Темная и Огненая Ваджра.

Сегодня завтрак прошел весьма шумно и весело. «"Бизоны», Ичиго и Мимея, бывшая в свое пет, а также близкий — и пожалуй единственный — друг Рики, на момент его пребывания в Эос, бурно обсуждали предстоящий «переезд». — - Надеюсь, этот Панамочник не устроит нам… опросник с пристрастием, — нервно усмехнулся Норрис. — Макси меня уже успел загонять. — - Ты просто часто оставля все задания на потом, — с легким укором заметила единственная особа прекрасного пола. — Но некоторые из них такие сложные! А еще писать в основном приходится от руки и на чужом языке! Да и тебе эти задачки подозрительно легко даются… ты точно раньше была петом? В ответ Мимея тихо хихикнула, а окружающие добродушно прыснули, стараясь сдержать смех. Ичиго, как только связь с Урахарой была налажена, сразу же дал экс-капитану понять, что «Бизоны» вернуться в Каракуру вместе с ним и никак иначе, по сему торговец начал «подготавливать почву» для их адаптации в новом мире: создать документы, что бы кто-то из ребята мог устроиться на работу, а кто-то поступить на обучение — Рики, Гай и Норрис собирались поступить в Тех. иститу в Каракуре, а Кирие, Мимея — в школу с Ичиго. Так что ребят пришлось штудировать и по образовательной программе… Макси был из «матерых» — монгрел около 30-35 лет — имеющий строгий, но справедливый характер, хотя Керес и оставил на нем многочисленые шрамы — как физические, так и на душе. К тому же очень ответственный — поняв, что у них появился реальный шанс на нормальную жизнь, то нужно же к этому хорошенько подготовиться, особенно это касалось его любовника — Норриса. Нежная и красивая Мимея. При жизни в Эосе её величали чистокровная «принцесса из Академии», так как она явилась продуктом высшего класса, достойного лишь элиты. Несмотря на присущую петам наивность взглядов, Мимея довольно умна и хорошо разбирается в реалиях жизни петов. Тем более странным выглядит её влечение к Рики, появление которого в Эос вызвало череду громких скандалов и тотальную ненависть породистых петов к трущобному выскочке. Предназначенная для скрещивания с лучшими породистыми самцами, по всем гласным и негласным законам она не пара низкородному монгрелу. Мимее потребовалась изрядная смелость, чтобы, следуя за своим сердцем, выступить против множества разделяющих их запретов и предрассудков. В итоге, она стала единственным другом Рики в чуждой и враждебной к нему среде. И к с частью, у этой сказки оказался весьма счастливый финал: хоть должны были в качестве наказания продать на аукционе, но по воли Судьбы или Ками-сама, здание в тот день было атакованно Пустыми. Мимея тогда ужасно испугалась, но какова была радость, что от монстра, попытавшегося ее съесть спас ни кто иной как ЕЁ Рики. Не бросил, и пусть с опозданием, но пришел… И пусть взаимная любовь оказалась лишь мечтой, но тем не менее она была рада, что дорогой ей человек вырвался из лап этого монстра, Ясона Минка, и был с тем, кто любил его всем сердцем… Завтра их ждет мир, где больше не будет разделения на петов и хозяев, монгрелов и элиту… может родной мир Ичиго не идеален, и их ждут опреденные трудности, но они будут своды… жить, любить, совершать ошибки и их же иправлять одним или всем вместе. Просто быть человеком, а не чьей то собственностью.

***

Так как это был последний день их пребывания на Амой,«Бизоны» решили в последний раз сходить на патрулирование, дабы удостовериться, что ни один из пустых не проскачил сюда. Ведь, когда Ичиго с друзьями отправятся в его мир, Урахара Киске должен будет запечатать проход. Люк, Мимея и Макси остались в убежище, остальные, разделившись на группы по несколько человек, чтобы обхватить большие территории… и заодно пройтись на прощание по любимым местам. Так поступили Ичиго с Кирие — ребята пришли к тому месту, где год почти назад Ичи с Рики, сами того не ведая, спасли паренька от сопернечевшей банды… а три месяца назад они признались друг другу в чувствах… --Тебе идет солнечный свет, — тихо произнес Кири, наблюдая как лучи закатного солнца играют на коже его любовника. Ичи ничего не мог поделать с румянец, что окрасившего его щеки. У них с Кири были весьма необычные отношения — не в том опошленном чувству, более типичным в Танагуре или Мидасе, а нормальное ощущение покоя и единства… если Ичиго можно было назвать совестью Кирие, то сам он был здоровым (от слова здоровье, если что) эгоизмом рыжика. Но это не значит, что между ними не бывало ссор или моментов страсти… как сейчас… Медленно, осторожно Ичиго повернул лицо Кирие к себе. Разноцветные глаза парнишки расширились, когда Ичиго наклонился ближе к его лицу, теплым дыханием опалил его губы. Нерешительно Кири запустил руку в рыжие пряди партнера и привстал на цыпочки, так как тот был значительно выше. Слегка наклонив голову, Ичиго сократил расстояние между ними. Теплые губы солнца встречали холодные губы луны. Чувствуя себя немного более уверенно, Ичиго осторожно потянул нижнюю губу монгрела зубами, слегка покусывая её. Кири с радостью отвечал на ласку, позволяя Ичиго имеют неограниченный доступ к его рту, чем синигами и воспользовался. Рука Ичиго переместились с лица Кири на его поясницу, притянул парнишку ближе к себе, коленом раздвинув у того ноги вызывая возбуждение. Кири захныкал в поцелуе, ощущая как разгорается уголек в низу живота. Когда стало не хватать воздуха, Ичиго отстранился первым. Полные желания синий и карий глаза встретились корицей, когда они посмотрели друг на друга. Повинуясь порыву, их губы снова встретились, в более диком и жадном танце. Ичиго дал волю рукам, позволив путешествовать по его телу, лаская и прощупывание места, что заставило парнишку дрожать от желания. Кири теперь уже запустил обе руки в волосы Ичиго, плотно их сжимая, но недостаточно, чтобы причинить боль. Такое с ними было в первые, даже когда они первый раз занимались любовью, крышу так не сносило. Снова отстраняясь, Ичиго стал спускаться ниже, целуя и слегка прикусывая тонкую шею. Кири тихо охнул и закусил губу, чувствуя как его уже твердый член требует к себе внимание. Медленно, осторожно Ичиго опустил их вниз на землю, пока оба не стояли на коленях. -П-пожалуйста, Ичиго. Я… Ичиго жадно облизал губы, тихо, но соблазнительно, прошептал на ушко: — Раздевайся, малыш…