3 месяца спустя
Канун рождества, вечер. Праздничная атмосфера накрыла городок, прокралась в сердца горожан. Снег воздушными хлопьями, кружась в легком танце, запорошил всё вокруг. Волшебство, детская сказка, ожившая на одну ночь. Повсюду огни и свечи, где-то слышится рождественский хорал. Семьи собираются за праздничным ужином, а городская суета постепенно сдаёт позиции. Навстречу практически никто не попадается, только изредка можно встретить запоздалого путника, который возвращается с церковной мессы. Майк Уилер уныло брел по дорожке центрального сквера. Вечер был поздний, но возвращаться домой вовсе не было никакого желания. Место, которое Майк раньше называл своим домом, стало самым невыносимым, самым неприятным местом, куда он хотел бы возвращаться только в последнюю очередь. С тех пор, как пропала Джейн, а Нэнси впала в кому, жизнь в семье Уилеров превратилась в сущий Ад. Родители опустили руки, постоянно ругались, обвиняли Майка во всех смертных грехах. Никто из них даже не задумался, а какого ему. Про Джейн они ничего не знали, а на страдания Майка из-за потери сестры никто не считал нужным обращать внимания. Для всех этот мальчик был только лишь очередной подростковой проблемой. А потому зная, что сегодняшний вечер будет не праздником, а очередным маминым взрывом, Майк решил заночевать у Хоппера. Он взял себе в привычку делать так последнее время. Джим был не против. Потеря родного обоим человека сплотила их ещё больше. В отношениях Хоппера и Джойс всё было слишком неопределённо. Она боялась новых отношений, ровно настолько же насколько хотела их. А Джим был слишком разбит, чтобы устраивать свою личную жизнь снова. А потому они так и не решились объединиться и жить вместе. Слово "семья" приобрело для них обоих какой-то странный смысл после всего случившегося. Обоим казалось, что пока они не заслуживают для себя счастья. Будущее было слишком размытым, а настоящее слишком тягостным бременем. А потому в холостяцком доме Джима Хоппера Майк Уилер был желанным гостем. Майк спал в комнате Джейн. Иногда он перебирал её книги, листал те же странички, что листала она. А иногда просто сидел на кровати и пытался представить себе, что его Оди видит сейчас его, что она жива и пытается связаться с ним. Он говорил с ней. Просто закрывал глаза и молча звал её, а потом засыпал на её одеяле, которое ещё хранило запах девочки. Идя по заснеженной дорожке сквера, Майк Уилер вдруг остановился и посмотрел на небо. Холодный пар вырвался маленьким облачком изо рта. Просто засунув руки в карманы куртки, Майк стоял и смотрел в небо. Почему захотелось заорать во всё горло. Боль как никогда защемила всё его существо. И не столько из-за того, что ему действительно захотелось заорать, сколько для того, чтобы прогнать вдруг резко подступившие горячие слёзы, Майк выкрикнул в воздух, выкрикнул сдавленным, хриплым голосом: – Оди! Сердцебиение стало учащенным, дыхание сбивалось. Майк судорожно сглотнул, во рту всё пересохло. Уставившись себе под ноги, Майк тихо добавил: – Где же ты Оди, где? Майк не боялся, что его кто-то услышит или увидит, ему было плевать. Он опустился на ступеньку подмостков, на которых была установлена инсталляция "Ясли Христовы", и просто сидел так, уставившись в никуда. Вдруг кто-то осторожно присел рядом с ним на ступеньку. Майк не сразу сообразил кто это. Тяжёлые оранжевые ботинки с развязанными шнурками, малинового цвета штаны в мелкую клетку. Типичная Макс. Майк безразлично поднял голову. И точно - Макс! Девушка слегка улыбнулась ему и робко помахала рукой. Она была вся раскрасневшаяся, щеки пылали лихорадочным румянцем, волосы, как всегда спутанные, выбились из-под странной бесформенной шапки, которая сползла назад. Создавалось ощущение, что Макс бежала марафон. Но всё равно за её напускной веселостью проглядывалась какая-то грусть. Майк это сразу почувствовал, возможно потому, что сам сейчас был как оголенный провод. – Привет, Майк! - как-то тихо и смущенно проговорила Макс и замолчала, словно воды в рот набрала. – Привет. Майк поздоровался, стало как-то неловко, и к тому же Майк разозлился. Сейчас был не самый лучший момент, чтобы поболтать по душам, тем более с ней. Они толком никогда и не общались, а когда Макс начала агрессивно себя вести по отношению к Оди, Майку вовсе она стала безразлична. Что есть, что нет. Но он не привык вести себя грубо с кем бы то ни было, а потому взяв себя в руки, Майк попытался понять состояние Макс. Ведь что-то же её сподвигло догнать его, а то, что она бежала, было видно невооруженным глазом. Ребята нервно переглянулись и улыбнулись друг другу. Макс первой нарушила молчание: – Я тут проходила мимо, нужно было сделать кое какие покупки, смотрю, ты идешь. – Ну, да. Я гулял. Я иду к Хопперу. – Да? А я..., я так... Макс запнулась на полуслове и покраснела ещё больше, что почему-то смутило Майка. Ему захотелось оказаться сейчас где-нибудь подальше отсюда. – Ты был у Нэнси сегодня весь день? Просто ты не виделся с ребятами, вот я и подумала, ну может ты там и... Макс начала оправдываться, потому что брови Майка поползли вверх, видимо, он подумал, что она за ним следила. Но ведь отчасти так и было. – Да, я заходил сегодня к ней. Снова повисло неловкое молчание. Обсуждать сейчас состояние Нэнси Майку тоже не хотелось, было слишком тяжело. Макс нервно теребила конец своего жёлтого шарфа холодными пальцами. Майк чувствовал, что она хочет что-то ему сказать, но у неё никак не хватает смелости. – У тебя что-то случилось, Макс? Ты какая-то расстроенная. – Нет, то есть да! Не важно. Просто я хотела тебе сказать, я давно хотела тебе сказать, что мне очень жаль, что всё так вышло. На секунду Макс стало тяжело говорить, но она справилась и продолжила: – С Джейн и вообще. Я тоже очень переживаю. И это неправда, что я равнодушна ко всему. Нет, мне так жаль. И я знаю, как тебе тяжело, поверь. И я просто хочу тебе сказать, что ты всегда можешь мне доверять, как Уиллу, Лукасу и Дастину. Ты всегда можешь поделиться со мной чем угодно, Майк. Я хочу быть тебе таким же другом, как и все, понимаешь. Не отталкивай меня, прошу. Мне тоже очень тяжело, честно. Макс не выдержала. По её щекам покатились горячие слёзы, одна за другой большие слезинки падали ей на замерзшие пальцы. Нос покраснел. Макс закусила губу и больше не могла говорить. Рыдания сдавили ей горло. Она так давно хотела попросить об этом Майка, хотела просто поговорить с ним. А теперь она сидит вот так вот рядом с ним, а он смотрит на неё своими карими глазами и ничего не понимает, потому что вид у него такой, словно его кто-то по голове ударил. И её чувства к Майку, вся её привязанность и любовь, всё это рвалось наружу бурным потоком слёз и слов. Задрожав от холода и рыданий, сотрясающих её тело, Макс из последних сил выговорила Майку, что собиралась сказать долгое время: – Майк, прости меня! Прости меня, пожалуйста! – За что? Майк совершенно растерялся. Он был ошарашен происходящим не меньше, чем сама Макс тем, что говорит сейчас это всё ему. Майк выхватил свои перчатки из карманов и протянул их Макс. Её красные, холодные пальцы совсем не слушались её. – Вот, возьми! Не плачь, Макс! Майк хотел успокоить девушку, и совершенно не знал, что ему теперь делать, потому что стал догадываться в чём была причина такого транного поведения Макс. – Прости меня, Майк, но я так сильно тебя люблю и всегда любила. С первых дней, как мы познакомились. И я знаю, что ты чувствуешь сейчас, когда нет Джейн, ведь ты любишь её больше всего на свете. И мне больно вдвойне, потому что я знаю, что ты страдаешь без неё, и потому, что я сама понимаю, что со мной ты не будешь никогда. Это ужасно глупо! Макс перешла на сдавленный шепот, она пыталась улыбаться, но её улыбка выходила судорожной. – Я не хочу быть тебе просто другом, но понимаю, что другого варианта просто не может быть. Майк, не отталкивай меня, прошу. Майк обнял Макс. Просто потому, что знал, что ей сейчас также больно, как и ему. И если ему никто не может помочь, то ей он может. Во всяком случае, он рядом, а ей это сейчас жизненно необходимо. – Всё будет хорошо, Макс. Всё будет хорошо. – Майк... И Макс просто тихо рыдала у Майка на плече. Так они просидели ещё какое-то время. По-прежнему больше никогда не будет. Если Майк это знал наверняка, то Макс не хотела себе в этом признаваться. Майку было ещё больнее от всего случившегося. Сейчас он чувствовал себя предателем, и после признания Макс тоска по Оди захлестнула его ещё сильнее. Проводив Макс до центральной площади и пожелав ей счастливого Рождества, Майк отправился к Хопперу. Настроение было паршивое. Ветер поднялся сильный, снег налипал повсюду. Видимость становилась плохой. И какое-то тревожное чувство созревало внутри у Майка. Сегодня что-то должно было произойти. Не могло не произойти! Странный разговор с Макс - живое тому подтверждение. Сегодня всё покатится к чертям! И чем ближе Майк подходил к дому Хоппера, тем сильнее нарастало чувство тревоги, но вместе с тем в сердце у Майка зарождался трепетный огонёк надежды. Когда Майк повернул с лесной дороги на подъездную дорожку Хоппера, то увидел, как с другого конца к его дому подходят Стив, Джонатан и доктор Оуэнс, который старательно маскировался. Но не узнать в этом человеке Оуэнса, этого лживого старикашку было невозможно. У Майка захватило дух, ноги стали ватные, он пустился со всех ног к дому, выдохнув на бегу её имя: – Оди...14.Интерлюдия вторая - "Сочельник"
12 декабря 2017 г. в 00:40
Ожидание - это очень тягостное бремя, порой даже неблагодарное. Оно водит дружбу с безумием и отчаянием, а потому оно опасно. Ожидание сродни терпению, а и то и другое способно разбередить старые и новые раны в нашей душе, залечить которые может лишь время. Только время - наш единственный союзник, наш проводник в тёмных лабиринтах безнадежности, наше лекарство. Время способно дать надежду, но также способно и отнять её. И только сильные духом, закаленные характером способны вести жестокую борьбу с нашими врагами, порожденными ожиданием: печалью, отчаянием, страхом и горем.
Но что делать, если тебе всего пятнадцать лет? Откуда взяться закаленному характеру? И откуда появится крепость духа, если на твои юные плечи постоянно сваливается столько испытаний, которые не каждый взрослый человек способен перенести? Как суметь противостоять злу, как бороться за то, без чего ты не мыслишь жизни уже в таком юном возрасте, и не сломаться?
Майк Уилер держался из последних сил. Держался не столько ради себя, сколько ради Нэнси и мамы, ради Джойс и Хоппера, ради Уилла и остальных своих друзей. И ради той, что была сейчас далека от него, возможно настолько, что была практически потеряна навсегда. Ради той, что всегда будет жить в его сердце, которую он любит всей своей душой. Майк не мог знать, что такое любовь в столь юном возрасте. Но без Джейн он сам не жил, без неё было тяжело существовать в принципе. Вместе они дополняли друг друга идеальнейшим образом, сами того не понимая. И когда она была рядом всё вставало на свои места, было простым и понятным, и порой не нужны были даже слова, чтобы рассказать друг другу, как устроен мир. А теперь, когда самому дорогому для Майка человеку причинили боль, просто отняли жизнь, которую он стремился ей подарить, то стало невыносимо больно. Мир просто разваливался на куски, и чтобы не развалиться самому, пришлось довериться времени и ожиданию.
Что делает человека сильным? Что даёт ему преимущество в любой схватке со злом? Есть вещи, про которые не стоит забывать, если ты ведешь хитрую борьбу. Но как правило, те, кто сеет зло и разрушения, не ведают о преимуществах, которыми владеют притесняемые и обиженные ими. И если уж нападать, то нападать на противника равного себе.
Когда у столь юных созданий пытаются с корнем вырвать всё, чему они верят, когда пытаются сломать их внутренний стержень, то забывают, что далеко не каждый взрослый сможет дать такой мощный отпор, какой сможет дать в таких обстоятельствах ребёнок. А всё потому, что на стороне детей дружба и любовь. Они просто верят в это, они просто этим живут. Никаких условностей и правил. Их сердца открыты и честны с другими, честны с самими собой. И никогда не стоит недооценивать мощь дружбы, и никогда нельзя идти против любви, а тем более вставать у неё на пути.