Эти роли не для нас

Очередной день не отличался оригинальностью. Разве что в школе учителя опять решили сделать Сандвику допрос. Некоторым из них не нравилось, что подросток посвящает себя съемкам. Кто-то думал, что это только его увлечение, мешающее развитию, кто-то считал, что Тарьей зазнался так, что время от времени не считает нужным прийти на занятия, а кто-то завидовал. Учителя дают Сандвику писать тесты, которые весь его класс написал ранее. И, собственно говоря, на этом все. Пока учителя объясняют новую тему Тарьей пишет очередную работу, потом просто сдаёт её и уходит. По факту, парень приходит в школу лишь для того, чтобы сдать работы, которые он пропустил за время съёмок. От осознания такой перспективы юноше хотелось рвать и метать. Единственным местом, где Тарьей мог расслабится, так это в позитивной атмосфере в студии, представляя себя на месте Исака, будто это его реальность. Но уж теперь, когда там эта бестия, ему не хотелось идти даже туда. Желание побыть дома, сидя в социальных сетях, увеличивалось с каждым часом. Вот только работа есть работа, как говорили родители Тарьея, когда он просил их остаться с ним и поиграть, а потом ненавидел свой же дом за стены, давящие и замкнутые. Теперь же он и сам старается больше сидеть дома. Что касается съемочной площадки: это удовольствие на съемках способен испортить какой-то левый человек, видимо так любящий и уважающий себя, что не считает нужным советоваться с другими, прежде чем принимать решение. Сандвик и правда считал, что они с Хенриком, возможно, и неплохо смотрятся рядом как парочка из сериала, но поладить на приятельском уровне школьник с ним точно не сможет. Может быть, Юлие ошиблась с выбором? Само собой, что режиссёр в основном ссылалась на внешние показатели, нежели на характер, но ведь Тарьею придется быть рядом с ним, улыбаться, обнимать, целовать, просто изображать влюблённость. Нет, зеленоглазый, конечно, профессионал своего дела и для своих семнадцати лет уже многого достиг в плане актерской игры, но даже ему будет не просто выражать хоть и поддельные, но все-таки чувства к Холму. Без сомнения, чувства есть, как и желание хорошенько вмазать этому русоволосому, чтобы не вмешивался в жизнь Сандвика и не действовал на нервы, не ставил в неловкое положение, как тогда на вечеринке. Кроме того, у Хенрика ещё и была девушка, которая, как уже понял Тарьей за день её пребывания на площадке, не была безумно счастлива от того, что её парень играет гея. Чистая ирония, не находите? Юлие видела всю напряженность в воздухе между этими двумя, даже с учетом того, что и Тарьей, и Хенрик прекрасно играли свои роли на камеру. Они разговаривали и смеялись так, будто с десяти лет являлись друг для друга лучшими, от слова неразделимыми друзьями. А потом, когда звучало громкое и отчетливое «снято», парни быстро расходились в разные стороны, вели себя так, словно они ненавидят то, что делают, ненавидят просто быть рядом. К несчастью, Юлие не могла ничего с этим поделать. Ведь люди — не роботы, которым можно приказать и навязать нужные чувства. Режиссёр была удивлена, как так выходит, что все, кто посмотрят эти эпизоды с их участием, наверняка решат, что эти двое созданы друг для друга, но все же девушка понимала, что так только до первой сцены с поцелуем. Если улыбку ещё можно подделать, как и смех, то поцелуй — никогда. Поэтому Андем нашла выход. После последней отснятой сцены, она попросила Сандвика и Холма зайти к ней в кабинет. Она, конечно, понимала, что её идея может выйти боком, но как ещё заставить юных актёров найти общий язык, девушка не знала. Хоть она и была умной и творческой личностью, но не была обделена психологическими навыками. Телефон на таймер. — Так… о чем вы хотели поговорить с нами, Юлие? — уважительным тоном спросил Тарьей. В принципе, он догадывался зачем это все, но и сомневался одновременно. — Ребят, помните, о чем я вас просила? И я до сих пор прошу: не будьте такими упрямыми. — Мы что-то делаем не так? — вмешался Холм. — Дело не в этом, а в том, что… Девушка не успела договорить, как на столе рядом с многочисленным количеством бумаг «зазвонил» телефон. — Упс, мне нужно срочно ответить. Это были последние слова, с которыми она вышла из студии. Спустя несколько секунд свет погас. — Что это за фигня? — Сандвик пулей вылетел из кабинета, а за ним и Холм. В студии было все тихо. Ни звука. — Она что, решила нас запереть одних в студии, пока мы, по её словам, не найдём общий язык? Тарьей ошарашено нахмурился, не веря, что это действительно происходит. — Что за ребячество? — Хенрик потёр переносицу, усмехнувшись. — Эй, тебе ещё и смешно? Ну ты и придурок. Как можно быть таким спокойным в подобной ситуации, а? Нас заперли здесь до утра, понимаешь? До утра! «Теперь мне предстоит провести ночь здесь с Хенриком. Черт. Ну почему я?» — Если бы ты не вёл себя как напыщенный индюк, и мы бы нормально общались, Юлие не пришла бы к выводу, что за кадром мы готовы глотки друг другу перегрызть. — В чём-то она права, — тихо произнёс Сандвик, но старший все равно услышал. — Знаешь, я думал ты больше не злишься из-за того случая. — Не злюсь. Знаешь, мне плевать. Но ты меня просто раздражаешь, и не важно, что ты делаешь и какое у меня настроение, слышишь? Пусть хоть весь каст будет дружелюбно предлагать друг другу шоколадные кексы и обниматься при встрече так, будто последний раз видятся, но ты… Холм, ты невыносим! Сандвик опять начал нервно дышать. Его бесила вся эта ситуация. И самое странное то, что он даже не мог найти причину. Уже много раз случалось, что парня нечаянно задевали в общественных местах, но почему тогда он так злится на этого голубоглазого? Тарьея это в какой-то степени пугало. — Подожди, так ты боишься, что я займу твоё место любимчика в кругу рабочего коллектива? В точку. Холм попал в самую цель. Эти слова заставили школьника замереть на месте. Он этого и вправду боится, но это не единственная причина того, что он всячески пытался избегать Хенрика, не пересекаться с ним взглядами и не выяснять отношения. И как всегда все идёт против него. Сандвик молча смотрел в пол, подбирая нужные слова. Но ничего не приходило на ум. Да и глупо было что-то говорить в оправдание, потому что и так все очевидно, для Хенрика. Для Тарьея все было по-другому. Он уже не знал, что думать. Просто обычно, когда люди испытывают к кому-нибудь симпатию, они, стараются быть как можно ближе к этому человеку или пытаться прикоснуться любыми способами. Сандвик же делал все наоборот. — Послушай, Холм. То, что тебя взяли на одну из главных ролей в этом сезоне ещё не означает, что ты всезнающий джин. — Я этого и не говорил. Просто ты сам же себя палишь, вот и все. Ты реально ведёшь себя как ребёнок, огрызаешься без причин. Ей богу, если бы тебе не было семнадцать и съёмки шли не каждый день, я бы тебе давно синяк под глазом поставил! Хенрик, наконец, не выдержал. Этот малолетний гаденыш был настолько нетактичен, что будь Холм его родителем, давно бы научил уму разуму. В то же время он его чем-то задел. Он единственный, кто выделялся из всей толпы его знакомых. Единственный, кто относился в неким презрением и вниманием. Тарьей сам не замечал, как украдкой смотрел на голубоглазого, а потом резко переводил взгляд, ища в окружении себя что-то более интересное, чтобы не привлекать внимание. Наивный. И он считал, что это сработает? — Ну так раз я такой фиговый, может сделаешь это, если так руки чешутся? Давай, чего тянешь? — Ты договоришься, Тарьей! —Ну чего ты? Я ведь не сопротивляюсь. Можешь здесь и сейчас выплеснуть все, что накопилось в душе. Тем более, что тут нет свидете… Слова парня оборвались, потому что Хенрик резко схватил его за шиворот толстовки и сильно прижал к стене, останавливаясь в паре сантиметров от лица. — Замолчи. Что происходит, что ты меня так ненавидишь? Посмотрев старшему в глаза, Тарьей закусил губу и отвернулся, сказав лишь невнятное «ничего».  — Смотри мне в глаза — приказал Холм, нежно взяв пальцами подбородок школьника. И тут Сандвик растерялся. Его лицо сильно покраснело, поэтому Хенрик отстранился, но все ещё ожидал ответа. — Прости. Тарьей облизал пересохшие губы, уткнувшись взглядом в пол. От этого зрелища Холм моментально растаял. Он ещё никогда не видел Сандвика таким… милым. Точно, как ребёнок, который провинился, разбив вазу. Хенрик не знал, что творится у юного актёра в голове, но явно понимал, что начинает чувствовать к нему что-то, чего не должно быть. Дружба — возможно, но это большее. Ему вдруг захотелось обнять младшего, потому что тот, кажется, совсем запутался в себе. В таком возрасте подростки гуляют по вечеринкам и развлекаются, но на Тарьей… другой. Медленно подойдя чтобы не спугнуть его, голубоглазый обнял, со всей нежностью и пониманием. Тарьей сначала вообще не понимал, что происходит и как на это реагировать, но потом он просто сдался. Ему так не хватало именно этого. Объятий. Просто человека, который обнимет. Тарьей обнял его в ответ, сомкнув руки за спиной Хенрика. — Давай прекратим страдать непонятно чем и просто поговорим — отстранившись, прошептал Холм. Младший тяжело вздохнул, смотря прямо в глаза парню, а потом робко кивнул в знак согласия. Чтобы не стоять посреди студии, парни притащили специальные мешки, которые были подобием кресел. — Раз уж нам предстоит быть тут до самого утра пока кто-нибудь не откроет дверь, может, пива? — предложил Холм. — У тебя оно есть? — искренне удивился младший. — Да, припрятал кое — где. Старший протянул бутылку ошарашенному Сандвику. — Ого, всего несколько дней тут, а уже с заначкой, — попутно открывая пиво, заметил Тарьей. — Стараюсь. — Думаешь, Юлие единственная, кто заметил разницу между игрой и… так скажем, не игрой? — Не знаю. Лично я почти и не играл, если говорить об эмоциях перед камерой. Эта фраза заставила Тарьея смутится, поэтому он, прокашлявшись, постарался перевести тему разговора. — Ну, как там твоя девушка? Слышал, она довольна симпатичная. И снова этот взгляд в пол. Хенрика ни сколько не тронул этот вопрос, но отвечать он не хотел. Да и, по правде говоря, с Леа они давно не разговаривали. Каждый был занят своими делами, и это вполне устраивало Холма. Только сейчас он это понял. А ещё он понял, что явно не хочет поднимать эту тему. Интереснее то, как похож был сейчас Сандвик на своего персонажа, чему голубоглазый не мог не улыбнуться. — Боже, Ти, если б ты знал, как сейчас похож на Исака. И правда. — Черт, фигово признавать, но ты прав. — потёр переносицу младший, — Это все стресс, не подумай. — Ну ну. Ты поаккуратней, а то синяки под глазами скоро будут больше,  чем сами глаза. — Ха-ха. Очень смешно, Холм. Ты такой вроде правильный, но из всего каста достаёшь именно меня, — опять нахмурился Тарьей, полностью опустошая бутылку. — Да? Мне вот действительно интересно, чем? — Правда хочешь знать? — немного затуманенным взглядом посмотрел школьник, получив короткий кивок в ответ.  Бутылка пива уже давала о себе знать. — Хорошо. В последние дни я чувствую себя так дерьмово, что хочется рвать и метать. Чистая бессонница. Родители вечно докапываются. Ещё и эти съёмки. Я никогда так много не учил слова и мне никогда не уделяли столько много внимания на экране. Всегда это были какие-то быстрые переговоры, которые, в случае чего, можно сымпровизировать. И… не знаю. Все сложно. Ещё и ты со своими нравоучениями. В тот день я просто спешил и ты, вероятно, просто оказался не в том месте, не в то время. Эм… Черт, что я несу вообще? — Сандвик безысходно посмотрел в потолок, поняв, что его слова сейчас прозвучали более чем странно и нелогично. — Ничего, я… — Слушай, есть ещё пиво? — Хенрик удивленно уставился на парня, который, перебив его, резко схватил за запястье, с надеждой заглядывая в голубые глаза. — Думаю, тебе уже хватит. — старший попытался освободиться, но Тарьей все не унимался. — Ну пожалуйста, прошу, умоляю. Пожаааааалуйста. Школьник начал хныкать, надув губы. Боже, ну точно, ребёнок. — Ты решил напиться раньше времени, или что? — Ну чего тебе стоит? Завтра же суббота! — Именно! Завтра суббота и нас ждёт вечеринка кастом. Между прочим, это открытая вечеринка так что могут прийти и фанаты. — Ну Хеееенке! — теребя его руку, Сандвик протяжно произнёс имя старшего, вводя того в ступор. Так его называла только мама. Хенрик почувствовал, как лёгкий холодок пробежался по спине. — К-как ты меня назвал? Было уже поздно. Тарьей уже засыпал, чуть ли не лёжа на Хенрике. Ну и отлично. Ему бы не помешало поспать. Нельзя не заметить, каким мирным был Сандвик, когда спит. Светло-русые волосы мило спадали на лоб, детские губы напоминали бантик, и эти щёчки… «Холм, о чем ты вообще думаешь? Ему семнадцать, он ещё учится в школе и, самое важное, он просто твой коллега по работе. Ребёнок, с которым тебя просили всего лишь поддерживать дружеские отношения, но не более» — твердило подсознание старшего, но он не мог не улыбаться, глядя на сопящего на его руках Тарьея.