I'm here

Играть в правду с Богом Лжи — удивительного безрассудства затея. Тор знает, что при желании Локи всё равно сможет если не соврать, то уйти от ответа, но отчего-то чувствует — буквально уверен — что сегодня брат не только максимально близко, но и максимально честный с ним. Застывший памятником самому себе, Локи выдерживает пристальный взгляд. Вопрос бил не в бровь, а в глаз, потому что даже для себя ответа у трикстера не было. Но отвечать нужно честно. И быстро. А он уже тянет… — Вариантов несколько, — Локи делает глоток вина, оттягивает момент, казалось бы, до невозможности, — во-первых, мне было любопытно посмотреть, как ты со всем этим разберёшься. Во-вторых, хотел посмотреть, как тебя отлупит девчонка. А потом подумал: «Эй, это же мой брат, только я имею право его лупить». И вот я здесь. Такой ответ принимается? Локи улыбается, привычно ехидно, чтобы скрыть за этой маской собственное смятение. Он не сказал Тору ни капли лжи, была лишь лёгкая недосказанность. Но чтобы произнести это вслух, стоило сперва облечь это чувство хотя бы в ясную мысль. — Хм, — Тор делает ещё глоток, выслушивая ответ, взвешивая его в уме, — Ладно, засчитано. Это «ладно» звучит так, словно Тор спускает брату его недомолвки с рук — просто потому что не только у старшего из сыновей Одина бывают проблемы с изложением мыслей, которые находятся в области чувств. В целом… всё так, как Тор и надеялся. Или, уместнее будет сказать, что рассчитывал? Он не может врать самому себе, что помнит тот взгляд и то выражение лица, которые застыли на лице Локи, когда в лифте, на Сакааре, он сказал, что они разойдутся и больше не встретятся. Не об этом ли Локи мечтал? Выходит, что нет. Или не только? Но ведь было что-то ещё. Например, вот это красноречивое: «Это же мой брат». Да, не по крови, но они росли вместе, как братья. Ссорились и мирились так, как это бывает между братьями. Были вместе: рядом в любой беде и так же охотно делили на двоих радость. — Итак, теперь моя очередь! — и выражение лица у младшего брата такое, словно Тор сейчас пожалеет о своей затее. Локи оставляет свой стакан на столе и подходит, обеими руками опирается на подлокотники кресла, словно перекрывая для Тора пути к отступлению от каверзного вопроса. Громовержец отклоняется назад, предчувствие щекочет нервы. — Почему ты такой спокойный? После всего, что я натворил. Я же Бог Лжи, ты не думал об этом? А вдруг я сейчас искусно вру только для того, чтобы задурить твою голову и использовать тебя, брат, в моих корыстных целях? Почему ты мне веришь? — и если начиналось все игриво-зловеще, то закончилась фраза надрывным отчаянным шипением. — Спокойный? — Тор не был спокоен, но его душевные метания касались совершенно другого. — Ты мой брат, — звучит уверенно, но не исчерпывающе и, вздохнув и подавив желание сделать ещё один глоток вина, чтобы только потянуть время, Тор продолжает, — И я никогда не был против тебя. Тор никогда не строил подлостей и не ставил ловушек, да и не умеет он этого, просто не воевал никогда даже по-настоящему с Локи, но раз за разом давал ему шансы. Снова, и снова, и снова. Будь Локи на его месте, ему уже давно бы надоело, махнул бы рукой и сказал, наверное, что это не лечится. А Тор ничего, держится, продолжает давать ему возможность сделать всё как-то иначе. — Верю, потому что, — Тор пожимает плечами и не может подобрать слов. Потому что звучит это так же, как начиналось до этого: «Ты мой брат». Искренность — это то чувство, тот посыл, значение которого переоценить невозможно. Но как правильно облечь её в слова? — Потому что каждому нужно, чтобы кто-то в него верил. Так, чтобы без оглядки. В тебя так всегда верила мама, а теперь мне приходится за двоих и с этим я даже порой справляюсь. Иногда я тебя не понимаю, а иногда не хочу понимать, но это ничего не меняет. Локи смотрит в честную синеву глаз напротив, открытый и прямой взгляд. Вопреки разнообразным наивным предположениям, врать Тор умел, не так искусно и не так ловко, как его младший брат, но умел. Кто, как не Локи помнит, с каким невинным видом и честными глазами будущий Громовержец высказывал отцу выдуманные от первого до последнего слова истории о том, что ворота конюшни были итак выломаны, когда он пришел, а то липкое пятно на троне он первый раз видит. Странно, что вспомнилось именно это. Но сейчас Тор был честен и от того было больнее всего. Каждое его слово было подобно острой игле и в какой-то момент хотелось прошептать «Замолчи», потому что всё это совершенно невыносимо. Не продолжай. Не смей этого говорить. Не надо. — Ты мой брат и я люблю тебя. Совсем. Со всем. То есть действительно со всем — с хорошим настроением, с плохим, с извечной хитростью, иллюзиями и обманом. С заковыристыми вопросами, с амбициями, с вечными недомолвками. С любовью к книгам и нелюбовью к Мидгарду и его жителям. С кажущимися немногими плюсами и так же несметными минусами. Со всем.