***
— Эй, Макс! Ма-а-акс! Макс протирает глаза (и вытирает, но никто ведь не заметит) и недовольно хмурится. — Ты чего здесь забыл? — Все уже встали, кроме тебя! Ты какой-то грустный... плохой сон, да? — Отвали, Спейскид. А где Нил? Нила, который Нил, рядом нет, Спейскид не обижается и понимающе объясняет: — Нил и Никки уже завтракают. Или еще завтракают.. Я вот уже поел! — Да мне пофиг. Не могли подождать его? Или не хотели? В столовой шумно, после глупых снов от этого просто голова болит. Макс замечает Никки и Нила и с безразличным видом подходит к их столу. Они же его видят, правда? — Макс! — Никки машет руками, — Макс, извини, я съела твою порцию. Нил отодвигает в сторону Макса свою тарелку. — Можешь съесть мое. — Или попроси добавки! — Очень мне нужна эта гадость. Ему все еще немножко обидно. — Мы тебя не дождались, потому что Гвен нас подняла раньше всех. Мы идем в лес искать камни для гербария! — Травы, а не камни! Что? Пфф. Ну уж нет, не собирается он заниматься таким бредом. В зал заходит Дэвид, зовет всех за собой и хлопает в ладоши, то ли подгоняя всех на выход, то ли радуясь каким-то глупостям. От этого только в голове трещит. Макс придвигается к краю стола и тихонько сползает со стула на пол. Может, его не заметят? Отсидится тут один... Но нет — Дэвид смотрит прямо на него и уж точно видит, что Макс тут пытается устроить. — Ну давай, Макс, пойдем. У нас сегодня будет настоящая экскурсия! Тебе понравится! Конечно же нет. Не понравится ему никакая экскурсия. Ему вообще здесь ничего не нравится. О чем он и говорит, плетясь следом за Дэвидом. Жизнь наяву прекрасна.5. Приснится же такое
6 августа 2018 г., 22:06
Примечания:
Люблю спать и люблю сны. Любые.
Наверно, самый "детский" драббл. ООС, Макс здесь не язва со взрослым взглядом на мир, а просто мелкая плюшка, как и все остальные.
*He's just a kid after all*
До лагеря почти ничего и не было. Просто — иногда что-то черное, мутное возится где-то рядом, в темной ночной комнате, шуршит за спиной. Проснешься, и совсем не страшно. Он и не боялся! Разве что самую малость.
А потом все изменилось.
Бежишь, но словно стоишь на месте, пытаешься бежать быстро-быстро, подальше отсюда, ноги заплетаются, и вдруг сзади — хвать за капюшон! «Макс, а ну стой!» Дэвид. Какой же он доставучий! Даже в сон залез. Раздражает.
Бежишь быстро-быстро, дурацкий бег во сне — словно стоишь на месте, ноги заплетаются, за капюшон хватают, «А ну стой!» Это Дэвид, но только не Дэвид, а кто-то другой, голова как-то жутко отклоняется вбок с хрустом, это... «Ты должно быть, Макс, да?» Противно.
Бежишь быстро-быстро, гадкий бег во сне, ноги заплетаются, бежишь, останавливаешься.. оборачиваешься — а сзади никого. «Эй, придурки, я сваливаю!» Тишина. Страшно. Нет, не страшно, просто, странно.
Бежишь быстро-быстро, ноги заплетаются, бежишь из леса в лагерь — в лесу что-то неприятное, нехорошее. Вот уже и костер видно, совсем чуть-чуть осталось! Добегаешь с трудом, а вокруг — пусто, тихо, темно. Никого нет. И чего бежал? Злит, обидно.
Страшно.
Бежишь в лагерь, бежишь легко и быстро, сердито, в этот раз Дэвид, Гвен и все остальные на площадке, ну, сейчас они получат! Где они раньше были?! «Эй, Дэвид!» Дэвид поворачивается и смотрит безразлично, словно ему вообще никакого дела ни до кого нет, ни капельки. Словно ему все равно. «Гвен, ты балда!» Гвен смотрит так, словно перед ней пустое место — так, воздух, что-то прозрачное. Никки и Нил смотрят равнодушно, как на чужого. Не на чужого кемпера — лесного скаута там, а как на чужого-чужого. «Хватит! Это не смешно, идиоты! Перестаньте, Дэвид, перестань!»
Подбегаешь и пинаешь со всей силы ноги в гольфах, злишься, очень сильно, пугаешься еще сильнее, дергаешь за шорты и обзываешь, но рядом никого нет. Это просто деревянный манекен в одежде.
Кто-то дергает за капюшон.