Imagine, it's Marvel!

— Волнуешься? — Нет. — Ну ты же должна сказать «да», а я должен обнять тебя и погладить по головке… — Не дождешься, Паркер. Ты говорила это без злобы, спокойно и с легкой улыбкой. Питер все ждал того самого момента, когда ты окажешься уязвимой и по-милому застенчивой, но день этот все никак не наступал — ты продолжала идти вперед с гордо поднятой головой и папкой с текстом к научной работе в руках. До выступления оставалось буквально двадцать минут. Ты не любила заходить в зал раньше времени — тысячи глаз соперников буквально врезались в тебя, желая прижать к стене и выявить все твои слабые места. А ты здесь для того, чтобы делать свое дело — говорить о химии. Они были даже не конкурентами. Как же сильно они удивятся, когда узнают, что слабых мест в твоем проекте нет. — Что-то медленно в этот раз, — протянул Питер, опершись руками на кафедру и принявшись в десятый раз внимательно вглядываться в колбу с вязким белым веществом. — Как ты вообще умудряешься стоять к ней так близко? — спросила ты, подойдя к кафедре и поморщившись. Весь класс химии уже насквозь пропах импровизированной паутиной. Несколько месяцев подряд учителя и ученики пытались выяснить, что же на этот раз пошло не так, а тебе этот противный запах напоминал о прекрасных моментах, когда вы с Питером после уроков тайно пробирались сюда, чтобы вновь подбирать идеальный рецепт для паучьей жижи, проверять ее на прочность, спорить о составах, а потом плавно и непринужденно переходить на такие разговоры, которые нигде и ни с кем больше бы не состоялись. Ты протянула Питеру баночку с катализатором. — Разве этот мы использовали в прошлый раз? — Не знаю, — улыбнулась ты. — Проверим? На лице Питера появилась та хитрая ухмылка, которая возникала там каждый раз, когда он замышлял что-то запрещенное и зачастую жуткое. А все до сих пор не могли понять, куда пропадают реактивы из лаборантской. То, что тебе больше всего нравилось в Питере — он был единственным, кто по-настоящему тебя слушал. Ты часами готова была рассуждать о важнейших для человечества свойствах глицерина, ты уносилась в мир науки так же быстро, как тебя из него, словно будильник, вытаскивали одноклассники со своими глупыми «а, она снова на своем арабском». Только Питер понимал, что это был латынь. Даже будучи на год младше, он снова и снова открывал для тебя то, о чем ты даже не догадывалась, а ты в свою очередь рассказывала ему все, что знала сама. — Почему ты каждый раз слушаешь меня? — спросила однажды ты, точно так же, как сейчас, стоя перед кафедрой и глядя на него снизу вверх. — Потому что мне нравится, как ты говоришь, — ответил Паркер, на секунду отвлекшись от подсчета каплей кислоты, что вызвало в пересыщенном растворе (читать: в твоем сердце) еще более бурную реакцию. — Разве я не зануда? — Зануда. И что? С того момента и до сих пор ты готова была доверить Питеру все свои тайны. Их у тебя не было, но, как говорится, «как только — так сразу». Хотя ничто уже не сравнилось бы с секретом Паркера о том, что он способен проявлять признаки представителей типа Членистоногие. — Мне уже, наверное, пора, — сказала ты, посмотрев на время. И тут произошло то, что не должно было происходить ни при каких обстоятельствах, дабы все остались живы. Питер, пытаясь проявить галантность и выпустить своего внутреннего рыцаря, потянулся за папкой, чтобы передать ее тебе. Попутно задев колбу. Опрокинув колбу. И пролив ее содержимое. Тебе на рубашку. Воцарилось молчание. Ты беспомощно смотрела на желтоватую липкую гадость, стекающую с одной пуговицы на другую. Внутри тебя начала подкипать лава, дыхание участилось, а руки начали дрожать. Питер не нашел ничего умнее, чем все-таки протянуть тебе папку, а затем с опаской уставился на тебя, ожидая второго Большого Взрыва. Однако взрыва не последовало. Кто бы мог подумать, что ты — девушка, всегда готовая постоять за себя и не жалеющая голоса для неприятелей — потеряла дар речи. Наконец, когда он к тебе вернулся, ты, сама не слыша себя, прошептала: — Это главная конференция всего штата. Питер ловко перемахнул через кафедру и начал суетиться вокруг тебя. — Черт… прости, пожалуйста. Я не хотел, правда, прости… Я сейчас что-нибудь придумаю. Питер начал по очереди распахивать все шкафы, будто надеясь вместо учебников найти там новый гардероб. У тебя перед глазами рушились небоскребы из фильма «Бойцовский клуб», это были небоскребы твоих надежд и стремлений. В твоих знаниях не было ни единого пробела. В твоем внешнем виде недоставало всего лишь рубашки. — Раздевайся, — вдруг сказал Питер. Ты, вообще-то, не имела привычки снимать с себя одежду, как только парень скажет тебе это сделать, но сейчас, когда тебе казалось, что весь класс заполнился туманом, было уже все равно. Ты начала расстегивать пуговицы. Питер начал расстегивать свои. Ты хотела бы сказать, что надела рубашку Паркера, но правда была в том, что это скорее он ее на тебя надел. А ты просто стояла в шоке от всего происходящего. Сколько там будет спонсоров, раздающих гранты на обучение. Сколько представителей университетов со всех штатов. — Заправь в юбку, — скомандовал Питер. Ты вернулась с небес на землю и заправила рубашку. И да, она была большой. Твоя и так не слишком большая грудь испарилась окончательно. — Паркер, это провал, — пробормотала ты. — Ты все испортил. — Все будет нормально, я обещаю. Давай, надень сверху пиджак. Нужно признать, что с пиджаком это выглядело хоть немного, но получше. Ты натянула рубашку как можно сильнее вниз, чтобы не было видно, что она на тебе висела. — Питер, я не могу прийти так. — И что ты хочешь сделать? Вообще не прийти? Ты схватила с парты многострадальную папку и вылетела из класса, услышав вдогонку «прости, Т/И…». *** Ты стояла на сцене, специально оборудованной в спортивном зале — такое огромное количество людей ваша школа могла принять только здесь. Никто не понял, что с тобой что-то не так. Они просто не обращали внимания на какую-то там рубашку, потому что были слишком увлечены блестящим выступлением. С серьезным видом ты рассказывала о своем исследовании, выводах и о дальнейших путях развития проекта, над которым ты работала. Все взгляды были прикованы к тебе, ты завладела вниманием аудитории и больше никуда его не выпускала. Ты была на своем месте и выглядела потрясающе. На одной из стен спортзала был расположен небольшой балкон для болельщиков. Расположить сцену прямо напротив него было плохой идеей, и ты поняла это, когда увидела стоящего на нем Питера с очаровательным голым торсом. Прекрасные тела парней не могли отвлечь тебя от презентации проекта. Ты непринужденно продолжила, сохраняя серьезное выражение лица. До тех пор, пока это придурок наверху не начал танцевать и махать тебе рукой. Ты хихикнула. К счастью, это было худшее, что случилось во время твоего выступления. *** — Вот скажи мне, ты идиот? — спросила ты, хотя вы оба знали, что вопрос был риторический. Рубашка Питера уже была заменена на твою родную футболку. Ты прижимала к груди диплом 1-й степени и чувствовала себя самым счастливым человеком на земле. И, признаться честно, ты даже не злилась на Паркера. — Сколько раз мне нужно еще сказать «прости»? — Уже и так было слишком много, — улыбнулась ты. — Кстати, ты пришел. — Рад, что ты заметила. — Питер лукаво подмигнул. — Ну, сложно было не заметить скачущего по балкону голого Человека-паука. — Я старался. Ты остановилась посреди коридора и посмотрела на Питера. Как бы сильно он ни косячил, в нем ты всегда могла найти необходимую тебе поддержку. — Я имела в виду, ты правда пришел. Не в том виде, в каком мне хотелось бы тебя видеть, но все же. — Я же говорил. Даже если я буду ходить на все твои конференции, я все равно не увижу там тебя. — Неправда, — начала отрицать ты. — Я такая и есть. — Когда ты в следующий раз потеряешь счет времени, эмоционально размахивая руками и рассказывая мне о последней прочитанной тобой книге, я напомню тебе, кто ты на самом деле. Когда ты будешь растить на окне кристаллы из меди, обращаясь с ними так, будто это твои дети. Когда ты будешь мыть пробирки, напевая при этом песню про таблицу Менделеева. Тебе не обязательно выглядеть серьезной, чтобы быть умной. — То есть тебе не понравилось, — сконфузилась ты. — Я не это сказал. — И ты не дал бы мне первое место? Питер взял тебя за руку. Впервые в жизни ты не сопротивлялась. — Если бы в мире было место выше первого, оно точно было бы твоим.