебя задери, Реддл, кто тебе поверит? Цепион Малфой—маглоненавистник, каких ещё свет не видывал; его неприязнь простирается слишком далеко, затуманивая его чистокровные мозги настолько, что он никогда не поверит даже в саму вероятность того, что маглорожденные способны владеть магией хотя бы наравне со всеми остальными.       — Твоя волшебная палочка…       — Может быть проверена только с согласия моего опекуна. Но даже если до этого дойдёт — ты сядешь в лужу со своим доносом. Мной применялись только обычные заклятия.       — И тем не менее, я ощутил самолично на самом себе силу этого проклятия.       — Тогда ты тем более должен отвязаться от меня и благодарить судьбу и провидение, за то что тебя не нашли всего обугленным и ты сейчас вполне способен передвигаться и даже допекать меня своей навязчивостью! Кажется, она переборщила со своим последним замечанием. Она ведь догадывалась о том, что скрывается под его невинной оболочкой лучшего ученика школы. Кабинет погрузился в звенящую тишину, чтобы через краткое мгновение разразиться оглушающим звоном бьющегося стекла, заставляя ужаснувшуюся представшим её глазам зрелищу разрушения всех стеклянных поверхностей девушку прикрыть свои уши. Как в замедленной съёмке она наблюдала, как многочисленные мелкие стеклянные частицы, секундой ранее застилающие ковром поверхность всего пола уже взметнулись вверх, замерев в воздухе, образуя стремительно набирающий внушительные размеры вихрь. Том со снисхождением наблюдал со стороны, издевательски соблюдая ранее оговорённые границы, подобно дирижеру управляя потоком разрушенного стекла. Но самое ужасное, он был способен всё это контролировать не прибегая к возможностям как таковой волшебной палочки, силой мысли и взмахом руки творя невообразимые вещи.Да, уровень беспалочковой магии у шестикурсника был на высоте. Что она сама могла противопоставить всему этому могуществу? Стеклянный вихрь ожил, подобно стае диких пчёл неукоснительно следуя по молчаливой указке слизеринского старосты к ней. За секунду до удара, Гермиона с непостижимым для себя проворством рухнула на пол, вскрикнув от испуга, чудом уберегая своё лицо и тело от атаки.        — Босуорт, ты не сможешь вечно от меня убегать. Через какое-то время ты обязательно выдохнешься. Дай мне долгожданные ответы на мои вопросы!        — Какова вероятность того, что тебе всего этого окажется достаточно? — сейчас её временным укрытием служил рабочий стол декана Гриффиндора. Пот струился по спине. Всё девичье тело было покрыто причудливым узором из многочисленных ушибов и синяков, доставшихся ей при попытке спастись бегством от магии Реддла. Сама рубашка окрасилась яркими разводами пятен крови, выступившими из саднящих кожу ранок. Так не могло долго продолжаться. Физические силы были на исходе.        — Никакой. Но у тебя и так мало выбора. Я всё равно возьму своё. Неужели ты думаешь, что у меня мало способов заставить заговорить тебя? Громоздкий стол оторвался от пола, зависнув в воздухе. Том с лёгкостью отлевитировал его ленивым взмахом руки в сторону, сосредоточившись уже на своей жертве. Сама маглорожденная девушка потеряв деревянную опору под спиной, растянулась на полу, с прискорбием отмечая, надвигающуюся на неё угрозу. Все пути к отступлению были перекрыты. До соприкосновения стеклянных осколков с её кожей оставались считанные сантиметры, когда Гермиона в последнюю секунду, буквально вытолкнула из себя защитную волну, отбросившую стеклянный вихрь от неё. Нет, теоретически она могла попытаться отразить почти каждый его удар, но, откровенно говоря, значительный перевес сил был на его стороне и уже сейчас начала сказываться её измождённость из-за пережитого в последние дни и часы. Не было сил даже чтобы кричать. Поэтому реакцией на болевые ощущения был лишь протяжный стон. Даже шевелить языком во рту ей было в тягость. Всё что она могла делать сейчас — это стонать и хрипеть. Нет, однозначно, сегодня ей не потягаться на равных со слизеринцем, лишь собственная хитрость способна прийти на выручку ей. Едва поднявшись на ноги, она ощутила приближение враждебно настроенной к ней магии. Это прекрасный шанс поквитаться с ним. Том с удивлением на лице наблюдал за оказанным ему сопротивлением. Ни разу она не обратилась к нему с мольбой прекратить его пытки. Возможно он недостаточно убедителен, раз она до сих пор не покорилась его воле. Интересно, что способно сделать девчонку более сговорчивой и выбить из неё требуемые признания? Бурлящая в нём магия выплеснулась наружу, устремившись к настырной слизеринке, едва стоявшей на своих ногах. И как такой упёртой особе удалось проникнуть в змеиное логово? Ей самое место на Гриффиндоре, вместе с остальными львами лезть в самое пекло, бросая вызов школьной и магической системе. Судя по её слабому и измученному виду, осталось одно мгновение, чтобы довести начатое до конца. Вырвавшийся на свободу поток магии окружил студентку, ударяя по ней. Тело маглорожденной волшебницы, лишённое защиты под тяжестью собственной массы с характерным грохотом осело на поверхность пола и замерло. Неестественная тишина пугала. Волнение затронуло идеальные черты лица слизеринского префекта, испуганного вероятностью причинения сильного ущерба здоровью сокурсницы. Только сейчас его озарило, что он имел дело всего лишь с дерзкой девчонкой, чей бессознательный вид распростёртой перед ним хрупкой фигуры он наблюдал. — Босуорт, очнись! Энервейт! —О,Салазар, во что он ввязался? Неужели оно того стоило? Вмиг похолодевшие руки, еле поддающиеся его мысленным приказам, принялись исследовать слизеринку. Дрожащая рука невольно заправила выбившиеся из причёски светлые пряди за ухо. Мужские глаза с жадностью скользили, анализируя увиденное перед собой. Слишком много крови. Его тревожила её нездоровая бледность. В голове зашумело. Из угла красиво очерченного рта по-прежнему сочились капли крови, слабой струйкой стекая по лицу и одежде. Прижавшись ухом к её губам он пытался услышать хотя бы слабый звук дыхания. Трясущиеся руки принялись расстёгивать верхние пуговицы на рубашке, алчуще ловя пульс. Вновь приложившись ухом, но уже к грудной клетке он, к собственному ликованию, уловил отчётливый стук сердца. Выдохнув, он более зорко принялся рассматривать деяния своих рук. Слизнорт доверил сохранность Гермионы ему, оставляя её пусть и в обмороке, но вполне себе здоровой и почти цветущей, если это можно отнести к ударенной по лицу лордом Малфоем девушке. Требуется привести её в порядок, залечить мелкие раны и очистить его следы воздействия на неё. К нему не должно возникать и тени подозрения. Для этого требовалось лишь освободить её от большей части одежды. Всего лишь? Не каждый день ему светила такая занимательная перспектива заниматься раздеванием девушек. Да, на последних летних каникулах ему довелось впервые познать плотские развлечения, вступив в кратковременную, ничего не значимую для него сексуальную связь с магловской девушкой, уже покидавшей детский приют из-за вступившего в силу совершеннолетия. Но, здесь в Хогвартсе, как и в самом магическом обществе царили иные, более строгие нравы и обычаи. Хотя… Да та же Вальбурга была наглядным примером двойных стандартов. Себе чистокровные волшебники позволяли действительно многое. И хождение по магловским борделям высокородных чистокровных магов или кратковременные интрижки с обычными маглянками было лишь вершиной айсберга. И действительно, раз они все такие высокоморальные и порядочные — откуда столько полукровок? И ладно, если бы маги просто отрекались от своих незаконнорожденных бастардов. Некоторые древние чистокровные семьи, особенно остро блюдущие чистоту рода не брезговали марать руки в крови — уничтожали своих отпрысков, стирая малейшее упоминание или след былой порочащей связи. Некогда дрожащие юношеские пальцы расправились с пуговицами на женской рубашке, распахивая её полы. Открывшееся его глазам зрелище частично обнажённого девичьего тела бросило его в жар, на лбу блеснула испарина. Шумно вздохнув, он с трудом оторвал свой взгляд от соблазнительной женской груди, прикрытой бельём, опуская взгляд на полоску молочной кожи живота, частично скрытого задранной кверху школьной юбкой, из-под которой дразняще выглянул край женских чулок, под которые тут же захотелось проникнуть рукой, чтобы ощутить мягкость гладкой кожи. Руки тянулись к подолу плотной юбки, чтобы слегка задрать её ткань чтобы воочию убедиться, что там всё в порядке. Ведь только этим он руководствуется в своих действиях? Рот наполнится слюной. Наградив себя мысленным круциатусом, он смахнул с себя наваждение, пытаясь задвинуть свои порочные мысли и грязные фантазии при взгляде на сокурсницу как можно дальше. Хотя бы до похода в ванную старост. Святой Салазар, какого самообладания ему далось это лечение. Он не помнил, как закончил, мыслями находясь далеко, максимально быстро уничтожая следы крови и мелкой грязи на одежде всё ещё не пришедшей в сознание студентки. Не доверяя своим рукам, он магией застегнул все пуговицы до единой, дабы не поддаться искушению. Оставалось лишь поправить юбку. Ведь, ничего страшного, если он это сделает собственными руками, не прибегая к магии? Он ведь не похотливое животное на подобии Гидеона Лестрейнджа, облизывающегося даже на маглянок.В конце-концов он в состоянии сдерживать свои порывы. Ведь так? Руки скользнули по ноге, поправляя прозрачную ткань чулка, нащупав отстегнувшийся крючок от подвязок. Как в тумане, его пальцы невесомо орудовали под юбкой у Гермионы, боясь потревожить и разбудить её. Прикусив губу, Реддл поднял свои глаза на лицо Босуорт и обомлел. Её янтарно-карие глаза уже продолжительное время контролировали его действия, бесшумно наблюдая за ним и безошибочно считывая его эмоции, буквально отпечатавшиеся у него на лбу. Возникшая на миловидном лице снисходительная улыбка, заставила напрягачься. Спустя мгновение, узел серебристо-зелёного галстука стал безжалостно затягиваться на его шее, сдавливая ему трахею, поставив парня на колени перед очнувшейся ведьмой. И хорошо, что он успел магией восстановить разрушенное помещение, возвращая первоначальный вид всем стеклянным поверхностям, иначе сейчас он бы вторил Босуорт, часом ранее валявшейся в осколках стекла. Эта самая натуральная змея, выжидала своего часа, позволяя трогать себя. Восторгаться собой. Пускать слюни по ней, уподобляясь крайне озабоченным ровесникам с затуманенным пубертатом мозгом. Но как только он утратил свою бдительность, предаваясь развратным фантазиям с ней в главной роли, — вновь атаковала его. Разряд магии полоснул его, уничтожая малейшие остатки похоти, ещё недавно управляющие им, позволяя мозгу проясниться.       — Понравилось увиденное, Реддл? — рядом с его головой возникли соблазнительные ноги молодой волшебницы, ещё недавно им наглаживаемые. — Мне, конечно, хотелось узнать, куда заведёт тебя твоя вседозволенность, ну, да, ладно. Не о том речь. Ты хотел узнать, что это за заклятие? Точно? По коже вновь пробежали язычки пламени, причиняющие ему неимоверные страдания. Его крик пронёсся по кабинету.       — У меня-я п-п-помутнение рассудка? — Язык едва двигался во рту. Во рту пересохло. Горло жгло огнём.— П-п-почему моя одежда не горит вместе с моим телом? — боль стала утихать, на смену ей пришли приятные ощущения, охлаждающие его израненное тело. Его голову осторожно приподняли, вливая в рот живительную влагу, принося ему умиротворение. Но, вместе с избавлением от физических мук, пришло и полное онемение тела, делая его неподатливым и лишённым малейшей возможности двигаться.       — Ты интересовался заклятием? Так вот — я не знаю, откуда оно взяло свои корни, но вполне понимаю его природу. Оно возникает подобно бесконтрольному выбросу магии, когда я наиболее рассержена и мало себя контролирую. Стоило мне лишь увидеть своими глазами, что творит ублюдок Малфой с Джинни, как его мгновенно настигла кара, в виде собственной полыхающей руки. Даже палочка не пригодилась. Как ты сам понимаешь, магических следов я не оставляю. Всё это произошло в толпе, свидетелей моей, якобы, непричастности достаточно. Должно быть, он свихнулся, иначе как понять то, что последовало дальше. Босуорт опустилась на колени, принявшись невесомо скользить пальцами по его телу.       — Где моя палочка, Том? Я не припоминаю, чтобы у меня её забирали Дамблдор или Слизнорт перед своим уходом.— подушечки пальцев мазнули по голени, минуя колени, устремляясь к бедрам, острыми краями ногтей очерчивая неглубокие борозды на его коже. — Признайся, Реддл — ты припрятал её от меня, чтобы опять манипулировать мной? Передние карманы, как и распахнутый на нём пиджак оказались ожидаемо пусты. Время поджимало. Мантия и рубашка тоже не дали никакого результата. Обыск затягивался. Руки вновь невольно вернулись к поясу его брюк, заставляя Реддла прикусить нижнюю губу и бесшумно усмехнуться её нерешительности. Сунув пальцы под пояс, она невольно обратила внимание на его реакцию. Несмотря на свое положение, целиком зависимое от милости Гермионы, к нему вновь вернулось самообладание и желание целиком контролировать ситуацию. Вызывающе приподняв одну бровь, он уставился приободряюще на девушку, в ожидании дальнейшего развития событий. Что же, она не против небольшого раунда со старостой. Оттянув слегка ремень на себя, Гермиона поймала напряжённый взгляд слизеринца. Пересилив саму себя, она перекинула одну ногу через Реддла, зажимая бёдра парня, усаживаясь на него с опорой на собственные колени.       —Скажи мне, пожалуйста, Реддл, почему не срабатывает Акцио? Почему мне сейчас приходится всячески извращаться, чтобы вернуть себе своё законное имущество? Молчишь? Слегка поёрзав на нём сверху, она устроилась на парне удобнее, проникая руками к нему под брюки. Усмехнувшись, она испытала отчаянное шевеление и дергание его тела под собой. Как ни в чём не бывало поглядывая на него, она просунула кончики пальцев под резинку его нижнего белья, слегка щекоча ногтями кожу его тела. Лицо Тома Реддла вмиг сделалось пунцовым, придавая ему некое очарование. Обе руки последовали выше, скользя ладонями под светлой тканью рубашки, целиком вытягивая её из брюк, ощущая под ними гладкость плоского живота и напряженно замершие мышцы слизеринского старосты, который хоть и перестав ёрзать, закрыл глаза, прикусил до крови губу, чтобы сохранить остатки самообладания. Не позволяя бушующим гормонам затопить его разум и манипулировать его физической слабостью. Наконец пальцы Гермионы добрались до поясницы парня. Нащупав требуемое, она потянула край древка, выуживая из-под его спины свою родную волшебную палочку. Победное ликование отразилось на лице слизеринки, со счастливым вздохом прижавшей к груди своё ценное сокровище и ровно тут же охладевая к Реддлу. Бросив его на полу в одиночестве, она принялась приводить себя в порядок, изучая своё удручающее отражение в одной из стеклянных створок, стоящего в ближайшем доступе шкафа. Неподалёку зашевелился слизеринский староста, с трудом поднимаясь на ноги. Так они и провели оставшиеся минуты уединения, в молчании и обоюдной неловкости поправляя одежду и приводя себя в надлежащий вид— отвернувшись и разойдясь от греха подальше по разным углам помещения. В абсолютной тишине каждый по отдельности предавался своим мыслям и размышлениям перед наплывом гудящей толпы. Появление учительского состава и членов попечительского совета, во главе с загадочным незнакомцем, застало их чинно сидящих и смотрящих куда угодно, только не на друг друга.       — Мисс Босуорт, возникли некоторые непредвиденные обстоятельства, касательно вашей персоны, требующие пересмотреть заново степень вашего соответствия школьным стандартам Хогвартса… Видимо, все мысли явственно отпечатались на лице скептично настроенной Гермионы, сцепившей руки перед собой на груди и приподнявшей вопросительно бровь от абсурдности услышанного, заставляя чистокровного волшебника от неожиданности оборвать свою речь.       — Будьте, пожалуйста, конкретнее, мистер?..— входная дверь хлопнула, скрывая вид исчезнувшего за ней слизеринского старосты.       —Мерлин всемогущий, Крауч, не пугай девочку.— положа успокаивающе свою руку ей на плечо Гораций Слизнорт пытался приободрить студентку своего факультета.— Гермиона, тебе всего-навсего надо будет переэкзаменоваться и ответить на несколько дополнительных вопросов личного характера при приватной беседе с мистером…       — Мистер Фоули к вашим услугам, мисс Босуорт. — представившись, он учтиво кивнул девушке, протянув свою руку к Гермионе, легко пожимая её. Молодой министерский чиновник, не старше тридцати, сосредоточил всё своё внимание на Гермионе, пристально рассматривая её. Этот беглый осмотр холодных глаз заставил её поёжиться и слегка занервничать, ощущая себя раздетой.       — Почему студентке не оказана должная медицинская помощь? Вторая пострадавшая барышня, где? Вижу, что как к чистокровной студентке — ей оказан должный уход и внимание. Так? А почему маглорожденная до сих пор не в стенах школьного лазарета? Стушевавшиеся волшебники замолчали. В общей сумятице об этом факте все практически позабыли.       — Мисс Босуорт, когда вы сможете выделить мне время для нашей приватной беседы? — Ирвинг Фоули отведя её чуть в сторону от остальных намеревался как можно скорее приступить к своим обязанностям. Его интуиция подсказывала, что за школьным скандалом кроется нечто более масштабное.       — Как только в Хогвартс прибудет наш с Джинни общий опекун. Вы же сами уточнили ранее, что вопросы будут иметь личный характер.       — Странно, но в вашем личном деле нет никакой информации о опекунстве над вами и месте пребывания вне школы… Или это засекречено? Но в связи с чем? Вдруг камин в кабинете ожил, обращая внимание к издаваемому шумному треску. Из него раздались неразборчивые звуки человеческой речи. Из зелёного пламени вышел неприметный волшебник за пятьдесят, своей хромающей походкой направляясь к столпившимся по периметру помещения кабинета людям, по ходу здороваясь и обмениваясь вежливыми рукопожатиями с членами магических семейств, внимательно прислушиваясь к оживлённой дискуссии.       —… полностью поддерживаю инициативу декана Гриффиндора о бесповоротном исключении Цепиона Малфоя из попечительского совета…       — … и лишения единоличного права контролировать поступление денежных средств в пользу казны школы. — дополнил предыдущего оратора Альбус Дамблдор.       — Вы видели, что произошло с его рукой? Как вы думаете, кто навёл порчу на лорда Малфоя?       — Вы имеете в виду лорда Костяную руку? — раздавшиеся смешки сплетников едва не перекрыли речь остальных говоривших по делу магов.— Вы обратили внимание, с какой прытью он удирал из Хогвартса? Он напоследок грозился забрать своего Абраксаса из школы!       — Но, лорд Малфой ничего не совершил противозаконного!       — Ничего? — Элфиас Дож, до этого молчаливо затесавшийся среди волшебников не выдержал. Письмо с нехорошими вестями от Альбуса было доставлено личным эльфом к нему домой ещё с утра. Сова с кратким описанием ещё более ужасного развития событий застали его уже в пути. Руки чесались найти Цепиона Малфоя и как следует отделать этого заносчивого типа. Но судя по озвученной информации, того и след простыл. — Совсем-совсем ничего? Должно быть, миссис Блэк, вы были бы не против подобных мер в отношении уже своих юных родственников? Сколько на данный момент у нас обучается юных Блэков на Слизерине? Проигнорировав её молчаливое негодование, волшебник продолжил, выходя чуть вперед:       — Итак, что мы имеем по итогу? Превышение прав членов попечительского совета в отношении не достигших совершеннолетия студенток — это раз. До министерства это дойдёт однозначно. Я вам это гарантирую. Осознанное замалчивание другого прецедента, где уже нарушаются права этих же учениц уже вашими детьми — это второе.       — А что там произошло особенно ужасного? Ну, напроказничали немного наши девочки… С кем не бывает? Мы обязуемся, компенсировать стоимость всех испорченных безделушек.       — Вмешаюсь — они уничтожили значительную часть имущества обеих Босуорт! Это вам не школьные письменные принадлежности! Это крайне неприемлемая линия поведения для моих студентов. Как декан, я настаиваю на серьёзном разборе этой ситуации, тем более, ваша дочь — Вальбурга, докатилась до того, что прилюдно устроила безобразную магловскую драку с другой ученицей, преднамеренно напав на неё с кулаками! Альфард еле усмирил её! Я вам утверждаю, чтоб мне с этого места не сойти — в неё, как будто вселился самый настоящий дьявол! Те отвратительные оскорбительные ругательства, что мы от неё услы…       — Драку? Это точно дочь Блэков? Какое бескультурье!       — Ну, милый Гораций, с кем не бывает! Это же дети… Ну, в конце-концов, накажите её неделей отработок!       — Какой-то несчастной неделей наказать её целенаправленно организованную коллективную травлю моих подопечных? Ваша дочь подговорила Розье, Крэбб и Монтегю на это! Нет, я не оправдываю учениц — у них должна быть своя голова на плечах! Все понесут своё наказание соразмерное их вине. Если вы не повлияете на собственную дочь и она ещё раз оступится — я потребую более серьезных мер воздействия, вплоть до отчисления!       — Какой позор! Вы, Элфиас, нам, Блэкам, угрожаете? Да мы сами сейчас же заберём наших детей из этого… пристанища магловского отродья!       — Милая, тише. Тише, я тебе говорю.Успокойся наконец! — до толпы долетел шёпот Поллукса Блэка решительно втолковывающего своей супруге Ирме, абсурдность спора с влиятельным министерским служащим, имеющим обширные связи в Министерстве Магии.       — Понятно, в кого наследница пошла! Яблоки от яблони недалеко падают!       — Да чья бы корова мычала — ваша настырная девица все лето написывала моему Альфарду! Чувство меры и приличия не знакомы семейству Монтегю!       — Тишина-а-а! Минуту внимания, уважаемые родители! У ваших дочерей и сыновей богатый послужной список различной степени тяжести нарушений правил нашей школы за все предыдущие года обучения. Безусловно, вы имеете полное право забрать своих детей в любой момент из Хогвартса. Но, руководство школы оставляет за собой ответное право делиться информацией с другими магическими школами, касательно морального облика ваших детей и подробного списка противоправных деяний совершённых ими, если вы пожелаете перевестись в другие учебные заведения и от них поступит запрос к нам. Кому подготовить документы на отчисление? Что —нет желающих? Возьмите свиток с перечнем литературы для ознакомления того, что следует компенсировать.       — Что это за список? Ого! Книги? Какой исключительно хороший вкус!       — Какие редкие экземпляры! Крайне дорогостоящие, скажу я вам!       — Сплошное рас-то-чи-тель-ство! Полгода ни-ка-ких карманных денег! Пусть задумаются над своим поведением! Ирвинг Фоули, перестав прислушиваться к вздорным выкрикам из толпы повернулся к Гермионе Босуорт. Чем больше он смотрел на неё, тем всё явственнее ощущал смутную догадку.       — Мисс Босуорт, так ваш опекун Элфиас Дож?       —Да. Вас это смущает?       — Несколько. Как правило, чистокровные не удочеряют маглорожденных.       — Да, охотно соглашусь. Как правило, вы, чистокровные по-скотски относитесь к нам. Хорошо, что я шла в связке с чистокровной Джиневрой. Так что, мистер Фоули, вас собственно, удивило? Акт проявленной человечности, зачастую несвойственной высокородным магам? — подсознательно Гермиона сторонилась его расспросов. Тонкие волоски на спине привстали, выражая крайнюю степень тревожности. Её отталкивала проявленная министерским ищейкой подозрительность к ней и попытка уцепиться и выявить в её ответах неточность, а то и очевидную ложь. Ей бы сейчас в душ — расслабиться под горячими струями воды и под одеяло. Выкрасть подругу из-под носа мадам Лиобы и провалиться, наконец назло всем врагам в долгожданный сон. Без Джинни ей теперь никуда. Впрочем, как и ей самой. К чёрту, лечение. Снейповских запасов ещё предостаточно. Всегда можно сослаться на плохое самочувствие и сбежать, стоит лишь… Словно почувствовав её настроение, молодой волшебник слегка коснулся её запястья, заставляя недовольную девушку приподнять своё встревоженное лицо ему навстречу. Его, казалось бы вежливая улыбка, лучившаяся пониманием, смутила её, тем более сами умные, светящиеся прозорливостью глаза давали понять, что её уловки не возымели действия и проигнорированы им.       — Надеюсь, Гермиона, вы же не против того, чтобы отойти от пустых формальностей и начать называть друг друга по именам? Для вас я просто Ирвинг! Желания отвечать ему не было, поэтому отчаявшаяся ведьма лишь податливо кивнула головой, наконец вырвав свою руку из ставших вмиг цепкими пальцев молодого мужчины.       — Да, отвечая на ваш предыдущий вопрос — наверное, мы, чистокровные маги, небезосновательно кажемся вам такими бесчувственными и должно быть, жестокими. Но, если поглядеть на это с другой стороны — те же самые мы спасаем вас, укрывая в стенах Хогвартса, как совсем недавно.— услышав эти слова, Гермиона вся внутри похолодела. Как он узнал? Она уже догадывалась, какой вопрос последует дальше. Не зря все внутренние инстинкты обострились, крича наперебой в один голос, убеждая её замолчать и не вступать с ним даже в малейшие пререкания. — Ведь, мисс Босуорт, это из-за вас двоих в мае этого года в школу срочно вызывали отряд авроров? Мир вокруг завертелся перед глазами. Как же душно. Тягостно вздохнув, ведьма попыталась сделать отчаянный взмах рукой, но потеряла опору под ногами, стремительно оседая на пол.       — Мисс, вы меня слушаете? Что с вами? Вам плохо?