«- Долго ее ждешь? - Не знаю. Но, пожалуй, подожду еще».
Трэвис лежал на спине, слегка приоткрыв рот и часто посапывая. Рэпер спал. Здесь, в Питере, в квартире его нового русского друга спалось удивительно хорошо. Мысли об организации баттлов, о самочувствии резидентов, о каких-то нелепых перепалках здесь его не мучили. Будто ничего и не было. Орги просто спал, наслаждался приятными сновидениями, которые подарил ему вчерашний день. Но спал Трэ почему-то очень чутко. Поэтому, когда из коридора послышалось щёлканье замка, тихий скрип массивной входной двери, шуршание пакетов и чьи-то шаги, мужчина проснулся. Это была Женя. Флитвуд на много тысяч процентов был в этом уверен. Перед его глазами возникла совершенно явная картина: Муродшоева заходит в тёплую квартиру, её щёки украшает приятный румянец, девушка ставит тяжёлые пакеты в стороне, закрывает дверь и очень медленно начинает снимать с себя верхнюю одежду, обувь. Ганик даже не двинулся с места, он просто открыл глаза и стал залипать в потолок. Канадец долго слушал, как Женька возится в прихожей, проходит на кухню, где оставляет громко шуршащие пакеты, аккуратно, почти бесшумно ступая по паркету, Муродшоева проходит мимо гостиной, в комнату к Фёдорову и как можно тише туда заглядывает. Убедившись, что Мирон всё ещё спит мёртвым сном, шатенка идёт в гостиную, где ночует Органик. Флитвуд умело делает вид, что всё ещё спит, чтобы как можно дольше лежать в этом спокойствии, слушая тихие шорохи на кухне. Канадец почти уверен, что смотря на него спящего, Женька еле заметно улыбается и идёт на кухню. Ганик так лежал ещё около получаса. Ему почему-то очень доставляло слушать шорохи, шаги, какие-то стуки на кухне. Молодому человеку очень явно представлялось, как немного сонная Евгения что-то достаёт из пакета, включает воду в раковине, что-то распаковывает, режет, перемешивает, моет посуду, протирает стол и столешницы. Когда рэпер понял, что он окончательно проснулся и лежать больше нет сил, то поднялся с дивана, хорошенько потянулся, чувствуя, как хрустят позвонки, и двинулся на кухню. Женя стояла немного правее плиты и резала на деревянной доске помидоры аккуратными тонкими кольцами. Флитвуд зашёл на кухню и встал в проёме, опираясь о дверной косяк, начиная изучать девушку. Рэпер стоял слева от Муродшоевой, поэтому менеджер сразу его заметила и улыбнулась, готовая что-то готовить. На шатенке были чёрные джинсы и большого размера футболка, которую девушка явно взяла несколько минут назад из гардероба Мирона. На кухне кафель был с подогревом, поэтому босые ноги Женьки не мёрзли. Волосы с лица, которые девушки иногда состригают в чёлку, были убраны с лица в смешной короткий торчащий хвостик, основная масса коротко стриженных волос была оставлена в покое. Флитвуд широко улыбнулся. Ему нравилось то, что он видел. Муродшоева смотрелась очень гармонично, по-домашнему, будто она всегда здесь была и всегда будет. Это она: смешная, спокойная, немного сонная, хозяйственная. — Доброе утро, — Женя улыбнулась во все свои тридцать два. — Доброе, — Трэвис резко кивнул и начал проходить к столу, вглубь комнаты. — Как спалось? — шатенка успевала не только говорить, но и готовить. На плите что-то швыркало, дымилось, чайник шипел, кофемашина гудела, подготавливая зёрна к варке. — Идеально, — вдохновенно вздохнул Ганик, опускаясь на стул у стены. Спортивки сидели на молодом человеке просто идеально, а голый подтянутый рельефный пресс мог приковать к себе взгляд любой девушки. Но Женьке это было как-то не особо интересно. Евгения громко выдохнула и резко повернулась лицом к Флитвуду. — Что ты обычно ешь на завтрак? Я знаю только, что любит Мирон, не знаю, придутся ли его предпочтения тебе по вкусу, — девушка улыбнулась. — Обычно ничего, а так - что придётся, — молодой человек пожал плечами. Орги очень долго жил один. Времени вечно ни на что не хватало, поэтому он и не помнил, когда в последний раз нормально завтракал. — Так. Ясно всё с тобой..., — ещё один усталый вздох. — Что ты любишь есть из того, что едят обычные люди на завтрак? Каша? Яичница? Бутерброды с маслом, колбасой или сыром? — менеджер тараторила, предлагая гостю всё, что может. — Э-э-э... Ну, давай яичницу... И бутерброд с маслом, — Ганик был приятно удивлён Женькиным гостеприимством. — А пить что будешь? Кофе? — девушка прищурилась. — А чай есть? — молодой человек поморщился. — Эх... В этой квартире пьют только кофе. Могу только если зелёный чай предложить, который иногда я пью. У меня в квартире много чая: зелёный, чёрный, ягодный, фруктовый, травяной, с бергамотом, китайский. А здесь только кофе и пачка зелёного чая, — Муродшоева пожала плечами. — Я люблю зелёный чай, — молодой человек подбодрил собеседницу своим ответом. — Сахар? — предложила менеджер. — Чайную ложку, — кивнул рэпер. Успокоившаяся девушка принялась что-то договаривать, перекладывать, мешать. — Жень, а у Мирона есть сигареты? Я последнюю перед самолётом перехватил в Лондоне, когда с Порчи прощались, — Ганик прищурился. — Ну, Мир больше не курит, но где-то я видела Ванину пачку... Сейчас, — шатенка накрыла сковородку и кастрюлю крышками и спешно стала шариться в нижних шкафах кухонного гарнитура. На свет девушка извлекла яркую разноцветную пачку сигарет «Lucky Strike». — О, спасибо, не пробовал такие, — Ганик взял сигареты и поблагодарил подругу. — Много не кури - это вредно, — Женька покачала головой и улыбнулась, указывая рукой в сторону балкона, где можно покурить. Орги поднялся на ноги, скромно кивнул девушке головой и удалился. А на плите у Муродшоевой всё кипело, шипело, готовилось. Когда рэпер вернулся в комнату и сел за стол, шатенка уже заканчивала готовить завтрак. Ганик наслаждался быстрыми, аккуратными, организованными движениями и действиями менеджера. Девушка выставила на столешницу кухонного гарнитура четыре тарелки и две кружки. Куда-то выложила две яичницы, в глубокую тарелку переложила овсянку, на отдельных тарелках собрала бутерброды, из турки в большую кружку налила кофе и добавила три ложки сахара, а из кружки поменьше, из которой уже шёл пар, убрала чайный пакетик, добавила сахар и перемешала. Некоторые тарелки Евгения накрыла специальными крышками и полотенцами, чтобы еда не остывала, а кружку с кофе накрыла специальным вязаным колпачком для идентичных целей. Остальные блюда шатенка перенесла на обеденный стол. Перед рэпером оказалась тарелка с яичницей, тарелка с тремя бутербродами с маслом и сыром на сером хлебе и кружка горячего зелёного сладкого чая. Муродшоева бухнулась на стул прямо напротив Ганика и устало выдохнула. — Ты есть не будешь? — Трэвис забеспокоился. — Я уже завтракала, — заверила друга менеджер. Но это была почти ложь. Никто особо не наестся двумя маленькими бутербродами с сыром и стаканом воды с утра. — Ешь давай. Приятного аппетита, — девушка пододвинула к Флитвуду вилку и уставилась на собеседника, подперев обеими руками щёки. — Спасибо. — Расскажи мне о KOTD, — Евгения улыбнулась. — Это моя жизнь, моя семья. Там я и мои друзья, братаны. Выплёскиваем агрессию в текста, а не в кулачные бои, — воодушевлённо пояснял основатель известной баттл-площадки. Молодой человек ел с жадностью. Всё было чертовски вкусно. Трэвис трезво осознавал то, что за Женину домашнюю стряпню он мог продать душу. Яичница была горячая, идеально поджаренная с двух сторон до приятной золотистой корочки, в меру жирная, солоноватая. Бутерброды были аккуратными. А чай не слишком крепкий, не очень сладкий. — С уверенностью могу заявить, что ты - Бог, — с набитым ртом распинался Гик. — Я только учусь, — хохотнула Муродшоева, с наслаждением разглядывая жующего рэпера. — Ешь спокойнее, а то подавишься. В коридоре хлопнула дверь, послышались тяжёлые шаги. Человек проследовал в ванную комнату, оттуда пришёл на кухню. Мирон выглядел потрёпанным и сонным. — Доброе утро! Как спалось? — Муродшоева вскочила на ноги, стала суетиться. — Норм, — Фёдоров пожал руку Трэвису, плюхнулся на стул напротив стены между местом Жени и Орги, зевнул, а затем поёжился. — Порчи звонил. В Лондоне хорошая погода, сегодня отсыпается. Ещё звонил Мамай. Они с Кристиной поехали в Прагу. Привезут торт, — Муродшоева не могла не поделиться новостями. — О, заебись! Нужно будет им позвонить, — Мир усердно разминал длинными татуированными пальцами шею. Шатенка поставила перед Окси глубокую миску с овсянкой, тарелку с яичницей, кружку с кофе, бутерброды с маслом, сыром и ветчиной и упаковку майонеза. — А в кофе сахар есть? — скептически прищурился Мирон. — Три ложки, как любишь, — Женя жевала кусок колбасы. — Я не хочу кашу! — фыркнул рэпер. — Это овсянка! Это полезно! — настаивала менеджер. Ганика пробило на "ха-ха". Отношения этих двоих заслуживали места в истории. — Не буду, — мужчина замотал головой. — Я для кого старалась? Тут и овсянка выварена с молоком на четверть жирных сливок, сахарная пудра, чтобы на зубах не скрипело, как ты любишь и корицы немного. Не выёбывайся! Рот закрой и ешь, — умела Женька уговаривать. Мирон принялся за еду. Органик проникся к Муродшоевой тёплыми чувствами. Она ему... Нравилась? Такую девушку стоило поискать. Мирону повезло с менеджером. Флитвуд, наслаждаясь тем, как Женя говорит, что делает, как выглядит, задумывался, где ему найти такую же? Откуда такие берутся?***
К полудню в квартире Мирона практически ничего не поменялось. Никто никуда не спешил, ни о чём не беспокоился. Женька разлеглась на диване и дочитывала книгу с полки Фёдорова. По словам Муродшоевой, она в последний раз садилась за сие чтиво около полугода назад, когда у Окситабора была неделька отдыха. Трэвис стоял в этой же комнате у открытой форточки и медленно покуривал сигарету. Он вправду наслаждался атмосферой вокруг. На диване залипала в книгу милая девушка, за стеной по телефону разговаривал его друг, в руке Трэ держал приятную сигарету. Пока отпуск в России начинался очень неплохо. Когда сигарета закончилась, Орги прикрыл форточку и развернулся лицом в комнату. Он только вдохнул побольше воздуха, чтобы обратиться к Женьке, но вовремя опомнился. Муродшоева, приобняв книгу, мирно спала. Флитвуд растянулся в довольной улыбке, вытянул из женских рук чтиво в тёмно-синей обложке, отложил его на белоснежную полку книжного шкафа, затем укрыл девушку своим одеялом. — Женька! — в комнату влетел Фёдоров с телефоном в руке. — Спит она! — шикнул на друга Ганик, схватил его за руку, и молодые люди вышли из гостиной. — Блять. Крч, Илюх, Жека спит, потом поговорите. Ты главное фотки пости, а то она доебётся... Че? А, Ганик тут, со мной, ему вроде все нравится, — хохотнул рэпер и подкосился на Трэвиса. — Давай, бывай, чувак, мы скучаем. Муродшоевой впервые за долгое время что-то снилось. И, на удивление, это никак не было связано с работой. Что-то необъятное, воздушное двигалось где-то в пространстве. То ли в небе, то ли в море, как огромное сахарное облако, плыло огромное розовое существо. Пахло клубникой, дул лёгкий ветерок, во сне Евгения наблюдала за всем этим действом со стороны. А наяву шатенка улыбалась.***
— Уже проснулась? — Женя застала Мирона и Трэвиса за просмотром какой-то дурацкой телепередачи. Первым менеджера заметил Мирон. — Да... Что-то вырубило меняя, я даже сама не заметила, — голос у девушки жутко хрипел. — Это ещё что! Ты вот в турах не спишь сутками, и тебя в каком-нибудь кафе по пути из одного города в другой бывает ка-а-ак вырубит! И всё, пизда, — Фёдоров рассмеялся, к нему с удовольствием подтянулся Флитвуд, который смеялся не столько над Женей, сколько над умением Мирона рассказывать истории. — Ты предлагаешь мне спать в турах? — менеджер скрестила руки на груди, размышляя о чём-то. В итоге не дала собеседнику ответить. — Мы сегодня куда-то идём? Ты собираешься показывать другу город? Окси сделал крайне умный вид, посмотрел сначала на Ганика, потом вновь перевёл взгляд на Евгению. — Сука... Не говори, что ты поедешь на студию. Мы же отдыхаем! — вот она - истинная любовь друзей, эти двое понимали друг друга ни то что с полуслова, а с полувзгляда! — Мамаю звонил, когда ты спала. Он забыл папку там с бумагами. И он просил тебе напомнить, чтобы мы позвонили в магаз - они задержали релиз шмота на день, — пояснил рэпер. Орги сидел и молча слушал то Мира, то Женьку. — И причём тут это? Я могу заняться этими проблемами вечером. Это всё-таки моя работа, — Муродшоева сонно почесала затылок и опёрлась спиной о стену. — Меня на Невском разорвут. Так что, чтобы не терять драгоценное время, я поеду до студии, позвоню кому надо, встречусь с Ванишем, а ты покажешь Ганику центр, — у Мирона всегда все было на удивление просто. Шатенка громко простонала. — Если ты что-то закосячишь, я латать не буду! — Да без б! Валите в центр, — Мирон был доволен собой. В ближайшие часа четыре он мог в своё удовольствие потупить в стену на студии, поверстать тексты, подоёбывать девчонок, которые сейчас впахивали в офисе Oxxxyshop, по телефону и, в конце концов, выпить в одиночестве банку мерзотного энергетика.***
Как только Муродшоева застегнула молнию своего огромного пуховика, а Орги посильнее затянул шнурки кроссовок, Фёдоров с самыми лучшими пожеланиями буквально вытолкнул друзей за дверь. — Мне кажется, или Мирон как-то особо легко с нами попрощался? Говнюк, — Трэ, начиная спускаться вслед за Женей, довольно усмехнулся. — Да ну его... Мир устал от всей этой суеты, пускай в тишине посидит, текста поредактирует, может хоть что-то новое родит, — Муродшоеву всё ещё клонило в сон, девушка постоянно зевала. — Мне чтобы что-то написать нужна моя команда и два или три стакана виски, — рассуждал рэпер, когда они уже покинули парадную и двигались к выходу из двора. — Каждому своё. У Мира это от настроения зависит, а пить я ему вообще запрещаю, так что тут твоя схема не очень-то и работает, — когда друзья через узкую грязную арку вышли на полупустую улицу, менеджер зевнула в последний раз, потеплее укуталась в воротник своего огромного пуховика и беспардонно схватила Ганика под руку. На секунду Флитвуд задержал дыхание, ощущая крепкую хватку изящной женской руки, затем молодой человек выдохнул, сунул свою руку в карман, чтобы Женьке было удобнее держаться и как ни в чём не бывало продолжил брести по питерской улице вместе с Муродшоевой. — Хорошо, что я заставила тебя надеть один из пуховиков Мирона, в жилетке ты бы нахрен замёрз, — прогуливаясь, спокойно рассуждала шатенка. Из-под забавной голубой шапки мило торчали тёмные короткие локоны. — В последнее время я живу в Лос-Анджелесе, а у нас там ниже двадцати пяти градусов по Цельсию температура не опускается. Так что да, в жилетке я бы сдох. Спасибо, — Флитвуд выдохнул, заканчивая свою фразу. Они шли около минуты молча, каждый думал о чём-то своём. Тишину нарушил Трэвис, которого пробило на смех. — Ты чего? — у Жени была реакция на такие смешки, Фёдоро иногда любил смеяться с того, что его менеджер была просто милой, а Муродшоеву это бесило. — Обо мне в последний раз так заботилась только мама, по-моему, — Ганик соблазнительно закусил губу, из-за своего роста смотря на идущую рядом Евгению сверху вниз. — Серьёзно? — в такие моменты девушке становилось искренне грустно. — Ну, знаешь, меня почти ежедневно окружают мои кореша с KOTD, и если Галли или Диз скажут мне не забыть надеть кепку, потому что сегодня солнце печёт и можно получить солнечный удар, то их окрестят пидорами навечно, — закончив мысль, Трэ растянул губы в непонятной полуулыбке и покачал головой, осматривая здания и прохожих вокруг. — Суровая реальность, — Женя почти точь-в-точь повторила жест Орги. — А ты забавная, — сейчас Ганик был собой: он смотрел на девушку рядом туманным взглядом, обворожительно, но как-то устало улыбался. Женьке хотелось дарить комплименты, много-много добрых и тёплых слов, на какие только прогнившая душонка Флитвуда была способна. — Ох ты ж! Ну, спасибо, — Муродшоева не могла этого показать, но на самом деле она была смущена. Девушка рассмеялась и легонько толкнула друга в бок локтём. Настало время перевести тему. — И так, сейчас мы находимся в Санкт-Петербурге в районе станции метро «Чёрная речка». Данная станция располагается в двух остановках от «Невского проспекта», поэтому расположение для места проживания очень и очень неплохое. Но экскурсия по району произойдёт как-нибудь попозже, а сегодня Мир наказал нам ехать в центр. — Мы поедем туда..? — с полуслова Трэвис Женю пока не понимал. — На метро. Если ты не был в метро - в Питере ты тоже не был. Так что мы идём в подземку. В Санкт-Петербурге для Ганика пахло чем-то особенным. Ни где в другом месте в мире, где был Флитвуд, он не чувствовал ничего подобного. Трэ ещё совершенно не знал этого города, но был уверен, что здесь - пристанище для израненных, брошенных, заблудших душ. Он почти понял, почему горожане так любят место, где живут.