Лекарство от мигрени

      Всю неделю до вторника стыд Чарльза за ту дурацкую ситуацию, в которой он оказался в парикмахерской, пересиливал головную боль. Он так привык вещать о своих утопических мечтах в кругу профессуры и интеллигенции, что как-то позабыл: среди обычных людей из бедных районов иногда стоит держать язык за зубами. Пока Чарльз получал частные уроки и поступал в Оксфорд, многие из его сверстников работали, а то и голодали, оставаясь даже без базового образования и без надежды на светлое будущее. Очевидно, судьба потрепала Эрика Леншерра знатно, раз в итоге он оказался здесь, в США, в районе для иммигрантов и нищих, среди таких же, как он, приезжих: мексиканцев, африканцев, индусов и прочих людей, оставивших родину ради шанса на нормальную жизнь.       Рейвен на его объяснения лишь закатила глаза, сказав, что никто не выдержит его поучительного занудства.       — Для образованной высшей формы эволюции ты слишком часто лажаешь, братец! — она засмеялась, глядя на его несчастное лицо.       Чарльз понятия не имел, как загладить произошедшую неловкость без применения телепатии, и ко вторнику, перебрав все возможные варианты, выбрал самый рискованный.       — Ты уверен? — Хэнк с сомнением смотрел на половинную дозу препарата, которую Чарльз аккуратно вводил под кожу. — Если тебе станет плохо, меня не будет рядом на этот раз.       — Не станет. Эрик гений своего дела!       Маккой закатил глаза.       — И как продвинулось твое исследование этого, без сомнения, уникального феномена? Что-нибудь удалось выяснить?       — Пока ничего, — Чарльз горестно вдохнул. Он понятия не имел, как объяснить Эрику, что тот стал частью его эксперимента. — У меня масса гипотез. Даже возможно, что Эрик мутант с какими-то способностями к целительству и сам об этом не знает! В общем, буду работать дальше в этом направлении.       Чарльз одернул серую футболку и сунул руки в карманы джинсов, которые купил недавно в одном из недорогих магазинов специально для похода в парикмахерскую, не желая обижать своего нового знакомого.       В голове Хэнка плавали мысли о том, что Чарльз как девица собирается на свидание, и профессор бросил на него строгий взгляд. Если так и дальше пойдет, его еще сочтут за гомосексуалиста. Надо срочно разрешать ситуацию с Эриком и пояснить ему, в чем дело. Он и так на него странно смотрел в их последнюю встречу.       — Уверен, что мне не стоит идти с тобой? — Хэнк поправил очки, скептически оглядывая профессорский прикид.       — Хэнк, иди пообщайся с Рейвен, — Чарльз раздраженно махнул куда-то в сторону, проверяя кошелек и надеясь, что друг оставит его в покое. Уж кто-кто, а нянька ему точно была не нужна.       — У нее собрание литературного клуба.       — М? — Чарльз по привычке схватил дипломат, но сообразил, что тот ему не нужен, и закинул его обратно. — Ладно, я ушел.       — Да. Удачи.       Но Чарльз уже захлопнул дверь.       Он торопился, как мог, пока предыдущая доза еще действовала и телепатия не начала давать сбои. Голова болела, но не так чтобы очень, и все же не хотелось рисковать лишний раз.       Водитель пытался разболтать его, поскольку радио в машине не работало, и парню было откровенно скучно. Чарльз мычал что-то в ответ, стараясь отгородиться от гула чужих мыслей, начинающего нарастать.       Он добрался до парикмахерской только полтора часа спустя, злой и с болящей головой, и был готов взвыть от разочарования, когда уткнулся в запертую дверь. Красная табличка с надписью «Закрыто» красовалась за стеклом, свет в парикмахерской был выключен, и никаких признаков Эрика не наблюдалось. Мир был не справедлив, вот уж точно!       Чарльз потоптался на верхней ступеньке, не зная, что предпринять. Уходить отчаянно не хотелось. Мигрень кусала затылок и виски, а чувство вины сосало под ложечкой. Эрик должен был жить где-то рядом: Ксавье поднес пальцы к виску, позволяя слабой телепатической волне расползтись по ближайшим квартирам. Мысли миссис Джонсон были заняты ее тремя кошками, маленькая Стейси играла в куклы и ждала возвращения сестры из школы, кто-то думал на китайском, и Чарльз смог уловить лишь эмоции, когда его телепатия буквально споткнулась… Он бежал от этого уже десять месяцев, прятался за сывороткой и таблетками… Страх, отчаяние, мысли о войне и туманном будущем, сеющие в сердце тоску и озлобленность. Кто бы ни был этот мужчина в квартире 1с, его голова буквально пылала от этой какофонии, а сердце колотилось, как сумасшедшее. Чарльз уже хотел покинуть его голову, когда понял, что эмоции были вызваны выпуском новостей. Что за?..       — Некая организация, называющая себя «Братство мутантов», взяла ответственность за взрыв в сенате. По последним данным, занимающий пост министра обороны полковник Уильям Страйкер был тяжело ранен во время своего выступления, призывающего к мобилизации работоспособного мужского населения страны в ряды войск США. На нашу студию было прислано видеообращение, в котором мужчина, представившийся как Магнето, сделал заявление о существовании мутантов — людей со сверхспособностями. В прямом эфире он изменил свое обличье. Работники телевизионной службы выясняют, является ли это видеомонтажем или…       Пальцы соскользнули с мигом вспотевшего виска, и Чарльз тупо уставился на свое отражение в стеклянной двери. В голове звенело после прерванного телепатического контакта, а ноги отказывались двигаться. Он открывал и закрывал рот, рассматривая самого себя в отражении и пытаясь понять: что теперь делать? Какая-то группа мутантов устроила теракт, рассказала миру правду о себе… Да их вид просто сотрут в порошок!       В этот момент Чарльзу показалось, что война, гремящая взрывами где-то на землях Вьетнама, вошла в его жизнь, распахнув дверь с полпинка. Или это Эрик, открывший дверь парикмахерской, на всех парах вылетел наружу и сбил профессора с ног. Споткнувшись друг об друга, они полетели с лестницы на тротуар. Благо падать было недалеко, всего три ступеньки, но Чарльз знатно отбил зад, а Эрик, кажется, ссадил ладони до крови.       — Какого черта ты стоишь у моей двери?!       Леншерр вскочил на ноги, схватил Чарльза за грудки и тряхнул так, что у того клацнули зубы. Взгляд его серых глаз, обычно спокойный и насмешливый, сейчас светился холодным гневом, а губы поджимались от злости.       — Я… Ты слышал о теракте? — Ксавье все еще пытался прийти в себя, бестолково болтаясь в руках разозленного парикмахера.       «Он все знает», — мысль сверкнула в голове Эрика, похожая на стальную молнию, но Чарльз не успел никак среагировать.       Откуда-то из-за поворота вылетел черный тонированный автомобиль, и раздались выстрелы.       Если бы знать, что поход в парикмахерскую обернется так, может, Чарльз и вовсе отсиделся бы дома. Слушать Баха, пить зеленый чай и релаксировать над рефератами студентов куда приятней, чем убегать от обстрела. Война ужасала Ксавье своим уродством в головах людей, но в реальности она была еще страшней…       Как только первые пули срикошетили от стен и асфальта, а стеклянная дверь парикмахерской разлетелась на тысячи осколков, Эрик отшвырнул его в сторону и вытянул руку вперед, будто пытаясь остановить машину. В его разуме мысли горели холодным огнем, словно команды, высвечивающиеся на табло:       «Остановить машину».       «Отклонить пули».       «Никаких жертв».       «Подстава…»       «Белая Королева…»       Автомобиль закрутило на месте, стреляющий скрылся за стеклом. Его оружие взлетело в воздух на несколько метров и рухнуло на асфальт, как и сам автомобиль, перевернувшийся пару раз и припарковавшийся крышей у сломанного счетчика.       Чарльз пятился назад, таращась в ужасе на происходящее. В доме хлопали окна и форточки: кто-то высовывался, кто-то наоборот прятался в глубине своей квартиры. Мысли жителей на разных языках вломились в голову перепуганного телепата роем тревоги, животного страха и злости. Все это было слишком для половинной дозы…       Эрик обернулся к нему, прямой и решительный. На его лице застыло упрямое выражение, а в глазах читалась мысль, разбившая последние барьеры сыворотки:       «Это он их привел. Убить…»       Если бы это ощущение можно было как-то описать, то Чарльз сравнил бы его с прессом, под которым раздавленная личность теряет свою телесность, и ее место занимают животные ужас, боль и страх. Он закричал, а может и нет, хватаясь за виски и падая на колени. Асфальт оказался совсем рядом, но, чтобы разглядеть его, нужно было хотя бы видеть, а зрение заволокло черной пеленой. Его тело выкручивало, губы против воли просили о пощаде, по лицу текло что-то горячее: кровь? слезы? Хотелось разбить голову так, чтобы выпустить из нее все это давление чужих мыслей, но Чарльз потерял сознание прежде, чем смог осуществить свой самоубийственный план.              Об этом месте уж точно никто не знал, и Эрик в который раз похвалил себя за предусмотрительность. Небольшая подвальная комната у Джо, что сдавал ее любому, кто платил. Эрик платил хорошо, и Джо готов был освободить каморку от любого нищего сброда, что приплетался сюда переспать ночь или трахнуть проститутку.       Он сунул Джо сто долларов — одну из тех купюр, что дал ему чокнутый профессор на прошлой неделе, — и затащил этого самого профессора внутрь, где и бросил на единственную продавленную кровать.       Телепат, вот значит как! Одним вопросом стало меньше.       Он присмотрелся к бледному, испачканному кровью молодому лицу. Интересно, сколько этот проныра успел выведать, пока таскался к нему на стрижки? И что это вообще, черт возьми, было? Эрик хотел закурить дешевую, мятую сигарету из кем-то забытой на тумбочке пачки, но отшвырнул ее в угол и подошел к кровати.       Пара пощечин привели профессора в чувство. Сначала он бестолково глазел в потолок, пытаясь понять, где находится, пока, в конце концов, не встретился с Эриком взглядом и на его лице не появилась хоть какая-то осмысленность.       И капелька страха.       Ну, это может потому, что Эрик любезно позволил ему прочувствовать острое лезвие ножниц, прижатых к горлу. Чарльз нервно сглотнул и замер.       — Думаю, ни у кого из присутствующих в комнате не вызывает сомнения тот факт, что ножницами я владею на высшем уровне. И благодаря моей мутации они всегда хорошо заточены. Так что, если ты решишь воздействовать на мой разум, я успею перерезать тебе глотку.       Эрик говорил спокойно и холодно, но не мог избежать легкой насмешки в голосе. Вид у профессора стал совсем придурковатым, будто Эрик оскорбил его лучшие чувства своей угрозой.       — В отличие от некоторых, я не пользуюсь своим даром в столь низких целях! Так что не был бы ты так добр убрать свои ножницы от моей шеи.       Они уставились друг на друга, с одной стороны понимая, что не представляют опасности, но все же никто не хотел отступить первым. Эрик ощущал легкое прикосновение чужого разума: не угрожающее, но все-таки слишком явное, чтобы его игнорировать. Довериться собрату или нет? Вот в чем вопрос. Однажды он уже совершил такую ошибку.       Очевидно, Чарльз уловил его метания или услышал мысли. Брови его жалостливо изогнулись, и Эрик фыркнул. Вот уж кто нуждался в сочувствии, так это сам профессор.       Ножницы упали на пол, а Эрик ушел из комнаты прочь, в крохотную кухню, чтобы разогреть воды и выпить чаю.       Он зло чиркнул спичкой, чуть не сломав ее, и по краю конфорки заплясали синенькие язычки. Старый задрипанный чайник с мятым боком сначала подлетел к крану, где наполнился водой, а потом грохнул о решетку. Эрик проверил барсетку на поясе — деньги и документы были при нем, а больше ничего не нужно. Все остальное он достанет сам с помощью связей и силы. Что теперь? Куда бежать? Зачем Белая Королева сделала это? А было очевидно, что это она. Подумать на наивную идеалистку Мистик язык не поворачивался.       Из комнаты послышались осторожные шаги, и Чарльз вошел в кухню, продолжая оглядываться, и нервно теребя пуговицу на рубашке.       — Ты здесь живешь? У… уютненько, да. И чайник… Чай, это неплохо. Голова просто раскалывается, знаешь.       — Ты опять вошел в раж? — Эрик хмыкнул, не двигаясь с места и продолжая подпирать собой стол.       — Что? — растерянность на лице профессора уже начинала становиться его визитной карточкой.       — Опять несешь околесицу.       Это были слова самого Чарльза, и тот, потупив немного, наконец, улыбнулся.       — Да, прости. Просто, знаешь, не каждый день в меня стреляют на улице.       — Они стреляли не в тебя.       — Да.       Наступило снова неловкое молчание. Эрик щурился, разглядывая Чарльза, будто пытаясь просканировать на наличие троянских намерений или просто вшивость. Это было неловко, и Чарльз уставился в пыльное маленькое окно под потолком. Обычно это он был тем, кто с любопытством ученого рассматривал и размышлял. Некстати вспомнился оставленный дома блокнот с его исследованием мигрени и влияния на нее парикмахерской. Он вдруг весь подобрался и обернулся на Эрика так резко, что тот нахмурился еще больше.       — Так вот в чем дело!       — О чем ты, шизик? — скрывать свое отношение к ненормальному клиенту уже явно не имело смысла. Бровь Эрика скептически приподнялась, но на Чарльза это оказало совсем другой эффект.       — Ну, конечно! Управление магнитными полями — вот твоя мутация! Сдержанные сывороткой телепатические волны приводят к изменению в магнитном поле мозга. Деятельность нейронов нарушается, а ты как стабилизатор приводишь поля в нормальное состояние, и все проходит… — профессор смотрел на него, как на жар-птицу, под свист закипающего чайника. На его щеках все еще оставались следы подсохшей размазанной крови, а волосы были всклокочены. Безумный взгляд и странные речи добавляли полноту образа.       Чайник странно чавкнул, и газовые огоньки погасли, хотя никто их не выключал. По крайней мере, видимо.       — Я ни черта не понял, но почему-то мне кажется, что с телепатов под этой сывороткой я смогу иметь неплохую прибыль.       Эрик развернулся и достал из шкафчика две кружки и только один пакетик дешевого чая. Что ж, обойдутся одним.       Чарльз сконфузился было на минуту, но тут же воспрял духом. Парикмахер-мутант не собирался его убивать и вообще, кажется, потерял свой воинственный настрой.       — Прости. Извини, я опять забыл про твое образование… Ой, нет, я не то хотел сказать! — Чарльз хлопнул себя по лбу и поморщился.       Голова болела, мысли прохожих за окном и жильцов дома сверху гудели, словно стая мух над навозной кучей. Уже все вокруг знали о теракте, мутантах и даже перестрелке в квартале иммигрантов. Радовало, что хотя бы Чарльза еще никто и нигде не упомянул.       Эрик уселся за стол, поставив одну кружку перед Чарльзом, вторую перед собой. Колченогий стул скрипнул под его весом, но выдержал. Все в этом месте дышало на ладан, будто готовое вот-вот рухнуть и погрести под собой двух мутантов в бегах.       — В общем, знаешь, Чарльз, лучше тебе покинуть мою скромную обитель и никому о своих теориях по поводу телепатии не распространяться. Навряд ли после случившегося люди примут нас с распростертыми объятьями.       Эти слова, наконец, достигли разума Чарльза, не то ушедшего в телепатическую связь, не то в самобичевания. И когда он поднял голову, все еще продолжая прижимать левую ладонь к виску, взгляд его был серьезен.       — Расскажи, что произошло? Теракт, предательство, те люди с оружием. Что все это значит? Я должен знать.       Взгляд синих глаз мог жечь не хуже Эриковых серых. Телепатическое присутствие рядом сейчас ощущалось иначе — твердым намерением, желанием разобраться, помочь, готовностью строить планы и, черт знает, чем еще.       Эрик отхлебнул из кружки дрянного напитка.       А у этого профессора были яйца…       — Ты же телепат, вот и посмотри сам. Все есть в моей голове, — Эрик постучал кончиком пальца по виску.       — Моя телепатия работает не очень сейчас. Я принимаю лекарство для подавления сил, и у меня головные боли. Чужие мысли сейчас атакуют мой мозг, я могу держать только защиту от них. В общем, не важно, — он отмахнулся, морщась, и тоже отпил чаю.       Эрик покачал головой, но все-таки рассказал. Коротко. О том, как бедствовал. Как заболела мать. Как служба оказалась для него отличным заработком. Как военные узнали о мутантах, разработали секретную программу и использовали тех в своих интересах, а потом избавлялись. Как Эрик бежал, как умерла его мать, и как он скрывался, колеся по стране. Как, наконец, осел, но не переставал бороться: собрал команду мутантов и решил открыть людям правду.       — Мы хотели выступить на камеру, и только. Во время речи Страйкера. Продемонстрировать силы, призвать людей к миру и раскрыть им глаза, чтобы все знали, что происходит по другую сторону океана. Как используют мутантов. В Братстве никто не знал реальных имен друг друга, а я всегда подозревал, что кто-нибудь переметнется.       — Почему?       Чарльз слушал жадно, забыв о мерзости напитка, почти вылакал весь. Его взгляд словно ввинчивался в мозг, хотя Эрик честно не ощущал никакого вторжения.       — Белая Королева — телепат.       — И… и что? — кажется, профессор в самом деле недоумевал.       Конечно, солидарность телепатов! Или как это еще назвать?       — Я не мог быть уверен, но подозревал, что она всегда имела свои планы и была в группе для каких-то иных целей. Она сделала свой ход.       — Но зачем ей это? Она же подставила тебя и вообще всех мутантов! — Чарльз был искренне возмущен, сжав пальцы на кружке.       — Думаешь, я знаю?       Вся эта ситуация казалась Чарльзу бредовой. Нет, конечно, и он, и Рейвен, и Хэнк частенько обсуждали, как можно открыться людям и во что это может вылиться. Чарльз иногда ставил частные эксперименты, но обычно это не заканчивалось ничем хорошим. Прекрасные дамы спасались от него бегством, переживая о том, что он вытащит из их чудесных воспитанных голов воспоминания о пороках юности. Приятели шарахались, как от чумного, опасаясь, что Чарльз побежит докладывать об их супружеских изменах, увлечениях порнографией и тайниках с травкой. Чарльзу было искренне наплевать на все эти секреты. За свою жизнь с помощью телепатии или без нее он повидал немало и знал, насколько люди порочны. Но они все равно разбегались, как тараканы, словно телепатия Чарльза была светом, застающим их на кухонном столе. Это расстраивало его до глубины души, и он давно завязал с такими экспериментами. С десяток стертых воспоминаний избавил Чарльза от желания раскрываться людям.       И все же не все дары имели столь интимный характер. Магнетизм, например, мог бы пригодиться в металлургической промышленности, или при строительстве, или на войне…       Чарльз поймал себя на мысли, что рассуждает о мутациях с точки зрения практической выгоды, и оборвал себя. С этого начали люди, и это привело Эрика в подвальную каморку спасаться от пуль. Так не должно быть…       В благородном порыве он протянул руку и схватил мужчину за сжатый на столе кулак, застав того врасплох. Взгляд Чарльза был твердым, губы решительно сжаты, хотя торчащая хохолком челка слегка портила весь вид.       — Я не брошу тебя, друг мой. Сделаем все возможное для мирного существования людей и мутантов вместе! — он кивнул своим словам, похлопал Эрика по руке еще раз и, отведя взгляд куда-то в грязную стену с засаленными обоями, добавил: — Только не мог бы ты меня сначала расчесать?       — Что?              Когда они добрались до дома Ксавье, тот разве что не подскакивал на месте от энтузиазма. Он стер память водителю такси и укрыл их от любопытных взгляд прохожих. Похоже, его вовсе не заботил тот факт, что он собирался скрывать в доме человека, которого вся страна считала террористом-преступником.       — Мы докажем твою невиновность, Эрик. Не волнуйся.       — О, теперь я вообще спокоен. Просто расскажи им свою теорию про магнитный стабилизатор. Если нацепить на меня несколько электродов, я вполне сойду за элемент медицинской аппаратуры…       Чарльз покраснел, но смущение ничуть не уменьшило его энтузиазм. Он думал, что, если расскажет Эрику правду про телепатию и головные боли, будет проще, но оказалось, что просить незнакомого мужика потрепать тебя по волосам, чтобы избавить от мигрени, вдвойне неловко.              Дом встретил их странной тишиной, и Чарльз решил, что Хэнк ушел по делам, а Рейвен, очевидно, еще не вернулась из… куда она там ходила.       — Проходи на кухню, там в холодильнике есть немного цыпленка и китайская лапша.       Чарльз скинул ботинки, зашвырнув их куда-то в угол, и на всех парах влетел в просторную светлую кухню.       О таких хоромах Эрику приходилось лишь мечтать, и, оставив свои замызганные после заварушки ботинки на коврике у двери, он неторопливо прошел следом.       Может и хорошо, что он встретил этого шизика. Сама судьба подкинула Эрику полезное и, в общем-то, неплохое знакомство. Телепатия, деньги, наука, связи — у Чарльза было все, что может пригодиться когда-либо для удачной мутантской акции. Если, конечно, Эрик еще когда-нибудь решится на нечто подобное с союзниками. Одиночкой-то быть проще. Уж точно никто не подставляет…       — Оу! Рейвен, ты тут? Я кое-кого приве… Что с тобой? Дорогая, что случилось?       Голос Чарльза зазвучал взволновано, а следом послышались сдавленные женские рыдания. Эрик возвел очи к потолку: Чарльз не говорил, что у него есть жена… Ему вовсе не хотелось быть свидетелем супружеской сцены, в чем бы ни заключался ее смысл. И если миссис Ксавье такая же безумная, как и сам профессор, то холодная рассудительность Эрика могла и не выдержать такого наплыва.       — Ча-а-арльз, я должна тебе что-то рас… рас… рассказать. Это ужасно… — Рейвен рыдала в голос, заливаясь слезами, и явно сдерживала истерику, пока муж не вернулся в дом.       — Боже, да что с тобой? Тебя обидел тот твой приятель? Что-то случилось с Хэнком? Да что?! Боже, не плачь, иди ко мне! — Чарльз явно увлекся утешительными объятьями, попутно гремя какими-то чашками, наливая воду в стакан и пытаясь не утонуть в потоке женских слез.       Приятель? Может, дамочка и не жена Чарльзу вовсе?       Эрик рассмотрел уже все, что находилось в прихожей: огромный фикус, здоровенный открытый шкаф с кучей верхней одежды, валяющуюся в беспорядке обувь, зеркало на всю стену, в котором он выглядел единственным чужеродным существом среди всей этой роскоши. Одна вешалка для шляп какого-то немыслимого кривого дизайна небось стоила больше, чем Эриковы кроссовки. В конце концов, оставаться у двери дольше было просто неприлично и, вздохнув, он вошел в кухню.       Панорамное окно, длинная барная стойка, кухонная техника, которую Эрик видел только в рекламных буклетах, сковородки под потолком и сидящие в обнимку Ксавье. Он скептически осмотрел затылок блондинки, которая уткнулась лицом в плечо профессора.       — Я могу чем-нибудь помочь? — просьба бестолковая, но не стоять же просто молчаливым столбом. Может, и с дамочкой магнитные поля сработают, как с телепатией профа?       — Ох, не знаю, что случилось. Все будет в порядке, не волнуйся. Можешь просто… ммм, заварить чаю.       — Может, чего покрепче? — в голосе Эрика звучали скептические нотки, а блондинка вдруг перестала рыдать и вскинулась с плеча Чарльза так резко, что ударила его в висок затылком.       На ее зареванном лице застыло ошарашенное выражение. Слезы все еще катились по щекам, но она продолжала пялиться на Эрика, будто он явился из преисподней.       — О, это Эрик Леншерр. Мой эээ... парикмахер. Рейвен — моя сестра.       Эрик не успел ответить, потому что девушка отпихнула брата и выпрямилась на стуле.       — Магнето?!       Нехорошо…       Весь металл в доме пришел в боевую готовность, хотя закидывать сковородками безоружных женщин было верхом подлости.       — О, нет-нет, Рейвен! То, что ты видела по телевизору, это неправда!       Но лицо Рейвен вдруг снова сморщилось, и она разрыдалась еще пуще.       «У нее ПМС…», — мысль Эрика заставила Чарльза фыркнуть.       — П… п… прости, Эрик! Я так виновата! — блондинка соскочила со стула и бросилась к стоящему столбом мужчине.       Только выверенная годами сила воли не дала Эрику сделать позорный шаг в сторону. Он ненавидел женские слезы и рыдающих женщин, вешающихся ему на шею. Он просто не знал, что с ними делать, впадал в ступор и, если истерика длилась дольше десяти секунд, сам начинал паниковать.       — Рейвен, да все нормально. Может, сядешь и расскажешь?       — Это все она…       — Я управляю магнитными полями и привожу в норму мозги, — Эрик взъерошил Рейвен волосы обеими руками, попутно отводя ее голову от себя и делая шаг назад. — Бум, ты в порядке!       Взгляд брата и сестры Ксавье был нечитаем. Эрик чувствовал себя кретином.       — Не надо рыдать на мне, я не переношу этого.       — Это я… — голос девушки звучал тихо и надломлено. — Мистик.       — Что? — Чарльз соскользнул с барного стула. Тот грохнулся об пол, поехав ножкой по скользкому кафелю, но никто не обратил на него внимание.       «Мистик? Брат телепат… Метаморф. Виновата».       Обрывочные мысли Эрика звучали так громко, что Чарльз не мог их не услышать, с ужасом пялясь на сестру. По ее коже пошла волна, и она обрела свой настоящий облик — синяя чешуя, красные волосы, золотые глаза.       В памяти профессора медленно всплывали слова из выпуска новостей, который он услышал через разум мужчины в доме Эрика:       «…изменил свою внешность в прямом эфире…»       Тогда он просто не придал им значения, а теперь же…       — Рейвен, ты что, участвовала в подпольных собраниях мутантского клуба? И я впервые об этом слышу?! А как же твой литературный клуб?       От осознания, что его миловидная, добрая, совсем еще юная сестричка была причастна к чему-то столь секретному и опасному, Чарльз совсем перестал соображать. На этой кухне он, по ходу, был единственным представителем мирных мутантов, которые не лезли на рожон и просто тихо и мирно вели свою жизнь.       — Ох, не придуривайся, Чарльз! Нет никакого клуба. А твоя сыворотка помогла мне все удержать в тайне. Да и ты был так занят своей головой, что не заметил бы, соберись Клуб Адского пламени у нас в гостиной.       Рейвен все еще шмыгала носом, но рыдать уже перестала, а ее покрасневшие от слез глаза буравили злым взглядом растерянного брата. На всякий случай она потыкала в него указательным пальцем.       — И не вздумай читать мне нотации! Мне двадцать два года, и я могу сама принимать решения, знаешь ли!       Эрик, застывший изваянием, наконец, подал голос.       — Например, устроить теракт вместо мирного митинга? — его голосом можно было замораживать континенты…       Девушка вздрогнула, но тут же подскочила и затрещала похлеще Чарльза.       — Я ни о чем таком не думала! Не смей обвинять меня в том, чего не знаешь! Это все Эмма! Белая Королева! Да, я знаю ее имя. Вызнала случайно ее секрет, но ничего не успела сделать! Она заставила меня! Вложила мне в голову программу, которую я и выполнила, обратившись тобой и сделав заявление на камеру. Она управляла Росомахой и Банши, заставила их подложить и активировать взрывное устройство, а сама сбежала с места преступления с Азазелем! Я ничего не могла сделать, еле унесла ноги, скрывшись в толпе. Примчалась сразу домой и затаилась! А Банши и Росомаха… Я… Я не знаю, где они… — она снова сморщилась, готовая плакать.       Чарльз и Эрик переглянулись через ее плечо, оба хмурые и напряженные. Сковородки и ножи мерно вибрировали на своих местах, создавая тихий гул, из-за вышедшей из-под контроля силы Эрика.       Профессор уже хотел попросить его отпустить все металлическое из магнитной хватки, но в этот момент дверь в дом распахнулась с кошмарным грохотом. Все трое вздрогнули от неожиданности. Эрик призвал к себе самую большую сковороду, Рейвен нырнула под стойку, а Чарльз схватил чашку с чаем и облокотился на столешницу.       — Рейвен! Чарльз! — спотыкаясь о разбросанные ботинки профессора в прихожей, Хэнк влетел в кухню с вытаращенными глазами.       От его обычно прилизанного вида не осталось и следа: всклокоченные волосы торчали в разные стороны, галстук болтался где-то за плечом, мятая рубашка сбилась, а шнурки на одном ботинке были развязаны. Он тяжело дышал и при виде Рейвен, забравшейся под стол, Чарльза, пьющего чай, и какого-то мужика со сковородой смог лишь махнуть рукой:       — Вы в порядке…       — Это тоже твоя сестра? — Эрик кинул сковороду на столешницу, но та вместо того, чтобы грохнуть о поверхность, взлетела на свое место и прилежно повисла на крючке.       Рейвен вылезла из-под стола.       — Это просто Хэнк, он наш друг. Хэнк — это Эрик.       Хэнк, наконец, смог взять себя в руки, спокойно выдохнуть и поправить перекошенные очки, из-за которых до сих пор не разглядел незнакомца.       — Чудодейственный парикмахер? Приятно... — он уже протянул руку, когда, наконец, рассмотрел лицо Эрика и поперхнулся последним словом. — Магнето?!       — О Боже, Хэнк, только не говори, что ты тоже состоял в этом адском клубе?!       На Чарльза было жалко смотреть. Оставалось только схватиться за голову.       — Стабилизатор магнитных полей, приятно, — Эрик все-таки пожал так и застывшую в воздухе протянутую руку нелепого приятеля Чарльза.       Ну и компания… По сравнению с обитателями дома Ксавье представители его мутантского братства выглядели еще адекватными.       — И нет, я впервые вижу этого парня, если он, конечно, не умеет менять свою внешность, как Мистик. Хотя не удивлюсь, если ты — Эмма или Росомаха под прикрытием…       Чарльз вытащил бутылку виски из бара и щедро плеснул себе прямо в изящную фарфоровую чашку с остатками чая. Последний, очевидно, перестал справляться.       — Думаю, нам всем нужно выпить…       «Первая здравая мысль за весь день», — подумал Эрик, но его услышал только Чарльз, активно вливающий в себя спасительную жидкость.