Среди снегов и тумана

Было около одиннадцати, когда Ларс на своём снегоходе подкатил ко входу в «Олимпию». Возле стойки регистрации стоял Дитрих и что-то втолковывал ресепшионисту. - Здравствуй-здравствуй, дружок! – возвестил Мюллер, узрев Якобссона, и оборотился к егерю всем корпусом, давая понять менеджеру, что разговор окончен. - Привет, - буркнул Ларс. – Можешь позвонить Бергу в номер? Мне нужно с ним кое о чём потолковать. - А его нет, - сообщил Дитрих, поправляя бумажки на стойке. - А где он? – встрепенулся Якобссон. – Опять в баре надирается? - Вот и не угадал! Попытка номер два, – было ощущение, что Мюллера очень забавляет сложившаяся ситуация. Ларс скрипнул зубами и угрожающе навис над ним. - Ты долго будешь кота за яйца тянуть? По-человечески нельзя объяснить? - Не знаю я где он! – выпалил Дитрих, понимая, что маленько перегнул палку, и нервозно поправил галстук. – С утра усвистал куда-то. - И ничего не сказал? – Якобссон недоверчиво сузил глаза. - Сказал. - Ну! - Его величество соизволили посетить какое-то особенное место прежде, чем уехать. - Куда уехать? – удивился Ларс. - Домой, – отозвался Мюллер. Якобссону надоела эта канитель, и он провещал пугающим до мурашек полушёпотом: - Если ты немедленно мне толком всё не расскажешь, то я сию секунду наберу Оливеру, и… - Да как же вы мне все надоели! – взвизгнул Дитрих. – Уехал он, говорю, рано утром. Шлёпнул мне про какое-то место невъебенное и попросил приготовить к вечеру документы для выезда из гостиницы. Всё! Больше я ничего не знаю! Отвали от меня! Ларс побледнел. - Выезда?.. Он уезжает? Сегодня? - Я так понял, что да. Вечером, - закивал Мюллер. Якобссон молча отвернулся от него и кинулся к выходу. Было одно-единственное место, куда Хидде мог отправиться. Это был тот самый обрыв, которым он постоянно восхищался, и где они вдвоём часто бывали. Но если присовокупить к этому его высказывание о похоронах и желание когда-то покончить с собой, то складывался леденящий кровь пазл. Ларс нёсся на всех парах и старался не думать о плохом. Не то, чтобы он полагал, что Хидде хочет свести счёты с жизнью, ведь незачем тогда сообщать об отъезде и просить подготовить бумаги, но на все сто процентов нельзя было исключать такого исхода. При этом Якобссону было болезненно принять, что Берг уезжает и явно не стремится с ним попрощаться. И что хуже из этих двух зол, Ларс не знал. Знакомый внедорожник стоял у склона и был пуст. Якобссон бросил возле него снегоход и поспешил к обрыву. Ощущая смутную тревогу, не опоздал ли он, Ларс торопился, но, как назло, ноги проваливались в снег, что замедляло ход. На восхождение на довольно небольшую высоту он потратил времени больше обычного и из-за этого проклинал и снег, и Альпы, и всю Австрию в довесок. Хидде стоял почти на самом краю спиной к Ларсу. Якобссон притаился неподалёку, боясь его напугать и тем самым дать свершиться непоправимому. Но Берг, словно почуяв чужого, повернулся к нему лицом. - А… Это ты… - протянул он, слегка улыбнувшись и подойдя ближе. - Что ты тут делаешь? – слишком неучтиво спросил Ларс и уже раскаялся в этом, увидев, как вытянулась от удивления физиономия Хидде. – Извини, я не это имел в виду. Я заезжал в отель, а тебя там не оказалось. - А я к тебе заезжал. Тебя тоже дома не оказалось, - откликнулся Берг. – Я попрощаться хотел. - Всё-таки отбываешь домой, - с горечью проговорил Якобссон. - А меня что-то тут держит, будто я кому-то нужен? – несколько издевательски произнёс Хидде. - Почему нет? - брякнул Ларс. Берг состроил кислую мину и покачал головой. И в этот момент Якобссон в полной мере осознал, что если он сейчас ничего не сделает, то будет сожалеть об этом всю оставшуюся жизнь. Руки сами потянулись к Хидде и прижали к широкой груди, а его ошеломлённое: «Ты чего?..» потонуло в жадном поцелуе. Ларс целовал его напористо и по-собственнически, почти кусая и не давая возможности возразить. Берг поначалу что-то мычал и в знак протеста стучал кулаками по плечам и спине Якобссона, но вскоре затих. Борода покалывала и щекотала, а губы Ларса были горячими, и Хидде почти обжигало, но этот жар был приятен настолько, что гамма приоткрыл рот и впустил внутрь язык беты. Якобссон тотчас принялся играться с его языком и посасывать, от чего Берг застонал и прильнул к нему всем телом, вцепившись пальцами в куртку. Окрылённый таким радушным приёмом Ларс сжал Берга в объятиях так крепко, что тот чуть не задохнулся, а рёбра едва не треснули. Хидде в испуге забился в его руках и, отпрянув, в ужасе распахнул глаза. - Ты меня задушить решил?! - Прости… - только лишь вымолвил Якобссон, с вожделением глядя на Берга. – Ты слишком сладко пахнешь… И я уверен, что… - Что?.. – спросил Хидде еле различимо, страшась услышать то, чего так долго желал. - …что люблю тебя… - закончил Ларс. Ощутив, как его накрывает волной счастья и нежности, Берг, словно ещё не веря в только что сказанное, переспросил: - Любишь?.. Правда?.. - Правда, - подтвердил Якобссон и с мольбой добавил. – Пожалуйста, не уезжай. По крайней мере, сейчас. Хидде широко улыбнулся. - Не уеду. Внезапно охватившая гамму и бету страсть не позволила им добраться до дома Ларса, и вместо этого они расположились на заднем сидении автомобиля, сложив для удобства водительское и пассажирское кресла пополам. Якобссон посадил Берга на себя сверху и, не переставая терзать его губы поцелуями, молниеносно стянул с него куртку и свитер, а также разделся до пояса сам. - Ты сводишь меня с ума, - шептал он, покрывая ласками обнажённые плечи и торс любовника. На левой груди Хидде красовалась татуировка в виде пяти ран на коже, откуда виднелись детали и шестерёнки некоего механизма, и Ларс не преминул притронуться к ней не только пальцами, но и губами. Берг вздрагивал при каждом прикосновении и выгибался в пояснице, тихо постанывая. Он весь дрожал от возбуждения и ёрзал задницей, прося большего. - Скажи это ещё раз, - попросил Хидде. - Я люблю тебя, - говорил Якобссон, поглаживая руками его спину. - Ещё… - требовал Берг, прикрыв глаза. - Я люблю тебя… - Ещё… - Люблю… Ларс повторял снова и снова и буквально выжигал эти слова на коже Хидде при любом, даже мимолётном, касании. Его язык блуждал по прессу любовника, вызывая в том всё более громкие стоны, а пальцы уже расстёгивали ширинку на штанах. Якобссон немного приспустил штаны Берга вкупе с трусами вниз, оголив его член с мокрой головкой и округлый зад, который уже увлажнился смазкой, и обхватил стоячий орган рукой. Легонько сжал и начал медленно надрачивать, постепенно увеличивая темп и глядя на заалевшие скулы Хидде. - Не смотри на меня… - пролепетал Берг, отводя взор и краснея ещё пуще. - Почему? – ухмыльнулся Якобссон. - Я стесняюсь, - всхлипывая от движений руки, выдавил из себя Хидде. - Неужели?! – наигранно подивился Ларс, ехидно улыбаясь. – А я уж думал, что это мне придётся смущаться, лицезрея твои кульбиты в кровати. У тебя ведь больше опыта в этом вопросе, чем у меня. - Мудила… - зло шикнул Берг, но в следующее мгновение выгнулся дугой, ощутив, как в задний проход вторгаются два пальца. - Поговори мне тут! - Якобссон смачно поцеловал его в шею, оставив небольшой засос. – Твоё дело не выступать, а получать удовольствие. Так что расслабься и покричи для меня. Хидде судорожно стиснул в ладонях светлые волосы партнёра и весь отдался своим ощущениям. Он толкался в его кулак и одновременно с этим насаживался на пальцы, вскрикивая каждый раз, когда подушечки задевали простату. Ларс ловил его дыхание, целуя приоткрытые губы, и чувствовал тяжесть внизу живота. Якобссон несусветно жаждал насадить на свой член этого хорошенького гамму, что явно наслаждается своим положением, но он вознамерился дотерпеть до момента, когда Берг сам попросит об этом. Наверное, это был грязный трюк, но Ларсу хотелось, чтобы Хидде умолял его об оргазме, заклинал, клянчил, плакал, может быть даже нецензурно ругался; хотелось увидеть покорность в его глазах и готовность на всё ради секса с ним. - Ну что, шлюшка, тебе нравится? – поинтересовался Ларс у Хидде, облизывая его ключицы. - Да… - простонал тот, закатывая глаза. Якобссон прошёлся языком от шеи до уха и прикусил мочку. - Нравится, когда тебя ебут и спереди, и сзади, чтобы было обязательно двое? - Дааа… - Берг энергичнее задвигал бёдрами. - Только портовая подстилка на такое пойдёт. Согласен? – продолжал измываться Ларс. - Даа… - Выходит, ты такой и есть? - Да, я такой… Пожалуйста… - Хидде трясло от вожделения, он весь покрылся испариной, а из глаз закапали слёзы. - Что пожалуйста? Что алчет проблядь, раздвигающая ноги перед всеми, кому не лень? – пропел Якобссон. - Я хочу… Твой… - мямлил Берг, кусая губы. – Хочу кончить… - Кончи от моих рук, - предложил Ларс. - Нет, я не смогу. Я хочу его… Пожалуйста… Ради всего святого, умоляю… - Хидде захныкал, как маленький ребёнок. – Прошу, пожалей меня… Я же люблю тебя… Я же так тебя люблю… Его взгляд был полон таких страданий, что Якобссону стало стыдно. Одним движением Ларс повернул Берга спиной к себе, точно тот ничего не весил, и расстегнул свою ширинку. Член был в полной боевой готовности и сочился смазкой. Якобссон немного приподнял зад Хидде и принялся насаживать его на свой орган. Анус был неплохо разработан и смазан, но на первых порах Берг всё же морщился от боли, царапая потолок ногтями. Ларс действовал медленно, чтобы Хидде привык к нему, и не торопил события. Берг чувствовал, как внутренности буквально распирает, и молился, чтобы любовник не порвал его. Когда Якобссон проник на всю длину, он остановился и притянул Берга к себе. Хидде послушно лёг на Ларса, а тот подхватил руками его согнутые ноги в коленях и начал неспеша двигаться. Берг прикрыл веки и положил голову на плечо любовника, чуя нарастающую волну блаженства. Якобссон нашёл его губы и алчно впился в них. Они целовались то нежно, то страстно, то сплетались языками, причмокивая от удовольствия. Ларс ускорил ритм и трахал Хидде жёстко и рвано. Смазки было много и при фрикциях она хлюпала, а Берг уже практически не чувствовал боли. Он не переставал пошло стонать, иной раз переходя на крик, что подстёгивало Якобссона брать его уже более яростно, не сдерживаясь. Ларс вдалбливался в Хидде как безумный, а тот тешил себя руками в такт толчкам. Достигнув пика наслаждения, Берг прогнулся в пояснице и обильно излился, испачкав и себя, и Якобссона, и одежду обоих, и кое-где салон машины, а на его губах замер безмолвный крик. Внутри него всё сжалось, и он затрепетал, хватая ртом воздух и утопая в любовной неге. А через несколько мгновений он ощутил, как в заднице становится слишком жгуче и влажно. Отпустив его ноги и переводя дыхание, Ларс обнял Хидде и поцеловал в висок, тихо нашёптывая нежности ему на ухо. - Я хочу есть, – вдруг заявил Берг, лениво ворочая языком. - Моё сокровище - жуткий проглот, - глухо рассмеялся Якобссон. – Боюсь, однажды ты съешь меня целиком. Домой они добрались где-то через час. Покидали все свои вещи в стиральную машину, и Ларс ринулся было оттирать улики их преступления в авто. Но Хидде тотчас запретил ему даже приближаться к внедорожнику, мотивировав это тем, что он до сих пор злился на компанию по прокату за ту историю с недолитым бензином. Якобссон попросил его не вредничать, ведь они использовали машину не по назначению, а посему должны привести её в порядок, на что Берг заметил: «Это дело принципа, а не вредности!». В результате долгого спора Ларс плюнул и ушёл на кухню, а Хидде залез в его гардероб, приватизировав одну из рубашек. Якобссон суетился возле плиты, помешивая что-то в кастрюле, Берг сидел рядом на столешнице и мотал голыми ногами. Незадолго Хидде с горем пополам нарезал салат и сервировал стол, а теперь капал слюнями на очередной кулинарный шедевр. Ларс убавил огонь, прикрыв крышкой кастрюлю, и произнёс: - Ещё пять минут, и всё будет готово. - Тогда я знаю, как мы проведём эти минуты, - Хидде зацепился пальцем за резинку штанов Якобссона и притянул бету к себе. Ларс улыбнулся, заключив его в объятия, и запечатлел на ключице гаммы россыпь чувственных поцелуев. - Ты же любишь меня? Да? – мурлыкал Берг, обвивая ногами талию любовника. - Конечно, - Якобссон млел, вдыхая его аромат. - Тогда женись на мне. - Что?! – Ларс отстранился и обалдело воззрился на Хидде. – Ты что такое говоришь? Ты это серьёзно?! - Вполне, - ответил Берг и изогнул губы в печальной ухмылке. – Но походу тебя не радует такая перспектива. Роль сексуального партнёра – всё, на что я могу рассчитывать. Якобссон не верил своим ушам, поражаясь тому, что именно Хидде заикнулся о свадьбе. - Нет-нет, я не о том. Я, в принципе, не против. Просто… - Ларс замялся, но, собравшись с духом, продолжил. – Я думаю, что наш союз невозможен по ряду причин. - Например? – Берг внимательно на него глядел, ожидая железобетонных аргументов. - Например, я бета! – выпалил Якобссон. - Я в курсе, - буркнул Хидде. - У нас никогда не будет детей, - изрёк Ларс. – Я не смогу сделать тебе ребёнка. - Охренеть! – воскликнул Берг. – Представь себе, я тоже! - А, ну да, - почесал затылок Якобссон, упрекая себя за то, что сморозил глупость. - Это всё? Или есть ещё что-то? – выспрашивал Хидде. Ларс сглотнул и невесомо коснулся пальцами его щеки. - Послушай, моё сокровище. Я люблю тебя. Но мы принадлежим разным мирам. У нас разное воспитание, социальное положение, материальный достаток. Ты из любящей семьи и родственник короля, а я всего лишь сирота, воспитанная в детском доме. Я не смогу дать тебе ту жизнь, к которой ты привык. У меня есть кое-какие сбережения, но это всё равно не то, чего ты заслуживаешь. Была бы моя воля, я бы уже давно на тебе женился, но обстоятельства складываются таким образом… - Знаешь, что ты сейчас делаешь? – неожиданно перебил его Берг. - Что?.. – опешил Якобссон. - Ебёшь мне мозг! И никакого сраного удовольствия! – рявкнул Хидде. – Ты в каком веке застрял? В каменном? Родственник короля! Детский дом! Воспитание! Положение! Ты вообще сам-то слышишь, какую ахинею несёшь? Мы любим друг друга! Разве не это главное? Считаешь, я потребую от тебя в качестве свадебного подарка африканские бриллианты или замок в Шотландии? Да я сам могу обеспечить себя, тебя, да ещё весь Зеефельд в придачу! - Но я не хочу быть нахлебником! – возразил Ларс. – Я не согласен с тем, чтобы за меня платили. - А кто говорит о нахлебничестве? Ты также можешь продолжать работать егерем. А если этого мало, то на тебе готовка и всё, что связано с домом. Тем более, у меня руки из жопы растут. Я, разумеется, кое-что элементарное сумею сгондобить, но без посторонней помощи не выживу. Что поделать, я с детства к прислуге привык, - поведал Берг. Якобссон нервно рассмеялся. - Ах, ты засранец! К прислуге он привык! Да ещё младший в семье. Представляю, как над тобой все тряслись, холили и лелеяли. Спорю, ты даже по заднице ни разу не получал. Хидде растерялся, нутром чуя, во что сие может вылиться. - Не получал… - А вот сейчас получишь, - Ларс сгрёб его в охапку. – Сейчас я тебе покажу и прислугу, и замок в Шотландии, и небо в африканских алмазах. По тому, как заблестели глаза Якобссона, Берг смекнул, что его седалищу нынче придётся очень туго. Он попробовал освободиться из тисков, но Ларс только усилил хватку. - Прекрати! Пусти! – вопил Хидде, дубася пятками по ногам Якобссона. – И вообще! Что это за вонизм? У тебя горит что-то? Ларс кинул взгляд на плиту и увидел, как из кастрюли валит чёрный дым. Он повёл носом и на удивление безразлично пробубнил: - Действительно. Сгорело всё. - Я есть хочууу… - заныл Берг. – У меня желудок к позвоночнику прилип… А всё из-за тебя!.. Якобссон куснул любовника за шею, от чего тот жалобно заскулил, и прошептал: - Не реви. У меня всегда есть запас на такой форс-мажор. Так что со мной ты точно с голоду не умрёшь.